Неизбежная судьба: Апокалипсис. Неизбежная судьба: Апокалипсис.
Из огромных желобов хлынула вода, оглушая Тсуну своим ревом. Гигантская каменная роза — настоящие Врата Арены, а не те укрепленные металлом защитные створки, — будто раскололась напополам, открывая взору дорогу вперед.Свидетельство о рождении, Запись о крещении, Свидетельство о смерти.
Тсуна шагнула на квадратные плиты, на каждой из которых был высечен герб Академии, и окинула взором представшую перед ней лестницу. На этот раз сооружение показалось девушке еще более грандиозным, чем в первую дуэль — возможно, дело было в том, что тогда Тсуна просто толком ничего не понимала, и половина деталей ускользнула от ее внимания.Неизбежная судьба: Апокалипис. Неизбежная судьба: Апокалипис. Мое рождение, Абсолютное рождение. Апокалипсис.
Сердце в груди запоздало взволнованно заколотилось, заставляя глубоко и прерывисто вздохнуть. Вот она, Арена Роз. Место, цель существования которого была все еще неясна. Место бесконечных сражений. Место, с которым Тсуна хотела бы расстаться навсегда. Преувеличенно стуча подошвами башмаков, девушка начала подъем. Она шла мимо бесконечных арок, мимо уже знакомых ей исписанных досок — разве в прошлый раз здесь были такие доски? — мимо бессмысленных пожарных лестниц, уходящих в пустоту. Чем выше она поднималась, тем сильнее Арена напоминала небрежно смятый комок арматуры, температурный бред дизайнера, помешанного на индастриале.Повитуха и кормилица в темной пустыне. Покрытый золотом Эдем. День и ночь переходят друг в друга. Покрытый временем Потерянный Рай.
Потом «ржавый пояс» закончился. Тсуну принял в свои объятия теплый ветер, пахнущий розами, знакомым равнодушно-уверенным прикосновением огладил по груди, рукам и бедрам, и ей то ли привиделось, то ли пришло наяву: стоя на Арене, Невеста-Роза — красно-белое платье, бесконечно длящиеся багряные волосы, — взмахнула руками, обрисовывая в воздухе силуэт, и свет пополам с лепестками омыл тело Тсуны, заключая его в тесный черно-белый мундир с кипенной розой в петлице. На плечи лег вес алых с белой бахромой эполет, по ногам прошел холодок — форменные школьные брюки исчезли, сменившись короткими облегающими шортами. Мгновенно удлинившись, волосы тицианова золота рухнули на спину тяжелой роскошной парчой.Содомская тьма, Светлая тьма, Далекая тьма, Бесконечная тьма. Неизбежная судьба: Апокалипис. Неизбежная судьба: апокалиптическая тьма, Апокалипсис.
Лестница закончилась, и Тсуна размеренным шагом вошла на Арену. Бьянки Велено стояла рядом с Невестой-Розой, в нарочито небрежной позе, откинув розовые волосы за спину и отбивая носком сапога ритм в опасной близости от воткнутого в землю меча. Глаза у нее были — как и у ее брата, зеленые, яркие и яростные. — Здравствуй, — Тсуна остановилась, чувствуя странное спокойствие пополам с ровным теплом, расходившимся волнами с каждым ударом сердца. Ее тело полыхало ровно и ослепительно, и казалось, что этот огонь вот-вот покинет пределы бренной оболочки. Тогда бы все изменилось, Тсуна знала точно. Но почему-то никак не могла на этой мысли сосредоточиться. Увидев ее, Бьянки усмехнулась: — Впервые вижу, чтобы у победителя дуэлей отрастали волосы и глаза меняли цвет. — Еще и глаза?.. — Тсуна подняла руку и дотронулась до век, будто хотела обнаружить изменения на ощупь. — Они у тебя теперь оранжевые. Хочешь? — Бьянки невесть откуда извлекла банку с газировкой, и это было самым неуместным действием из всех, которые Тсуна вообще могла себе представить. Они вообще-то драться сюда пришли, а не лимонад распивать! — Напиток отравлен, Тсуна-сама, — невозмутимо объявила Энма. — Бьянки-сан имеет определенное пристрастие к добавлению ядовитых веществ в пищу своих недругов. — Что? — та развернулась с видом оскорбленной невинности. — Это был не яд, а всего лишь транквилизатор. Его действие прошло бы через полчаса! Не клевещи на