Юная революционерка Тсуна: сказка о Принце

Вернулась Тсуна поникшей и грустной. Она не то чтобы не ожидала, что Хибари ее пошлет - скорее, все-таки надеялась, что ее страхи окажутся напрасными. Не оказались. Прежде, чем отвернуться, он посмотрел на нее таким больным взглядом, как будто собирался умереть. Тсуна не знала в точности, как именно смотрят люди, идущие на верную гибель, но ей казалось, что только что ей "повезло" с этим познакомиться. Розарий встретил ее тихим и ядовитым смехом Бьякурана. - Ну что, Тсунаеши-тян, убедилась в том, что твоя помощь никому не нужна? Близоруко щурясь, он наклонился к кусту красных роз и сорвал одну. - Не трогай цветы, - автоматически среагировала Тсуна. - Почему? - Они... они принадлежат Энме-тян... - вымолвила она и замерла. Да, Энма... которая касалась этих цветов, ухаживала за ними, провела здесь столько времени... Даже сегодня, в ее отсутствие, розарий был пропитан чем-то особенным, тем, что отличало ее от других: не запахом, не звуком голоса... чем-то еще, темным, теплым, слишком прекрасным для кого-то вроде Бьякурана. - Выбери ты уже, - процедил он нетерпеливо и зло. - Либо ты бросаешь себя и всю Академию к ногам Невесты-Розы, либо ты тратишь себя на Лонгчемпа. Тсуна с трудом оторвалась от созерцания бархатистых ярких цветов. - Ты так сказал, как будто второй вариант тебе не нравится... - задумчиво пробормотала она и подняла с пола лейку. На дне еще звонко плескалась вода. - Но... в прошлую нашу встречу ты говорил прямо противоположное. Тсуна наклонила лейку над кустом. В носике что-то забулькало, и на куст хлынули прерывистые, сверкающие струи. Листья влажно заблестели, цветы засеребрились в водном бисере, и Тсуна зажмурилась, вдыхая плотный, головокружительный аромат. - Я немного не понимаю тебя, Бьякуран... - начала было она и осеклась, потому что он обнял ее со спины и поцеловал в шею за ухом - сухо и горячо, распуская по коже искры мурашек. - Отпусти меня, немедленно! - Мало ли что я говорил тогда... - Эй, отстань, или я тебя ударю!! - Тогда, знаешь ли, мне было выгоднее, чтобы ты решила, что влюблена, - Бьякуран стиснул Тсуну в объятиях так, что она не могла даже пошевельнуться, и зашептал: - Если бы ты решила, что любишь этого придурка, ты бы не смогла с ним сражаться. Ты проиграла бы... Это именно то, чего мне хотелось. - Но тогда... тогда Энма-тян... - Правильно. Тогда мы бы избавились от Невесты-Розы, и я бы увидел, как Академия меняется. Я не сумасшедший, - прошептал он между короткими поцелуями в шею и затылок, - я не стану свергать Край Света. Я просто помогу ему, и он обрушится сам. - Отпусти... - выдохнула Тсуна, еле сдерживая дрожь. Не то чтобы мерзко - страшно; ей казалось, что с каждым прикосновением ее личной свободы становится немного меньше. - Не заставляй меня драться или звать на помощь. - Кого, его? - Бьякуран так это произнес, что сразу стало ясно, что речь идет о Найто. - Зря надеешься, Тсунаеши-тян, на самом деле я могу стереть его в порошок за пару минут. Если бы ему хоть раз удалось вывести меня из себя... но пока что все было наоборот, не так ли? - Ха... я не подразумевала Найто-куна, - запротестовала Тсуна, уклоняясь от очередной попытки ее поцеловать. - Я вообще... да отстань же ты! Сколько можно! - А ты и не особо сопротивляешься. - Мне тебя что, бить?! - А почему бы и нет? - Бьякуран разжал руки, и Тсуна шарахнулась от него, с грохотом роняя лейку. - Куда ж ты так спешишь? - Подальше от тебя! Я почему-то решила, что ты больше не будешь приставать ко мне. Зря я была о