Юная революционерка Тсуна: сказка о Принце

В розарии было тепло и немного душно; Тсуна сидела, разложив тетради на легком плетеном столике, рядом с лейкой и парой садовых ножниц, и пыталась решить домашнее задание. — Уэ-э, — протянула она наконец, хватаясь за голову. — Я устала… — Помочь, Десятая? — Гокудера склонился над столом и посмотрел в учебник. — Это не так уж и сложно. Я могу объяснить. — Если не трудно… — Вовсе нет, — взяв карандаш, парень сдул со лба лезшую в глаза прядь и задумался. — Это будет выглядеть как-то так… Он оперировал терминами с потрясающей легкостью, и Тсуну это мгновенно запутало. Спустя пару минут объяснений у нее уже опухли мозги, но она стеснялась сказать Гокудере, что ничего не понимает, а потому лишь тупо кивала и поддакивала. — Вот и все, — торжествующе улыбнулся он наконец и поставил жирную точку в конце примера. — Можешь переписать это решение, Десятая. Будешь потом делать по образу и подобию. — С-спасибо… — смущенно пробормотала Тсуна. — Ты очень добр, Гокудера-кун. — Все в порядке, — юноша снял очки и, слегка щурясь, посмотрел ей в глаза. — В конце концов, я не могу помочь тебе на Арене… — Да и не нужно. Я надеюсь скоро выпутаться из всего этого. — Да? И бросишь Козато и Лонгчемпа? — А… ну… я вроде бы договорилась с Найто-куном… — Думаешь, Край Света позволит ему не сражаться? — нахмурился Гокудера. — Ваша дуэль — лишь вопрос времени. И я не думаю, что ты можешь позволить ему получить Невесту-Розу. — Но… — Однажды обретя драгоценный цветок, люди меняются, — раздался мягкий голос Энмы. — Гокудера-кун прав, Тсуна-сама. Если ты позволишь выиграть Лонгчемп-куну… — Я вовсе не намеревалась это делать! — воскликнула Савада, подскакивая на стуле. — В смысле, я не обдумывала это всерьез! К тому же, он вроде как на одиночество не жалуется, — пусть даже эти девицы все как одна стремные какие-то, не важно! Просто что ему тогда с этой победы? — Не советую игнорировать слова о том, что обручение с Невестой-Розой — больше, чем игра в совместную жизнь. И даже больше, чем получение Меча Небес. — Хм-м… ну, я не вижу, чтобы вокруг меня происходило что-то невероятное… кроме того, что бывает на Арене. Гокудера хмыкнул и пожал плечами, приняв вид просветленный и загадочный. — Что творится на самом деле, знает лишь Край Света. — Да кто такой этот ваш «край»?! — возмутилась наконец Тсуна. — Что он делает вообще?! — Он шлет нам письма с информацией и инструкциями. Вот такие, — Гокудера помахал в воздухе красивым бледно-розовым конвертом с печатью в виде герба Академии. — Тебе разве не приходило ничего подобного? — Э-э… — Это странно. Ощущение, что Край Света начинает играть не в одни ворота. Или, наоборот, в одни — но не так, как мы от него ожидаем… Тсуна вздохнула. Она уже начинала уставать от необходимости повторять одно и то же, но люди вокруг упорно продолжали ее не слушать. — Понимаешь, Гокудера-кун, мне это кольцо подарили давным-давно. Еще в детстве. — И