Книга Летописца

— в которой Эбрахам узнаёт неожиданное, вызнаёт нужное и в который по счёту раз встречается с непонятным

             И всё-таки дорог в Готэм из Централ-Сити вело всего две. Быстрая и безопасная — и долгая и сопряжённая с определённым риском. Эбрахам и Барри выбрали вторую. Не потому, что им так вдруг захотелось, и не из-за божественного откровения о лёгких и трудных путях. Всё было много банальнее: на самолёт до Готэма требовались паспорта обоих. А на паром от Метрополиса через пролив — только права водителя и документы на машину. Наверное, потому что в условиях пусть и прерванной перемирием, но всё же войны с атлантами, даже на краткое путешествие по воде были способны только самоубийцы. Во всяком случае, так для себя определил Файнс, покопавшись в сети через ближайший к больнице интернет-центр. После посещения сего заведения — под подозрительными взглядами сотрудников и в одиночестве, поскольку тоже только по документам — Файнс плюнул, выругался в голос и махнул рукой:       — Помирать — так с удовольствием!       И две тысячи долларов легли на стол ломбардщика, за что в обмен был получен лэптоп «Путевой Приятель». В два кило весом, зато с достойной оперативкой в сто двадцать восемь мегабайт, жёстким диском на пять гигабайт и возможностью выхода в интернет через почти волшебный телефон Эйба. За провод к которому ломбардщик запросил сперва аж двести баксов. Но после выразительного взгляда и чисто армейской тирады Файнса, привыкшего общаться и не с такими жмотами, смутился и сбросил цену почти вдвое.       Настройкой хитроумной машины по пути занялся Барри. Несколько раз он будто собирался что-то спросить у Эйба, но сглатывал фразу на начале и снова утыкался в монитор или говорил что-то незначительное. Файнс не обращал внимания. Он гнал по шоссе, желая как можно быстрее добраться до Готэма. Там на данный момент находилась их предпоследняя надежда на путь домой. О последней, благодаря рассказу Барри о похождениях Обратного Флэша, которым он поделился до отъезда, как-то не хотелось думать.       В Метрополис они прибыли среди ночи и, пройдя все необходимые проверки, устроились на тяжёлом грузовом пароме с видом на Готэм. И даже успели вздремнуть до первого отплытия в шесть утра. Эйб проснулся вторым, несколько секунд соображал, на каком он свете и куда делась привычная кровать. Потом мрачно хохотнул своим мыслям, нащупал на заднем сиденье пакет с сушёной говядиной — последний привет из Централ-Сити — и, опираясь на трость, полез наружу. Нога за ночь нещадно затекла и даже не то что болела — ощущалась, как подгнившая колода. Выпить при этом не было ни малейшей возможности: нетрезвого Аллен бы его за руль не пустил, а доверять готэмские улицы культурному и законопослушному судебному эксперту Эйб не собирался.       Сам Барри нашёлся снаружи: стоял, опираясь локтями на перила, и глубокомысленно смотрел на воду. В пальцах бывший герой Централ-Сити вертел сигарету, явно не решаясь пустить в ход зажигалку. Файнс посмотрел на эту аллегорию нуара, хмыкнул, подошёл, в одно движение отобрал табачное изделие и воспользовался оным по назначению.       — Даже не думай, — усмехнулся он в ответ на возмущённый возглас, — нам только курящего Флэша не хватало.       — Да я и не думаю… — стушевался было Барри, потом вздохнул. — Просто показалось: рассвет, паром, Готэм на горизонте. Для завершения образа только сигареты не хватает. Вот как тебе, чтобы стоять на холодном воздухе и чтобы дым тяжело так повисал.       — Да ты поэт, дружище! — восхитился Файнс, полез в карман и вытащил флягу. Ради разнообразия — с ромом. Им он успел разжиться в круглосуточном алкогольном уже в Метрополисе, пока Аллен бегал в туалет при какой-то кофейне. — А это — для завершения образа и чтобы не мёрзнуть на холодном воздухе.       Ром перекочевал в руки Барри. Сам Эйб достал таблетку обезболивающего. Дождался, пока парень отхлебнёт, отобрал флягу и запил лекарство долгим радостным глотком.       — Как же ты… нам же плыть два часа… а за руль?! — аж задохнулся от возмущения Барри.       — Такси возьмём, — отмахнулся Эйб — как и любой алкоголик, продумавший всё на три шага вперёд. — Сам посуди, нафига нам машина в Готэме? Тем более, такая дорогая. Поставим на платной стоянке при порте. Потом найдём, как хозяину отправить. А то глаз за ней да глаз.       — Не лишено логики, — отозвался Аллен, успокаиваясь. Потом немного помялся и всё же решился: — Ну и бог с ним. Я с тобой тут поговорить хотел…       — Ну так говори. — После утреннего глотка Эйб был настроен если не радужно, то доброжелательно. — Сам сказал: два часа плыть. Чем ещё заниматься, как не болтовнёй.       Барри усмехнулся.       — И правда. Ладно. Как ты собираешься его искать? — оглянулся и добавил вполголоса: — Бэтмена.       — Ну, пара мыслей у меня есть… — неопределённо протянул Файнс, потом поправился: — Для начала, реально две. Во-первых, заехать позавтракать в одно злачное местечко, если оно тут сохранилось. «Моё Алиби» называется. По вечерам туда соваться не стоит: название обязывает. А вот утром там — по крайней мере, в нашей реальности — не самый поганый кофе и самые свежие новости готэмской ночи. Я бывал в Готэме пару раз по заданию от газеты, с полгода назад. Ну, то есть, там, дома. Добрые люди подсказали адрес. Ну вот. А потом, в зависимости от того, что узнаем, — к мальчикам в синем. То бишь, в полицию. Там у них, говорят, такой смешной фонарик на крыше… с летучей мышью. Как тебе мысли?       — Позавтракать — и впрямь отлично, — задумчиво откликнулся Барри, явно собираясь с духом. — А вот насчёт остального…       Он снова сделал паузу, и тут до Эйба начало доходить.       — Только не говори мне… — начал он, а Барри выпалил одновременно с ним:       — Я знаю, кто такой Бэтмен.       И тут же оглянулся — не слушает ли кто. Рядом, впрочем, никого не было.       — Твою… налево, — сокрушённо ругнулся Файнс, вовремя исправившись. — Ты раньше сказать не мог, супергерой хренов? Я тут, понимаешь, голову сломал по дороге: как нам подступиться к живой легенде Готэма — а он молчит!       — Ну, знаешь, — внезапно вспылил Аллен, — это не из тех секретов, которыми делятся вот так просто! Я ещё надеюсь вернуться домой, с тобой, между прочим, и эта информация останется у тебя. Ты хоть представляешь, что она значит и сколько стоит?       — Куина ты мне сдал не поморщившись!       — Ты за ним охотился и почти что сам догадался! И потом, ты… — Барри осёкся, но Эйб с лёгкостью сам достроил фразу:       — И потом, я журналист, да? Гораздо больше, чем военный, это многие замечают. И поэтому ты мне что, не веришь?       Аллен замер, от внезапного стыда не поднимая взгляда на собеседника. Впрочем, сил кивнуть у него хватило. Файнс несколько секунд смотрел на него, а потом рассмеялся и хлопнул по плечу.       — Молодец, — весело ответил он на вопросительно-обалделый взгляд. — Ты меня знаешь всего два с лишним дня. Сдать мне Оливера было нужным шагом, чтобы я тебе поверил. А такой информацией и правда разбрасываться не стоит. — Он внезапно посерьёзнел. — Я даю тебе слово офицера, Флэш. Как второй лейтенант Эбрахам Аарон Файнс. Это знание не пойдёт дальше меня. И я им не воспользуюсь как журналист.       — Спасибо, — с облегчением вздохнул Барри, а потом шагнул к Эйбу вплотную и шепнул на ухо несколько слов. Ведь относительно неподалёку у перил начинали собираться такие же ранние пташки, как и они сами.       Эйб выслушал его шёпот, изумлённо вытаращился на собеседника и снова приложился к фляге.       — Да ладно?! — только и смог выдавить он спустя минуту. Аллен кивнул, наслаждаясь зрелищем. — Ну, йооож медный, противотанковый, кислыми дамскими выделениями облитый!       Барри поперхнулся от красоты метафоры и выдыхал до тех пор, пока красноречие Файнса не скатилось до короткого, как выстрел, слова. Которое прозвучало по затихающей ещё раз пять. После чего Эйб закурил, проворчал под нос ещё что-то совсем уже непотребное и повернулся к напарнику:       — Что?       — Выражения у тебя… очень, — насколько мог кратко пояснил тот.       — А. Бывает. Это был у меня друг-артиллерист. Они и покрепче могут. Ладно, давай тогда в машину — и проверять, как там и что с ним в этом варианте реальности.       — Да я уже проверил, — вздохнул Барри, — пока интернет через твою трубку настраивал. Но о дальнейшем и правда лучше в машине.       — А вкратце? — полюбопытствовал Эйб, затягиваясь.       Барри криво усмехнулся, догадываясь, что сейчас вновь будет ознакомлен с армейским диалектом.       — Мёртв, — небрежно ответил он, сплёвывая в воду «ради завершения образа».       Громкий кашляющий мат отставного лейтенанта спугнул чаек с палубы, заставил оглянуться ранних путешественников и скачками полетел над волнами к Готэму…              До бара «Моё Алиби» оба шли молча. Шли, потому что пройти пешком два десятка кварталов от платной парковки парома оказалось намного проще, чем вызывать такси.       Да, бар присутствовал, хоть и ближе к порту, чем было привычно Эйбу, но и по внешности, и по внутренности вполне соответствовал своему собрату в иной, домашней реальности.       Файнс и Аллен, пользуясь утренним безлюдьем — так, пара завсегдатаев цедила пиво за дальними от входа столиками, — устроились за стойкой. Эйб, не обращая внимания на осуждающие взгляды Барри, взял себе моментально стопку виски и обоим «кофе покрепче». А получив искомое и расплатившись, не стал сразу убирать деньги, а доверительно подмигнул бармену и слегка наклонился над стойкой, подаваясь вперёд.       — А скажи-ка, дружище… — тут он сделал полагающуюся паузу, и бармен слегка кивнул ему:       — Джок.       — О как. А скажи мне, дружище Джок, где бы двум скучающим мужикам с Метрополиса можно было бы вот так с утра как следует поиграть? Скажем, не на бильярде, а вот в рулетку, например?       Барри чуть поморщился — просторечный, быдловатый говор Файнса резанул по ушам вместе с заплетающимся языком на стыке твёрдых согласных.       «Когда это он успел так нарезаться? — промелькнула мысль. Но тут же пришло понимание, подкреплённое брезгливо-участливым лицом бармена: — Да ведь он же играет! Опять. «Из Метрополиса», как же. Сейчас он получит нужный адрес и парочку имён, а этот Джок запомнит двух провинциальных выпивох, которые среди всего этого бардака только и знают, что прибухивать да играть. Ну, хватит. Я тоже, знаете ли…»       С этой мыслью Барри напустил на лицо самое что ни на есть легкомысленное выражение только что очнувшегося после попойки юнца — и ткнул Файнса локтем.       — Сам пьёшь, а я что, рыжий самый? — подражая ирландско-американскому акценту дяди Райана, большого друга и коллеги детектива Джо Уэста, протянул он. — Тебе виски, а мне пива. Тёмного. Как задница моей бывшей. Ну, и как этот кофе заодно.       Эйб даже бровью не повёл.       — Вот-вот, — усмехнулся он в ответ. — Про задницу — это ты в самую точку. Слышь, Джок? Знаешь, чем отличается белая девушка от чёрной?       — М-м? — вежливо поинтересовался бармен, наполняя поллитровую кружку пивом.       — Когда чёрная спрашивает тебя: «Дорогой, у меня большая задница?» — надо отвечать: «Да, детка, она просто огромна!»       Тут Файнс самым пошлым образом захохотал, поперхнулся и начал искать по карманам сигареты. А Барри подумал, что никогда, ни при каких обстоятельствах не расскажет этот анекдот Айрис.       «Айрис… что сейчас с тобой здесь?»       — Так вот, Джок, — со смаком закурив, продолжил Файнс. — На тему поиграть. Чем порадует нас славный город Готэм?       — Вам официально или нет? Подороже или как? — вежливо осведомился бармен, выставляя перед Алленом кружку. Барри оторопело наблюдал, как волнами «отходит» густая, карамельного цвета пена. Этому его дядя Райан тоже в своё время успел научить. Пиво было самое что ни на есть настоящее, неразбавленное. Он мысленно зажмурился, выдохнул и отпил пару больших глотков. Крепкий, пахнущий хлебом, солодом, лакрицей и чем-то ещё напиток скользнул в желудок приятной прохладой и спустя пару десятков секунд отдался приятной истомой в конечностях. Какое-то время Барри блаженствовал, отдавшись целиком такому приятному и такому непривычному ощущению лёгкого опьянения, а потому пропустил разглагольствования Файнса. А тот, уже прикончив первую стопку и заказав вторую, задушевно рассказывал бармену Джоку о каких-то «лохах», которых он «удачно раздел» на границе с Техасом в техасский же покер. Бармен, явно не ожидавший такого внимания к своей персоне с утра пораньше, обречённо внимал.       — А где тут у вас… оправиться, в общем? — спросил Эйб, поводя плечами и всем своим видом показывая, что вот сейчас он сходит до ветру и будет совсем орёл. — Да, и адресочек-то на салфетке черкни, что ли? Мы уж сами…       Потом, повинуясь указующему персту Джока, сполз с барного стула и направился в заданном направлении. В голове танцевали мысли.       «Если этот Джок не дурак, пасти нас не будут. Утро всё-таки. Да и мы не производим впечатление парочки идиотов, которых можно запросто грабануть. Про пистолет я оговорился, про связи в Техасе тоже. Подвыпившие — да, но не лохи. А в самом казино как-нибудь отыщем и хозяина. Томас Уэйн, владелец сети игорных домов, надо же! Что же с ним сделала смерть сына… Хотя да, памятуя, чем славен нынешний Бэтмен… Он не рыцарь Готэма. Он его хранитель. И жестокий».       Навстречу Файнсу из туалета шагнул невысокий неприметный человек в кремовом плаще и надвинутой на глаза шляпе. Эйб невольно проводил его взглядом.       «Странно. Не замечал, чтобы он туда входил. Хотя, может, прижало мужика».       Вошёл внутрь и сморщился от удушливо-зловонного серного запаха.       «Ну, точно. Острое расстройство желудка. Знакомо, ещё как. Господь милосердный, что же он такое сожрал? Ну и дьявол с ним, главное сейчас адекватно свалить отсюда».       Уже застёгивая ширинку, Файнс на мгновение застыл от безумной идеи.       «А если и впрямь… дьявол? Запах серы. Который рассеялся больно быстро. Хрен знает, что может быть в этом мире. Вот сейчас как подойдёт прямо в баре, да как предложит договор в обмен на душу?»       Эйб прислонился лбом к холодному кафелю и позволил себе истерически беззвучно рассмеяться.       «Ты кретин, второй лейтенант. Вот тебе под потолком вытяжка гудит. Нет здесь никакого дьявола. А бог, если он видит всё это…»       Он распахнул дверь и старательно-нетвёрдым шагом вышел в общий зал.       «Наверное, его всё это безумно забавляет».       За стойкой Барри лихо приканчивал свою кружку «Гиннеса», и в груди у Файнса при взгляде на него в который раз что-то сжалось.       «Вот кто по-настоящему потерял всё, мужик. У тебя-то ничего особо и не было, кроме погони за тенью Стрелы и бесконечных вечеров перед рацией и клавиатурой. А он сейчас в отрыве от своих друзей, семьи, женщины… и всё из-за одного желания спасти мать. И если тебе, вечно пьяный журналюга, особо не к кому возвращаться, кроме родителей, которые вряд ли порадуются твоей судьбе, то он нужен. Он — Алый Спидстер, он вселяет надежду в людей, он хранит их, ценой страха за своих близких. И сейчас… сейчас ему самому нужна надежда. На то, что всё кончится хорошо. И ты способен ему эту надежду дать. А если для этого придётся разговорить самого Томаса Уэйна, летучую мышь, будь он неладен… значит, так и будет! Уж что-то, а болтать языком ты умеешь».       Эйб подошёл к своему новому другу и от души хлопнул его по спине, заставив облиться остатками пива.       — Поехали, мужик! Поиграем. Богом клянусь — поиграем как следует.       И только в паре кварталов от бара, уже подходя к стоянке городского — а значит, надёжного — такси, Файнс понял, отчего ему так неуютно последние минуты. От внимательного взгляда серо-жёлтых глаз из-за дальнего столика. Глаз, скрытых тенью потёртой шляпы. Но возвращаться было уже поздно, за ними никто не следил, а говорить Барри о странном мужике с расстройством желудка Эйб не стал. И так хватит переживаний и предположений.