тебе настолько хорошего мнения! Бьякуран улыбнулся и сорвал еще одну розу - на этот раз белую. И принялся отрывать лепестки, один за другим. - Абсолютно точно зря, - тихо сказал он. - Я не люблю выпускать почти загнанную добычу. Отступив на шаг, Тсуна метнулась взглядом по розарию. Не то чтобы она боялась не справиться с Бьякураном, нет; куда важнее было то, что она не хотела подвергать свою решимость такому испытанию. Какими бы словами она ни бросалась, как бы ни клялась, что между ними все кончено, этот человек все еще имел на нее влияние сродни магнетическому и не брезговал этим пользоваться. Если бы только понять, зачем ему понадобилось ее возвращение! Неужели просто ради того, чтобы потешить свое тщеславие? Слишком просто. Бьякуран никогда не был так примитивен. - З-знаешь, - выдохнула Тсуна, прижимая руку ко рту, - я не знаю, зачем тебе я, если я уже один раз... была полностью в твоем распоряжении. - Ты изменилась. - И что?.. Это все еще я... - Неправда, - Бьякуран наклонился к ней, перехватывая ее руку и отводя от лица, - Савада Тсунаеши-тян из моего прошлого и ты - два разных человека. В первый момент мне даже показалось, что я обознался... - Лучше бы так оно и было, - пробормотала Тсуна, отворачиваясь. Щеки предательски защипало - значит, ему удалось заставить ее покраснеть. Что за стыд! - ...Но потом я понял - вот он, прекрасный цветок. Наконец-то распустился. Ты всегда привлекала меня - в тебе скрывалась сила. Но в Намимори ты наконец-то начала этой силой пользоваться. И у тебя хватило смелости, стойкости и воли, чтобы выдержать, даже когда тебя пробовали на излом. Свободной рукой он притянул Тсуну к себе - бережно, но твердо. - Как же мне не попытаться получить тебя еще раз? Теперь это снова имеет смысл. - Потрепать, бросить и ждать, пока я снова оправлюсь? - вырвалось у Тсуны. Бьякуран зажмурился и засмеялся. - Не драматизируй. По-моему, ты уже доросла до понимания, что никакая любовь вечной не бывает. Я и ты, или ты или любой другой человек - это будет союз, в первую очередь, заключенный для удовольствия, и ни для чего иного. Люди играют в отношения, пока им это весело, и просто берут друг от друга желаемое, когда им это нужно. Чего такого? Мне скучно с девушками, даже с теми, которые учатся здесь. Все эти слова про "школу для лучших и талантливейших" стоит просто выбросить на помойку - вокруг меня все такие же серые тени, как и раньше! Я иногда даже не уверен, существуют ли они, или мне просто кажется... - Дай угадаю, - ядовито спросила Тсуна, - я - цветное пятно на общем фоне и все такое, да? - Я этого не сказал. - Просто не успел! - А ты стала непримиримой, Тсунаеши-тян, - Бьякуран улыбнулся и отпустил ее. - Куда жестче, чем раньше. - Ты научил. - ...Думаешь?.. Как же Тсуна ненавидела этот взгляд - подслеповатый, обманчиво-невинный. Пустое, лживое, оленье выражение, очередная омерзительная маска. Когда-то это все казалось искренним. Когда-то она думала, что Бьякуран - сто раз неуживчивый, асоциальный, странный тип, но по-детски непосредственный. Просто заигравшийся ребенок, которому никто не объяснил, к чему ведут его забавы. Она повторяла это себе, как молитву, каждый раз, когда пугалась его слов и действий, в конце концов сама в это поверила - и за то и поплатилась. Под маской не оказалось лица - там был оскал чудовища, насмешливый и азартный. Бьякуран видел в людях кукол, и Тсуна собой лишь подтвердила это правило. Наверное, за каждый ее вздох или стон он мысленно ставил себе галочку, как за игровое достижение. ...