кто же? Подперев голову рукой, Тсуна затаенно улыбнулась и закрыла глаза, припоминая ощущение тепла и света, исходившее от того незнакомца. — Это был… принц. — Что это? Саннапи-тян, ты знаешь, откуда взялось это письмо? Конверт. Узорчатый, с красивой сургучной печатью в виде герба Академии Намимори. — Такая бумага хорошая, — чиркнув ногтем по конверту, сказала Саннапи. — Но я не знаю, откуда. Я же к тебе в комнату не заходила, пока ты не вернулся. Кстати, а где ты был вообще? — Я… — Найто осекся, вздохнул и ответил уже четко и беззаботно: — Я остался на дополнительные занятия. В конверте оказался кремово-розовый лист плотной шероховатой бумаги, на котором кто-то каллиграфическим почерком вывел загадочную фразу: Следуй дорогой, которой ведет тебя твое сердце, и однажды ты войдешь в замок, сияющий в небесах. — И подпись: Край Света, — прочитала вслух Саннапи, заглядывая через плечо. — Кто это вообще? — Похоже на дурацкую шутку! А я, похоже, забыл закрыть утром окно. Вот кто-то и закинул мне на подоконник эту ерунду! Ну, я сам виноват, правда, Саннапи-тян? Маленькое настенное зеркало поймало блик от Печати Розы. Высокая стеклянная дверь со звоном отворилась, и в розарий вошел человек, которого меньше всего ожидали увидеть. — Хи-хибари-сан?! — вскричала Тсуна, вскакивая со стула и роняя пенал. Карандаши и ручки раскатились по полу, но ей было плевать. — Вы… — Савада, каковы цели твоего сражения? — А?! Я… ну… Зачем вы спрашиваете?! — Я так и знал, — вздохнул Хибари. — Ты этого даже не осознаешь. — Э-э, а разве нужны обязательно какие-то высокие идеалы?.. Я вот просто не хотела бы, чтобы Энму-тян опять били по лицу, и… — Зачем тебе нужна вечность? — в голосе Кеи зазвучал стальной холод. — Пока ты не ответишь на этот вопрос, ты не будешь знать, для чего ты сражаешься. Что ты хочешь увидеть в мире после революции? — Революции? — Вице-президент студсовета, — язвительно обратился Хибари, — не сочтешь ли нужным просветить новую Дуэлянтку о нашей терминологии? Она вряд ли сможет что-то уяснить для себя, если не будет знать даже, о чем мы с ней говорим. — Э-э, моя сестра бралась за это. Разве она не рассказала тебе все, Десятая? Тсуна сконфузилась и принялась теребить пуговичку на форме: — Она показала мне замок… — Все ясно, — бросил Хибари. — Что ж, в любом случае, я не собираюсь ждать, пока тебя просветят, травоядное. Он сорвал с куста розу и бросил ее Тсуне под ноги: — Завтра в пять двадцать на Арене. Без опозданий. — Хи-Хибари-сан?.. Глава Дисциплинарного Комитета покинул розарий с таким видом, как будто ему все были должны. Едва дверь за ним захлопнулась, как Гокудера засмеялся: — Он даже Адельхейд обскакал, надо же! — Что?.. — Ну, она собиралась вызвать тебя сегодня. Похоже, Хибари пришлось связать ее и бросить в кустах, чтобы она не опередила его… — вдруг он осекся и посерьезнел. — Одного я не пойму: ему же было всегда плевать на дуэли! Почему он сейчас так рвется в бой?..

