Реликвия будущего

Глава 27

      Эмеральд считала мир упорядоченным.       Годами она раскладывала всё, что её окружало, по категориям, основанным на её отношении. Конечно, Жон находится вне категорий, в то время как большинство людей относятся к категории «неприязнь». Сюда входят такие люди, как Янг, Винтер, Вайс, Уитли и многие другие. Кровавая Леди также вне рамок, потому что Эмеральд боится того, что может с ней случиться, если она попытается ее категоризировать. Не заблуждайтесь, ей не нравится Кровавая Леди, которая приходит и сидит на их диване, ест их еду и мешает Эмеральд проводить время с её наставником — она боится её.       Также есть Руби, занимающая странное, уединенное место в категории «Эх». Эх, она нормальная. Эх, она не доставляет проблем. Эх, она тихая, но не раздражающая.       Эмеральд нравится категория «Эх».       Саммер где-то выше. Она даёт Эмеральд мороженое и любит поговорить с ней. Она также обожает Жона, но замужем и счастлива в браке со своим мужем Тайянгом. А это значит, что Саммер кормит, ничего не портит, и поэтому заслужила наиболее сильную привязанность, не считая Жона.              Так был устроен мир Эмеральд. Он ей нравился.              А потом появилась Вернал…              Появилась Вернал и разрушила всю её аккуратно упорядоченную систему, которую с таким трудом создала Эмеральд. И что ещё хуже, она сделала всё это, вообще не обращая внимания на Эмеральд. Вдвойне обидно было то, что Вернал была лучше на тренировках, чем Эмеральд.              — Вы называете это бегом? — прокричала эта хамка во главе группы. Она далеко впереди, за ней Эмеральд, потом Янг, и сильно дальше плетётся остальная группа. Она даже не запыхалась. — Я могу держать такой темп час. А некоторые из вас хрипят будто грёбаные младенцы. Ускоряйтесь, слабаки.              Кровь у Эмеральд уже кипела, но она всё-таки напряглась ещё сильнее, до той точки, когда у неё начали гореть лёгкие и она с трудом видела сквозь пот, текущий по лицу. Вернал заметила это и без усилий ускорилась так, чтобы оставаться впереди.              — Вернал, — позвал Жон из центра ринга, — не оскорбляй одногруппников.              — Этих болванов? Ха! Ты мог справится и лучше, хуелицый. Ты справлялся лучше. С таким же успехом ты можешь бросить этих неудачников и вернуться к моим тренировкам.              У Эмеральд открылось уже шестнадцатое дыхание. Она погналась за девчонкой с вытянутой рукой и оскаленными зубами. Вернал уклонилась с издевательским смехом, начав бежать задом наперёд, наблюдая за Эмеральд с ухмылкой.              В спаррингах ситуация не лучше. Как и раньше, Жон вызывает Эмеральд для демонстраций, и Эмеральд — хоть никогда и не признает этого — очень нравилось быть лучшей в зале. Демонстрации только доказывают это: хоть и некоторые из старших студентов могут сравниться с ней, но они не могут легко её победить. И в этот раз Эмеральд собиралась доказать это, решив, что покажет этой громкой девчонке, появившейся из ниоткуда, оскорбившей Жона и ведущей себя так, будто она здесь единственный студент.              Вот только не получилось.              Эмеральд выпал шанс вызвать Вернал, и, к её ужасу и шоку, Жон вступился и предложил Вернал сразиться с ним. Это повторение турнира? Эмеральд посмотрела на него с такой болью во взгляде, что ему пришлось отступиться. Она думала, что победила.              А потом Вернал разгромила её.                     Это даже честной дракой не было. Эмеральд сильная, и она прекрасно знает об этом, но Вернал дерётся неожиданно жёстко. Она борется будто Беофульф, быстро и безжалостно атакуя. Эмеральд была сокрушена, а что ещё хуже, Вернал отказывалась сходить с ринга, пока не утомилась — проведя спарринги и победив ещё нескольких учеников, в том числе и Янг.              Эмеральд думала, что упорядочила мир и отсортировала людей по удобным категориям, но она ошибалась. Вернал всё изменила. Вернал всё разрушила, поменяла, усложнила. Эмеральд возненавидела её.              