Хотела бы она все-таки знать точно, было ли все именно так, или она все-таки додумала? В фехтовальном зале было тихо, прохладно и пусто. Хибари медленно прикрыл за собой дверь - замок звонко щелкнул, - и вжался в нее спиной, закрывая глаза. "- Что с вами сделал Рокудо Мукуро?" Савада Тсунаеши... Нет, "Принц". Тсунаеши, которую Хибари знал до сих пор, никогда бы не спросила у него ничего подобного. Он читал ее характеристику: трусливая, бесполезная девчонка, слабая в учебе и спорте. Ничего выдающегося, скорее даже выдающаяся никчемность. Она никак не могла быть Нареченной, никак не могла побеждать раз за разом - но почему-то делала это. И глаза у нее тогда были... невозможные, невероятные, ослепительные. И волосы развевались, как живое яркое пламя. Хибари не верил в ее силу - но что-то перевернулось в нем, когда фиолетовую розу с его груди сорвало длинным, красивым и безукоризненно точным жестом. В тот миг Тсунаеши оказалась совсем рядом: маленькая, тонкая, но с непоколебимой решимостью во взгляде. Был ли это обман зрения, или за секунду до удара перед Хибари затормозила не она, а кто-то другой - выше нее, шире в плечах, с огненным росчерком во лбу?.. Он хотел бы проверить. Узнать, действительно ли она не такая как все. Встретиться с ней в фехтовальном зале, где между ними не будет никаких правил, кроме правил честного поединка, и где им не грозит никакое мистическое вмешательство Края Света, Принца или кого-то еще. На несколько минут дуэли Тсунаеши вернула ему почти позабытое чувство благородного соперничества, опасного виража меж острых скал; его сердце снова вспыхнуло, как фейерверк, и теперь отчаянно саднило. Вспомнить только, как смотрел на Тсунаеши тот придурок, травоядное в цепях и брелоках - почти не скрываясь, пожирал ее темным и хищным взглядом; как наблюдал за ней Бьякуран, заинтересованно и несыто... Отвратительно. Грязь и мерзость всегда тянутся к свету. За одно это их стоит стереть с лица земли. Хибари выдернул из стойки легкую тренировочную рапиру, крутанул в руке и загнал обратно в крепление. Слишком легкая, простая и безопасная; не оружие - суррогат. Ладонь сама собой легла на закрепленные тонфа. Да, покрытиям зала придет конец, Ди Спейд потребует ответа за устроенный беспорядок, Адельхейд, может быть, попытается выговорить, когда вернется - но какая разница? Правила Академии, дисциплина Академии сомкнулись на горле, как ошейник с шипами. С самого начала Хибари хранил порядок исключительно так, как сам его понимал. И оружие создавал себе под стать. Меч, который должен был стать продолжением его рук и выражением его "я", эгоистичного и замкнутого на себе, меч-змея, меч-Уроборос... "- Настолько неуверен в себе, Кея-кун?" - Да, - прошипел Хибари сквозь стиснутые зубы. - Не уверен. Скажи еще что-нибудь!.. Цепь металлических звеньев со свистом рассекла воздух и вонзилась в манекен, с грохотом его опрокидывая. Взмыла вновь, сворачиваясь петлями в воздухе, зазвенела и с бешеной вибрацией собралась в единое лезвие. Неуверенность! Трусость! Хибари бросился вперед, атакуя следующий менекен. Острый конец лезвия раз за разом впивался в древесину, крошил ее, брызжа во все стороны мелкой щепой; звон и грохот ударов наполнили гулкое пространство зала, отражаясь от стен. В чем ты еще пожелаешь обвинить меня, Мукуро? Академия - место, где нет ничего истинного и святого. Хибари-то точно это знал: нет отсюда выхода, нет, как бы Лонгчемп ни рвался во внешний мир, как бы ни бесился Ламбо, запертый в этой проклятой ловушке. И Гокудере отсюда тоже не выйти - все, что