Юная революционерка Тсуна: сказка о Принце

Каблуки Тсуны звонко цокали по плитам двора Академии. — Здравствуйте, Хибари-сан! — лучезарно улыбнувшись, Тсуна запустила руку в растрепанные волосы. — День добрый! Глава Дисциплинарного Комитета проводил ее слегка недоуменным взглядом и даже кивнул в ответ. Игнорируя все и вся, Тсуна пересекла двор, завернула за угол и лишь тогда позволила себе вздохнуть с облегчением. У нее получилось. Она появилась так, как будто вчерашнего дня не было. Она будет отрицать его, и тогда, может быть, его действительно не станет. Найто был прав. Перестать быть «собой» невозможно. Тсунаеши-тян, с которой играл Бьякуран. Тсуна, которая сражалась на Арене и побеждала. Тсуна, решившая, что она — «Принц» для Невесты-Розы. Тсуна, плакавшая среди роз, и Тсуна, которая вцепилась в помощь и поддержку, как утопающий в соломинку. Тсуна, которая сейчас решилась не сдавать позиции. Все это была одна и та же девушка… Нет. Личность. Тсуна вскинула голову и взглянула на сияющую клетку розария. Тюрьма для прекрасной птицы, поющей среди роз. Способна ли она, Савада Тсунаеши, показать Энме, что эти стены можно сломать? — Тсунаеши-тян? — Бьякуран обернулся, и Тсуна с изумлением отметила, что он писал что-то в хорошо знакомой ей тетради: помятой и разрисованной. Понятия «Бьякуран» и «домашнее задание для Энмы-тян» в голове Савады связаться так и не смогли. — Ты пришла по поводу воскресенья? — Нет. Тсуна вздернула подбородок и посмотрела прямо в глаза Бьякурана, колдовские и сиреневые, ровно такие, какими она их помнила. Память услужливо подбросила пару ярких картинок, но они разлетелись в клочья, сметенные усилием воли. Со звездами и мечтами о несбывшемся было покончено. Под ноги Бьякурану звонко шлепнулась оранжевая роза. — Я готова сразиться в любое время, когда тебе будет удобно. — Тсунаеши-тян… Он смотрел изумленно и совершенно не улыбался, выглядя старше и мудрее, чем Тсуна помнила. Хотя помнила ли она на самом деле хоть что-нибудь, кроме своей обиды? Из-за кустов высунулась Энма — с завязанными косынкой волосами и садовыми ножницами в руке. — Савада? — Привет, Энма-тян, — Тсуна широко улыбнулась. Ей казалось, что у нее за спиной медленно, со звенящим шорохом разворачиваются крылья. — Сегодня я освобожу тебя, обещаю. — Итак, что мы имеем? — раздалось в трубке. Гокудера стиснул телефон так сильно, что корпус жалобно затрещал. — Сегодня на Арене проявился Замок-В-Небесах. Вне дуэлей. Вспомнилась ночь: Академия, зависший над ней темный прямоугольник Арены — и потоки воды пополам с розами. Настоящий цветочный апокалипсис. И тревожный голос сестры: «Хаято, хоть ты можешь мне сказать, что происходит?» — Коли уж так вышло, уважаемый вице-президент, передайте президенту, что ее усилия были потрачены не зря. Дуэлянт, выбранный Бьянки Велено, показал свой потенциал. — Что вы… задумали?.. — прохрипел Гокудера. Ему только теперь пришло в голову, что и Савада, и ее полоумный друг, и появление Бьякурана с его невообразимой наглостью — все это могло быть каким-то очень сложным планом Края Света. Таким, что члены студсовета по своей наивности не могли проникнуть в его истинный смысл. — Ничего особенного, — человек в трубке неприятно, как-то в нос рассмеялся. — Я просто собираюсь принести в мир революцию.  — Роза прекрасного замка, сила Небес, что спит во мне, приди и служи своему хозяину! Острие взмыло к Замку-В-Небесах, опрокинутому над Ареной, и прочертило светящуюся линию. — Дай мне силу принести в мир революцию! — прокричал Бьякуран. Его голос эхом разнесся над Академией, и Меч ослепительно полыхнул, возвращая весь свой свет в кольцо. Тсуна переступила с ноги на ногу и поправила розу на груди. На миг ей вспомнилось мимолетное теплое прикосновение Невесты-Розы и ее взгляд исподлобья — как показалось Саваде, полный надежды; и рукоять чужого оружия в руке перестала казаться неудобной и угловатой. Перед дуэлью, когда Тсуна шла по галерее на третьем этаже, из тени навстречу ей выступил Хибари. В руке он сжимал страшноватого вида механизм с лезвием, составленным из отдельных сегментов — тот самый, которому Савада однажды чуть не проиграла. — Зверек. Тсуна не успела ничего понять, как он уже сомкнул ее ладонь на ребристой рукояти. — Я рад видеть, что ты больше не разлагаешься. — Хибари-сан?.. — Иди и отвоюй то, что тебе принадлежит, — он развернул Тсуну за плечи и подтолкнул вперед. — Иди-иди. Не разочаровывай меня. Тсуна прижала к груди меч, постепенно осознавая, что вот сейчас Хибари отдал ей свое любимое оружие и, кажется, напутствовал сражаться и победить. Горло ее сжалось от волнения. — Да, Хибари-сан! И теперь, уже стоя на Арене, она все еще внутренне трепетала, как лепесток на ветру. В нее поверил человек, который, кажется, почти никого в мире не уважал. Хибари, волк-одиночка с острыми зубами, вручил ей меч. С таким оружием она просто обязана победить! Пусть оно оказалось тяжелым и не очень удобным, но Тсуна надеялась справиться. В конце концов, до начала всей этой истории она вроде бы вообще никогда не занималась фехтованием всерьез — но тем не менее раз за разом побеждала, даже тех, кто посвятил искусству боя долгие годы. Что ей мешает совершить чудо еще раз? Только собственные слабости. Но их она отринет. — Начнем, Бьякуран. Она отвела руку с мечом чуть назад, рассчитывая использовать его тяжесть. Прежде ее руки вел Меч Небес, однако сейчас Тсуна с изумлением поняла, что с каждой дуэлью ее тело перенимало приемы собственного оружия и кое-чему научилось. Движения давались на удивление легко, так, как будто все предыдущие поединки она выиграла исключительно собственными силами. И грянул звон колоколов — стройный и сильный, такой, что платформа завибрировала. Врата с грохотом закрылись, налетел ветер, сметая розы и обнажая Арену.