И оказалось, что Вернал она ненавидит куда больше, чем Винтер, и даже Янг!              — Вот так, — сказала Янг с синяком на щеке, валясь на маты рядом с Эмеральд. Сейчас на ринге Вернал и Жон, и только он может ей противостоять. — Я всё. Кто она такая?              Эмеральд с удивлением отметила то, что она хочет поговорить с Янг.              — Не знаю, — проворчала она. — Он никогда не говорил о ней.              — А она говорит, что он её тренировал.              — Хм.              Глаза Янг сузились. — Она мне не нравится.              Эмеральд посмотрела на Янг краем глаза. Удивительно, что они хоть раз на чём-то сошлись во мнении. Янг твёрдо пребывала в категории «неприязнь», но с появлением Вернал Эмеральд поняла всё значение этого слова. Ей не может не нравиться Янг, пока вся её ненависть направлена на монстра на ринге.              — Я её ненавижу, — сплюнула Эмеральд.              — Ага. Я тоже.              Хмм. Может, Янг будет повышена до громкой и иногда раздражающей союзницы.              — Она продолжает обзывать его, — осторожно сказала Эмеральд.              — И она такая блять высокомерная, — добавила Янг. Затем замолчала и нервно оглянулась посмотреть, не слышала ли её Саммер. Но нет, так что Янг расслабилась. — Окей, я поняла, ты сильная. Хватит тыкать нас в это носом.              — Грубая, — согласилась Эмеральд.              — Ей нужно преподать урок, — сказала Янг.              Эмеральд посчитала, что это самая мудрая вещь, которую Янг Сяо-Лонг когда-либо произносила. Мнение о ней незамедлительно улучшилось. Она посмотрела на Янг по-новому и определилась — шумная и раздражающая. Но в Жоне она заинтересована только как в учителе и точно уважает его способности в преподавании. А это хорошие качества. Плюс, Янг — дочь Саммер, а Саммер позволяет есть дополнительные порции мороженного              Серьёзные положительные качества.              — Альянс, — сказала Эмеральд, а когда Янг посмотрела на ней, объяснила, — Она слишком сильная, чтобы драться с ней в одиночку. Если хотим победить её, то нужно стать сильнее.              — Работая вместе?              Эмеральд кивнула.              — Ага, наверное, ты права, — она протянула сжатый кулак в сторону Эмеральд, — Команда?              Эмеральд задумчиво посмотрела на кулак, а потом с простым кивком, стукнула по нему своим.              — Команда. ***       — Что ты здесь делаешь, Вернал? — спросил Жон, пока группа переодевалась. — И не говори, что тренируешься. Мне интересно, почему ты здесь. С чего Рейвен послала тебя так далеко за тем, что ты могла и в лагере получить.              — Хочешь, чтобы я гадала, о чём думает Рейвен?              — Я не об… — Жон вздохнул. Окей, здесь Вернал права, хоть он и не считает, что Рейвен так сложно понять. — Ладно. Сам спрошу, когда она появится. Просто скажи, она приказала тебе прийти сюда?              — Она рассказала, где ты, — сказала Вернал, скрестив руки, — и предложила создать портал, если я хочу к тебе. Я сама выбрала.              — Выбрала это?!              — Конечно. Почему бы и нет?              Жон развёл руками, — Почему бы и да?!              — Тренировки.              — Ты могла получить их от Роланда, если он ещё жив, или от кого-то ещё в клане.              Вернал фыркнула.              — Это не одно и то же. Даже не близко. Думаешь, все там такие же сильные, как ты? Ты победил Кроу. Победил Брэнвена. Не знаю, можешь ли ты победить Рейвен, но ты, скорее всего, единственный во всём грёбаном клане, кто может противостоять ей. Где ещё у меня будет шанс тренироваться с кем-то такого уровня? Ты станешь сильнее, тренируясь у сильнейших. Никто в клане сравниться с тобой не может.              Серьёзно? Жон хотел поспорить с этим, но передумал. Кроу, хоть и на десять лет младше, всё равно Охотник. В клане в лучшем случае — бандиты и пара охотников-изгоев, и все они слабее Кроу. Возможно, он повлиял на клан Брэнвен.              