Sweet Home Arkanis

Было начало десятого утра, когда Бен, наконец, вошёл в дверь, притопывая сапогами, чтобы сбить снег, и стащил с себя куртку. Хакс, закутанный в одеяло, стоял на кухне, уставившись на чашку с остывшим кофе. Он сварил его всего двадцать минут назад, но холодный воздух быстро остудил напиток. — Где ты был? — спросил он, взглянув на Бена. — Твоя смена заканчивается в семь. — Проблемы с давлением на нефтепроводе, — ответил Бен и, разувшись, прошаркал на кухню в носках. Помутневшие глаза запали, лицо вытянулось. Он выглядел так, словно не спал всю ночь, в чём, конечно, не было никаких сомнений. Бен отработал двойную смену на насосной станции — шестнадцать часов. Приблизившись к нему, Хакс прикоснулся ладонью к его щеке. — Посмотри на себя. Ты вымотан. Ты не должен был этого делать. — Нам нужны деньги, — выдохнул Бен. — Обогреватель всё ещё сломан. Бьюсь об заклад, в спальне у тебя изо рта шёл пар. Прежде чем лечь спать накануне вечером, Хакс закрыл дверь в их маленькую спальню. Он улёгся на продавленном диване неподалёку от камина, который являлся единственным источником тепла в доме с тех пор, как два дня назад сломался обогреватель. И хотя был далеко не разгар зимы, март выдался довольно холодным, сделав пребывание в домике некомфортным. В отсутствие Бена согреться было нереально, поэтому Хакс взял охапку одеял и обернулся ими, словно коконом. И всё же сон был беспокойным. Последний раз он спал один почти год назад. — Бен, — начал Хакс, — знаешь, я могу устроится на работу. Например, в магазинчик Маз. Или спрошу у Люка, не нужен ли ему ещё один служащий в отеле. Я даже мог бы попытать счастья на насосной станции. — Нет, — резко оборвал Бен. — Только не там. Это место слишком… суровое. Хакс закатил глаза. — Я бы мог следить за давлением и прочими показателями, не работая непосредственно на линии. Руки Бена сомкнулись вокруг его плеч, хотя Хакс едва почувствовал прикосновение через одеяло. — Я сказал «нет». Внутри вспыхнула ярость. — Что у тебя за пунктик насчёт моей работы? Ты же сам сказал: нам нужны деньги. Позволь мне помочь. — Дополнительные смены всё компенсируют. — Но мне нечем заняться здесь. Мне скучно, Бен. — Думаешь, упаковывать продукты у Маз более весело? — Бен чмокнул Хакса в лоб. — Тебе не обязательно что-то делать. Не хочу, чтобы было как у отца с матерью. Не хочу, чтобы ты занимался тем же, чем и она, чтобы заработать на хлеб. — Твоя мать делает свой вклад. Позволь и мне. — Хакс, мы правда должны снова обсуждать это? — Двойные смены — это не то, что ты потянешь в долгосрочной перспективе. И ты знаешь об этом. — Только пока не починим обогреватель. Закрыв глаза, Хакс глубоко вздохнул. Непонятно, почему Бен так настойчиво желал, чтобы он сидел дома. Не пятидесятые же на дворе — Бену не обязательно быть единственным кормильцем. Его представления были в высшей степени нелепыми. Проведя ладонью по волосам Бена, Хакс сказал: — Я скучаю, когда ты уходишь по ночам. Бен скользнул руками под одеяло и обхватил Хакса за талию. — Это ненадолго, детка. Обещаю. — Он вовлёк Хакса в долгий поцелуй, его рот был гораздо теплее, чем окружающий воздух. — Тебе нужно поспать, — произнёс Хакс, когда они прервались. Бен прижался лбом ко лбу Хакса. — Не могу. Сегодня весенний фестиваль. Я должен быть там, чтобы поболеть за тебя во время гонки. Хоть все и так в курсе, что ты победишь. Хакс улыбнулся. — Они не начнут до полудня. Приляг ненадолго. — А ты побудешь со мной? — Конечно. Отвлекшись на минутку, Хакс снова разжёг огонь в камине и уселся на диван. Бен свернулся рядом, пристроив голову у него на коленях. Несмотря на сломанный обогреватель и вертевшиеся на периферии сознания мысли о недавней размолвке, он чувствовал, что его накрыло волной удовлетворения. Поглаживая тёмные волосы, Хакс прислушивался к сонному дыханию мужа, пока и сам не задремал. Когда Хакс открыл глаза, обстановка домика исчезла, уступив место бело-зелёным обоям номера в отеле «Миллениум». Вчера вечером, после того, как Бен выгнал его, он некоторое время просто шёл вперёд. Хакс хорошо знал характер Бена и не очень-то удивился тому, что его поступок взбесил его мужа. Но ярость, в которую впал Бен, всё же немного потрясла Хакса. Когда они были моложе, то именно Бен убегал после их ссор. Он никогда не заходил настолько далеко, чтобы вышвырнуть Хакса вон. Конечно, тогда домик принадлежал им обоим. Вряд ли Хакс мог заявить, что по-прежнему является хозяином в той же мере. И если Бену хотелось, чтобы Хакс ушёл, он имел полное право выставить его. Но то, как он это сделал… Он угрожал насилием. Чего никогда не позволял себе прежде. И хотя Хакс отродясь его не боялся, он был уверен, что Бен говорил всерьёз. Если бы он не ушёл, Бен бы его ударил. И как бы Хаксу ни хотелось это отрицать, но, вероятно, он это заслужил. Он украл заработанные Беном деньги. Он покачал головой, вспомнив, как намекнул на возможную незаконную деятельность Бена. Бен Соло был кем угодно, но не преступником. Хотя источник денег по-прежнему оставался загадкой, и Хакс невольно задумался над этим. Без сомнения, кто-то в городке знал, в чём дело, но следовало действовать осторожно, если он хотел извлечь информацию такого рода из сплетников, избежав вмешательства Бена. Чтобы не давать тому лишнего повода для раздражения. Хакс просто хотел, чтобы Бен подписал бумаги, а он смог уехать. Хакс потёр лицо и сел в кровати. Снаружи в комнату проникали звуки классического рока. Скатившись с кровати, он подошёл к окну и выглянул на улицу. Немногочисленные машины сменила толпа в несколько сотен человек, разодетых в цветастые куртки и шапки. Растянутый над ними транспарант гласил: «Арканисианский весенний фестиваль и гонки». Хакс взглянул на свои часы: двадцатое марта. Астрономически — первый день весны. В средних широтах это означало реальный приход теплой погоды, но в Арканисе ожидался ещё по крайней мере месяц холода и снежных бурь. Тем не менее, когда он был подростком, этот праздник являлся одним из знаменательных событий первой половины года. Ярмарочные игры, на которые