он может, так это смириться и сложить руки. Как Адельхейд. Как он сам. Студсовет - сборище придурков-идеалистов! Звякнуло, снова распускаясь в блестящую ленту, лезвие. Дуэли, Арена, Невеста-Роза - адский механизм, который перемалывает все, что в него попадет! Манекены сыпались, как кегли, под бешеными взмахами цепи. Неужели ты не понимаешь, от чего ты сбежал, Мукуро? Какого черта... какого черта ты вернулся сюда? В место, откуда можно только выпуститься? Как предыдущий студсовет. Кем они были? Как они выглядели? Почему это все так сильно что-то напоминает - яростный, ослепительный танец с оружием хлестким и звонким, как бич? Слабо скрипнула дверь - и в прозрачной полутьме неосвещенного зала Хибари развернулся, как потревоженный хищник. Цепь скользнула по полу, оставляя глубокие светлые царапины. За дверью что-то белело, шуршало, кто-то шептался: "Хибари-сан?.. Хибари-сан тренируется!" Послышался тихий, еле различимый девичий смех, потом кто-то тревожно пискнул, и на секунду Кею как обожгло - в щели, почудилось ему, влажно блеснул знакомый синий взгляд. Пальцы тисками сжались на рукояти меча. Взвизгнув, звенья цепи взвились в воздух, блеснули в наивысшей точке и рухнули железным дождем, вспахивая полотно двери. Деревянный треск и чей-то крик в коридоре хлестнули Хибари, как пощечина; он нажал на кнопку, сматывая лезвие, и пошатнулся, падая на колени. Меч выскользнул из его руки. - Что... я... делаю?.. "Настолько не уверен в себе, Кея-кун?" Дитя, обреченное демону... Единственный, кто под стать Рокудо Мукуро... Что за ложь? Ты просто еще одна жертва, Кея-кун. Ты остался внутри Академии и даже не пытаешься вырваться, хотя и знаешь, что это за место. Не надо думать об этом, Кея-кун. Помнишь прошлый год? Помнишь, как весной я подарил тебе ветку сакуры? Ты сказал, что ты не девушка, чтоб принимать цветы, и тогда я ударил тебя ими по лицу. Строптивый, никогда не покоряющийся, ты... ...что же ты делаешь, Хибари Кея?.. - Всем привет! С вами снова клуб радиолюбителей Академии Намимори! Ну как, соскучились?! Сегодня мы приготовили для вас выпуск свежих новостей! - Он состоит из одной-единственной новости... - Но зато какой!! - А-ко, мы еще не представились. - Да ну тебя! Думаешь, нас еще не запомнили? Ладно-ладно... Я - А-ко, она - Би-ко, просим любить и жаловать! - ...Не думаю, что это сейчас звучало вежливо... - Ай, да кому это интересно! Ведь у нас сегодня новость из новостей! - Все из уст очевидцев... - Состав нашего всеми обожаемого студсовета снова пополнился! - Прямо-таки всеми обожаемого? - Не будь такой занудой, Би-ко! Конечно же, всеми! Каждый из членов студсовета - необыкновенная личность, лично избранная нашим уважаемым директором! Ах, Ди Спейд-сама... - И тем не менее, последнее пополнение... странное. - Думаешь?! - Этот... как его там? И восстановленный ученик... - Ха! Опять витаешь в облаках! Восстановленного ученика звать не иначе, как Рокудо Мукуро! Как можно не знать о нем?! - Меня не интересуют сплетни. - Пф-ф! Рокудо Мукуро выше сплетен. Он - легенда! Кстати, а знаете, знаете, что? Нет, вы явно не знаете! При зачислении в студсовет студенты получают свой собственный цвет. Итак, в последние дни добавились терракотовый и ультрамариновый! - ...