Книга Летописца

— в которой мы чуть больше узнаём о том, куда попали наши герои, и их обоих ожидает путь к новой цели

      Алые и жёлтые молнии летели по кругу. Жуткий, завораживающий вихрь, срываюший вещи с их привычных мест и расшвыривающий в разные стороны. Вихрь, рождающий хаос. Много. Много молний, не обжигающих и не оставляющих подпалин на полу и стенах. Мигающий свет. Стонущий от невероятной нагрузки паркет. И женщина. Очень красивая, рыжеволосая, совсем молодая, стоящая на коленях в центре этого вихря. Женщина, в глазах которой застыло ощущение смертельной опасности. Женщина, которая должна была погибнуть…       — Я её спас, — не узнавая собственного голоса, произнёс Аллен. — Я её спас. И это изменило всё… настолько? Не может быть.       — Полагаю, дело не в этом, — Эйб пока не задавал вопросов. Он был достаточно умён, чтобы сложить два и два: оговорку о времени и саму фразу «Я её спас». Расспрашивать сейчас подробно не стоило: он понимал это по лицу своего товарища по несчастью. — Дело в том, что погиб ты.       — Как? — Барри налил себе ещё и снова выпил залпом. Эйб чуть прищурился:       — Не налегай, парень. Нам ещё разбираться и разбираться. И вообще — скоро сваливать отсюда надо будет. Не приведи бог, «я» с работы вернусь…       — Как? — повторил Аллен. Кажется, он даже не расслышал слов собеседника. Файнс вздохнул.       — Удар молнии. На улице, возле дома. Я раскопал старые статьи. Твоя мать изначально утверждала, что тебя убили. Некий «чёрный человек». Не негр, а… — Эйб поднял взгляд от монитора и споткнулся на середине фразы. Он уже видел подобное выражение лица. На поле боя. У новобранцев, которые только что поняли: вот она, смерть. Настоящая, неприкрытая. На расстоянии выстрела, а то и вытянутой руки. Видеть это выражение снова было… мучительно.       — Молния, — произнёс Барри, и от его голоса у Эйба всё сжалось внутри. — Молния была синей? Или белой?       — Не сказано, — Файнс постарался взять себя в руки. — Это что-то должно значить?       — Ещё как, — губы Аллена исказила жуткая усмешка. — Ещё как. Синяя — Зум… хотя нет, постой. Он не смог бы пройти через время сюда… или смог бы? Будь оно всё проклято! — в крике было столько отчаяния, что Эйб не удержался.       — … его … и … … на… … в рот, — ровным тоном произнёс он на самом густом и страшном армейском диалекте, который знал. И пояснил: — Полностью соответствует ситуации.       — Я такого даже от полицейского спецназа не слышал, — выдавил Барри, слегка покрываясь румянцем.       — Ещё бы, — фыркнул Файнс. — Куда им. Но суть отражает верно. Ты сказал про синюю молнию. Что с белой?       — Белая… — Аллен присел обратно на диван, и плечи его опустились. — Просто говоря, это смерть спидстеров.       — Охотник?       «Короткие, простые вопросы. Отвлечь и вовлечь. Пусть успокоится и придёт в себя…»       — Скорее, палач. От него не скрыться и не убежать. Никому. Только он приходит к тем, кто нарушил законы.       — Какие?       — Например, если кто-то слишком часто ходит сквозь время и играет с линиями вероятности, — невесело усмехнулся Аллен и сразу оговорился: — Речь не обо мне. Но такое случается. Только почему он пришёл за ребёнком? Я… — голос его на мгновение сорвался, — я же был ребёнком, да?       — Да, — Файнс сперва решил не вдаваться в подробности, а потом махнул рукой. — Одиннадцать лет. В общем, удар молнии, и точка. Твоей матери никто не поверил.       — В смысле?       — В прямом! — Эйб фыркнул. — Сам посуди: убитая горем женщина, на глазах которой только что погиб сын…       Барри тряхнул головой, поморщился, но наконец смог взять себя в руки.       — Клиника или психологи? — негромко спросил он.       — И то, и другое.       — А в результате?       Файнс вздохнул:       — А в результате — повторное прохождение квалификации, и… она сейчас врач. Как и была. Детский терапевт. Судя по отзывам на сайте — блестящий специалист…       — Эйб, — голос Аллена в первый раз с начала этого непростого разговора был твёрд. — Нам надо понять, что произошло.       — Сейчас или тогда? — в другой ситуации Эбрахам съязвил бы, но сейчас это был верный вопрос. Сам он представлял ответ, но хотел услышать его от… напарника?       «Пожалуй, что уже да. Мы в одной лодке».       — И сейчас, и тогда, — то ли подействовало спиртное, то ли у Барри включились какие-то внутренние резервы, но он явно успокоился. — И ты знаешь, что нам для этого нужно.       — Знаю, — Эйб вздохнул. — Для начала — деньги и средство передвижения. И карта. А ещё — страховка. Сейчас займусь всем сразу по отдельности и вместе. Постарайся не напиться, ладно?       — Я ведь не пьянею, — усмехнулся Аллен и осёкся. — Хотя теперь...       — Вот именно, — сурово отрезал Файнс.       — А как ты собираешься… — начал Барри, и замолчал, наблюдая, как Файнс снимает трубку телефона и по памяти набирает номер.       — Мистера Рэдмонда, будьте добры, — голос Эйба зажурчал в тишине, отражаясь от стен и оконного стекла. Барри поразился, каким бархатным тоном было это сказано. Журналист тем временем продолжил: — Здравствуйте. То есть, доброго вечера, дорогой друг и начальник. Да, был в отпуске. Ну что поделать… — одной рукой Файнс быстро пролистал настольный календарь на столе и чуть улыбнулся. — Нет, Тель-Авив стоит на своём полагающемся месте и процветает. И град святой Иерусалим не уступает ему. Но во-первых, там жарко, а во-вторых — совершенно нечем заняться. Ну а в-третьих… Да, Редди. Мне дали интер-р-реснейшую наводку. Дело странное, но многообещающее. Послушай, мне немножечко нужна твоя помощь. Открой мне для доступа базу данных Централ-Сити, будь добр. Надо там пару человек найти. А то Интернет, конечно, штука полезная, но наша локальная сеть… так быстрее будет, да и надёжнее. Ага. Нет-нет, что ты. Ты же знаешь, я служебным положением не пользуюсь. И потом, она замужем.       Файнс снова бархатно рассмеялся, откинувшись на спинку кресла. Барри заворожённо следил за ним, таким уверенным и спокойным. Куда делся тот нервный алкоголик, в первую очередь хватающийся за оружие? Аллен покосился на до сих пор лежавший на столе пистолет. Рукоятка отблёскивала металлической пластиной. Молодой человек нагнулся вперёд и прочёл витиеватую гравировку: «Эбрахаму Аарону Файнсу, в награду за стойкость, честь и отличную службу».       Тем временем Эйб закончил разговор, попрощался и начал сосредоточенно клацать клавишами. Аллен взглянул на него:       — Ну ты и наглец.       — Наглость города берёт, юноша, — отозвался Файнс из-за монитора, уже привычным голосом. — Зато теперь мы точно знаем, что «местный» я нас не побеспокоит в ближайшее время. Он в отпуске, в Израиле, ещё на две недели. А мы сейчас воспользуемся его, то есть моим гостеприимством, одолжим денег — их у нас теперь много, — машину, и свалим к такой-то матери. То есть, в Централ-Сити. — В углу комнаты заработал принтер. Эйб хмыкнул и продолжил: — Я сейчас распечатываю всё на фамилию Алленов из базы данных, а ещё всё, что нашёл по перекрёстным ссылкам «Атланты» и «Амазонки». В дороге почитаю. Когда ты проспишься и сменишь меня за рулём.       — Ты же пил, — ахнул Барри. — Садиться за руль…       — Я уже давно вожу в любом состоянии, — фыркнул Эйб. — Точнее, почти в любом. Ещё с армии. Да и выпил я немного. Ехать буду аккуратно. Дорога долгая, всё выветрится. И потом, где нам сейчас ночевать? Здесь? Не хочу рисковать.       — Нет, — твёрдо сказал Барри. — Ты поспишь. Хотя бы три-четыре часа. Сейчас вечер, твой альтер-эго не вернётся… кстати, а если «дорогой друг Редди» позвонит настоящему Файнсу на мобильный? В Израиль.       — Не позвонит, — махнул рукой Эйб. — Я ему сказал, что работаю, и меня сейчас лучше не тревожить, и вообще. Он внял. Считай, с тем же человеком говорил. В голове не укладывается… Ладно. Правильный ты. Полицейский. Хрен с тобой. Тогда ещё по паре стаканчиков — и на боковую. В шесть утра подъём и выезд. Базовый план действий, когда приедем?       Барри нервно улыбнулся.       — Найдём мою мать. Ты с ней поговоришь, не мне же это делать. Нам надо понять… — он запнулся, но закончил, — кто меня убил. Исходя из этой информации, будем соображать, что делать дальше. Может, — он кивнул в сторону принтера, продолжавшего выплёвывать листы, — это нам что-то подскажет. Посмотрим…       — Хорошо, — подытожил Файнс, выбираясь из-за компьютера и усаживаясь на диван. — Тогда пьём, начинаем читать и думать. Потом — команда «отбой».              