он мог потратить выдаваемые ему родителями однодолларовые купюры, лотки с усыпанными сахарной пудрой пончиками и, конечно, ежегодный биатлон. Осевшие в Арканисе лет сто назад норвежские эмигранты положили начало традиции гонки на лыжах со стрельбой. В течение дня проводили несколько заездов: для детей, для молодёжи и для взрослых (и мужчин, и женщин). Хакс всегда с нетерпением ожидал соревнований, так как был звездой биатлона в старших классах. И насколько он знал, ещё никто не побил его школьный рекорд по времени прохождения трассы и точности стрельбы. Опустив занавеску, Хакс принялся одеваться. Если он хотел сегодня увидеть Бена (что определённо требовалось сделать), то, бесспорно, следовало идти на фестиваль. Натянув под пальто тёплый свитер, Хакс прихватил перчатки и отправился в путь. Как и ожидалось, на стойке в вестибюле появилась вывеска, гласящая: «Ушли на праздник. Присоединяйтесь!». Снаружи музыку было слышно лучше, она заглушала детский смех и болтовню взрослых. Расположившийся в установленной около здания суда палатке диджей покачивал головой в ритм мелодии. Неподалёку виднелся ряд смежных шатров, вокруг которых уже царила суета. Рядом с одним из них Хакс заметил Финна и Рей. Финн изо всех сил запустил бейсбольный мячик в штабель бутылок и сбил их все. Он выиграл плюшевого медведя и немедленно подарил его Рей. Она улыбнулась и поцеловала его в щёку. Бен как-то выиграл для Хакса нечто похожее (плюшевого пингвина) в тот год, когда они сыграли свадьбу (на следующий день после первой двойной смены на насосной станции). Это превратилось в своего рода традицию, и Хакс стал обладателем небольшой коллекции пушистиков, разместившихся на книжной полке в их спальне. Хакс мельком задумался: интересно, они по-прежнему там? — Хакс! Эй, Хакс! — позвал его Финн, помахав рукой. Рей выглядела менее обрадованной, однако сказала «привет», хоть и сделала вид, что её больше занимает повязанная на медвежьей шее ленточка. — Как дела, приятель? — спросил Финн. — Кажется, ты замёрз. Хакс хотел было оскорбиться, но Финн не ошибся. Ясное небо сулило пронизывающий холод. И хотя солнце светило ярко, оно не грело. — Я в порядке. Вижу, у тебя по-прежнему отличный бросок. Улыбнувшись, Финн потёр свой бицепс. В старших классах он был толкателем ядра в команде по лёгкой атлетике. — Неплохой. Хочешь попробовать? — Нет. И у меня в любом случае нет однодолларовых купюр. — Я одолжу. Хакс покачал головой. От доносящегося из близлежащей палатки с едой запаха кипящего масла в животе заурчало. — Кажется, мне нужен хворост. — О да, чёрт возьми. Я тоже хочу. Рей? Та скорчила рожицу. — Не знаю, парни, как вы едите эту дрянь. Это же просто сладкое тесто. — В том-то и прикол, — сказал Финн и обнял её за плечи. Лавируя в толпе, они направились к палатке с едой. Хакс купил две порции хвороста: обычный себе и с корицей для Финна. Стоя у обочины, они ели и наблюдали за проходящими мимо людьми. Хакс узнал нескольких одноклассников, некоторые из них держали за руки маленьких детей, запакованных в комбинезоны и перевязанных шарфами. Ясное дело, что люди обзаводились детьми к тридцати годам, но сам он никогда не рассматривал такую перспективу. — Вы сегодня видели Бена? — спросил Хакс. — Чего тебе от него надо? — ощетинилась Рей. — Того же, что и два дня назад. Брови Финна взлетели вверх. — Он всё ещё не подписал? — Иначе бы меня здесь не было, — ответил Хакс. — Не понимаю, почему он просто не сделает это. Рей зыркнула на него. — Серьёзно? Я знаю, что ты иногда тупишь, Хакс, но ты же не можешь на самом деле притворяться, что не понимаешь. — Не понимаю. — Потому что ты должен был стать его единственным и неповторимым. Навсегда. Он так хотел. Хакс уронил кусочек хвороста обратно на бумажную тарелку: у него пропал аппетит. — Он был мальчишкой. Мы оба были. Он понятия не имел, чего хочет. — Чушь собачья, — выплюнула Рей и повернулась к Финну: — Ты закончил? Я заметила Джессику возле палатки с кольцами. Хочу с ней пообщаться. — Ага, закончил, — ответил Финн и бросил извиняющийся взгляд на Хакса: — Увидимся, Хакс. Хакс смотрел им вслед, застыв на месте — ноги внезапно стали ватными. Он не был дураком. Он знал, что у Бена имелась какая-то причина не подписывать документы, но не понимал, как тот мог по-прежнему испытывать к нему какие-либо чувства. Как ни противно было признавать, он сбежал от Бена, даже не оглянувшись напоследок. Бен должен был ненавидеть его и, избавившись от него как можно скорее, умыть руки. Тем не менее, даже после выходки с кухней, он отказался подписать бумаги. Хакс выбросил остатки хвороста в урну и, засунув руки в карманы, двинулся в сторону главной улицы. Он шёл некоторое время и остановился лишь один раз — у палатки Маз Канаты, чтобы купить вязаную шапочку. Натянув её на голову, он немедленно почувствовал, что ему стало гораздо теплее. Развернувшись, он врезался прямо в невысокую женщину с седыми волосами, стянутыми в аккуратный пучок. — Прошу прощения, — сказал Хакс. — Мне так… ой… Лея Соло посмотрела на него такими же карими, как и у её сына, глазами. — Бреннан. А мне всё было любопытно, когда же я встречу тебя. Хан рассказал, что ты вернулся в город. Привычная теплота исчезла из её голоса, сменившись стальным безразличием. — Да, ненадолго. — И ты встречался с Беном. — Да. По одному своего рода незаконченному дельцу. Лея нахмурилась. — Как можно называть развод дельцем. Это очень личное. Хакс сглотнул, будучи не в состоянии выразить несогласие. — Хм, да. Полагаю, вы правы. — Но он против, верно? — Верно. Он не собирается подписывать бумаги. Лея вздохнула. — Он слишком сильно цепляется за некоторые вещи. Вещи, которые должен был отпустить много лет назад. Хакс вздрогнул. Почему-то его уязвила мысль о том, что мать Бена, которая когда-то относилась к нему с большой теплотой, побуждала сына оставить его. — Я желаю ему самого лучшего. Время двигаться дальше. Ты ведь так и поступил, верно? Это не походило на обвинение — в её голосе отсутствовало неодобрение, но Хакс по-прежнему ощущал, как пылают его щёки. Ему хотелось кивнуть