Оглядываясь назад, предлагать Вернал потренировать её — было ошибкой. Он сделал это от скуки и чтобы она отцепилась от него. Она отнеслась к этому серьёзно — а почему не должна была? Если она считает его настолько сильным, как говорит, то было бы глупо для неё упустить такой шанс.              — А ещё я слышала, что ты сделал, — сказала она. — Тренировал кого-то, чтобы выиграть фестиваль Вайтала. Даже удочерил бродягу. — она перестала улыбаться, — И это вторая причина, по которой я пришла: встретиться с моей заменой.              — Не говори так.              — Буду говорить, как хочу, хуелицый. Может, тебе и было похуй на меня, но ты был моим учителем.              — Мы так не договаривались.              — Тогда, тебе стоило выражаться, блять, точнее! — Вернал прошла мимо него, задев плечом, — я — переодеваться, — прорычала она. — Увидимся завтра, — она смотрела только вперёд, пока шла к раздевалкам, а те, кто выходил расступались перед ней.              — Прекрасно… — Жон провел рукой по волосам и почувствовал что-то типа укола вины, которую он отказался признавать. Он ничего не обещал Вернал. Всё, что она себе придумала — недопонимание.              Помогло это несильно, конечно. Может, потому, что Пирра тренировала и присматривала за ним, может, потому, что он слишком много внимания этому уделял. Вернал была просто ребёнком. Дети всегда спешат с выводами. Он, в её возрасте, тоже был таким.              — А теперь я чувствую себя как родитель, бросивший своего ребёнка, — а что ещё хуже, именно Рейвен присматривала за ней всё это время, а сейчас у нас ужаснейшее воссоединение после стольких лет. То, что это похоже на ситуацию с Янг, лучше не делает.              Нет. Я не как Рэйвен. Я сделал ошибку. А она выбрала бросить Янг.              Он выбросил эти мысли из головы, когда начали подходить родители, чтобы забрать детей. Несколько остановились, чтобы как бы случайно спросить, принял ли он девочку — не так уж сложно догадаться, кого — и высказаться насчёт её мата. Жон пообещал, что он это исправит и такого больше не повториться. Боги, она будет надоедать ему этим. Она же бандит и вор, так что она не бросит материться просто так.              Больше геморроя. А если так подумать, он считал, что проблемы будут с близняшками Малахит. Но эти двое вели себя хорошо и улыбались ему, проходя мимо.              — Спасибо за урок, мистер Ашари.              — Спасибо, тренер!              — Не за что, девочки. Увидимся завтра, — он помахал им, убеждаясь, что Джуниор как-то заставил их вести себя нормально, и ему это нравилось. Редкая удача, облегчающая его работу.              Кто же знал, что с детьми и подростками так сложно? Сейчас он уважает мисс Гудвич. Как она терпела их выходки в Биконе? Он не знает. Если бы ему пришлось наблюдать за тем, как унижал его самого Кардин, он бы сорвался и решил проблему сам.              — Итак, ты не рассказал нам, что у тебя есть ещё один ребёнок на стороне.              — Клянусь любыми слушающими меня богами, Тайянг, я тебя ударю.              Тайянг и Саммер рассмеялись.              — Хм, — Жон заметил отсутствие ещё одного человека. — Без Руби?              — Она с дядей, — ответила Саммер.              — Она начала часто проводить с ним время. Что-то случилось?              — Ничего, о чём тебе стоит беспокоится, — сказала она, нервно рассмеявшись. — Не волнуйся об этом. О, вот и Янг с Эмеральд. Они… разговаривают?              К его и Саммер удивлению, действительно разговаривают. Идут рядом, склонили головы и перешёптываются, Янг жестикулирует, а Эмеральд периодически кивает её словам.              Это должно было ему понравится. Не только потому, что Эмеральд завела друга, но и потому, что этот друг — Янг, его друг, и это способствовало его сближению с RWBY. Не говоря уж о том, что его дочь начала ладить с другой девочкой. Одни сплошные плюсы.              Тогда почему он так нервничает?              — Я знаю этот взгляд, — сказал Таянг. — Янг что-то задумала.              