Утро застало их в дороге. Страшно невыспавшийся Аллен сразу же закемарил на переднем сидении. Эйб же заехал в круглосуточную аптеку, благо таковая имелась, докупил обезболивающего для ноги и рванул на шоссе. Было странно сидеть в таком своём и таком чужом автомобиле. Тоже «мерседес», тоже винтажный, но тщательно и дорого отреставрированный. Пухлая спортивная сумка на заднем сидении таила в себе почти восемьдесят тысяч долларов «на всякий случай», кучу распечатанных бумаг и папку из сейфа «местного» Файнса с материалами, над которыми Эйб решил подумать отдельно. Угрызения совести его почти не беспокоили. И деньги, и машину он собирался со временем вернуть законному владельцу, а папка… информация в ней вызывала некоторую оторопь. Но всё же не настолько, насколько её содержали простые листы с хроникой событий последних лет.       Машина летела по широкой дороге с укреплёнными бордюрами. Вдоль неё редким частоколом стояли наблюдательные вышки с тяжёлыми станковыми пулемётами, смотрящими на залив. Залив, которого в родном мире Эйба Файнса не было. Как не было многого другого. Например, войны между человечеством и сразу двумя древними расами. Атланты и амазонки, народы, так похожие на людей внешне и так сильно отличающиеся по сути. Долгоживущие, невероятно сильные и с определённого момента ненавидящие друг друга, а отдельно — и всё человечество. За пять лет этот глобальный конфликт навсегда изменил лик планеты, а заодно и представление её жителей друг о друге.       Разобраться в первопричинах войны было непросто, но худо-бедно информационная система людей справилась. Как и водится, всё началось с убийства.              Семь лет назад остров Темискира готовился к большому событию: два народа, атланты и амазонки, были готовы объединиться и породниться. Император Аквамен и принцесса Диана решили связать себя священными узами брака пред ликом Старых Богов. Этот союз скорее следовало назвать политическим ходом, нежели велением сердца, но и тот, и другая были красивы, сильны и мудры и отлично понимали выгоды. Всё рухнуло, когда за несколько часов до церемонии невесте доложили о невозможном: её мать, Ипполита, была мертва. Более того — убита. Кем-то из атлантов. Амазонки никогда не отличались спокойствием и хладнокровием, смерть же любимой повелительницы превратила женщин-воинов в фурий. У делегации атлантов попросту не было времени оправдаться. Понеся тяжёлые потери, они отступили в океан. Диана была безутешна, Аквамен был в ярости, и скорбь и гнев принесли свои плоды. Но и это ещё не было началом истинной войны. Стычки на границе островов амазонок, редкие вылазки в глубь океана…       Спустя два года после этого уже столица Атлантиды отмечала большой праздник: их император сподобился жениться. По любви. На «своей», а не «на этой там». Пламенноволосая Мира, дочь одного из владык глубин, волшебница, совместившая в себе страсть огня и силу волн. Её убили через два дня после свадьбы. Судя по данным разведки, позже попавшим в руки контрразведки человечества, в этом участвовала подлодка людей и воительницы с Темискиры. И на планете разразился ад.              Файнс покосился на своего спящего спутника, губами перекинул сигарету из одного угла рта в другой и чуть прибавил скорости. Конечно, в том, что они нашли в Интернете, не было таких тонких подробностей и деталей об участвовавших личностях. Просто привычка дополнять и приукрашивать незначительное, чтобы дошла суть, заставляла Эйба дорисовать к портрету Миры длинные буйные волосы медно-красного цвета, а образу Аквамена добавить огромный трезубец. Но это было неважно. Важно было то, что за пять лет три расы превратили земной шар бог знает во что. Береговые линии изменились до неузнаваемости. На суше появились воронки от ядерных взрывов и «горячие зоны». А Британия вообще оказалась целиком во власти амазонок, и царица Диана теперь восседала в том, что осталось от Букингемского дворца.       