или сказать что-нибудь, но он обнаружил, что не в силах этого сделать. — Я поговорю с ним, — произнесла Лея. — Береги себя, Бреннан. — Вы тоже, — сказал он ей в спину и дёрнулся, когда на плечо ему легла рука. — Она не хотела никого обидеть, — проговорил Хан Соло, когда оказался лицом к лицу с Хаксом. — Ты же знаешь её: она всего лишь пытается защитить Бена. Он наш единственный сын. — Я никогда не хотел причинить ему боль, — тихо ответил Хакс. — Знаю, что не хотел, парень. Ты сделал то, что должен был. Я понимаю. Но вынужден признать, вы с Беном были хорошей парой. — Хан улыбнулся уголком рта. — Помню, когда вы только начали встречаться, ты заставил его учиться. Благодаря тебе его оценки стали намного лучше. Хакс тоже позволил себе улыбку. Даже покончив с их выпускным проектом по истории (именно тем, во время работы над которым Бен впервые поцеловал его), они продолжали общаться. Всё чаще и чаще. У Хакса, который всегда стремился к высшим баллам, была привычка делать домашку, как только он возвращался из школы. Бен, желая проводить с ним как можно больше времени, провожал его или зазывал к себе и тоже делал домашку. У Хакса было одно особенно приятное воспоминание: он сидел за кухонным столом в огромном, неуютном доме своих родителей и трудился над заданием по алгебре, пока Бен маялся рядом. Чем больше уравнений решал Хакс, тем ближе подбирался к нему Бен, пока не оказался достаточно близко, чтобы поцеловать его в ухо. — И что это ты делаешь? — спросил Хакс, по-прежнему глядя в тетрадь. — Мне скучно, — ответил Бен. Его дыхание согрело кожу, когда он скользнул губами вдоль шеи. — Ты всё ещё не закончил отчёт по естествознанию. — Вопреки собственным словам, Хакс слегка наклонил голову набок, предоставляя Бену лучший доступ к своей шее. — У меня есть время до понедельника. — Язык прошёлся чуть выше кромки воротника. — Впереди целые выходные. Хакс затрепетал. — Будешь откладывать, пока не наступит вечер воскресенья, и ты знаешь об этом. — Что, если я пообещаю сделать раньше? — спросил Бен и провёл ладонью по пуговицам на рубашке Хакса. — Ну уж нет, — Хакс взял Бена за запястье и отвёл его руку в сторону. — Закончи свой отчёт, и тогда… Бен раздражённо фыркнул, но подчинился, вернувшись к работе. Хакс знал, когда речь заходила об ответах на вопросы по лабораторной, Бен делал лишь необходимый минимум, но это дало Хаксу достаточно времени, чтобы закончить собственное задание. Хотя стоило ему закрыть учебник и запихнуть листок с решениями в папку, как Бен накинулся на него и, взяв его лицо в ладони, поцеловал. В конце концов они, спотыкаясь, добрались до дивана. Бен тяжело уселся, а Хакс, зарывшись пальцами в тёмную шевелюру, устроился у него на коленях, не переставая орудовать языком во рту. Впрочем, на том этапе они не заходили дальше затяжных объятий и поцелуев, и Бен кончил, как только они прижались бёдрами поплотнее. Он смутился и покраснел, но Хакс взял его за руку и повёл в ванную, чтобы тот обмылся. А сам подыскал ему новую пару брюк. Тогда, прежде чем Бен попёр вширь перед выпускным годом, они ещё могли делиться одеждой. — Ты делал его счастливым, — сказал Хан, когда они вышли за пределы ярмарки и остановились. — Счастливее, чем я когда-либо видел. Он, м-м-м, сильно изменился после твоего ухода. — Опустив глаза, Хан переминался с ноги на ногу. — Какое-то время ему было очень непросто. Рей говорила то же самое, но Хакс прилагал всевозможные усилия, чтобы не думать об этом. Бен имел особенность: вечно всё брать в голову. И если он злился, это сразу было заметно. После ссор с Хаксом он гневно хлопал дверью и шатался по городку, пока не приходил в норму. Хотя по возвращении всегда извинялся и обнимал Хакса. Нежно прижимаясь к нему, он переживал эти эмоции так же сильно, как и гнев. После того как они съехались, примирительный секс стал особенно хорош. Хакс мог только представлять, как повлиял на Бена его побег. С нравом его муженька это могло обернуться катастрофой. Иногда Хакс удивлялся, как это Бен не поджёг домик. Помнится, он разбил не одну тарелку в процессе их ссор. А потом, бывало, хлопал дверями и часами рубил дрова для камина. Возможно, поджог — это слишком, но Бен был способен на многое, когда доходил до крайностей. — Мне тоже всё это далось нелегко, — произнёс Хакс. — Да я понимаю, парень. Как и Бену. — Хан слегка приподнялся на цыпочках и окинул взглядом помост, расположенный рядом с палаткой диджея. — Похоже, Лея собралась произнести речь. Пойдёшь туда со мной? — Конечно. Позади помоста виднелось здание мэрии. Оно выглядело как прежде, за исключением огромной абстрактной металлической скульптуры, установленной на газоне. Сверкающая в лучах утреннего солнца, она производила сильное впечатление. Мэр Соло воодушевлённо поприветствовала празднующих и объявила результаты детской и юношеской гонок по биатлону. И пока она вешала медали на шеи победителям, те, сияя, махали родителям и друзьям. — А теперь приступим к гонке для взрослых. Сперва мужчины. Давайте пройдём на поле, чтобы подбодрить участников. Когда толпа начала перемещаться к большой спортивной площадке за школой, Хан сказал: — Ты должен поучаствовать, Хакс. Когда-то ты был лучшим. — Когда-то, — ответил Хакс. — Я десять лет не стоял на лыжах и не стрелял. — Ну, не обязательно побеждать, можно просто поучаствовать. Держу пари, у кого-нибудь здесь наверняка есть запасной костюм, который тебе одолжат. — Вряд ли… — Эй, Лэндо! — уже кричал Хан. Лэндо Калриссиан, помимо того, что владел городским баром, был тренером по биатлону в старших классах и неоднократно приводил команду к победе в чемпионате штата. — Хан, как дела? — спросил он, когда они приблизились, и кивнул Хаксу. — Привет, Хакс. — Привет, тренер. — Хакс подумывает вступить в схватку, — объяснил Хан. — У тебя найдётся снаряжение для парня? — Конечно, — Лэндо широко улыбнулся. — Было бы чертовски здорово снова увидеть тебя в действии, Хакс. Давай сюда — переоденешься. Хакс глубоко вздохнул. Кажется, это было неизбежно, поэтому он проследовал за Лэндо к палатке, возле которой на