Раскаленная тьма. Родившиеся куклы С именем Антропопериферизм.

Бьякуран ухмыльнулся. — Я вижу, ты решила постараться и победить. Не сочтя нужным отвечать напрямую, Тсуна отрывисто кивнула. — В таком случае… — его тонкие губы растянулись в недоброй улыбке, — в таком случае у меня есть что тебе показать.

Дергая за ниточки мира. Одинокое существо. Для остальных — воображаемый кукловод.

Он развернулся к Энме и торжественно произнес: — Невеста-Роза, благослови своего Нареченного на победу. Энма медленно приблизилась и коснулась бледно-сиреневого цветка в петлице, а потом сжала ладонь на рукояти Меча Небес поверх руки Джессо. Лезвие медленно налилось ярким оранжевым огнем. — Благородная роза, — прозвучал над Ареной мягкий девичий голос, — цвети ослепительно. Бьякуран резким движением отстранил Невесту-Розу и бросился вперед.

Субнулевая тьма, рождение живых существ Соотнесены с Антропопериферизмом На естественной почве Объединения существования, Заключают в себе воображаемого творца.

Ошеломленная происходящим, Тсуна едва-едва успела уйти из-под удара. Меч просвистел мимо ее плеча, опаляя жаром даже сквозь рукав. — Это же!.. — Ты ж не думала, что все будет так просто? — ухмыльнулся Бьякуран. Меч буквально танцевал в его руках, и Тсуна сжала зубы: да, никто не обещал, что будет легко. Этот человек однажды уже победил и без Меча Небес. Обмануть его никак не удавалось. Он легко считывал все комбинации Тсуны: и попытки обойти со спины, и поднырнуть под руки. Оставалось только упорно уворачиваться — уверенности в том, что меч Хибари выдержит столкновение, не было никакой; слишком уж ярким и горячим стал клинок в руках Бьякурана.

Слова, рождение, случайная встреча, а потом сомнение. Знание, рождение, случайная встреча, а потом пустота. О, где и когда я?

Без силы, дарованной Невестой-Розой, Тсуна стала быстро уставать. Откуда-то всплыла дурная мысль: «Потеряла форму». Руки болели от непривычной тяжести, левое колено то и дело простреливало болью — видимо, в очередном прыжке Тсуна подвернула ногу. А Бьякуран продолжал атаковать, и меч его мелькал, как молния. — Вот видишь, насколько в моих руках это оружие сильнее. Ты же даже не знала об истинной силе Меча Небес? Тсуна не ответила — у нее перехватило дыхание. Пламенеющий клинок очертил в воздухе изящную дугу и почти что коснулся розы. — Позволь мне срезать этот цветок и избавить тебя от мук. Эта битва тебе не по силам, — в глазах Бьякурана мелькнуло что-то похожее на сочувствие. — Ты скорее погибнешь, чем победишь. В памяти Тсуны зазвучали слова: «Не разочаровывай меня.»

Заклинание, колдовство, тайна, молитва, я. Сцена, судьба, магия, зеркало. Полная луна, таинственная и трансмутирующая.

— Черта с два! — она отшатнулась, прикрывая цветок. Меч Небес царапнул кожу, и Тсуна едва не взвыла от боли — как будто к ее руке приложили паяльник. Бьякуран удивленно приподнял брови: — Эй, ты совсем не бережешься. — Взяла… пример… с тебя, — задыхаясь, ответила Тсуна. Дуэль совсем ее измотала. — Но я ведь победил не поэтому. — Да мне плевать!

Я воображаемое живое тело, идущее к своему концу. Полная луна, таинственная и трансмутирующая.

Мечи едва не скрестились вновь, но Тсуна подавила желание защититься и раскрылась — выпрямилась и расправила плечи; вот она, а вот ее роза, атакуй — не хочу. Бьякуран почему-то даже не замахнулся; он смотрел на Тсуну так, будто любовался ею. Клинок в его руках раскалился еще больше и теперь выглядел почти белым, слепя глаза. От такого Меча Небес стоило держаться подальше; повредить часть цепи или весь меч Хибари целиком — выбор был очевиден. Тсуна нажала на рычаг на рукояти — лезвие зазвенело, разворачиваясь в длинную цепь, — размахнулась и послала звенья как можно дальше. Получилось не очень, но зато Бьякуран на секунду встал в тупик. Он попытался отразить удар, но не смог понять, куда пойдет цепь, и замешкался в нерешительности. Это была от силы пара секунд — и их следовало использовать на полную; Тсуна с усилием дернула цепь еще раз — ну вот и как Хибари-сан ухитрялся делать это с такой легкостью? — и бросилась вперед, напролом. Время как будто замедлилось. Бьякуран продолжал стоять в неустойчивой, изломанной позе, отведя руку с оружием вбок; искры, разлетавшиеся от Меча Небес, застыли в воздухе; воздух стал густым, и Тсуна резала его, как масло — своим стремлением, своей волей. А потом колено прострелило резкой болью. Каменные плиты ринулись Тсуне навстречу, что-то щелкнуло, и время пошло снова.

Я воображаемое обреченное тело, идущее к своему концу. Поиск времени Без отдыха.