меня, Козато! — В любом случае, я была обязана предупредить. Бьянки раздосадованно цыкнула и вышвырнула банку за пределы Арены. — В таком случае, возможно, стоит приступить к поединку. Тсуна кивнула и сделала шаг вперед, протягивая руку Невесте-Розе. — Энма, — голос стал еще ниже, чище и ровнее, чем прежде, — меч. Невеста-Роза послушно сложила руки. — Роза прекрасного замка, сила Небес, что спит во мне, приди и служи своему хозяину! Она раскрылась, как цветок, покорно легла на руки Нареченной, и рукоять меча выскользнула из обтянутой лифом платья груди. Тсуна взялась за оружие — оно послушно легло в ладонь, как влитое, — и извлекла его. — Дай мне силу принести в мир революцию! Взмывая к небу, сверкающее острие прочертило в воздухе прозрачную светлую линию. Потом сияние соскользнуло с меча Небес на руку и впиталось в кольцо. Платформа содрогнулась. Надрывно и расстроенно зазвонили колокола, и с их песней на Арену пришел ветер — неистовый порыв, обрушивший створку врат и во мгновение ока слизнувший роскошную поросль розовых кустов. Невеста-Роза выпрямилась и отступила на шаг. Тсуна окинула платформу взглядом и отрывисто кивнула. В следующий миг Бьянки рванулась вперед.Ода лицу, шее, волосам, ногтям, Ода туловищу, рукам, ногам, всем частям тела. То есть герб, геральдика человеческого тела.
Тсуна жестом приказала Энме отойти еще дальше, а сама встала наизготовку, расставив ноги и подняв меч для обороны. Первый удар она приняла с честью — мечи скрестились и душераздирающе лязгнули, высекая фонтан искр. Потом развернулась, уходя от второго удара, и едва не напоролась на третий.Эта фигура в зеркале Выполняет тонкую работу в сложном положении.
Бьянки оказалась сильной фехтовальщицей. Она не рубила крест-накрест, как делал это ее брат — он-то брал лишь неистовой силой и яростью ударов, — но мыслила целыми комбинациями. Если б не обретенное необыкновенное спокойствие, Тсуна бы наверняка проиграла, но теперь она могла позволить себе наблюдать. В этих ударах сквозило отчаяние. Бьянки вела себя, как опытный, но доведенный до ручки боец. В отличие от противницы, рассудительность она утратила еще до начала дуэли.Белое изображение на черном поле, придворный этикет, Черное изображение на белом поле, герб на щите. Люди, облаченные в непостижимый символ, Историческое искусство барокко.
— Почему ты дерешься? — спросила Тсуна, продолжая обороняться. — Зачем ты сражаешься? Красивое лицо Бьянки — такое же тонкое и изящное, как и у Гокудеры, — исказилось. — Какое тебе дело?! — В твоих атаках чувствуется грусть. — Мечи скрещивались под разными углами, искря и звеня, и через этот шум голос Тсуны едва-едва прорывался. — Ты бесконечно сожалеешь о чем-то. Бьянки размахнулась и ударила с такой силой, что лезвие Меча Небес замерло в паре сантиметров от подбородка Тсуны. Та стиснула зубы и, напрягшись, оттолкнула ее от себя.Саламандра, дракон, еж. Тайное чудо Евхаристии, вероучение, добродетель, Плененное чудо розы, Человек — животное — цветок.
Движение оказалось столь сильным, что Бьянки невольно отъехала на каблуках на пару шагов. Душераздирающий скрежет набоек по плитам резанул слух, и Тсуна поморщилась. — Что же случилось? Ради чего тебе понадобилась эта битва? — Я… — Бьянки внезапно и сильно втянула в себя воздух. — Ты никогда не поймешь меня!Жемчуг, драгоценный камень, век человека, Цветочный алмаз и крест.
— Может, и пойму? — Тсуна резким движением отклонила очередной удар и позволила острию своего меча замереть недалеко от воротника Бьянки. — Почему бы тебе не сказать? — У тебя никогда не было брата! — Разве это делает меня бесчувственной? — Ты никогда не поймешь, что это значит!.. — Бьянки бросилась вперед с новой силой. — Он был частью меня, половиной моего сердца, фрагментом моей души!Золото, серебро, пурпур, зеленый, красный, лазоревый, черный. Золото, серебро, пурпур, зеленый, красный, лазоревый, черный.