земле лежало несколько комплектов лыж, а на стойке красовалась пара винтовок. — Вот этот тебе будет впору, — произнёс Лэндо, протянув Хаксу облегающий лыжный костюм, созданный, чтобы способствовать увеличению скорости и впитывать пот. — Давай переодевайся, а я пока подберу лыжи. Взяв костюм, Хакс вошёл в палатку. Он рассчитывал на нечто большее, чем тонкая преграда от ветра, когда разделся на холоде. Как только он скинул пальто, свитер и брюки, по телу побежали мурашки. Надев костюм, Хакс не особо согрелся, но теперь он хотя бы был прикрыт. — Вот тут ещё ботинки, сынок, — сказал Лэндо, просунув руку между створками палатки. — Спасибо, — произнёс Хакс и, нацепив ботинки, решился выйти наружу. Там его уже поджидал Хан с лыжами и палками. Они выглядели на несколько сантиметров короче необходимых для гонки, но годились. Приняв снаряжение, Хакс ощутил прилив азарта. Ему нравилось участвовать в состязаниях, когда он учился в школе. И он был не прочь повторить этот опыт, хоть и находился слегка не в форме. В Нью-Йорке он посещал спортзал, но большую часть времени проводил на беговой дорожке. Фазма пыталась приобщить его к «качалке», но ему не хватало постоянства в занятиях, чтобы нарастить значительную мышечную массу. Мысль о тренировках напомнила ему о Бене. Тот никак не смог бы добиться подобной фигуры, если бы не зависал по нескольку часов в день на силовых тренажёрах. Наверное, это стало одной из его привычек, когда Хакс покинул Арканис. Бен занимался бегом в старших классах, но вовсе не был похож на тощих бегунов на длинные дистанции. Занятия спринтом наделили его мускулистыми ногами, которые чрезвычайно восхитили Хакса, когда ему наконец представилась возможность увидеть их (и не только их) голыми. — Держи, — сказал Лэндо, подняв одну из винтовок. Хакс взвесил её на руке и проверил патроны, прежде чем закинуть за спину. — Тебе лучше поторопиться, парень, — произнёс Хан. — Они собираются начинать. Коротко кивнув, Хакс нацепил остальную экипировку (обтягивающую шапочку, чтобы держать уши в тепле, и шлем) и направился к линии старта, где двенадцать участников проверяли снаряжение. Когда он пристегнул лыжи к ботинкам, в нём пробудились давние воспоминания, и он, помахав конечностями, слегка размялся, чтобы разогреть мышцы. — Приветик, Хакс, — сказала молодая женщина, к куртке которой была прикреплена бляха с надписью «судья». — Привет, Джессика, — ответил Хакс. Джессика Пава выпустилась через год после него и в период своего спортивного расцвета была звездой женской команды по биатлону. — Не знала, что ты вернулся в наш городок, не говоря уж о твоём участии в состязаниях. — Она протянула ему нарукавную повязку с тринадцатым номером. — Вот тебе номерок. Внесу тебя в список. — Она улыбнулась, и Хакс поблагодарил её. — Итак, джентльмены, — раздался голос Лэндо, усиленный динамиками. — Сегодня нас ожидает гонка на пять километров, с двумя огневыми рубежами: через два и четыре километра. Самый меткий и быстрый участник станет победителем. Ну что, готовы? — Подняв стартовый пистолет, Лэндо нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел. Хакс мощно стартовал, оттолкнувшись правой ногой. Он был не из тех, кто пытался немедленно вырваться вперёд из общей группы. Он ускорялся по нарастающей и настиг лидеров после первого километра. Он быстро бегал на лыжах, но его истинной сильной стороной являлась стрельба. Он стрелял быстрее и точнее, чем почти все его соперники. Однако, в отсутствие практики, Хакс не был уверен, что сможет бросить им вызов. Это расстроило его больше, чем он ожидал. Он всегда жаждал победы и прикладывал для этого максимум усилий. И это стремление вернулось после первого же поворота на трассе. Будь он проклят, если не покажет всё, на что способен, во время этой гонки. Он осторожно завершил первый круг, но вскоре уже вырвался из основной группы и направился к трём мужчинам, которые временно возглавляли гонку. Согревшийся и вспотевший, он сосредоточился на движениях, которые его тело помнило даже спустя десяток лет. Он ухмыльнулся, достигнув первого огневого рубежа. Отбросив палки, он распластался на земле животом вниз. Пристроив приклад винтовки на плече, он тщательно прицелился. После гонки дыхание было тяжёлым, но Хаксу удалось взять его под контроль и замедлить, чтобы сделать выстрел. Глубоко вздохнув, Хакс нажал на спуск. Первым же выстрелом он поразил цель, хотя пуля зацепила лишь краешек мишени. А всё потому, что Хакс не учёл должным образом ветер. Передвинув винтовку, Хакс снова поймал в прицел чёрный кружок. Следующий выстрел пришёлся точно в яблочко, как и тот, что был после. И четвёртый, и пятый. Потом Хакс вскочил на ноги и вновь скользнул на трассу. Опережающие его лидеры закончили со стрельбой на несколько секунд раньше и уже неслись по лыжне. Хакс рванул за ними, снег горел под его длинными ногами. Когда они вновь пересекли стартовую линию, он услышал радостные аплодисменты и голос Лэндо, объявлявшего промежуточные результаты. — Итак, народ, впереди номер четыре, одиннадцатый и седьмой следуют за ним по пятам, но теперь им дышит в спину наш снайпер — номер тринадцать! К тому времени, как они заканчивали третий километр, Хакс обогнал седьмого, который выдохся после рывка на старте. Хакс достиг второго огневого рубежа вровень с одиннадцатым номером и чуть отставая от четвёртого. Он быстро, почти на секунду проворнее остальных, поразил цели, одну за другой. На этот раз стрельба осуществлялась в положении стоя, так что Хаксу нужно было лишь закинуть винтовку за спину и поднять палки, прежде чем продолжить гонку. Номер четыре следовал за ним, стремительно догоняя, и теперь они шли бок о бок. — Выходим на последний круг. Похоже, нас ожидает битва между номерами четыре и тринадцать. Давайте поприветствуем их, народ! К тому времени лёгкие Хакса горели огнём, но он не останавливался. Ноги пока держали его, но с трудом. Завтра утром, когда он не сможет подняться — точно пожалеет обо всём об этом. На последнем участке трассы номер четыре взял дикий темп, выложившись по полной, чтобы