А, вот и объяснение. Жон не додумался до этого потому, что Янг из будущего лучше это скрывала, и обычно показывала ухмылкой и сложенными руками. Сейчас же очевидно, что они что-то замышляют и строят гнусные планы. То, что Эмеральд слушала, а тем более кивала, делало ситуацию ещё хуже.              — Прекрасно. Даже гадать не нужно, против кого сговорились, — сказал Жон с лёгким вздохом. — Буду просто надеяться, что они не зайдут слишком далеко. Вернал… не похожа на детей её возраста.              — Ты имеешь в виду, что она опасна.              — Тайянг! — укорила его Саммер.              — Всё нормально, — сказал Жон. — И да, ты не ошибся.              — Это сразу видно. Дело не в том, как она двигается — любая тренированная Охотница так двигается — а в том, как она наблюдает за другими. Она цепляется к ним лишь для того, чтобы найти их слабости.              — Она подросток, — осуждающе сказала Саммер. — Вы не должны так говорить о бедной девочке.              — Хм, — Жон и Тайянг обменялись молчаливыми взглядами.              — Я всё вижу, между прочим!              — Ничего такого, — сказал Жон.              — Ты права, — согласился Тайянг. — Прости, Саммер.              — Вы оба притворяетесь, что согласны, а на самом деле нет! Я не идиотка! — Саммер закатила глаза. — Хорошо. Получается, я буду той, кто попытается говорить с ней так, будто она обычная девчонка. Опять. Господь упаси меня доверять вам двоим что-либо.              Тайянг закатил глаза, будто сожалея о начатой пикировке. Жон кивнул. Саммер замечательная, это действительно так, но он начал замечать ту же наивность, что и у Руби, касательно веры в людей. Не то, чтобы он собирается навредить Вернал, но он не будет отворачиваться, если Вернал и Эмеральд будут в одной комнате. И это даже не от недостатка доверия.              Это просто здравый смысл. ***       Жон ошибся, понадеявшись, что сладости отвлекут внимание Эмеральд от Вернал. Она не обрадовалась даже большому шоколадному торту с мороженным.              Конечно, она съела его — ничто в мире её бы не остановило — но её ответы о том, как они с Янг поладили, были односложными и сопровождались гримасами. Для разнообразия он знает причины этого, что делает ситуацию лучше прошлых раз.              Ну ладно, есть две возможные проблемы.              Первая — Эмеральд чувствует одновременно ревность и угрозу. Вернал внезапно появилась и начала претендовать на его внимание и время, и, что ещё хуже, она старше и сильнее Эмеральд. Большая разница в силе от разницы в возрасте и опыте. Вернал он тренировал недолго, но также её тренировала Рейвен, а Рейвен не назовёшь слабой.              Вторая проблема — Эмеральд может беспокоится о судьбе своей предшественницы. Сама Вернал использовала слово «замена», и хоть оно было ошибочным, Эмеральд может быть слишком расстроена и верить в это. Если Вернал заменили, то Эмеральд тоже могут. Из этого предположения вытекает то, что он выбирает людей, тренирует и бросает, если они недостаточно хороши. Эмеральд может чувствовать себя достаточно уверенной в том, что сейчас её не бросят, но это всё ещё может порождать сомнения.              В любом случае, ему с этим нужно разобраться. И побыстрее.              Поэтому он был несколько недоволен, увидев Ублека, ждущего у дома. Вовремя…              Жон сказал об этом Эмеральд, и они вошли через чёрный вход, попав в здание без проблем.              — Я должен с ним встретиться, — объяснил Жон. — Поговорим после, хорошо?              Эмеральд пожала плечами.              — Эмеральд, — он попытался дотронуться до неё, но она ускользнула, взбежав по лестнице. Он хотел побежать за ней и чёрт бы с Ублеком, но он не побежал. Что бы он и она ни хотели сказать друг другу, это займёт время. Лучше не начинать, не подготовившись.              Вместо этого он направился в ванную и быстро натянул парик, скрыв свой натуральный цвет волос. С остальным также не возникло проблем. Добавив чуть небрежности и приняв более расслабленный вид, Жон поспешил вниз, к парадной двери, где звонок, наверное, звонил раз в пятый.              — Доктор Ублек! — поприветствовал он, открывая дверь. — Нижайше извиняюсь, Доктор. Я спал.              Ублек удивился. Восемь вечера.              -А-а, понятно. Я не хотел мешать. Я могу прийти и в другое время, если хотите.              — Нет-нет-нет. Пожалуйста, входите, — Жон не представлял, что Ублек подумал о его режиме дня. Ну, наверное, это вписывается в образ богатого и эксцентричного. — Принести вам чего-нибудь выпить, Доктор? Чай, брэнди?              — Я со своим кофе, — сказал Ублек, подняв свой термос, который, как известно Жону, ещё и оружие. — Надеюсь, вы не возражаете.              — Конечно, нет. Давайте я принесу чашки. Вы же знаете, где библиотека, да? Встретимся там.              — Благодарю.              У Ублека с собой портфель, так что он что-то нашёл. Это хорошо, учитывая, как долго письмена были у него, но Жон не знал, насколько сложно расшифровывать неизвестный язык. Это должно занимать время. Дойдя до кухни, он устыдился холодильника, большей частью забитого алкоголем, нашёл растворимый кофе (конечно же Ублек не поделится своим) и две чашки. Идя обратно, он увидел Ублека, стоящего на пороге гостиной, с интересом смотрящего внутрь, на диван.              А точнее, на диван — ему не понравилось, что он так подумал — Рейвен. Ну, на обломки дивана.              — Несчастный случай с Прахом! — сказал Жон то, что первым пришло ему в голову. — Эксперимент пошёл не по плану. Ха-ха. Знакомо вам? Прах такой интересный, что всегда хочется узнать, насколько сильно его можно …!              — Да, наверное, — Ублек не выглядит убеждённым, но это лучший вариант, чем диван, сломанный в порыве страсти. Он потянул Ублека из гостиной, пока тот не заметил следы от пуль. Повезло, что там было темно. Из-за разбитых лампочек.              — Так как продвигаются исследования, Доктор Ублек? — спросил Жон, когда они расположились в библиотеке. Уловка сработала — Ублек сразу же сконцентрировался на деле, взволнованно улыбаясь.              — Весьма удачно, Генри. У меня хорошие новости!              — Что же, не заставляйте меня гадать, Ублек.              — Просто Барт. И… вот, — Ублек достал несколько листов и положил их перед ним. На первом было знакомое изображение. — Я поговорил с бывшей коллегой, которая специализируется на древних языках и криптографии, и она мне помогает с расшифровкой. Это долгая работа, плюс, наши ранние попытки были осложнены тем, что мы слишком много времени потратили, пытаясь совместить надписи и фрески.              — Надписи не о том, что на фресках? — спросил Жон.              — О том — ну, или мы так думаем — но надписей так много, а вот фресок мало. Мы думаем, что там куда более подробная история, чем на фресках. И история того — кто бы он ни был — кто там похоронен. Их история, если позволите.              — Понятно, — это может быть полезно. А может и не быть. Ему интересны только Реликвии, но при Ублеке он этого не скажет. Их упоминание будет катастрофой, если Озпин узнает. — Так что вы нашли? Это был важный человек?              Ублек взволнованно улыбнулся.              — Мы думаем, что да! Сначала мы думали, что он воин. Оружие, которое вы нашли рядом с телом, подтверждало это, пока моя коллега не предположила, что оно могло быть церемониальным, так что мы посмотрели на это под другим углом. Меч мог быть просто символом при погребении, никак не связанным с жизнью и работой. Учитывая богатство всех деталей гробницы, мы думаем, что это был кто-то весьма влиятельный. Может быть, жрец.              — Кто-то похожий на фигуру в робе с фресок? — спросил Жон, откидываясь назад. Этот человек контролировал сразу четыре Реликвии.              — Возможно. Но не тот самый человек. Я уверен, что в обратном случае, гробница была бы куда более грандиозной, но то, что эта фигура изображена на фреске, значит, что вера была весьма влиятельна, — Ублек указал на один символ с фото надписей,. — Вот этот знак, который мы называем руной, может быть не просто словом, а особым символом. Видите такую же руну на самой фреске? Вот тут.              