Реликвия будущего

Глава 22

      Крики Пирры были ужасны. Отчасти потому, что он никогда не слышал её такой напуганной — даже когда она умирала — но скорее оттого, что она ребёнок, а ни один ребёнок не должен так кричать. Жон стиснул подлокотники так, что его костяшки побелели. Толпа молчала.       Он едва сдержался от того, чтобы сбежать вниз и помочь ей.       Он не может.       Всё это — его действия. Его изменения. Он — причина произошедшего, так что должен принять последствия. Жить с ними. Если бы он спас Пирру сейчас, то почувствовал бы себя лучше, но так он мог вновь привести её на тот путь, что она прошла в его прошлой жизни. То будущее, где её репутация Непобедимой Девочки сработала против неё — не только с друзьями, но и с Девами.       Это просто турнир, сказал он себе. Крики Пирры сейчас могут предотвратить худшее потом.       Было просто благословением, что Эмеральд проскользнула к Пирре и ударила её под подбородок. Пирра отправилась в полёт и рухнула на маты. Её Аура была где-то на половине, но она была без сознания. Это ясно показывало, что она потеряла контроль над Аурой в панике от того, что увидела. Что бы это ни было.       Это может быть плохо.       — И-и… бой закончился, ребята, — сказал комментатор, пытаясь вернуть в голос радость и восторг, которые были там весь турнир. — Победа по нокауту. И это наш новый чемпион в группе до тринадцати — Эмеральд Ашари!       Сначала аплодисменты были жидкими, но затем усилились. Хлопали в основном потому, что людям было неудобно сидеть, когда другие хлопают, но так или иначе аплодисменты стали громче.       Проявления не запрещены в турнире, в любом возрасте. Некоторые бойцы пользовались ими. Пирра использовала своё, хоть об этом могут рассказать только он и её семья. Проявления — полностью разрешённое оружие, и никто не может оспорить победу Эмеральд.       Правда, обычно Проявления не заставляют жертву кричать так, будто её потрошат и четвертуют одновременно.       — Мы возьмём небольшой перерыв перед церемонией награждения, — продолжил комментатор. — А потом перейдём к группе до пятнадцати… — комментатор ушёл в следующее соревнование, обещая новые драки и пытаясь отвлечь публику в то время, как медицинская бригада забирала Пирру с поля.       Он нужен Эмеральд. Он встал и направился к двери, открыл и вышел в коридор. Он был рад, что Елены не было в поле зрения. Она, наверное, ушла к Пирре.       Жон нашёл Эмеральд у женской раздевалки. Так как у неё впереди награждение, она не переоделась. Она увидела, как он идёт, выражение его лица… её собственное потемнело, она отвела глаза.       — Ты выиграла, — сказал он, медленно подходя к ней.       Эмеральд лишь дёрнула плечом на это. Она не смотрела ему в глаза.       — Ничего не скажешь?..       — Я извиняюсь.       — За что?       —… — Эмеральд хмуро уставилась в пол. — За использование Проявления. Ты сказал не делать этого.       Опять? Да что?..       Он вспомнил слова Елены и выдохнул. Без предупреждения он встал на колено и обнял её. Эмеральд вздрогнула, когда он обнял её за плечи, и ещё больше сжалась, когда он прижал её к себе.       Когда он обнял её, она стала совсем тихой, не понимая, что делать.       Она так плохо о нём думает? Нет. Он знает, что нет. Она жила той жизнью, в которой за неповиновение её бы ударили, если не зарезали. Она думает о нём так, как привыкла, а он… а он сделал недостаточно для того, чтобы изменить это.       — Всё хорошо, — сказал он, одной рукой прижав её голову к своему плечу. Аккуратно погладил её по волосам. — Я сказал не использовать его до того момента, как тебе придётся. Я не думал, что победа в этом турнире значит для тебя так много, что ты воспользуешься им. Это твоё проявление, Эмеральд. Ты можешь использовать его как и когда захочешь. — Он обнял её немного крепче, немного раскачиваясь. — Я не зол на тебя, Эмеральд. Ты не должна волноваться об этом.       Она сдулась, как шарик, и обмякла в его руках, практически завалившись на него. Отчасти от истощения после боя, но в основном от облегчения.       Она не должна себя так чувствовать, но он не хочет сейчас разбираться с тем, что она должна и не должна. Она чувствует, и это всё, что важно. Она уткнулась лицом ему в шею, и неуверенно сомкнула руки за его спиной.       — Я выиграла, — прошептала она.       В этот раз он знает, что сказать.       — Я так горжусь тобой. Так горжусь.       Она не ответила, только ещё сильнее уткнулась в его шею и глубоко вздохнула. Он отпустил её, оставаясь на одном колене, пока она не начала отталкивать его, вырываясь из объятий. Отпустив её, он встал, но оставил одну руку у неё на голове. Он улыбнулся ей и немного взъерошил ей волосы.       — Думаю, это делает тебя новым чемпионом.       Вернувшись в нормальное состояние, Эмеральд выдохнула — Ничего не изменилось.       — Ха, я так и думал. Ты показала всем, как усердно тренировалась. Это что-то, да значит.       — Хм, — Эмеральд быстро посмотрела в его глаза и отвернулась, доказывая слова Елены. Эмеральд всё равно, что думают остальные. Она хочет его одобрения. Он вновь взъерошил её волосы, притянув её к себе так, что она опёрлась на него.       То, что эта свирепо отстаивающая свою независимость девочка позволила ему это — повод для радости.       Но эти мысли быстро покинули его голову, когда он услышал шаги. Жон быстро осмотрел коридор, быстро обнаружив поворот, из-за которого через секунду появилась Елена и куда более крупный мужчина — как в рост, так и в ширь.       