удержать лидерство. Хакс не отставал, хотя это было непросто. На последних метрах он собрал остатки сил и рванул вперёд. И пересёк финишную черту, на полметра опередив четвёртого. — И вот наш победитель, народ! Номер тринадцать! — объявил Лэндо. — Поприветствуем Бреннана Соло! У Хакса защемило в груди. Даже после того как он взял себе фамилию Бена, все продолжали называть его Хаксом, почти не пользуясь его новой фамилией. Хакс почувствовал себя странно, услышав её снова, но при этом ощутил своего рода ностальгию. Он так гордился, когда стал Соло, присоединившись к семье, которая была ему ближе, чем собственная. Он собирался отъехать в сторону, чтобы снять лыжи, когда увидел Бена, маячившего за лентами, которые отмечали трассу. Хакс напрягся, не зная, что предпринять — учитывая, как они расстались накануне вечером, — но всё-таки приблизился. — Привет, — сказал Бен. — Это было круто. Впечатляюще. — Спасибо. Бен помолчал немного, пожевал нижнюю губу и добавил: — Я… м-м-м, насчёт прошлого вечера… Извини. Я не должен был говорить то… что сказал. — Я обидел тебя. Мой поступок был неуместным. Бен пристально посмотрел на Хакса. — Но я сказал, что ударю тебя. Я не всерьёз. Я никогда не причиню тебе боль. Ты ведь знаешь об этом, правда? — Конечно знаю. Я никогда тебя не боялся. Бен потоптался и пробормотал, опустив глаза: — Хорошо. Пальцы Хакса дрогнули в странном порыве потянуться и коснуться щеки Бена. Тот выглядел таким неприкаянным. — Блин, мне пора избавиться от лыж. Не знаю, зачем я решил поучаствовать. Ноги не держат, я вот-вот вырублюсь. Поднырнув под разметочную ленту, Бен подставил Хаксу спину. — Забирайся. Брови Хакса поползли вверх. — И куда пойдём? — Куда пожелаешь. Хочешь переодеться? — Мне нужен душ. — Тогда я отнесу тебя в «Миллениум». — Ты же не собираешься нести меня вдоль всей главной улицы? Бен оглянулся через плечо. — Почему нет? — Потому что мы будем выглядеть нелепо. — И? Хакс вздохнул. Он и правда выбился из сил, а перспектива не утруждать ноги, шагая в отель, представлялась весьма заманчивой. И всё же оставалась гордость. — Можешь отнести меня к палатке, в которой я оставил одежду. Остаток пути я пройду сам. — Ладно, — ответил Бен, присев на корточки. Хакс помялся несколько секунд, а потом обнял Бена за плечи. Тот подхватил его под бёдра и прижал их к своей талии. Они столкнулись с парой любопытных взглядов, когда Бен пробирался сквозь толпу. Хакс осознавал, как это выглядело: они двое снова вместе, он крепко цепляется за Бена, пока тот с гордостью тащит на себе победителя. Хакс невольно ощутил прилив теплоты, когда вдохнул запах чистых волос. Кажется, Бен пользовался тем же шампунем, что и десять лет назад. Когда они добрались до палатки, Бен отпустил Хакса. Тот чуть покачнулся, когда ноги коснулись земли — мышцы протестовали. Бен продолжал придерживать Хакса за предплечье, чтобы тот не упал. — Уверен, что не хочешь, чтобы я донёс тебя до отеля? — спросил Бен, взглянув на Хакса. — Я справлюсь. Бен слегка упал духом, но кивнул. — Как скажешь. Но тебе лучше поторопиться и принять душ. Мама приготовила для тебя медаль. — Вернусь, прежде чем закончится женская гонка. — Лады, — взгляд Бена метнулся к палатке — и снова к Хаксу. — А тебе, э-э-э, не нужна помощь с переодеванием? Ты выглядишь так, будто сейчас упадёшь. Хакс зыркнул на него. — Нет, Бен, мне не нужна твоя помощь, чтобы одеться. Бен наклонился, его нос почти коснулся носа Хакса. — Тебе нравилось, когда я это делал. И когда раздевал — тоже. Хакс разинул рот, услышав соблазнительные рокочущие интонации. Которые всегда были его слабостью. Ему нравилось слушать Бена, особенно когда тот старался затащить его в постель. — Я… нет, — удалось выдавить Хаксу. — Нет, спасибо. — Как хочешь, — сказал Бен, отступая. — Увидимся позже. Хакс посмотрел ему вслед, прежде чем проскользнуть в палатку за одеждой. Он с удовольствием принял заслуженный душ. Он уже ощущал, как ноет тело, но, по крайней мере, его ноги восстановились до такой степени, чтобы вовремя вернуться на фестиваль и взобраться на помост за медалью. Ему пришлось нагнуться пониже, чтобы Лея смогла надеть её ему на шею. Она пристально посмотрела на него и, бросив скупое «поздравляю», перешла к следующему призёру. Потом Хакс запихнул медаль в карман и направился на поиски еды. Он остановил свой выбор на любимых рёбрышках барбекю, которых не ел уже лет десять. В Нью-Йорке, если приходилось питаться вне дома, он чаще всего заказывал тайскую еду и суши. Теперь же он насладился нежными, вкусными рёбрышками, потратив в процессе целую гору салфеток, то и дело вытирая жирный соус с губ. В какой-то момент рядом притормозил Чуи и, хлопнув его по спине, сказал, что был рад снова увидеть его на лыжне. Хакс поблагодарил его и добавил: — Я здорово провёл время. И знаешь, я скучал по этому. — Тебе следует заглядывать к нам почаще, Хакс, — хрипло произнёс Чуи. Хакс в ответ слегка улыбнулся, но ничего не сказал. Чуи побрёл прочь в поисках пива, и Хакс подумал, что это выглядит довольно заманчиво. Впрочем, прежде чем ему удалось добраться до барной стойки, он снова наткнулся на Финна. — Эй, приятель. Отличная гонка. Зайдёшь в школу ненадолго? — Зачем? — Вечеринка. Танцы. Хакс и позабыл о вечерней части праздника, состоящей преимущественно из выступления местной группы, играющей каверы, под которые лихо отплясывала половина обитателей городка. А ещё там подавали закуски и пунш, в который кто-нибудь неизменно подливал алкоголь (чему Хакс и Бен однажды стали свидетелями). — И ты сейчас туда? — Да, — ответил Финн. — Хочешь со мной? — Пожалуй. Они шагали по самой середине улицы. Количество пешеходов немного уменьшилось, поскольку народ стекался в здание школы. Войдя внутрь, они сдали верхнюю одежду парочке подростков и отправились в спортзал. Вечеринка была в самом разгаре. Группа, возглавляемая Веджем Антиллесом, играла хит Брюса Спрингстина «Рождённый, чтобы бежать». На танцполе в основном веселились подростки. Некоторые из них смущённо поглядывали на родителей и бабушек с дедушками, которые присутствовали