Клинки соударялись, наполняя воздух лязгом и скрежетом. — Я утратила это по собственной вине! А знаешь, что это такое, Савада Тсунаеши? Это только часть тебя, ты как без руки или ноги! Я привыкла, но не могу простить себя! — И для этого… — Тсуна на миг растерялась и пропустила очередной выпад. Красная полусфера эполета треснула напополам от удара, а плечо прострелила боль. — Поэтому ты пошла драться?.. — Для этого я хочу получить силу изменить мир! — выкрикнула Бьянки. — Я не верю в чудеса! Единственное, что может принести в мир революцию — любовь. Я потеряла брата и потеряла жениха из-за того, что моя любовь была недостаточно уверенной! Но если я выиграю… — Разве это сделает твои чувства ярче? — Что?..Альгамбра, Исфахан, Касерта, Линдерхоф, Шеваль, Бомарцо, Флора, Матиас, Версаль…
Тсуна перехватила запястье Бьянки, останавливая очередную череду неистовых атак, и посмотрела ей в глаза — такие же яркие, как и у Гокудеры. — Разве твои чувства и «революция» как-то связаны? Это же не в мире дело, это внутри тебя? — Я… Не неси бред! — взвизгнула Бьянки. — Теперь уже поздно! Мое сердце закалилось, но Хаято больше не принимает меня! — Тогда покажи ему, что ты стала лучше. Она с шипением разъяренной кошки вырвалась из захвата и размахнулась мечом. — Он не хочет смотреть! Я одержу победу, и он увидит, какова его старшая сестра! Тсуна представила себе эту девушку победившей, обладающей Мечом Небес и Невестой-Розой — и гордого до невозможности Гокудеру. Который, на минуточку, перед этим проиграл. То есть, подумала Тсуна и едва не хихикнула из-за этой мысли — хотя это было и не слишком вежливо, — он опять будет на одном конце, а его сестра на другом. Победа или проигрыш ничего не изменит. — Он увидит победительницу. Нареченную. Но не тебя.Обелиск, Самек, Изола Белла, амфитеатр, Грот Орфея, Нойшванштайн, Санта Мария делла Консеционе.
Бьянки на секунду будто захлебнулась воздухом. Щеки ее побагровели. — Ты лжешь! — закричала она. — Ты лжешь, чтобы оставить Невесту-Розу себе! — Да мне нахрен не сдалась ваша Невеста! — сорвалась Тсуна, бросаясь вперед. — Я хотела помочь Козато Энме, а не ввязываться во все это! А ты просто убедила себя, что тебе поможет чудо, вместо того, чтобы сделать что-то самой! — Я!.. Тсуна перешла в атаку, и Бьянки растерянно парировала один ее удар за ударом. — Ты! В воздухе удушливо пахло розами и почему-то перегретым металлом. — Я… — Да, ты! Ты и твой брат! Никакие ваши внутренние проблемы не решить чудесами воздушных замков! — Тсуна решительно атаковала, не смущаясь, что каждый ее удар, отрывистый и неопытный, разбивался о нерушимую стену защиты Бьянки. — До тех пор пока ты, Бьянки Велено, твердишь себе, что любовь Гокудеры-куна к тебе вернет только чудо — ты никогда ничего не добьешься!Пещера, статуя, фонтан, сад, дворец. Бронзовая фреска, воображаемый замок, вилла — Вдали и вблизи Я — все тайны.
— Но если дело не в Вечности — для чего я сражаюсь?! — Я тебя об этом и спрашивала. Для чего сюда пришла ты? Для чего сюда пришел твой брат? Он спрашивал и меня. Но я-то, оказывается, знаю, чего я хочу, в большей степени чем вы, господа дуэлянты! — И чего же ты хочешь?! — Никогда больше не драться ни с кем из вас! — Тсуна отрывисто выдохнула и раскинула руки, отшвыривая меч — он улетел куда-то вверх и в сторону. — Ты не веришь в чудеса, а я не верю в то, что мне необходимо драться, чтобы помочь Энме-тян!.. Она определенно слышала прерывистый вздох за своей спиной.Я — все тайны мироздания, Я — все тайны мира!