Коричневый и синий? - Ты такая прозаичная, Би-ко... Интересно, чего стоит ожидать от этих двоих? Необыкновенные цвета и неожиданный выбор самого Ди Спейда! А знаешь, знаешь, что мне недавно рассказали? Нет, ты явно не знаешь! - А наши слушатели знают? - Они так тем более не в курсе! Так вот, слушайте, рассказываю по секрету: раз в некоторое время студсовет собирается в полном составе в своей башне... и тогда решает самые важные и секретные вопросы Академии! Никому не известно, какие именно, но зато известно, что в это время каждый из членов студсовета крепит себе в петлицу розу "своего" цвета! Интересно, интересно, что же они там делают?.. Действительно интересно! - Так вот зачем в Академии растет столько разных роз?.. - Столько же цветов и их сортов, сколько и невероятных индивидуальностей в рядах студентов! - Ты как будто рекламную брошюру вслух читаешь. - Ну уж извини, если я искренне восхищена нашей школой! - Спокойно, А-ко. Думаю, самое время для моего маленького личного выпуска... - Того самого?! Ты хочешь сделатьэто?! - О да! - Не может быть!! - Анонимные письма студентов друг другу и нашему клубу! Ха! Это именно то, что я всегда мечтала вставить в эфир! - Би-ко... сейчас ты... очень пугающая... - В самых безобидных на вид людях прячутся наиужаснейшие демоны, милая моя. Так вот: письмо первое! - Би-ко... - "Я не помню, когда это случилось. Я не помню, почему это произошло. И я совсем не умею говорить о таких вещах, я путаюсь в простых словах... я не очень умный, наверное?.. Но так ты хотя бы не будешь знать, что это пишу именно я и именно тебе. Это отлично! Но, знаешь... ты совершенно не в моем вкусе, и, честное слово, в первую встречу я решил, что ты ужасно странная... хорошая подруга зато, наверное! Я совершенно не помню, когда я поймал себя на мысли, что не хочу делиться твоим вниманием ни с кем. Слушай, я, наверное, ужасный эгоист? Мало того, что ненормальный, так еще и думаю только о себе! Мне часто это говорили. Извини меня, пожалуйста. Мне впервые в жизни так неловко. Я... я..." - Слушай, Би-ко... я не уверена, что такое стоит читать на всю Академию. - Ха? Думаешь?.. - Уверена. - Ладно, вот другое письмо. О-о, какой великолепный строгий почерк! Кто же может быть автором настолько изысканно написанного послания? - Оно... пахнет чьим-то одеколоном! Шикарным дорогим одеколоном!! Би-ко, это, это писал принц?! - Хватит жевать конверт, А-ко, и отдай его мне!.. Кхе-кхе. Так вот! Что же написано в этой записке? - Это стихи, Би-ко. Самое настоящее хокку! "Весна сияет. Словно сакура Ты незабываем." - А-а... Как прекрасно... - Я не знала, что ты так ценишь поэзию, Би-ко! - Я... тоже не знала. Это довольно грустные стихи, не так ли? Весна быстро проходит, а сакура скоро отцветает. Но забыть это все никак не получится... даже если больше никогда его не увидишь. - Черт... это... уа-а, это слишком грустно, Би-ко! Зачем ты говоришь такие грустные вещи прямо в эфире?! - Они красивые. - Давай лучше читать дальше! - Ну... мы, кажется, все прочли... - Что?! Так писем было только два?! - Так это ж пробный выпуск! Никто еще толком не знает о моей рубрике! Хотя, знаешь... подожди-ка! Кажется, тут лежит еще одно! - О-о, оно тоже красивое! И с гербом Академии! - И написано тоже весьма приятным почерком... давай прочитаем его прямо сейчас! - Интересненько, интересненько! - "Если на закате победитель дуэлей не явится на Арену Роз, именем Черной Розы, Невеста-Роза будет казнена." - Что?.. Это все?.. - Да. - Не похоже на любовное письмо! - Эй, знаешь... - М? - Как ты думаешь, по какому принципу отбирают в студсовет? Невеста-Роза застыла перед приемником, сложив руки на коленях и глядя в одну точку. Платье из красного бархата тяжелыми складками стекало с ее плеч. - Энма... Она качнула головой, покорно позволяя разделить волосы на две половины. - Энма... Гребень