здесь же. Хакс и Финн обошли толпу и, приблизившись к столу с закусками, взяли по пластиковому стакану с розовым напитком. Потягивая приторно сладкий пунш, приготовленный по рецепту, которым пользовались, сколько Хакс себя помнил, он мысленно вернулся в то время, когда впервые попробовал его четырнадцатилетним мальчишкой, только-только прибывшим из Англии. Лениво оглядев толпу, Хакс узнал многих из присутствующих. Он заметил Рей, танцующую с парой бывших одноклассниц. И Джессику среди них. Скаля зубы и хихикая, они ритмично двигались под музыку. На другом конце зала стояли Хан и Лея. Они разговаривали с Лэндо. Рука Хана лежала на талии Леи. Хакс улыбнулся. Хотя Хан и Лея довольно часто спорили, они относились друг к другу с теплотой, которой Хакс никогда не замечал между собственными родителями. Именно от Хана и Леи он узнал, что можно спорить с кем-нибудь и при этом заботиться о нём. Без этого урока он ни за что бы не прожил с Беном так долго. Это заставило его призадуматься (и не впервые) о той категоричности, с которой Бен не желал, чтобы их отношения походили на отношения его родителей. А ведь Хан и Лея проявляли гораздо больше теплоты и приветливости, чем родители Хакса. Впрочем, судя по всему, Бен посмотрел на семейство Хакса и принял во внимание, что его мать не устроилась на работу, как Лея. Но Хакс почему-то никогда не задумывался об этом, когда речь заходила об упорном нежелании Бена отпустить его на работу. — Привет. Хаксу не нужно было смотреть, кто это сказал, но он всё равно поднял взгляд. Бен надел тёмные джинсы и чёрную рубашку, рукава которой закатал по локоть. Обтянувшая грудь мягкая ткань слегка топорщилась около пуговиц. Распущенные волосы доставали до воротника. Хакс изучал его черты. Они стали более чёткими, чем в те времена, когда Бену было двадцать, но по-прежнему узнаваемыми. Он вырос в эффектного мужчину. Бен пристально посмотрел на Хакса в ответ своими милыми глазами, в которых так легко было потеряться. Хакс вспомнил, как когда-то, когда им было по семнадцать, они лежали лицом к лицу в кровати Бена. Они тогда поболтали немного, а после валялись в тишине и просто смотрели друг на друга, переплетя пальцы. Вдруг Хакс вгляделся в глаза Бена и сказал: — Закрой глаза. Бен мигнул. — Для чего? — Просто сделай это. И как только веки сомкнулись, Хакс по очереди коснулся их губами. Бен вздрогнул под его поцелуями и ещё крепче сжал пальцы. — Это ещё зачем? — спросил Бен, когда Хакс отстранился. — Разве нужна причина? — Нет. Но… — Бен посмотрел на их сцепленные руки и снова поднял взгляд. — Ты любишь меня, Хакс? Мать Хакса часто говорила, что дети и подростки ничего не знают о любви, что они могут играть в неё, но понять не способны. Но, глядя в мерцающие глаза Бена и его необычное лицо, Хакс без колебаний мог заявить, что его мать глубоко ошибалась. — Да. — Ой. — Ой? — произнёс Хакс, коснувшись подбородка Бена. — Разве ты не это хотел услышать? Бен пожевал щеку. — И поэтому ты так сказал? Потому что думал, что я этого хочу? — Я сказал потому, что это правда. — Скажи снова. Хакс наклонился — теперь их губы почти соприкасались. — Я люблю тебя. Бен притянул его поближе и поцеловал, скользя ладонями повсюду, где позволяли рамки приличия, обозначенные открытыми дверями спальни (правило Леи). — Твоя очередь, — произнёс Бен, когда они снова смогли дышать. Хакс смахнул несколько выбившихся прядей у него со лба. — Ты любишь меня, Бен? — Больше всего на свете. И пока Хакс смотрел на стоящего перед ним Бена, такого изменившегося и при этом такого же, как прежде, эти слова отдавались эхом у него в голове — Привет, — скорее выдохнул, чем сказал Хакс. — С тобой всё в порядке? После гонки? — Да. Спасибо. — Бен, чувак, как дела? — встав между ними, Финн протянул руку, и Бен пожал её. — Нормально. А у тебя? — Здорово, просто здорово. Готов танцевать. — Финн окинул Бена взглядом с головы до ног. — Не хочешь присоединиться, Соло? Бен покачал головой. — Ты же знаешь, я не умею. Финн рассмеялся. — Есть такое дело. Но ведь Хаксу когда-то удалось затащить тебя на танцпол. — Он подтолкнул Хакса локтем. — Парни, помните выпускной в десятом классе? — Пожалуйста, только не это, — взмолился Бен. Но Финн и не подумал прекращать. — Старая директриса придумала то дурацкое правило «костюм-юбка», чтобы в каждой парочке один человек был одет в штаны, а второй — в платье. Поэтому вы, парни, и мы с Тео не могли пойти вместе. Хакс помнил ту историю. Их прежняя директриса была до жути консервативной и крайне не одобряла учеников, заводивших отношения, что уж говорить об учениках одного пола. Она по максимуму осложняла им жизнь, в том числе сочиняла правила вроде этого — про «костюм-юбку». — Я сдался и попросил Рей пойти со мной, — продолжал Финн. — Но вы, ребята, и вправду утёрли ей нос. Где ты вообще отыскал платье, в которое сумел влезть, Бен? Бен почесал затылок. — В магазине подержанных вещей. Мама перешила его под меня. После того как правило вступило в силу, Хакс смирился с тем, что ему придётся пойти на выпускной в одиночестве, но Бен попросил его встретиться перед танцами за спортзалом. Прибыв в указанное место, Хакс обнаружил Бена, одетого в голубое платье без бретелек, с очаровательным вырезом и отделкой из бисера, мерцающего в свете фонарей с парковки. Подол сантиметров на пять не доставал до земли, оставляя на обозрение мартенсы. Хакс уставился на Бена. — Что? Тебе не нравится? — Ты добиваешься нашего отчисления? — спросил Хакс, когда к нему вернулся дар речи. Бен улыбнулся, сверкнув белыми зубами. — Мы не нарушаем никаких правил. У нас есть костюм и юбка. Так что, ты подашь мне руку или как? — Ты полный идиот, — произнёс Хакс, хотя и позволил Бену подхватить его под локоть. Разумеется, директриса подняла шум и попыталась вышвырнуть их прочь, но другие учителя встали на их защиту. В конце концов она уступила и, накуксившись, уселась в углу зала. Бен, который и правда не любил танцы, в тот вечер танцевал с Хаксом. — Чёрт возьми, — сказал Финн. — Абсолютно уверен, что у меня есть ваши фотки. Бен, голубое тебе к