Елена выглядит довольно плохо — явно обеспокоена и нервничает. У Жона появилось стойкое чувство, что она предпочла бы быть с Пиррой, что поднимает вопрос, почему она вообще здесь. Ответ появился незамедлительно, прямо рядом с Еленой — высокий мужчина, с грудью колесом и плотным телосложением. Такой человек испугает любого. Пронзительно-зелёные глаза, красно-коричневые волосы. Он хмурился и поджимал губы, и всё это усилилось, когда он заметил их.       — Отец ,- начала было Елена.       — Ты. Ашари, - глава семьи Никос — а значит, отец Елены и Пирры — остановился напротив него.       Жон отступил, незаметно убирая Эмеральд себе за спину. — Я могу вам чем-то помочь, сэр?       — Ваша дочь, — он ухмыльнулся на этом слове. — Сжульничала в бою против моей. Я требую признания её проигрыша.       — Простите?       — Вам стоит извиниться, но это не всё…       — Нет, вы не поняли, — сказал Жон. — Я не извиняюсь за победу Эмеральд. Я спрашиваю, о чём Вы говорите.       Глава Никос стал ещё выше, глубоко вздохнул, что сделало его грудь ещё круглее — жест, явно сделанный так, чтобы напугать.       — Пирра полностью контролировала бой с начала до конца. Это был её бой. До того, как она что-то сделала, — сорвался он, указывая на Эмеральд — ну, или пытаясь сделать это. Жон отвёл руку мужчины до того, как он смог приблизиться.       — Да. До того, как она выиграла. Такова природа боя, мистер Никос. Не важно, кто контролирует его, важно — кто выиграл.       — И вы считаете нормальной победу через жульничество?       — Она не жульничала.       — Ваша дочь использовала Проявление на моей!       — Пирра тоже использовала своё на Эмеральд, — сказал он, заработав взгляд от Елены, которая оставалась необычно тихой во время разговора. Она выглядела так, будто ей стыдно за слова отца. Или скорее за то, как он вёл себя.       — Бред! — взорвался мужчина. — Вы можете пытаться списать провал вашей дочери на проявление, но…       — Пирра хорошо тренирована, но мы все видели, как распуталась цепь.       Мистер Никос нахмурился.       — Когда происходит что-то необычное, сложно сказать — Проявление это, или нет. Или вы предполагаете, что кто-то другой вмешался в бой и попытался помочь Пирре? Вот это точно жульничество.       — Никто не вмешивался, — быстро сказала Елена. — Ты прав. Это было её Прояв…       — Тишина! — Елена вздрогнула, когда голос её отца прогремел на весь коридор. — Мы здесь обсуждаем не мою дочь. Этот турнир проверяет способности, мужество и честь. Вы запятнали его, и этого не потерпят. Или ваша дочь признаёт поражение, или я иду в суд.       — Попробуйте.       Мистер Никос надулся.       — Думаете, не смогу? Я Александр Никос. Были бы вы умным — не переходили бы мне дорогу.       Жон встряхнул головой.       — Думаю, что вы можете делать, что хотите. Так же, как я думаю, что встречусь с вами в суде, если понадобится. Эмеральд не сделала ничего плохого. Пирра проиграла. Это жизнь. Она хороша и может вырасти во что-то невероятное, но всем иногда нужно проигрывать, — его взгляд ожесточился. — Лучше Пирра поймёт это сейчас, чем позже, когда её жизнь может быть на кону.       — Вы ходите по краю, Ашари.       — Хожу? Я живу на нём.       — С моей сестрой всё будет хорошо? — внезапно спросила Елена намного более тихим голосом. Жон перестал хмуриться, когда повернулся к ней.       — Всё должно быть хорошо. Проявление Эмеральд — иллюзии, или, точнее, она заставляет жертву видеть то, чего нет. — он был намерен и до сих пор намеревается скрывать её Проявление, но они всё равно узнают, когда Пирра проснётся и расскажет, что видела. — Когда очнётся, с ней всё будет хорошо. Просто скажи ей, что это была иллюзия, и, что бы она ни увидела — этого не было.       Елена облегчённо кивнула.       Её отец усмехнулся и отвернулся.       — Пошли, Елена. Я не хочу дышать одним воздухом с этим мошенником. Вы ещё пообщаетесь с моими адвокатами, Ашари.       — Было приятно познакомиться, — ответил он.       Жон махал им вслед, пока крупный мужчина не скрылся за углом, а потом его улыбка пропала и он закатил глаза.       — Мудак, — провел рукой по волосам Эмеральд. — Готова к церемонии награждения?       Она кивнула: «Мм.»       — Помнишь, что я попросил тебя сказать?       — Да.       — Тогда вперёд, девочка. =======       Саммер с трудом удалось усидеть на месте, ожидая продолжения турнира. Комментаторы начали проигрывать предыдущие бои — кроме последнего, конечно. Ей было тревожно. Она гадала, выйдет ли Жон на сцену или пошлёт Эмеральд одну. Она гадала, сможет ли найти его позже, или он вновь скроется?       А ещё больше Саммер было интересно, почему мысль о его побеге так волнует её.       Боги, даже Янг справляется лучше.       — Со мной всё хорошо, пап. Я даже немного рада, что она выиграла. Я хотела бы, чтобы победившая меня девочка выиграла, но то, что её вот так вынесли, тоже неплохо. Я могу победить Эмеральд, а это значит, что я могу победить и Пирру, если мы вновь встретимся. Я просто не ожидала такого.       — Да, — согласилась Руби, с верой в человека, которого бесконечно любит. Слова Янг — истина для Руби. — Янг сможет выиграть, если ещё раз попробует. Янг лучшая!       — Ооо. Спасибо, Руби. Я так тебя люблю.       — Я тоже люблю!       Саммер одновременно закатила глаза и хихикнула. Эти двое иногда могут быть слишком милыми. Ну, она хотя бы справилась со своим поражением. Янг вновь заинтересована в тренировках, Янг приняла за настоящую опасность не ту девочку, которой проиграла, а ту, с которой даже не дралась — Эмеральд.       Возможно, она права. Саммер видела, как закончился бой… и реакцию Пирры. Это был не шок или страх, а лишающий разума ужас. Вызванный Проявлением, конечно. Других объяснений нет.       