Сердце Жона замерло, когда он увидел изображение. На нём Реликвия Знания давала силу склонённым фигурам.              -П-понятно…              Отлично. Записи о Реликвиях. Но он не скажет это Ублеку, иначе выдаст себя. Они на правильном пути, и, возможно, сами поймут это, когда переведут остальное. Но всё-таки это джек-пот. О чём бы ни повествовали надписи, Реликвии там упоминались.              — Могу ли я узнать, что вы уже смогли перевести?              — Мы начал, перевод по порядку. Мы предположили, что писали они слева направо, но это удачная догадка, основанная на написании символов. Это видно по наклону некоторых рун- начал он объяснять, к разочарованию Жона. — То, как они наклонены, предполагает движение кистью в эту сторону. Если бы их писали снизу вверх, то зарубки шли бы в этом же направлении.              — Так вот, то, что мы перевели — скорее всего, более детальное описание первых двух фресок — город в самом расцвете и то, что мы назвали «падением», — Ублек указал на соответствующие изображения. — Текст — это попытка лучше объяснить, что привело к этому, суть религии, и причину упадка этой цивилизации.              — Как я понимаю, это были не экономические проблемы? — спросил Жон, лишь наполовину шутя. Никогда не знаешь наверняка.              — К счастью, нет, — ответил Ублек, закатив глаза. — Перевод неидеален, но я хотел зачитать результат нашей работы.              Жон быстро кивнул.              — Конечно.              — Помните, Герни, что перевод неидеален. Но в дальнейшем мы сможем исправить это. Есть несколько слов, которые мы не смогли перевести, я их заменил на «неизвестно». В итоге, точный перевод сильно изменит текущий текст. Я кое-как его переделал, чтобы он подходил под наше произношение. В их произношении это звучало бы по-другому. Сейчас мы говорим о словах и концептах, переводя их на наш язык, а затем строим на них предложения так, чтобы они имели смысл. Могут быть ошибки.       Ублек подождал, пока Жон кивнёт объяснению. Он прочистил горло, взял первый лист и начал читать.              — Земля ‘Неизвестно’ процветала. Мы строили прекрасные города, творили и обладали знаниями. Люди Неизвестно правили и были довольны. У неизвестно были богатства, процветание, безопасность и господство на территории. Не было ни войн, ни конфликтов, которые бросили бы вызов Неизвестной… империи, здесь это имеется в виду, — последнее было сказано поспешно. Ублек прокашлялся и продолжил, — Мы правили, но не заботились о земле.              На этом месте Ублек остановился и показал изображение с городом. Тон его стал куда серьёзнее.              — Империя сгорела. Наш — ближайшее по смыслу слово, что мы нашли — мир сгорел. Мы брали и брали, пока ничего не осталось, и мир восстал против нас. Он раскололся, — Ублек указал пальцем на угол изображения, где зубчатая линия попадала в землю, будто молния. А если присмотреться, то как стилистическое изображение пропасти. — Мир раскололся, и из раны пошла кровь. Кровь и Неизвестно. Кровь была чёрной и опасной. Она превратилась в сильнейших монстров и они начали убивать наших людей. Неизвестное опасно и могущественно. Оно растёт и распространяется: слёзы умирающего мира. Мы не заботились о мире, а теперь он отвернулся от нас.              Жон ожидал продолжения, сидя на краю своего кресла. Он практически упал, когда Ублек потряс головой и положил бумаги.              — Это всё, что мы перевели на данный момент.              — Так мало?!              — Это сложнее, чем кажется, Генри, — объяснил Ублек. — Мы бы с радостью посадили вас рядом, пока работаем над этим. Так вы бы поняли, что нам приходится делать.              — Нет, всё хорошо, Барт, — вздохнув, ответил Жон. — Я не сомневаюсь в вас. Моя поддержка, конечно, продолжится. Делайте всё, что должны, чтобы узнать больше.              — Спасибо, мы так и делаем, — очевидно, Ублеку понравилось, что он услышал. — Это потрясающие новости, Генри. Чёрная кровь — мы уверены, что это Гримм, но вот использование слова ‘кровь’ подразумевает жидкость. И то, что Гримм не существовали до того момента? Мы могли бы узнать причины появления Гримм!              — И если это правда, то причины неприятные, — указал Жон.              Лицо Ублека вытянулось.              — Ну, да… я не хочу рассматривать предположение, что мир хочет убить нас так сильно. Это могло быть их объяснением, основанным на имевшейся у них информации. Некоторые люди даже солнцу поклонялись. Не думаю, что Ремнант живой сам по себе или пытается истребить человечество. Если бы это было так, то он бы уже преуспел.              Он говорил логичные вещи, но Жон всё ещё сомневался. Всё это звучит неправдоподобно, если ты не знаешь, что существовали Волшебники, Девы и Реликвии, наделённые великой силой. Ещё и управление временем, к слову. Мир активно пытается убить всё человечество? Маловероятно, но не невозможно.              — Каковы дальнейшие планы, Барт? Есть предположения, куда ещё я могу сходить и найти ещё что-нибудь?              Было видно, что Ублек сомневается.              — Предлагайте. У меня есть ресурсы.              — Я не сомневаюсь, Генри. Просто я не уверен, есть там что-то или нет, — учитель истории вздохнул. — Когда в записях говорится о чём-то, то подразумевается место. Хоть мы ещё и не продвинулись так далеко в переводе, но есть в нём описание треугольного здания, а на самом здании есть знак, который мы назвали ‘священным’. Если где-то кроме самого города и можно найти информацию, то это там.              — Есть идеи, где их можно найти?              — Где храм, мы не знаем, а вот город… Мы думаем, что он на Санусе. Если гробницу ты нашёл там, то и город там же. Вряд ли они мигрировали.              — На Санусе, ха?               — Я вижу, что ты собираешься сделать, Генри, и я не буду отговаривать тебя. Мне нужно будет порыться в архивах археологических экспедиций, чтобы найти подходящие под наши требования места. Я сообщу, если что-то найду.              Жон кивнул.              — Спасибо.              — Я продолжу переводить. Если тебя всё устраивает.              — Конечно, устраивает. Я доволен вашими результатами, — больше, чем он ожидал, на самом деле. Что угодно, что позволит лучше понять Реликвии, Волшебников и их связь с Салем. Ему нужно всё это, а времени не так много. Около пяти лет.              — Спасибо, Генри.              — Если потребуется больше денег — просто дайте знать, — сказал Жон провожая Ублека к двери. Дорого или нет, но это его лучший вариант.              — Проблема сейчас не в льенах, а во времени. Но кое-кто поможет мне просмотреть старые археологические отчёты. Спасибо, что уделили время, Генри, — Ублек пожал ему руку и улыбнулся, перед тем, как уйти.              Итак, город где-то на Санусе, и они видели появление Гримм. Салем не упоминалась, но опять-таки, ясно, что они не так много знали о том, с чем столкнулись. Но зная больше, чем Ублек, легко понять, что те, кого Ублек называет «священниками» появились из-за Реликвий, и, наверное, для служения им. Если у Реликвий была сила, чтобы развивать людей и давать им силу, как показано на фресках, то они подходят на роль спасителей цивилизации. Хоть и ненадолго. «Был ли Озпин служителем? Именно так он получил свои силы?» Хорошо, что у него будет возможность узнать.              Знак Салем на его кисти никак не реагировал.        ***       Эмеральд услышала, как открылась дверь её спальни, но притворилась спящей. Может, это по-детски. Если и так, то ей всё равно. Она слишком зла и расстроена, и отказывается реагировать на его присутствие, хоть и обязана ему всем.              Разве она не отдала всё в ответ?              Она недостаточно хороша?              — Эмеральд?              Был порыв ответить, но она заставила себя промолчать. Завтра она будет в порядке. Она справится со всеми ужасными чувствами, бушующими внутри, и продолжит жить завтра, будто их и не было.              — Эмеральд, я знаю, что ты не спишь.              