лицу. — Ага, — пробормотал Бен. — Что же, пойду приглашу Рей. Она мне после кантри-плясок в баре у Калриссиана пару недель назад обещала один танец. — Финн широко улыбнулся Хаксу. — Увидимся, парни! Когда Финн ушёл, Хакс спросил: — У Калриссиана бывают пляски? — По средам. Лэндо подцепил эту моду в Фэрбенксе. Довольно популярная штука. — Очаровательно. Бен вскинул бровь. — Серьёзно? Кантри — единственная вещь, которую ты ненавидишь больше, чем мясной пирог моей мамы. Хакс скорчил рожицу. — Я сделал всё возможное, чтобы забыть о существовании того и другого. Спасибо тебе большое, что напомнил. — Не за что, — рассмеялся Бен. Хакс спрятал улыбку за стаканом с пуншем. — А спортзал совсем не изменился. — Все спортзалы выглядят одинаково. — Справедливое замечание. — Хакс потёр подошвой ботинка о деревянный пол. Лак местами совсем облупился. — Не помешало бы покрыть его лаком заново. — Даже ту часть под трибунами? Хакс взглянул на трибуны, где сидело несколько человек. Как-то однажды Хакс с Беном, вместо того чтобы пойти обедать, спрятались внизу, под трибуной, и предавались поцелуям. Когда они прервались, чтобы отдышаться, Бен вытащил из кармана перочинный нож и принялся царапать пол. Когда Хакс потребовал объяснений, Бен шикнул на него и продолжил трудиться. Вскоре на полу появились две буквы — Б. и Х. — процарапанные в деревянной поверхности. — Почему ты не использовал инициал моего имени или своей фамилии? — спросил Хакс, скользя кончиком пальца вдоль букв. — Соло и Хакс или Бен и Бреннан. — А почему ты всегда ведёшь себя как заноза в заднице? — проворчал Бен. И Хакс молча поцеловал его. — Нет, думаю, под трибунами не надо. Некоторое время они стояли молча, слушая необычайно зажигательную версию хита «Джорнис» «В разные стороны» в исполнении Веджа. А когда стихли последние барабанные аккорды и огни вокруг сцены погасли, Ведж взял акустическую гитару, подтащил табурет и уселся на него в центре сцены. Его пальцы извлекли из струн мелодию, которую Хакс знал слишком хорошо. — Твоим мужчиной стану я, — пел Ведж. — И всё пойму. И постараюсь, чтобы было хорошо. — Хакс. Он повернулся и увидел, что Бен протягивает ему руку. — Потанцуй со мной. — И когда Хакс не ответил сразу, добавил: — Пожалуйста. — Хорошо, — сказал Хакс, коснувшись пальцами ладони Бена. Он позволил Бену вести. Остальные парочки, поглядывая с улыбкой в их сторону, освободили им немного места в центре зала. Хотя Хакс едва заметил окружающих — всё его внимание было сосредоточено на Бене, который направил его руки к своим плечам. Они начали медленно покачиваться под нежные звуки гитары. Последние десять лет Хакс избегал слушать «И стану твоим возлюбленным» (одну из лучших песен Вана Моррисона), потому что, где бы он ни находился, что бы ни делал, она возвращала его в те времена, когда они с Беном последний раз танцевали в этом спортзале, в вечер их выпускного, в тот вечер, когда Бен опустился на колени и попросил выйти за него. Деньки «костюмно-юбочного» правила давно миновали, поэтому обоим беспрепятственно позволили пройти во взятых напрокат смокингах. Они поужинали в компании друзей: Рей с её парой и Финна с Тео (которые то собачились, то сходились на протяжении всех старших классов). Конечно, они больше болтали, чем танцевали, но при первых звуках песни Моррисона (любимой вещи Леи, которую она часто крутила на древнем проигрывателе Соло, когда Хакс и Бен тусовались у них дома), Бен пригласил Хакса на танец и, обхватив его руками, положил голову ему на плечо. И когда прозвучали заключительные строки, Бен поднял взгляд и сказал: — Пойдём. Было ещё довольно рано, но Хакс пошёл без возражений. Бен повёз его за город, в место, в котором они часто зависали, когда хотели побыть наедине, а родители обоих торчали дома. Укромное местечко, чуть в стороне от дороги, скрытое зарослями деревьев. За деревьями возвышался холм, с которого открывался вид на звёзды. Не выпуская руки Хакса, Бен направился туда. Несколько минут они, вцепившись друг в друга, жадно прижимались ртами, но вскоре Бен отстранился. — Хакс, ты любишь меня? — Ну конечно люблю. Бен рвано выдохнул и снова схватил Хакса за руки. Его трясло. Хакс стиснул его ладони в ответ. — Что случилось? — Ничего. В том-то всё и дело. Ничего не случилось. Всё идеально. — Я бы не назвал убогий выпускной с кошмарной тематикой «Призрака оперы» идеальным, но… — Я не о том. Меня не волнует выпускной, школа или что-то подобное. Я о тебе. И себе. О нас. — Оу. Бен потёр большими пальцами ладони Хакса с тыльной стороны. — Знаю, что мы закончили школу, а ты продолжаешь твердить о колледже, но… Я не хочу, чтобы что-то менялось. Хочу остаться тут, с тобой. Хакс прижался лбом ко лбу Бена. — Я и так с тобой. — Я хочу, чтобы ты был со мной. Я нуждаюсь в этом. — Бен, ты о чём? Я и так с тобой. — Этого недостаточно. Я хочу большего. Хочу всего. — Бен медленно опустился на колени перед Хаксом. — Выходи за меня. — О, Бен. — Прошу, Хакс. Ты же сказал, что подумаешь. Помнишь? — Помню. — И теперь я хочу знать твой ответ. — Бен прикоснулся губами к костяшкам. — Я люблю тебя. Выходи за меня. Нежно взглянув на него, Хакс кивнул: — Да. Голос Веджа вернул Хакса в настоящее. «И вот он я… готов быть тем… кто будет рядом навсегда». Ладони Бена лежали на его талии, их тепло просачивалось даже через ткань рубашки. Слегка надавив на поясницу, Бен привлёк Хакса поближе. Теперь между ними было всего несколько сантиметров. — Расскажи о Нью-Йорке. Хакс моргнул. — Зачем? — Потому что это твоя жизнь, и я хочу знать о ней. — Ну, там… круто. Недавно у меня был первый показ. Он получил хорошие отзывы. — Хакс просмотрел их в интернете. — Я в курсе. — В курсе? — Я умею гуглить. И вот, узнал. У Хакса перехватило дыхание. — Ты следишь за моей карьерой? Бен кивнул. — У тебя отлично получается. Я ничего не понимаю в моде, но люди обратили на тебя внимание. Полагаю, это здорово. — Так и есть. Я упорно работал, чтобы этого достичь. И горжусь этим. Бен провёл кончиками пальцев вдоль позвоночника Хакса. — Я тоже горжусь. В смысле — тобой. Хакс слегка