Саммер, как Охотнице, было интересно, что именно это за Проявление, и открыла ли его Эмеральд прямо на арене. Это может объяснить, почему последствия такие зверские. Может, она просто не знает, как контролировать его и сколько силы будет «слишком много».       Как мать она отметила, что травмированных по вине Жона детей стало двое. Её младшая — одна из них.       Огни над стадионом притушили, а на арене загорелись яркие факелы, осветившие три фигуры, вышедшие из боковой двери. Одна из них — Эмеральд Ашари. Её зелёные волосы чётко видны даже с такого расстояния. Остальные — организаторы турнира, один из них держит большой золотой трофей. Богато украшенный и красивый, сделанный из голубого камня в форме человека с высоко поднятым мечом над ним. Янг расстроенно проворчала сбоку. Очевидно, что она хотела бы быть там и получать эту награду.       Может, в следующем году, — подумала Саммер. Если Янг хочет именно этого, она поможет ей.       — Благодарим вас за терпение, — сказал организатор в микрофон. — Перед тем, как мы перейдём к турниру до пятнадцати лет, мы должны наградить нашего нового чемпиона — ту, что прошла через серьёзное соревнование и поучаствовала в одном из интереснейших финалов за последние пару лет. Поаплодируйте нашему новому чемпиону в группе до тринадцати — Эмеральд Ашари!       Саммер хлопала — так же, как Тай и их дети. Толпа ожила, так как крики бедной девочки подзабылись. Некоторые посплетничают об этом после, но большинство к концу дня забудет, что их это вообще волновало.       Толпа хлопала, когда женщина средних лет в костюме склонилась и передала трофей Эмеральд. Она сначала не поняла, как взять его, но потом смогла удержать двумя руками перед собой. Она не улыбалась до ушей, но всё же улыбалась, практически застенчиво, и камеры поймали это. Её лицо появилось на главном экране.       — Новый чемпион скажет что-нибудь?       К удивлению мужчины — и к удивлению Саммер — Эмеральд кивнула. Большинство детей её возраста или слишком застенчивы, или были бы слишком взволнованы для этого. Зная Эмеральд, Саммер решила, что той плевать.       Мужчина поднёс микрофон к лицу Эмеральд, поняв, что она не может держать и микрофон и трофей.       — Меня зовут Эмеральд, — разнёсся её голос, сначала слишком громкий — микрофон издал свистящий звук — но люди, работающие со звуком, быстро справились с этим, и через секунду её голос стал чище. — Меня тренировали для становления Охотницей только три года, с тех пор, как меня подобрали с улиц Вейла. — Непродолжительная тишина. Замешательство толпы. Это не похоже на речь победителя. — Я рада, что вернулась в Вейл и стала победительницей.       Облегчение от толпы и несколько одобрительных выкриков. Никто не хочет думать о сложных вещах.       — Но я никогда бы не зашла так далеко без тренировок, которые проводил для меня мистер Ашари — мой приёмный отец. Он поднял меня до этого уровня чуть более, чем за два года. он также тренировал Винтер Шни, которая бы выиграла Фестиваль Витала, если бы не атака Белого Клыка.       Больше шепотков, в этот раз заинтересованных. Все, кто сидят здесь, наверняка смотрели Фестиваль Витала — если не вживую, то по телику. К концу дня новость о том, что он тренировал Винтер Шни, проверят. ПКШ выскажется, если это не так. Саммер, конечно, знает, что это правда.       — Это были первые турниры для Винтер и для меня. Свой я выиграла. Жон Ашари помог нам достичь всего этого. И он может помочь вам.       Глаза Саммер округлились.       — Спортивный зал специалиста Ашари откроется на следующей неделе. Подготовительная школа для Охотников и Охотниц, дополнительная подготовка и развитие навыков здесь, в Вейле.       Эмеральд качала головой так, что стало ясно, что она вспоминает слова.       — Будут проводиться тренировки для детей от одиннадцати до семнадцати лет, для развития и подготовки к будущей их жизни как Охотников. Это не школа, а дополнительные занятия для развития усвоенного в Сигнале или любой другой школе, — Эмеральд опустила голову. — Пожалуйста, подумайте над посещением нашего зала, когда мы откроемся.       — Вот так вот, леди и джентельмены, — сказал мужчина, забрав свой микрофон, когда Эмеральд кивнула, показав, что закончила говорить. — Неплохая реклама, да? Тренер победителей открывает школу здесь, в Вэйле. С такими зарекомендовавшими себя детьми, я уверен, что мы увидим множество участников из неё.       У Саммер закружилась голова. Ещё одна школа здесь, в Вэйле? Нет, не школа — что-то типа спортивного зала, с уроками и дополнительными тренировками. Звучит как интенсивная подготовительная школа для Бикона, и Саммер знает, что Озпин заинтересуется. Он всегда призывал к увеличению тренировок в Сигнале, отработке боевых навыков, большей подготовке к различным ситуациям, а не сухой теории.       И он будет здесь, в Вейле. Что значит, что Жон не покинет Вейл в ближайшее время. Даже больше, теперь у неё есть адрес, где его можно найти. Плюс, они задержатся в Вейле, где пособники Салем могут быть пойманы.       Янг потянула Саммер за плечо.       — Мам, можно мне? Можно?..       — Ч-что?..       — Сходить, — Янг практически скулила. — Хочу сходить, когда они откроются.       — А-а… конечно. После школы. И если твой отец согласится.       Янг повернулась к Таю с круглыми, умоляющими глазами.       Тайянг рассмеялся.       — Конечно, милая. Я всегда за то, чтобы ты тренировалась после школы, с чего бы мне отказывать? Руби, хочешь сходить?       Руби неуверенно, слабо улыбнулась.       — Может быть…       — Решим потом, — сказала Саммер, притягивая младшую к себе. — Это на следующей неделе, так что некуда спешить. И тебе не нужно приходить, если ты не хочешь.       Руби кивнула, довольная компромиссом.       Янг взбодрилась.       — Да! Я буду тренироваться у него, и в следующий раз смогу победить Эмеральд. ======       Озпин сложил руки перед собой. Он, вместе с несколькими членами Совета, сидел в приватной ложе и улыбался экрану и девочке на нём, не обращая внимание на недовольное ворчание и жалобы от членов Совета. Он не уверен — понравилось ему увиденное, или же расстроило.       Подготовительная школа для Охотников, да?       Это может быть достойно внимания.       «Вам всегда удаётся привлечь моё внимание, мистер Ашари. Будет интересно.» =====       Подготовительная школа.       Он, организующий подготовительную школу. Вряд ли Рэйвен имела в виду именно это, когда предложила появиться с размахом. Кто вообще мог представить себе такое? Чёрт, он мог представить лица своих друзей, если бы сказал им, что собирается тренировать детей.       «Ты уверен, что это безопасно?»       «Ты и дети? Арк, эта мысль пугает меня.»       Ему нужно было что-то достаточно открытое, чтобы не привлекать ненужного внимания, так как он всё ещё собирается бороться с Салем. Так же, ему было нужно что-то, позволяющее держаться поближе к Бикону и что-то, что позволит присмотреть за его друзьями. Явно или нет.       Почему бы просто не пойти в Бикон? Озпин хвалил его преподавание в Атласе. И довольно часто. После того, как Озпин предлагал ему место в Биконе, что такого, если он поддался бы уговорам? Озпин же подал ему идею. Это его вина.       Выиграй турнир — тебя заметят. Открой школу — и начинающие Охотники придут к тебе — сначала помалу, но, если продолжить показывать высокие результаты, то их станет больше. Сначала это может быть кто угодно, но если он сможет сделать среднего студента Бикона сильнее, то это поможет при атаке Синдер. А если кто-то из его друзей станет его студентом? Это может изменить многое.       Это даст мне возможность тренировать их непосредственно. Янг, Руби, Пирра и, может даже, Рен и Нора. Они всё равно появятся в Вейле, и, если я заработаю хорошую репутацию, я смогу тренировать их ещё до поступления в Бикон.       Также у него будет прикрытие в Вейле, и он продолжит помогать Джуниору брать под контроль преступность в городе.       И да — Озпин будет знать, где он, но, как от тренера Охотников, Озпин не захочет избавляться от него. Недоверие может остаться, но он будет полезен для Озпина. Пока он делает свою работу хорошо, никаких проблем быть не должно, а Жон собирается тренировать своих студентов наилучшим образом.       Кстати говоря, банк уже должен был выкупить на аукционе здание, и рабочие уже должны начать ремонт. В зале нужен ремонт стен, маты и немного фитнес-оборудования. Основному ремонту подвергнутся раздевалки, но это можно оставить рабочим. Эмеральд вывалилась из двери слева, держа трофей перед собой. Жон отвлёкся от планирования и повернулся к ней. Одной рукой он похлопал её по спине, а второй придержал трофей.       — Хорошо поработала, Эмеральд. Всё прошло идеально.       — Хм, — она кивнула, слегка улыбаясь.       — И куда хочет сходить мой маленький чемпион, а? — спросил он, получив от неё удивлённый взгляд. — Куда угодно, — сказал он с улыбкой. — Мой подарок. Мы можем пойти куда угодно, так как уже не скрываемся.       — К-куда угодно…? ...       Эмеральд отошла от огромного шкафа со стеклянными дверцами и большим количеством полок, стоявшего в её комнате. На одной из полок стоит красивый золотой трофей — с её именем, выгравированным на дощечке впереди. Это единственная вещь в модном новом шкафу, который купил ей Жон, и из-за этого остальной шкаф выглядит пустовато, но, несмотря на это, Эмеральд не могла прекратить улыбаться.       Это её трофей. Её шкаф для трофеев. Её победа.       Раньше она была оборванкой с улицы, которая пыталась найти еду и выжить. А сейчас у неё собственная спальня в огромном доме и победа, которую она сама заработала. С тренировками Жона, конечно, но именно она победила.       И он гордится ей. Он так сказал.       Мягко закрыв дверцу шкафа, Эмеральд отошла и тщательно осмотрела шкаф, удовлетворённо кивнув лишь тогда, когда удостоверилась, что трофей стоит точно в центре. Потом подошла к кровати и сумке с восемью фантастическими книгами, выбрала ту, которую хотела бы почитать, переложив остальные на второй массивный предмет мебели — книжный шкаф. Он медленно наполняется книгами.       Скинув обувь и завалившись на кровать, она раскрыла книгу и начала читать.       Жизнь прекрасна. ====       Жизнь совсем не прекрасна в семье Никос.       — Я не знала, что он будет там!       — Его присутствие неважно. Ты сказала, что она готова. Ты сказала, она будет чемпионом.       — Может стать чемпионом, — поправила Елена. — Я сказала, она может выиграть. Должна была выиграть. Я не ожидала, что Жон появиться, а если бы знала, то не пустила бы Пирру в турнир. Он занимается с Эмеральд дольше, чем я с Пиррой, и он лучший учитель, чем я…       Оплеуха от отца повернула голову Елены в сторону.       — Мы не говорим так, Елена. Лучший? Никто не может быть лучше. Если ты считаешь по-другому, то ты принимаешь возможность проигрыша, а Никос не проигрывают! Повтори.       С болью в щеке, Елена улыбнулась и ответила: «Никос не проигрывают.»       — Следи за тем, что говоришь, дочь. Я думал, что за время в Атласе ты научилась дисциплине. Я не растил неудачницу.       