— Черт возьми, — прошептала Тсуна, пытаясь приподняться. Момент был безнадежно упущен, но она все еще не могла в это поверить. Не хотела. — Двигайся же! — Не надо. Бьякуран опустился на колени рядом с ней, пачкая в пыли свои щегольские форменные брюки. — Не двигайся, Тсунаеши-тян. Сделаешь еще хуже. Ты же не хочешь, к примеру, порвать связку и восстанавливаться несколько месяцев? Нахмурившись, Тсуна попыталась оттолкнуть его руки, но Бьякуран крепко схватил ее за плечи, наклонился и поцеловал.

Спелеоморф, продолжающий жить. Поиск земли, без рук, без ног.

Его губы оказались точно такими, как в воспоминаниях — горячими, сухими и чертовски настойчивыми. На мгновение Тсуна забылась, целеустремленность и злость смыло горячей волной стыда и радости: Бьякуран снова рядом с ней, он снова целует ее!.. «Забудь его.» Жар сменился отрезвляющим холодом, продравшим по коже. Два купола неба, состыкованных в сферу, россыпь алых роз и — тепло, слова человека, который не требовал от Тсуны ничего, кроме как оставаться собой. Игнорировать боль и унижения. Плевать на тех, кто пытается использовать. Цвести. Через боль, через смятение — там, в сердце взаимоотраженной галактики, до Тсуны все-таки докричались: «Я никогда не исчезну.» И тогда она решила, что попытается еще раз: не даст себе сломаться, не сдастся, когда ее бой еще не окончен. И тогда принц сказал: «Если ты не утратишь чистоту и благородство, однажды это кольцо приведет тебя ко мне…»

Я все еще существую, прозрачный, неосязаемый, легкий вздох.