Неизбежная судьба: Апокалипсис. Неизбежная судьба: Апокалипсис.

Тонкая рука на резной ручке.

Свидетельство о рождении, Запись о крещении, Свидетельство о смерти.

Шаги по плитам, между циклопическими половинами каменной розы.

Неизбежная судьба: Апокалипис. Неизбежная судьба: Апокалипис. Мое рождение, Абсолютное рождение. Апокалипсис.

Круглые витки спиральной лестницы, квадратные витки арматурной лестницы, арки и исписанные доски, лепестки роз в объятиях ветра.

Повитуха и кормилица в темной пустыне. Покрытый золотом Эдем. День и ночь переходят друг в друга. Покрытый временем Потерянный Рай.

Невеста-Роза рисует в воздухе силуэт. Вспышка. Блистающие волосы цвета меди, золотые глаза. Вспышка. Мундир с тяжелыми эполетами, узкие шорты. Вспышка. Силуэт Нареченной под ажурной аркой врат.

Содомская тьма, Светлая тьма, Далекая тьма, Бесконечная тьма. Неизбежная судьба: Апокалипис. Неизбежная судьба: апокалиптическая тьма, Апокалипсис.

— Добрый вечер, Хибари-сан. Тсуна склонила голову перед своим противником и незаметно — во всяком случае, она на это надеялась, — поправила на себе розу. — Травоядное, — процедил Кея. В его руках вместо меча красовались неизменные тонфа. — Вы будете драться… этим? — Тебе что-то не нравится, травоядное? — Нет-нет, все в порядке… — Тсуна вздохнула. Она просто не представляла себе, как будет выглядеть дуэль с таким оружием. — Энма-тян, пожалуйста… Та кивнула и нагнулась, срывая розу и пряча ее в ладонях. Когда бледные пальцы разжались, цветок уже приобрел насыщенный фиолетовый цвет. — Ваша роза, Хибари-сан. Приняв цветок, Хибари кивнул Невесте-Розе и прикрепил его себе на мундир. Потом рывком соединил тонфа перед собой. Внутри них что-то лязгнуло, загрохотало, и они начали перестраиваться, формируясь в меч. Тсуна даже приподнялась на цыпочках, следя за метаформозой. — Это же!.. — Да, — холодно сказал Хибари. — Это меч-цепь, травоядное. Одно из правил кодекса Розы, параграф первый, пункт восемь: Дуэли на Арене проводятся исключительно на мечах. Конструкция не оговаривается, это индивидуально. — Э-э, ясно… — Тсуна отступила на шаг и поманила рукой Невесту-Розу. — Энма-тян, меч, пожалуйста! — Роза прекрасного замка, сила Небес, что спит во мне, приди и служи своему хозяину! — нараспев продекламировала Энма, уже знакомым Тсуне движением откидываясь назад и разводя руки. Богато украшенная рукоять качнулась в лучах света, и Тсуна вытащила меч. — Дай мне силу принести в мир революцию! Свет скатился по клинку и просочился в Печать Розы, блеснув на ней ослепительным огнем. Раздался звон колоколов. Ворота с грохотом захлопнулись, поднимая неестественно сильный порыв ветра, мгновенно сдувший с платформы все цветы, — Тсуну только по лицу лепестками хлестнуло, — и вот уже сад, полный роз, обернулся холодным и строгим пространством Арены.

Театр, Необыкновенный дух, коллективный феномен.

Хибари кивнул сам себе и без предупреждения активировал меч. Цепь острых блестящих звеньев свистнула в воздухе и с грохотом врезалась в Арену в метре от Тсуны, — девушка едва успела отпрянуть. — Сколько… длина этой штуки?! — негодующе вскричала она. — Достаточно, чтобы ты не добралась до моей розы.

Театр, Необыкновенная личность, призрачная реальность.

Тсуна нахмурилась, уходя от очередного движения цепи и видя, как звенья выбивают из плит Арены мелкое крошево каменных осколков. — Неужели это все еще в рамках правил… Следующий удар она попыталась принять на меч, но не рассчитала угол и потому отлетела на несколько метров, как кукла, едва успев сгруппироваться в последний момент. На руке, которой она прикрыла розу, осталась глубокая кровоточащая ссадина. Зашлось, застучало под горлом сердце. — Еще немного, и я бы!.. — Ты же не знаешь, зачем сражаешься, — вновь посылая цепь вперед, сказал Хибари. — Почему тогда так неистово цепляешься за свою розу?

Операционный стол, кораблекрушение, чистая драма, Spira Mirabilis.

— Это… — Савада не стала больше прикрываться мечом и ушла из-под нового удара перекатом, — это из-за Энмы-тян!.. — Просто ради ее спасения? Как ностальгично. Я знал девушку, которая рассуждала схожим образом. — Что?..

Все еще закручивается, меняет форму в вихре, Spira Mirabilis, Во сне Сципиона.

— Она так хотела освободить Невесту-Розу, но была лишь жалким травоядным, не понимавшим, что таковы законы этой вселенной. Хибари наконец-то сделал шаг вперед, ловким движением подтянул к себе цепь и размахнулся со всей силы: — В итоге истина сокрушила ее. Из осколков родилась хищница. — Ты думаешь, это хорошо?! — закричала Тсуна, неловко отпрыгивая вбок. — Получается, она отказалась от своей гордости! — О нет. Вот чего-чего, а гордости у этой девушки хоть отбавляй. — Хибари-сан…

Театр, Иллюзорный дух, движение бессмертия. Театр, Иллюзорная личность, строение бессмертия.

Тсуна оглянулась на Невесту-Розу. Та стояла, сложив руки в замок, и наблюдала за битвой; с такого расстояния понять, что выражает ее взгляд, было невозможно. — Тот, у кого есть сила для этого, находит для себя новый смысл, — вновь послышался голос Хибари.

Аммонит, алхимия, скарабей, Spira Mirabilis. Умирает, чтобы жить снова, Spira Mirabilis. В тумане чудес.