Ты вообще никого не растил, — хотела сказать Елена. Она сдержалась лишь потому, что не хотела начинать очередную ссору. Зацикленность её отца на чести семьи и девизе «Никос не проигрывают» всегда была камнем преткновения.       Этот девиз не работает даже в спорах внутри семьи. Если она начнёт спорить, он просто задавит её, сделав всё, чтобы выиграть. Такой уж он человек.       Ты специалист, Елена. Не ведись на это.       — Ей нужно больше тренироваться, — выплюнул он. — Нужно стереть этот позор с нашей семьи. Я хочу увидеть, как этого дурака накажут за то, что сжульничал и забрал наше.       — Эмеральд просто использовала Проявление, отец. Никто не начнёт расследование против неё.       — Скорее всего. Но нам нужно хотя бы поставить под вопрос легитимность её победы. Если мы не можем выиграть, мы должны убедиться, что не выиграет никто.       — Это... — отвратительно, жалко и по-детски. Так много всего, что она хотела бы сказать. — Поступай, как знаешь, отец. Я продолжу тренировать Пирру. Это была просто неожиданность. Она ничего не сделала неправильно.       — Оправдания для неудачников, Елена. Старайся лучше.       Дверь захлопнулась за ним, оставив её наедине с комнатой их арендованного дома, успокаивая её злость и боль в щеке.       Дверь вновь открылась.       — Елена…?       Она вздохнула.       — Пирра. Не говори мне, что ты всё слышала.       — Прости, Елена. Если бы я...       — Проблема не в тебе, младшая сестра. А в нём, — Елена встала и тепло обняла сестру. — Ты прекрасно справилась, Пирра. Я никогда не была так горда.       — Но я проиграла.       — Бред. Проигрыш — не участвовать. Ты прошла в финал, и проиграла лишь потому, что на тебе использовали неизвестное проявление. Это техническая победа, максимум. Никто не винит тебя за это, особенно я.       — Отец винит…       Елена нахмурилась.       — Никто, кроме него. Никто из тех, кто имеют значение.       Пирра обняла её ещё сильнее, ещё отчаянее.       — Я так скучала по тебе…       — Я знаю. Я не должна была оставлять тебя и уезжать в Атлас. Просто…       — Ты хотела сбежать от него.       — Да.       — Я понимаю.       Пирра действительно понимает, но это не оправдание. Она думала, что её побег пристыдит и покажет их отцу всю неправильность его методов. Научит тому, что ему не нужно быть настолько твердолобым мудаком, давящим на своих дочерей.       Но нет. Всё стало ещё хуже.       — В следующий раз я справлюсь лучше, — пообещала Пирра.       — Я не сомневаюсь. И помогу, конечно. Если ты вновь встретишься с ней, её Проявление не застанет тебя врасплох. Она почувствовала, как Пирра напряглась.       — Мне сказали, что это иллюзии. Жон, её отец, сказал мне. Она заставила тебя видеть то, чего не происходило. Ничего из того, что ты видела, не было, Пирра.       — Я видела Атлас.       Елена затихла.       — И?       — Я видела нападение. Белый Клык. Меня преследовали. За мной шёл человек — ужасный человек — который хотел убить меня, — Пирра глубоко вздохнула и, не услышав ничего от Елены, продолжила. — Я не могла драться, бежать и мне нужно было как-то выбираться. А затем кто-то появился передо мной, оттолкнул меня. Я попыталась блокировать удар, но … он был таким сильным. Меня сбили с ног. Он… он собирался убить меня.       Слишком подробно для видения.       — Что произошло потом? — спросила Елена.       — Потом… потом, думаю, была кровь, — Пирра изменилась в лице. — Всё сложнее вспоминать. Как в тумане.       — Наверное, потому, что это не настоящее воспоминание. Пирра пытается вспомнить то, что видела, а оно исчезает. Звучит как воспоминание Эмеральд, которая была в толпе во время атаки.       Это хорошо, что воспоминание не останется с Пиррой. Ну, она на это надеется.       — Это было ужасно — это я точно помню. Мужчину убили прямо перед мной. И… И, наверное, он заслужил это. Он был из Белого Клыка, и они напали на всех этих людей — но не его убийство заставило меня закричать. Он заслужил смерть. Я знаю, что это спасло меня. Ну, или меня из иллюзии. Этот человек защищал меня.       — Тогда почему ты кричала?       — Н-ну, сначала из-за преследователя, — призналась она. — Я думала, что умру, и кричала из-за шока, а потом из-за убийства фавна. Когда он был уже мёртв — я успокоилась на миг, пока не почувствовала это.       — Почувствовала что? — осмелилась спросить Елена.       — Удовлетворение. Я… я хотела, чтобы он умер. Я была счастлива увидеть его смерть. Мне понравилась его смерть. Там, прямо передо мной, был мужчина — весь в крови, злой и смертоносный, — Пирра задрожала. — И-и... я не боялась его, хотя должна была бы. Мне понравилось, что он убил фавна, не только потому, что фавн был плохим, а потому, что он убил для меня. Будто это что-то доказало. Я… я думаю, я полюбила его за это. За убийство. — Пирра спрятала лицо в руках. — Что со мной не так?       — Это не ты, — сказала Елена, вновь обняв Пирру. — С тобой всё нормально, это были не твои чувства.       Это были чувства Эмеральд.       ...От этого Елене не стало легче. ===       Через два — или один, если считать с момента, когда он позволил Эмеральд делать что угодно — дня Жон наконец-то нашёл время, чтобы посетить Джуниора, освободившего своё расписание со спешкой, которая явно сигнализировала о проблемах.       — В чём проблема?— спросил Жон, сев.       — Давление местных банд. Красные Секиры увеличивают своё влияние, но слишком быстро. Ну, с точки зрения наших конкурентов.       — Они так и говорят.       — Да. Мы устанавливаем рекорды по скорости, Ашари. Мы привлекаем внимание.       — Разве мы не этого хотели?       — В некоторой степени — да, но я обеспокоен тем, как далеко это зашло. — Джуниор подозвал Жона к столу и открыл свой терминал, показывающий карту Вейла, приближенную там, где они сейчас: доки и склады. Их территория обведена красным. — Это территория, которую мы контролируем. А это — наши соседи.       На карте появились ещё шесть разноцветных зон. Их территория, наверное, самая большая, но есть ещё одна — жёлтая — на юге. Их границы достаточно протяжённые, что создаёт проблемы. Жон предположил, что в этом и есть проблема, Джуниор подтвердил его догадки.       — Это наши самые серьёзные конкуренты, и у них более чем достаточно способов избавиться от нас.       — Уверен? Я мог бы навестить их.       — Ты всего лишь один, Ашари. Они не так опасны по сравнению с тобой, но у них есть свои трюки, и их люди разбираются в том, что делают. Они организованны, опытны и у них есть репутация. Они известны как Объединение-46 (Союз 46?).       Жон скривил лицо.       — Серьёзно?       — Это имя помогает им казаться легальными, и те, кто считают это шуткой, не успевают осознать свою ошибку. Дело в том, что они организованнее всех, с кем мы встречались раньше, и даже если мы сможем справиться с ними, это серьёзно ослабит нас. Другие банды могут воспользоваться этим и добить выживших.       — Вполне возможно. Ты бы не позвал меня, если бы у тебя не было плана?..       Джуниор вздохнул, но по его улыбке можно понять, что у него есть план.       — Мы пока что не можем позволить себе разобраться с ними, но это может и не понадобиться. Они предложили встречу. Встречу между равными, как они любезно выразились.       — Это может быть ловушкой?       — Маловероятно. Банды — наиболее крупные — делают всё для своей репутации. Никто не будет иметь дело с бандой, которая кинула дружественную банду вот так. Возможно, считают, что смогут сыграть на наших амбициях, не предпринимая прямую атаку, предлагая нечто большее. Может, они хотят мирно работать с нами.       — Хм. Ты разбираешься в этом лучше меня, Джуниор. Я поверю тебе. Когда встреча? Я так понимаю, что я еду с тобой.       — Да, конечно. Я бы не искал с тобой встречи, если бы не собирался брать тебя с собой. Думаю, они тоже ждут тебя. Сказали привести моё "последнее приобретение".       — Когда?       — Завтра. Поэтому ты нужен был мне сегодня.       Так скоро? Ну, никто не может сказать преступникам, как поступать, и это, наверное, больше проверка, чем что-то ещё. Таким внезапным предложением Объединение проверяет, могут ли Красные Секиры ответить. Если они придут, то заработают немного репутации, а Объединение не потеряет ничего. Если они не придут, то будут выглядеть слабыми, а Объединение будут выглядеть уважаемо за то, что не переоценили их. Для них выгодны оба варианта.       — О-кей, я приду. Мне нужно будет что-то делать, или просто играть роль телохранителя?       — Да, но отвечай, если к тебе обратятся. Если сомневаешься, откажись отвечать. В нашем бизнесе понимают ценность секретов, и лучше промолчать, чем пытаться солгать.       — У воров есть честь, ха?       — Не та, что тебе понравится, но да. Говоря о других делах, я слышал о твоём последнем предприятии. Было бы лучше, скажи ты мне до того, как объявлять об этом на турнире, но я без претензий. Хорошая идея — держать всё это подальше от бизнеса. Меньше вероятность, что нас свяжут.       — Не только для этого. Зал должен быть поближе к безопасным зонам.       — Конечно, конечно. Кстати, если мы продолжим шуметь так, как делаем это сейчас, то было бы неплохо иметь ещё парочку таких людей, как ты. Или хотя бы тренированных тобой.       — Я вижу, к чему ты ведёшь. Я не занимаюсь благотворительностью, Джуниор.       — Я уважаю это. Два бойца. Молодые.       Только не Малахиты. Только не Малахиты. Только не Малахиты.       — Милтия и Мелани.       Блять.       — Те двое? — спросил Жон, даже не пытаясь скрыть муку в своём голосе. Ему нужно хотя бы притвориться, что он не знает их.       — Они способные и преданные, — сказал Джуниор. — Они как раз подходящего возраста, так что не будут выделяться и излучать бандитскую ауру.       — То, что они постоянно матерятся, не в счёт?       Джуниор пожал плечами.       — Эй, никто не идеален.       Аргх. Он не собирался заниматься этими двумя, но Джуниор прав: он не может быть повсюду, участвовать во всех боях, а чем больше их слава, тем больше будет опасностей. Если другая банда нападёт, когда он будет занят с детьми или, что ещё хуже, у Озпина, то Красные Секиры могут проиграть, и вся их тяжёлая работа пойдёт псу под хвост.       Малахиты знают основы, так что есть с чем работать. Янг рассказывала ему о них. Они не были на уровне Охотниц, даже семнадцатилетних, но были где-то близко. Охотники-подмастерья, не посещавшие Бикон, или что-то близкое. Они будут лучше обычного мужчины или женщины, и точно лучше его в их возрасте.       — Ладно. Но только эти двое. Зал мой, и я не хочу, чтобы он был связан с криминалом.       — Достаточно честно. Сообщи, когда откроешься. Я заставлю их появиться чисто и рано. Они могут помочь с разгрузкой.       Жон вздохнул.       — Звучит прекрасно. ======       — Винтер. О тебе говорили в новостях.       Слова отца заставили её сердце на секунду замереть. Она не делала ничего стоящего упоминания за последнюю неделю или около, если только кто-то не прознал о том, что она собирается обратно в армию, а в этом случае разговор может плохо и очень быстро кончиться.       — Могу я узнать, в каком ключе, отец?       — Думаю, в позитивном, — сказал Жак, не ответив на вопрос прямо. Для него главное — результат. Он передал ей через стол новостную сводку. Это оказалась распечатка онлайн-статьи.       Винтер прочитала её по диагонали и её глаза округлились, когда она заметила лицо Эмеральд. Её взгляд смягчился, она почувствовала нехарактерное для себя чувство гордости. Эмеральд выиграла свой первый турнир. Достойно. Хотела бы она быть там и похвалить её. Наверное, ей стоит послать девочке письмо.       Оставшаяся часть статьи заинтриговала её. Жон создаёт подготовительную школу в Вейле. Интересная идея, которую Атлас уже применил в своей академии. Не совсем школа, но их отделения для детей 11-16 и 17-21 лет находятся на одном факультете, так что можно организовать тренировки так, чтобы дети развивались быстрее.       Внизу она прочитала абзац, выделенный красным — скорее всего, её отцом.       — А, вижу, — Жон заявил, что тренировал её к Фестивалю Витала, и дальше шёл небольшой отрывок, рассказывающий о её участии в турнире и отражении атаки — только в положительных тонах. Ниже шёл комментарий, говорящий, что ПКШ попросили прокомментировать это и компания всё подтвердила. — Вижу, ты уже ответил, отец. Я рада этому. Не хотела бы, чтобы слова Жона ставили под сомнение.       — Естественно, Винтер. Его усилия могут пойти прахом, если мы будем бездействовать. Его собственная маленькая академия для Охотников. Это… это вклад в его влияние и богатство, но, я так думаю, это так же принесёт положительные PR-плоды, это выставит его героем, посвящающим своё время будущему поколению и защите Королевств. Ему придётся поработать, конечно.       — Я верю, что он справится, — сказала Винтер в защиту своего учителя.       — Мы не работаем с "верой", Винтер, — он напел что-то себе под нос, крутя бокал с вином в руках. Винтер хотела перебить, но воздержалась, довольствуясь мыслями отца. Он рассеян в последнее время, слишком сфокусировавшись на Жоне, Рашеме и ТКР. Она знала, что он взвешивает их растущее влияние у себя в голове.       Сидя со сложенными на коленях руками, Винтер выдохнула, сидя тихо, пока её отец думал над вариантами. В итоге он ожил, решив, как действовать дальше.       — Мы должны убедиться, что это начинание хорошо организовано, Винтер. Я пошлю людей встретиться с ним и предложить ту же программу спонсирования, что и Бикону. Меньшую, конечно, но всё ещё щедрую, учитывая обстоятельства.       Винтер смогла спрятать своё удивление. ПКШ спонсирует четыре главные академии, предлагая значительные стипендии в обмен на положительные упоминания в прессе. Репутация ПКШ при Жаке так сильно упала, что спонсорство вообще всех будущих Охотников не сможет поднять её, но это помогает. Имидж — это всё.       — Мы должны проспонсировать его подготовительную школу и предложить любую помощь, какая ему понадобится, а в обмен на это проведём бал, посвящённый успеху его дочери и твоему.       — Моему, отец?       — Твоё выступление на Фестивале Витала, — объяснил он. — Весь мир знает, что ты выиграла его, но атака аннулировала это. Он так громко объявил об этом, что никто не сомневается, что ты, моя дочь, выиграла Фестиваль Витала, несмотря на то, что на два года младше всех остальных участников.       А, тогда понятно, почему он в таком хорошем настроении. Винтер понравилось, что Жак оценил её, но это на личном уровне. Всё, о чём беспокоится Жак — чтобы их имя ассоциировалось с успехом. Что ещё лучше, один из влиятельных управляющих ТКР объявил о её победе.       Зная или нет, она уверена, что он даже не рассматривал это — Жон своими словами заставил действовать Жака, решившего помочь в этом из-за этих слов. То, что было так беспечно сказано, требовало от ПКШ ответа. И щедрого.       — Ты веришь в то, что он примет наше покровительство, Винтер?       — Если я поговорю с ним, то уверена, что да.       — О, или ты сможешь убедить его, — сказал Жак.       Винтер склонила голову в согласии.       — Это подходящая возможность показать ему, кем ты можешь стать для него в будущем, — Жак как-то смог не заметить её покрасневшие щёки. Винтер переплела пальцы в волнении. — Тебе подойдёт быть той, кто проявит инициативу. Да, это сработает. — Жак улыбнулся ей. — Так как бал будет посвящён его дочери и тебе, то будет логично, если он будет сопровождать тебя в эту ночь, в качестве вашего свидания.       — К-как скажешь, отец.       — Уитли может сопровождать его дочь.       О, Боже. Наверно, ей стоит предупредить младшего брата.       — Я думаю, Вайсс так же ясно выразила своё желание стать Охотницей, — сказал он слишком равнодушно. — Если он придёт, то может дать пару личных тренировок и ей. Это одна из возможностей.       Винтер попыталась найти ложь в его словах, но не смогла. Это смутило её. Отец не был счастлив услышать, что Вайсс собирается последовать за сестрой. Но не больше, чем когда она сама впервые об этом сказала.       — Я думала, ты против того, чтобы Вайсс становилась Охотницей?       — Я был против потому, что ты выразила такое же желание, — объяснил Жак. На удивление, он звучал не грустно, а практически ностальгически. — ПКШ нужен наследник, Винтер. Или наследница. Из-за того, что ты развлекалась, играя в солдата, это легло на Вайсс, и её желание последовать за тобой — не лучшие новости. А сейчас ты вернулась, и на неё не будут так давить. Если хочет стать Охотницей — хорошо. Но как Шни, она должна стать лучшей Охотницей в той степени, в которой сможет. Ты выиграла Фестиваль Витала, я буду ждать от неё того же.       Так странно, что она чувствовала себя одновременно счастливой и несчастной. Вайсс будет в восторге от открывшихся возможностей и того, что отец принял её мечты. Для неё это будет сбывшейся мечтой.       