Тсуна плавным движением развернула меч вверх — так, чтоб наверняка, — и по его лезвию соскользнули разрозненные сиреневые лепестки. Снова забили колокола. Плиты Арены завибрировали от их звона. — Ты… определенно стала сильнее, Тсунаеши-тян… — Бьякуран оторвался от ее губ, но объятий не разжал — только соскользнул руками с плеч на локти. — Я снова вижу девушку, чье пламя оказалось ярче и сильнее чьего бы то ни было. …И принцесса так впечатлилась этой встречей, что решила сама стать принцем. — Рада, что тебе нравится, Бьякуран. …И сражалась, никогда не сдаваясь… — Это было потрясающе, Энма. Тебе ведь тоже понравилось? Невеста-Роза стояла в круге света — босиком, с растрепанными волосами, в одном халате. — Да, определенно. Это было опять… очень красиво. — Как ты думаешь, это связано? — Что? Скрытый в тени собеседник рассмеялся в нос и сказал: — Да садись ты. Налей себе вина. Давай обсудим, почему вчера над Ареной проявился Замок-В-Небесах? — Я не знаю. Прости. — А, может, ты знаешь, кто там был в этот момент? — И это тоже. Ты направил туда кого-то? — Энма наконец прошла к дивану и села напротив своего собеседника. Взяв бокал со стола, она медленными движениями налила туда чуть-чуть вина. — Конечно. Нового Дуэлянта. Чудесно, не правда ли?.. Эй, что это с тобой? Бокал выскользнул из пальцев Энмы, и теперь на халате медленно расплывалось темно-красное, будто кровавое пятно. — Все… в порядке… — Подумать только, ты так разнервничалась. И с чего бы это? Тебе так неприятно, что он сумел докричаться до Небес? — Я… рада. Я рада, если это твой план и он удался. Неизвестный тихонько фыркнул. — Ну-ну, милая. Если ты ревнуешь, в этом нет ничего плохого. Это очень по-человечески. А Невеста-Роза была бы совершенно неинтересной, не будь она человечна, правда? -…Наверное. Тебе виднее. Шевельнув плечами, Энма сбросила халат, вспыхивая в золотом свете алебастрово-белым телом. Волосы ее всколыхнулись и легли на обнаженную спину и плечи. Ее собеседник рассмеялся. — И вот сейчас я понимаю, почему Савада Тсунаеши не желает отпускать тебя. Даже немного жаль стало, что ты просто… — Нет! Это никак не связано, — Энма вдруг зажала себе рот ладонью и помотала головой. — Что я говорю? — Что ты говоришь? Что ты чувствуешь? Я вижу, ты переволновалась. Может, пойдешь спать? — Я… — Ты? — Я пришла нарочно… Энма выпрямилась и расправила плечи, легким взмахом рук отбрасывая волосы за спину. — Хочу знать, что ты будешь делать дальше. — Дальше?.. — неизвестный усмехнулся и нарочито небрежным движением выплеснул вино из бокала — прямо ей на живот. Энма опустила глаза, глядя на красные потеки на своем теле, и неловко повела плечами. — Да. — Все фигуры уже готовы и стоят на доске… Настало время для следующей партии, — он поставил бокал на стол. — Приведи-ка себя в порядок и возвращайся в общежитие. Савада Тсунаеши, верно, уже заждалась тебя. Не следует огорчать такую прелестную победительницу. …И всегда, рано или поздно, так или иначе — выигрывала. Найто медленно выдохнул и прислонился к стене. Колени внезапно ослабели, и он сполз на пол, сжимая в руке пару почти одинаковых конвертов с печатью Академии. Один из них он только что обнаружил в кармане собственной формы. Определенно что-то новое. До сих пор «письма с Края Света» обнаруживались на подоконнике, в учебниках и на дне школьной сумки — так, как будто их кто-то упорно подбрасывал. Но в кармане-то они откуда могли взяться? Развернув письмо, Найто еще раз пробежался глазами по тексту. «Сила и благородство заключаются не только в победах на Арене. Есть еще много вещей, которые проявляют эти качества. Например, способность поддержать того, кто впал в отчаяние. Небеса слышат тех, кто умеет любить. Край Света.» Кто бы ни подписывался столь странным псевдонимом — он определенно знал, где вчера Найто был и с кем разговаривал. И знал он не только это, потому что его предыдущее письмо состояло из одной-единственной фразы: «Если не хочешь утратить нечто важное, поспеши: в саду на вершине Академии решается судьба близкого тебе человека.» При воспоминании о том, как Тсуна раскачивалась на ветру у самого края бездны, у Найто холодели пальцы. Кто знает, что было бы, опоздай он хоть на секунду? Край Света послал его туда — и толкнул в итоге на череду поступков, смысла которых Найто не понимал и не хотел понимать. Ему казалось, что осознание того, что двигало им, сделает все только хуже. А еще ему казалось, что Тсуна попалась в ловушку, из которой выбраться не так-то легко. Хуже этого была только мысль о том, что они в этой ловушке вместе. Или не хуже? Или, не прими он Печать Розы, Тсуна была бы для него навсегда потеряна? — Аргх! — Найто схватился за голову. — Бесит! Это все слишком запутанно! Ему вспомнилось, как Тсуна говорила что-то о том, что все, кто выходил на Арену и пытался заполучить Невесту-Розу, были доведены до отчаяния. А потом он подумал, что еще вчера вечером собирался вызвать Бьякурана, если Тсуна не сможет сражаться сама. Та горечь и железные обручи, сжавшие сердце… — Это и было отчаяние?.. Восторг, охвативший его между небом и землей, когда небо отразилось в воде под ногами — это и было счастье? Найто определенно ничего не понимал. Найто запутался. Услышав звонок телефона, он испуганно вздрогнул и принял вызов, едва увидев номер. На мгновение его накрыло ужасом еще большим, как будто мир был дырявой, расползающейся в руках сетью. — Саннапи-тян? Пожалуйста, можешь больше никогда мне не звонить? Найто прищурился, рассматривая блестящую печатку дуэльного кольца, и добавил: — Теперь я обручен. Короткие гудки

Жила-была маленькая принцесса… Жили-были два ᛶᛶᛶᛶᛶ и их ᛶᛶᛶᛶᛶᛶ… Ты все еще хочешь найти меня? Разве ты не понимаешь, что нечто сияющее и вечность — это…