Нет, не знает. Или знает, но ей всё равно. Он мог бы заставить её, если бы захотел — не то чтобы она может остановить его — но Эмеральд слишком зла, чтобы сейчас разговаривать. Она опять что-нибудь ляпнет. Может, накричит на него, как в прошлый раз.              Тогда он её не наказал. Она не поняла, почему. Слушать то, как он говорит, что может умереть… было страшно. Страшнее, чем голод на улице. Но даже так, это не давало ей права сомневаться в нём. Он её забрал. Он дал еду, защиту и тёплую кровать. А сейчас даёт книги и богатство.              Если сравнивать, то в ответ она отдаёт мало. Своё внимание, верность, сосредоточенность на тренировках. Всё потому, что она верила, что у него есть какие-то планы на неё.              Иначе зачем ему тренировать её?              Иначе зачем было забирать с собой?              Иначе зачем позволять оставаться?              А она плюнула на всё это, разозлившись — и сегодня сделала это снова, возненавидев Вернал и надувшись. Хорошая Эмеральд бы просто проигнорировала это. Неважно, была бы она расстроена или чувствовала бы угрозу, потому, что она была бы сфокусирована на том, чтобы быть полезной. Но она чувствовала угрозу, она злилась. Она ненавидит Вернал.              Эмеральд хочет Жон.              Она не знает, как или почему, но она его хочет. Хочет для себя. Его тренировки, внимание, гордость. Она не хочет, чтобы приходила Вернал и была лучше неё. Даже если он не бросит её, как говорит, она должна сидеть и смотреть, как Вернал делает то, ради чего она сама так усердно тренировалась. Должна будет смотреть, как он гордиться Вернал, хвалит её, помогает ей, отставляет в сторону Эмеральд и тренирует её.              Сложно претворяться, что ты спишь, если тебе приходится закусывать губу и жмурить глаза, сопротивляясь желанию сжаться в маленький комочек.              Теплая рука коснулась её головы, остановившись на волосах.              — Не хочешь отвечать? Ладно. Я не буду тебя будить, чтобы ты меня выслушала.              Облегчение. Эмеральд немного расслабилась. Она его обманула.              — Но я скажу, что сожалею о том, что сегодня случилось, Эмеральд. Я не ожидал появления Вернал. Она… Я не буду извиняться за неё. У неё свои причины, но сегодня она сделала своей задачей заставить тебя почувствовать себя бесполезной. Ты не бесполезна.              Эмеральд практически кивнула, настолько сильным был порыв. Вместо этого, она тихо выдохнула. Она всё ещё полезна. Для неё всё ещё есть дело. Это значит для неё больше, чем она ожидала. Если для неё всё ещё есть дело, то её не отбросят. Пока что нет.              — Молчишь? — Жон провёл рукой по её волосам. Приятно. — Упрямая. Похожа на меня, — он слегка усмехнулся. — Думаю, это неплохо. Я., — на секунду он замолчал, дав тишине повиснуть, — я не очень хорош в этом. Мы с тобой оба такие, но тебе двенадцать, так что тебе как бы можно. А в моём возрасте уже нет. Кто-то должен быть взрослым.              О чём он говорит? Не может просто сказать, чего он хочет, или что она должна сделать, или что он планирует для неё. Для чего он её тренирует? С кем она должна драться? Зачем всё это-              — Ты моя дочь, Эмеральд. Не думаю, что когда-либо говорил это, потому, что думал, что ты знаешь, всегда предполагал, что знаешь. Ты не случайный человек, которого я подобрал с улицы. Ты особенная. Ты Эмеральд Ашари, дочь Жона Ашари, и я… ну … просто хочу, чтобы ты помнила об этом. Я никуда не собираюсь, но даже если и соберусь, и что-то произойдёт, я не хочу, чтобы ты думала, что я никогда не любил тебя, — что-то тёплое прижалось к щеке. Немного влаги, и он отодвинулся. Рука в последний раз растрепала ей волосы. — Потому что я люблю тебя. Спокойной ночи, Эмеральд. Сладких слов.              После этого он убрал руку, и ушёл сам. Кровать прогнулась, когда он вставал и он тихо прошёл по полу. Он аккуратно закрыл за собой дверь со щелчком, оставив Эмеральд наедине с мыслями и широко раскрытыми глазами, всё ещё ощущающей его поцелуй в щёку.              Ну, ещё и со слезами, текущими по щекам.