Цепь плясала по плитам Арены, как обезумевшая кобра, жаля с размаху; увернуться от ударов становилось все труднее — а ведь Хибари практически не двигался с места! — Хибари-сан… — наконец простонала Тсуна, отбежав на самый край платформы и пытаясь отдышаться, — Хибари-сан, вы… ваша защита…

Maimai Maimai Maimai Maimai Бесконечный театр.

— Мне говорили, что это вызывает «отчаяние», — Кея слегка наклонил голову набок, наблюдая за противницей. — У меня был хороший учитель. Он показал мне, как в бою держать людей так же далеко от себя, как и в жизни. Савада пошатнулась, упала на колени — ноги ее уже не держали, — и покорно, словно во сне, смотрела, как меч-цепь снова скручивается для решающего удара. «Хибари… непобедим для меня? Я не могу атаковать его! Он не подпускает меня к себе!»

На геометрической сцене Жизни и тайны смерти Все!

— Тсуна-сама!.. Удар. Каким-то чудом Тсуна отшатнулась в сторону. — Тсуна-сама!.. Удар. Край цепи задел рукав мундира, разрывая его в клочья. — Тсуна-сама!..

Смерть, возрождение, Смерть, возрождение…

Савада рванула вперед, с низкого старта; мир в глазах размылся одним цветным пятном, и четкой осталась лишь фигура Невесты-Розы, протянувшей руки. На секунду тело Тсуны стало легким, как пух, и порхнуло вперед — к кислотно-фиолетовой розе на черном мундире. Взмах! Лепестки разлетелись по ветру.

…Смерть, возрождение, Смерть, возрождение!

Цепь взмыла в последний раз — и со звоном рухнула на землю. Снова загремели колокола, и Тсуна упала на одно колено, тяжело дыша. — Хи… Хи… Хибари-сан… Он смотрел на нее сверху вниз нечитаемым взглядом. — Только что, зверек, — цепь с лязгом собралась в цельное лезвие, — что это было? — Ах… Что… именно?.. — Хм, — он дернул плечом и разделил меч на пару тонф. — Ты даже не заметила, каким образом победила? Тсуна покачала головой, и тогда Хибари вдруг слегка улыбнулся — криво, будто с непривычки у него сводило скулы. — Наивный маленький зверек. Он развернулся и направился к выходу с Арены, бросив через плечо: — А ведь ты и Принц похожи внешне. — Ась?.. — только и смогла вымолвить Тсуна минуту спустя. Она развернулась к Невесте-Розе: — О каком именно принце он говорил? Ответом ей стала нежная, сияющая улыбка. — И ты тоже проиграл, — покачал головой Хаято, задумчиво глядя в камеру. Из-за плохого качества видеосвязи его лицо выглядело потусторонне-бледным. — Тебя это огорчает? Ты же на ее стороне. — Я на стороне Десятой. Но не заодно с Краем Света. — Значит, ты тоже испытываешь недоверие к его методам? — А кто вообще может доверять… подобному?! — в гневе Гокудера вскочил, оперся руками на стол. — Он держится в стороне, не показывая своего лица и довольствуясь загадочными письмами… и при этом он все еще знает, что происходит в Академии! Не кажется ли тебе, что нас просто используют? Лица его было теперь не видно, перед камерой лишь раскачивались бесконечные амулеты и подвески, висевшие на его шее. — Кажется ли? — спросил Хибари невыразительно. — Край Света — кто-то, кто близко к нам! Тот, кто может следить за всем, управлять всеми, но при этом держится в тени и не высовывается! Вдруг Хаято застыл, и его цепочки постепенно замерли тоже. — Кто угодно из нас… это… ты, Хибари? Изображение задергалось. Крошечный оберег перед объективом, — маска языческого божка, — будто бы посмеивался. — Я помню, как ты легко направил Бьянки на дуэль… может ли быть, что Край Света — это ты? Хибари расстегнул ворот рубашки и достал цепочку с кольцом. В голубоватом свете экрана слабо блеснули массивная оправа и ониксовый шар, смутно похожий на глазное яблоко. — Если бы мне вздумалось поиграть с травоядными, я никогда не опустился бы до того, чтобы уподобиться им.

«Прости меня». Вот то, что прозвучало в момент нашей разлуки. Разделенные ᛶᛶᛶᛶᛶᛶᛶᛶᛶ, что мы могли поделать?