Клинок на долю секунды замер в наивысшей точке своего полета, ослепительно сверкнул, переворачиваясь, а потом со свистом и лязгом рухнул вниз. Грянули колокола. Тсуна судорожно вздохнула и посмотрела себе под ноги. Меч Небес вонзился в плиты Арены чуть ли не до половины, расколов их, и вокруг него по камням разлетелись лиловые лепестки розы, сметенной его падением. — Поздравляю с победой, Тсуна-сама, — улыбнулась Энма. Как будто специально, чтобы позлить. — Не вижу поводов для радости, — кисло бросила Тсуна. — Я не собиралась это делать. — Но вы сделали. — Это была самая невероятная случайность из возможных! Я даже не знаю, как теперь Бьянки в глаза смотреть — как в ее глазах будет выглядеть человек, который побеждает благодаря падающему с неба оружию?! — Разве это твоя вина? — Это… это странно, — пробормотала Тсуна, хватаясь за голову. — Скажи, Энма-тян, я не знаю еще чего-то очень важного о происходящем? — Ты знаешь столько же, сколько любой член студсовета. И намного больше, чем Найто Лонгчемп. — Не напоминай… я так и не знаю, как разубедить его сдать кольцо! Энма покачала головой: — Это невозможно. Он не может отказаться быть Дуэлянтом, потому что уже принял это решение. Так или иначе, он был выбран Краем Света. Вспылив, Тсуна порывисто к ней развернулась: — И теперь мой друг станет моим врагом?! — Нет-нет, Тсуна-сама! — Козато замахала руками — и тут же явно смутилась своего движения. — Это никак не помешает тебе дружить с ним! Даже если вам придется однажды вступить в бой на Арене, дуэли и все, что происходит вне них — разные вещи. Тебе не о чем беспокоиться. — И все-таки, — прошептала Тсуна чуть слышно, — меня это беспокоит. Это… не к добру. Перед глазами Бьянки все еще стояла дикая картина — сверкающий священный Меч Небес стремительно падает с неба, сметая розу. Сцена, которая не могла произойти, случай, который был слишком невероятным. Чудо. Бьянки никогда не верила в чудеса. Они не помогли ей вернуть брата или возлюбленного. Они ни разу не происходили в ее жизни. И даже теперь, явившись, чудо отняло у нее победу в честном бою. — И какой смысл в этих ваших «чудесах»… — прошептала она, останавливаясь возле дверей лифта и скользя пальцами по рельефному гербу на них. — Они… никогда не посетят меня. Двери разъехались в стороны, и Гокудера Хаято сделал шаг в галерею. Бьянки обессиленно соскользнула ему на руки. — Здравствуй, Энма. — Здравствуй. Она медленно прошла в центр огромной комнаты и наконец оказалась в круге тусклого желтого света, исходившего от торшера. — Тебе есть о чем мне рассказать? — спросил из тьмы мягкий, вкрадчивый мужской голос. Так скользит змея, шурша чешуей, так яд растворяется в вине. — Все остается так же, как и было, — в ответ легко пожала плечами Энма, медленно приближаясь к дивану. — Мы ходим в школу. Обедаем. Разговариваем на повседневные темы. — А дуэль с Бьянки Велено? Что ты можешь сказать на этот счет? Она резко остановилась. — Ну же, Энма? — уже нетерпеливее спросили из тени. — Я… не знаю. Это было больше всего похоже на… него… — Он побеждал такими же методами, не правда ли? — в полумраке раздался смешок. — Да. Вопреки всему… улыбаясь ей до последнего. — Пока не впал в отчаяние. — Он менял статичный мир самой своей решимостью. Настоящий… -…Принц, ты ведь это хотела сказать? Энма переступила с ноги на ногу и вздохнула. Потом спросила: — Что ты будешь делать дальше? И тогда ее собеседник наконец поднялся с дивана и выпрямился во весь рост. — Конечно же, принесу в мир революцию.Когда наши руки соприкасались под звездным небом, мне казалось, что ᛶᛶᛶᛶᛶ, боль и смерть над нами не властны. Как жаль, что пришлось покинуть ᛶᛶᛶᛶ…