улыбнулся. — Спасибо. — Значит, ты завёл там друзей? Какие они? — Настоящих всего несколько. Остальные — знакомые. Необходимо налаживать контакты, чтобы пробиться в этой области. — Готов поспорить, это у тебя тоже получается. — Моя подруга Фазма преуспела в этом гораздо больше. Она наладила столько контактов, что и не сосчитать. Без неё я бы не справился. — Я рад, что ты не один. Ты не должен быть один. Хакс скользнул ладонью по затылку Бена. — Хочешь сказать, что ты один? — Невозможно остаться одному в этом городке. Попробуй не появляться на главной улице с неделю, и кто-нибудь непременно заявится к тебе под дверь с шарлоткой. Хакс хохотнул. — А ведь и правда. Боже, сто лет не ел шарлотки. — В Нью-Йорке такого не делают, да? — По крайней мере, не так часто. — Мог бы приготовить себе сам. — Ты же знаешь, я готовить умею, а выпечка — это не моё. — Хакс посмотрел на Бена. — Так ты сидел на бутербродах с арахисовым маслом и джемом с тех пор… — Хакс прервался, не в силах сказать «как я ушёл». Пока они жили вместе, практически вся готовка лежала на нём. Бен вздёрнул подбородок. — Я перенял несколько кулинарных трюков у мамы и могу приготовить приличное жаркое. Правда, из замороженных овощей. — Я бы хотел попробовать. — Приходи завтра, и я приготовлю. — Уголок его рта дёрнулся. — У меня же такая хорошая кухня. — Извини за это. Я не должен был тратить твои деньги. Бен пожал плечами. — Теперь она мне вроде как нравится. Наверное, нужно было привыкнуть. — Я уже перевёл тебе деньги. — Ты не должен был. — Должен, — сказал Хакс. Вопрос о том, откуда изначально взялись деньги, был готов сорваться с его губ, но прежде чем он смог спросить, раздались финальные аккорды песни. Бен последний раз коснулся стройной талии, а потом отступил. Руки Хакса соскользнули с его шеи. Внезапно Хакс ощутил холод — тепло Бена исчезло. — Бен, — резко сказала Рей, приблизившись к ним. — Можно тебя на пару слов? Наедине. — Э-э-э, да. Спасибо за танец, Хакс. Заметив, что Хакс и Бен стоят почти вплотную, Рей нахмурилась и прошествовала прочь. Бен поплёлся следом. Хаксу оставалось только представлять, какой нагоняй тот получит. Если Рей что-нибудь вбивала себе в голову, то действовала очень настойчиво, а она не скрывала своего недовольства Хаксом. У него создалось впечатление, будто Рей считала, что Бену не место рядом с ним, а уж тем более в его объятиях. Хакс постоял несколько минут у танцпола, стараясь не смотреть в тот угол, где разговаривали Бен и Рей. Хотя краем глаза он всё равно видел, как она что-то оживлённо доказывала, энергично жестикулируя. Бен перенёс выволочку довольно стойко и, судя по всему, не особо возражал. Когда Рей, наконец, угомонилась, скрестив руки на груди, Бен прикоснулся к её плечу, и она сникла. Хакс поспешил к чаше с пуншем, когда увидел, что Бен возвращается. Впрочем, того ненадолго задержала Джессика. Выпив полстакана, Хакс уставился на дверь. Если он поторопится, то сможет ускользнуть прежде, чем это заметит Бен. Да, лучше ему уйти. Швырнув стакан в урну, Хакс начал продвигаться в нужном направлении, но не успел он добраться до выхода, как сильные пальцы сжали его плечо. — Уходишь? — спросил Бен. — Я устал. Мне надо поспать. — Сейчас семь. — Я должен… сделать кое-что по работе. — Тогда я отвезу тебя. — Ты же не обязан. Бен улыбнулся. — Мне хочется. — Ладно. Они сдали выданные им бумажные номерки и получили оставленную в гардеробе одежду; Хакс потянулся к своей, но Бен уже схватил его пальто и помог надеть. Вместо потрёпанного грузовичка у Бена оказался новый, чёрного цвета. Внутри было чисто; Хакс скользнул на обитое кожей холодное сиденье. Но как только Бен запустил двигатель, оно начало нагреваться. — Кресла с подогревом? — поинтересовался Хакс. — Угумс. Довольно приятно, да? — Когда ты его купил? — Прошлой осенью. — Ты ездил на той куче металлолома, купленной за пятьсот баксов, до прошлого года? — Угу. Он неплохо фурычил, пока не полетела трансмиссия. Я бы её заменил, но вышло бы дороже его стоимости. — То есть дороже, чем ноль. — Да уж. Зато теперь я могу слушать айпод. — Бен выехал со стоянки на главную улицу, которую уже освободили от фестивальных палаток. — А у тебя есть машина в Нью-Йорке? — Нет, это совершенно непрактично. Я езжу на поезде. — Тебе нравится? — Скажем так, я не против. Поездка до «Миллениума» заняла всего несколько минут, и вскоре Бен уже парковался у бордюра. — Спасибо, что подвёз, — сказал Хакс. Нажав на кнопку, Бен включил аварийные огни. — Позволишь проводить тебя внутрь? В этот раз Хакс решил не отказываться. Иначе Бен снова начал бы настаивать. Вестибюль был пуст, табличка на стойке по-прежнему оповещала, что персонал временно отсутствует. Они шли не торопясь, но, казалось, всё равно очень быстро добрались до номера Хакса. — Вот и мой, — сказал Хакс, извлекая ключ из кармана брюк. — Ты мог бы остановиться у меня, — произнёс Бен. — Вряд ли. Ты захлопнул дверь у меня перед носом, а когда я пришёл снова — вышвырнул вон. Или ты забыл? Бен покраснел. — Нет, не забыл. Извини. — И это не в первый раз. Но у тебя всё такой же несдержанный характер. Бен выглядел таким сконфуженным, что у Хакса всё сжалось внутри. Протянув руку, он коснулся щеки Бена, и тот прильнул к его ладони. Было так легко подойти поближе и направить его губы вниз, как много лет назад. Хан был прав: когда-то им было хорошо вдвоём. Хакс почувствовал неожиданный укол тоски по тем временам, когда они просто лежали вместе в кровати днями напролёт, болтая ни о чём и обо всём, что приходило на ум. Было ещё не слишком поздно, и возможно, долгий разговор — это то, что им нужно. — Не хочешь зайти? — спросил Хакс. Глаза Бена широко распахнулись, он впился изучающим взглядом в лицо Хакса. Мгновение всё тянулось и тянулось, пока не прозвучал ответ: — Не могу. — Да, конечно, не можешь. — Убрав руку, Хакс сжал её в кулак. — Спокойной ночи, Бен. — Спокойной ночи, Хакс. Хакс не оглядываясь вошёл в номер и, закрыв дверь, запер ее на замок. — Боже, — выдохнул он, прислонившись к стене. Нужно было убираться из Арканиса, и как можно скорее.