бесшумно скользнул по алым локонам. - Невеста-Роза... нет, ведьма. Ты понимаешь меня? Он расчесывал ее волосы, заплетал в тяжелые, унизанные золотыми нитями косы. Играл в нее, как в куклу, натягивая платье с чужого плеча. Энма уже почти привыкла быть манекеном - но именно сейчас, сегодня что-то царапало ее вдоль хребта, как будто там медленно прорастали колючие стебли роз. Это отличалось от той боли, к которой она привыкла, далекой, почти неощущаемой; оно было рядом с ней. В ней. - Ты по-настоящему красива в этой одежде. Пожалуй, я понимаю, почему все так хотят тебя... Ледяные пальцы на затылке ощущались непривычно. Ее Нареченная никогда не позволяла себе дотронуться до нее без позволения - хотя, в общем-то, иногда Энма жалела об этом. Впервые в жизни она была избавлена от чужих рук и притязаний, причем как раз тогда, когда хотела бы их больше всего остального. Пошевельнув плечом, она снова ощутила колкую гирлянду раздражения вдоль позвоночника. Тяжелый бархат щекотал грудь, нежную кожу запястий и внутренней стороны бедер, от долгой неподвижности ноги затекли и онемели - но бессмысленное и тягостное причесывание все еще продолжалось. - Ты слышала, Энма? Сегодня дуэль. Решающая. Сегодня тебе предстоит выбрать своего Принца, того, кого ты приведешь к революции. Она вздохнула и закинула ногу на ногу. - Извини, я отвлеклась... Повтори, пожалуйста, из кого мне выбирать? На недостроенной галерее царил хаос. Случайно ли, намеренно ли, но с годами это место превратилось в своеобразную свалку ненужного инвентаря. Горы старых стульев с погнутыми ножками, разломанных парт, обшарпанных глобусов и потертых классных досок громоздились под открытым небом, омываемые дождями, овеиваемые холодным ветром, на такой высоте особенно злым; их очертания угрожающе чернели на сиреневом предзакатном небе. Ветер свистел в натянутых и брошенных тросах, завывал в нагромождениях арматуры. Поперек огромной импровизированной свалки протянулась проржавевшая башня подъемного крана - словно упавшее дерево, он пересек всю площадку от края до края, одним концом опираясь на незаконченную стену, а другим нависая над бездной. Кабины у него не было. Поверх груды стройматериалов кто-то бросил рояль. Видавший виды, с отслоившимся лаком и разбухшими досками, он стоял, незакрытый, топорщась порванными струнами, скалясь рядом вывороченных из креплений клавиш. На его откинутой крышке, удерживаемой лишь нагромождением переломанных стульев, замерла темная ссутуленная фигура. Ветер остеревенело трепал наброшенный на плечи черный мундир, ледяными струями вцеплялся в волосы, жег холодом лицо и руки, но Хибари оставался зачарованно-неподвижен. Его меч, распущенный на полную длину, мертвым аспидом змеился меж струн рояля. Из-под ворота футболки, позвякивая на ветру, свисала тонкая, потускневшая от постоянного соприкосновения с кожей цепочка. - Забавное местечко. Мукуро остановился под ажурными сводами заготовленных строительных лесов и с рассеянным любопытством покрутил головой. Лужи под его ногами заколыхались, ровное отражение неба и старых вещей вокруг раздробилось на мелкие куски. - Тебе оно идет, я думаю. Ты, бесконечное пространство и школьная утварь - не так ли выглядит твой рай, а, Кея-кун? Хибари промолчал. Где-то наверху раздался чистый и гулкий звук: болтающийся на ветру обрывок металлического троса задел башню крана. - Эй, отвечай. Или я пришел сюда зря? Хибари поджал губы. - Тебе видней. - Ах, вот так, значит, - Мукуро улыбнулся и легко запрыгнул на одну из поваленных парт. Она