Человечество всё же оказалось не так слабо, каким его считали соперники. Новые виды оружия и связи, политики, отринувшие на время свои подковёрные игры, дали свои плоды. А ещё было Сопротивление. Именно так, с большой буквы, и судя по всему, в него входили далеко не самые простые личности. Бывшие уличные мстители, «виджиланте», герои в плащах и без оных. Некто Киборг, Магнето, прочие известные и неизвестные мутанты, мета-люди и многие другие не захотели смиряться с тем, что привычный им мир рвут на части. Их вклад был огромен, пусть они и стали беречься пуще прежнего, не раскрывая своих истинных личностей и тщательно оберегая местонахождение своей базы. Многие погибли на этом пути, но оставшиеся в живых яростно сражались за будущее.       Были и одиночки, вроде Рыцаря Готэма, который, судя по статьям в сети, встал на тропу войны и установил в своём мрачном городе соответствующие порядки. Киллер Крок, Ядовитый Плющ, Пугало — в полной мере испили его гнева, и теперь о них могли напомнить разве что надписи на надгробиях.       Но в любом случае, спустя пять лет кровопролитных боёв и тяжелейших потерь было достигнуто нечто, похожее на зыбкое перемирие. На данный момент атланты пока не грозили ударом из морей. Амазонки начали строить новое царство на осколках Оловянных Островов, лишь защищая новые границы своих владений. Планета худо-бедно начала приходить в себя. Другое дело, что все, кто хоть как-то разбирался в политике и войне, понимали: зыбкий мир не продлится долго. Второму лейтенанту Файнсу этот вывод дался легче, чем глоток виски с утра.       На пассажирском сидении заворочался Аллен, и мысли Эйба вновь вернулись к прежнему, изначальному руслу.       «Как нам вернуться домой? Этот парень сотворил то, что изменило реальность вокруг нас. Могу ли я его винить? Да. И нет. Эйб, детка, давай подумаем, что бы сделал ты на его месте? Не такое, уж точно? Да ну? Не ври себе. Обладай ты подобными способностями, неужто ты не попытался бы спасти свою мать?»       Барри поймал носом солнечный зайчик, чихнул и выпрямился.       — Мы где? — спросил он, и в вопросе было столько юношеской непосредственности, что у Эйба засосало под ложечкой.       — В машине, — иронично отозвался он. — Как и планировали, едем в твой родной город. Разбираться с тем, что случилось здесь с тобой, а потом — со всем миром. Ах да, ещё хотим понять, как нам вернуться. Вспомнил?       На лице Барри отразилась такая тоска, что Файнсу сразу стало неловко за свою язвительность.        — Мне снилось, что это всё мне… приснилось, — негромко сказал бывший Флэш. — Что я снова дома.       — Я бы тоже хотел, чтобы мне всё это снилось, — проворчал Эйб. — Слушай, я всё хотел спросить… — он замялся, не зная, что сказать, чтобы скрыть смущение, и вдруг нашёл стоящий вопрос: — Почему ты не раскрылся? У нас дома. И Куин тоже. Есть же те, кто работает в открытую. Тот же Старк, Капитан — вообще все «Мстители». И этот, Стальной Мужик, в смысле, который Супермен, он своего имени не назвал, но морду не прячет. Сотрудничает в полный рост…       Аллен усмехнулся. Но так, что шутить вдруг расхотелось.       — Ты ведь бывший военный, Эйб, — медленно произнёс он. — И должен соображать, что такое быть на войне, так?       — Я на ней был, — коротко ответил Файнс, начиная понимать, что опять наступил на больную мозоль. — И воевал.       — Ну да. А теперь представь вдруг, что война здесь. С тобой. Точнее, там, где ты жил. Что она вокруг тебя. Она не закончилась. И твой дом, который ты так тщательно строишь и украшаешь, — лишь временное убежище, — голос Аллена зазвенел. — Что ты не можешь завести семью, детей, как обычный человек. Что каждую минуту, каждую секунду ты можешь ждать налёта авиации, или как это у вас называется.       — А отказаться? — Эйб понимал, что вопрос звучит резко, но ничего не мог поделать: слишком много подобных дискуссий он провёл. Но одно дело вести их с досужими выпивохами в кабаке, а другое — с тем, кто и правда понимает, о чём говорит. Он сглотнул и продолжил: — Если просто отказаться? Твоя сила — только твоя, никто не заставляет тебя ей пользоваться. Жил бы себе и жил, посуду мыл за секунду…       Шутка повисла в воздухе. Барри повернулся и, сдвинув брови, внимательно посмотрел на своего собеседника.       — Только не говори, что ты всерьёз, — попросил он. — Потому что я тебе не поверю. Если бы ты владел Силой Скорости, неужели ты тратил бы её на мытьё посуды? Или преступники Стар-Сити узнали бы, благодаря тебе, что означает Пятая Власть во всём своём проявлении? Я не просил об этих возможностях, Эйб. Как Оливер не просил, чтобы из него сделали то, что из него получилось. Даже не «кто», Эйб. «Что». Думаешь, он мечтал о таком? Нам просто было дано чуть больше. Богами ли, судьбой ли, чем-то свыше. И вместо того, чтобы смешивать коктейли или полировать автомобили, мы употребили свои силы на восстановление надежды и справедливости. Как умеем. Мы не идеальны. Мы делаем ошибки. Но мы же и пытаемся их исправить.       — Но ты ведь судебный эксперт, — Файнс попытался воззвать к остаткам своего привычного мира. — Ты мог бы ловить преступников и так. Как Флэш, с твоими возможностями…       — Ну да, я и пытался делать так, — Барри невесело рассмеялся. — А потом оказалось, что я не единственный мета-человек. Их много. И далеко не все мутанты и прочая ерунда, которая превосходит человека настолько же, насколько я, готова встать на праведный путь. Думаешь, задача и цель Флэша — беспомощные на его фоне грабители и бандиты? Думаешь, я ловлю любого поганца, задумавшего срезать кошелёк в толпе? Нет, Эйб. Я сражаюсь против врагов гораздо страшнее.       — Вроде Зума?       — Вроде того, — серьёзно кивнул Барри. — А теперь представь, журналист Эбрахам Файнс. Что будет с моими друзьями, родными и близкими, если эти враги — о Зуме ты только слышал, а были другие… Что будет с ними, если я сниму свою маску? Ты не был на моём месте. Надеюсь, и не будешь. Но прежде чем осуждать меня и таких, как я, — вдумайся. И представь себя на нашем месте. Знающим и умеющим больше прочих. Здесь и сейчас это не очень сложно.       Последняя фраза прозвучала чуть ли не со злостью. Эйб сжал зубами фильтр, прокусил его, потом сплюнул окурок за окно и собрался уже пробормотать что-то извиняющееся. И в этот момент Барри вздохнул.       — А может, я и не прав, — произнёс он. — Может быть, с твоей точки зрения, мы все — заигравшиеся в героев подростки, которые сами не знают, что творят. Откровенно говоря, я — живое подтверждение этому тезису. Всё это ведь из-за меня.       — А вот хрен тебе, — отозвался Файнс, понимая, что покаяние за его взгляды откладывается. — Ты сделал только одно. Спас свою мать. Остальное уже натворили окружающие кретины. И поверь, я понимаю, что и почему ты сделал.       — Но…       — Никаких «но». Вы, юноша, слишком много на себя берёте.       В Эйбе с каждой секундой пробуждался второй лейтенант, а быть инструктором ему доводилось, и ещё как.       «И этих раненых дурней в больничке достаточно успокаивал. Он тоже раненый. Пусть в душу, а не в тело. Главное сейчас — успокоиться и понять, что делать дальше. А все мои измышления… а пошли они на хрен!».       — Эйб, я… — попытался начать Барри, но Файнс снова его оборвал.       — Ты сделал глупость. Хер с ним, ты совершил ошибку. Так бывает со всеми, Барри. Но я старше тебя и видел больше. Даже невзирая на твою карьеру Флэша. И скажу тебе одно: не так страшно ошибиться. Страшно не попытаться исправить свою ошибку. И совершить новую, такую же.       «Господи, мне бы кто дал столько же уверенности, сколько я сейчас пытаюсь дать ему...»       — Ты не первый, кто мне это говорит, — Аллен грустно улыбнулся. — И я постараюсь. Честно.       — Не только ты, — Файнс ухмыльнулся, давя в себе сомнения, как окурок в пепельнице. — Мы с тобой в одной лодке, Бартоломью Генри Аллен. И если для того, чтобы вернуть всё в исходное, мне придётся стать очередным героем в плаще — клянусь, я это сделаю.       — Надеюсь, достаточно будет вернуть мне мои силы, — фыркнул Барри. — Хотя на тебя в плащике я бы посмотрел.       — Ты не раскатывай губу, юноша. Водить умеешь?       — Умею, но…       — Значит, как только будет возможность, сменишь меня за рулём. Опять же, скоро пойдут знакомые тебе места. Следующая остановка — Централ-Сити.