Но только до тех пор, пока Винтер будет оставаться наследницей. Будет оставаться под каблуком отца, скорее всего, отказавшись от возможности стать солдатом.       Это ли то, чего она хочет?       Эмм, нет. Очевидно.       Но разве это честно — сбегать и перекладывать ответственность на Вайсс, а может, и на бедного Уитли, который всё ещё ребёнок? Ему даже не одиннадцать. Нет. Нечестно. Они будут страдать из-за давления, учитывая, что их мать привязана к бутылке.       — Я сделаю всё как можно лучше, отец, — всё не так плохо. Это, наверное самые близкие отношения, какие были у неё с отцом. Он больше улыбается. Не так много, как Жон Эмеральд, или любой другой отец своему ребёнку, но больше, чем когда-либо.       И возможность свидания с Жоном. Её щеки вновь покраснели, в этот раз жар дошёл даже до ушей.       С его точки зрения, это будет всего лишь вежливость, но ей уже шестнадцать. Она совершеннолетняя — немного старше, немного более зрелая. Некоторые говорят, что она выглядит и ведёт себя ближе к восемнадцати. В длинном платье и на каблуках её можно принять за молодую женщину.       Я должна убедиться, что это будет идеальное платье.       — Оставляю это на тебя, отец. Если нужно, чтобы я с ним поговорила, пожалуйста, дай мне знать. Я могу сделать это в любое время.       — Очень хорошо. Тебе понадобится новое платье для бала, закажи его завтра. Учитывая нехватку времени, мы можем провести его в Вэйле. Было бы грубо ожидать, что он поедет так далеко в то время, как его собственный бизнес открывается через пару дней. Я организую место, еду и список гостей.       Винтер кивнула и вышла, в то время как Жак взял свиток и вызвал своего секретаря. Женщина с ястребиным лицом прошла мимо Винтер, когда она направлялась в свою комнату, уважительно кивнув на ходу. Винтер вежливо кинула в ответ, хоть ей та не нравилась.       Многое изменилось со времён фестиваля... С тех пор, как она встретила Жона, по правде говоря.       Айронвуд практически разобрался с обвинениями, расследование уже в финальной стадии, когда осталось лишь решить, кого винить (скорее всего, Белый Клык), и скоро придёт время решать, что она будет делать со своей жизнью: останется с ПКШ или присоединится к армии и станет специалистом.       Последнее вызовет недовольство её отца, и он вновь обратит своё внимание на Вайсс. А ещё это может привести к потере лёгкого доступа к Жону, так как в армии она будет занята на миссиях и административными делами.       И вообще, так ли Специалисты привлекательны для неё сейчас? Могут быть, если кто-нибудь из тех, кого она знает, остался. Команда November распущена, а из-за того, что Жон и Фокстрот ушли, её не сформируют вновь. Всегда была возможность того, что она будет работать в другой команде, но она привыкла к ним.       Дверь перед Винтер распахнулась, и если бы не тренировки Жона, её могло бы ударить. А так её рука быстро перехватила дверь и отвела от лица. Через секунду появилось лицо, сразу побледневшее при её виде. Винтер вздохнула.       — Будь осторожней, Уитли. Если бы это была мать или, упаси боги, отец, тебе бы устроили хороший нагоняй.       — М-мне жаль, — прошептал маленький мальчик.       — Без проблем. Что ты здесь делаешь так поздно? Ты уже должен спать.       Лицо Уитли поменяло цвет.       — У меня был кошмар…       Кошмар? В таком возрасте? Одиннадцать лет — не так уж много, но она не помнит такого в его возрасте. И, опять же, она знает, почему.       — Мне приснился кошмар, отец. Могу я поспать с тобой и мамой?       — Шни не занимаются такими глупостями, Винтер. Возвращайся в свою комнату.       — Д-да, отец…       Винтер сделала долгий выдох, борясь с желанием зевнуть. Детство было… не всегда приятным. Отец был занят. Мать… ну, теряла себя.       Ослабевала. Предавала их. Называйте, как хотите. А Уитли всё ещё нервно смотрит на неё, будто ожидая, что она отвернётся от него. Именно это сделал бы отец, и Уитли явно это уже знает.       — Хочешь, я посижу рядом с тобой? Уитли закусил губу.       — Н-нет. Со мной всё будет хорошо. Я же Шни.       Опять эта ненавистная риторика. Винтер опустила руку ему на плечо.       — Даже Шни иногда нуждаются в помощи, Уитли. У меня были кошмары, когда я была младше, и не говори никому, но у твоей сестры тоже.       — У Вайсс тоже?..       Конечно. И кто же выслушал трясущуюся девочку и помог так, как смог? Отцу явно было бы на это плевать. Она не делала этого для Уитли, но лишь потому, что провела последние пару лет в Академии Атласа. Она надеялась, что Вайсс сделает то же самое и предложит столько тепла, сколько сможет, но это нечестно. Вайсс всего двенадцать.       — Давай, — сказала Винтер, ведя Уитли обратно в комнату. Было уже поздно, и ей есть, чем заняться, но небольшая потеря сна не повредит ей. — Ложись в кровать, а я почитаю тебе поэзию. Есть что-нибудь любимое?       — Не люблю поэзию, — пробормотал Уитли, так тихо, что она едва услышала.       Винтер остановилась, держа одну руку в книжном шкафу. Он заполнен учебниками, поэзией и другими древними работами о — судя по отметкам — искусстве. Комната Винтер была заполнена так же, когда она была такого же возраста, как Уитли.       — Скажу по секрету, Уитли. Я её тоже ненавижу.       Уйдя от шкафа, Винтер села рядом с кроватью её младшего брата и сложила руки на коленях. Она не привыкла сочинять истории на ходу, но, опять же, он не привык слушать их. Но качество значит не так много, как сама попытка... наверное.       — Давным-давно, в далёком Королевстве, стоял замок…