опасно заскрипела под его весом, но выдержала. - Спускайся-ка, Кея-кун. Я пришел сразиться с тобой. Реакции не последовало. Подождав немного, Мукуро сделал еще шаг вверх по неустойчивой, ненадежной конструкции. - Ты что, хочешь, чтобы я упал отсюда? Раньше ты был добрее. Парты и стулья под его ногами скрипели и шатались, вся гора от самого основания до рояля на вершине задрожала, но Хибари и бровью не повел. - Эй, Кея-кун! - Мукуро остановился и протянул руку. - Хватит, пожалуйста. - Хва... тит?.. - прерывисто переспросил тот и выдохнул: - Каково тебе тут без твоих часов, а, Мукуро? - Часов? - Да, часов, - тихо и твердо сказал Хибари. - Когда не смотришь на часы, время останавливается. - Это чушь. - Это - реальность Намимори. Ты что, не знаешь об этом? Это место... чтобы вернуться сюда, надо иметь по-настоящему вескую причину. - Ты. Мукуро сделал еще шаг, пошатнулся и взмахнул руками, в последний момент восстановив равновесие. - Эта причина - ты. Хибари Кея-кун. Ты остался в Академии, и я решил помочь тебе покинуть ее. - Покинуть? Так, как... предыдущий студсовет? - Нет. - Как ты? - Нет, - снова сказал Мукуро и улыбнулся. - Я заберу тебя с собой, Кея-кун, и ты станешь свободным. Только немного подожди. Вздрогнув всем телом, Хибари опустил голову еще ниже. - ...Ты лжешь. - Да. Но разве это важно? - Меня всегда удивляла твоя уверенность, что можно лгать безнаказанно... до бесконечности... всем и вся. Кого ты пытаешься обмануть? Меня? Не удастся. Ветер загудел с новой силой и почти заглушил тихий, будто иссушенный голос Хибари. - Ты желаешь получить чудо. Революцию. Я тут вроде как последний бастион на твоем пути, Мукуро... скажи, я похож на бастион? Мукуро улыбнулся и сделал еще шаг. Протянул руку к шее Хибари. - Ты похож на кое-кого другого. Он медленно, осторожно расстегнул цепочку и поймал ладонью готовое соскользнуть с нее кольцо. - Загляни внутрь себя, Кея-кун, и перестань отказываться от того, что ты там увидишь. - Я это уже делал. - Серьезно? В таком случае, почему ты здесь? - Я... испугался увиденного... - Хибари зябко повел плечами. - Я нашел там тебя. - Правда?.. - Мукуро надел кольцо на палец и провел ладонью по встрепанным волосам Кеи. Тот упрямо мотнул головой, отстраняясь: - Зачем ты только вернулся... - Чтобы принести в мир революцию, для чего же еще. - По-твоему, игры с участием твоей драгоценной Хром могут дать тебе результат? - Думаю, попытаться стоило, - остро улыбнулся Мукуро. - Куда важнее другой вопрос: ты-то что творишь, Кея-кун? Что за затворничество внутри Намимори? С какой стати ты уступил Тсунаеши-кун? Хибари покачал головой. - Она сама берет все, что ей потребуется... - А почему этого не делаешь ты?! - воскликнул Мукуро почти что яростно. - Почему ты сидишь здесь и предаешься самокопанию, а?! - Это мое дело. - Ах, твое... Над площадкой повисла тишина. Мукуро некоторое время стоял, сунув руки в карманы мундира, а потом наклонился и ткнул Хибари пальцем в грудь: - Вот где ты спрятался. Тот даже не шелохнулся. - Ты был забавным и очень искренним раньше. Даже когда я бил тебя веткой сакуры, я все равно был тобой очарован. Гора стульев и парт жалобно заскрипела и пошатнулась. Хибари медленно поднял прозрачные, опухшие от усталости глаза. - Я... - Ты, - слова срывались с губ Мукуро, как льдинки. - Настоящий ты - внутри. - Я... - Твое тело... твои чувства... твои желания... все они хранятся внутри тебя. Ты замерзаешь от холода, потому что скрыл тепло даже от себя самого. - Я... - Хибари качнулся вперед, обхватывая пальцами запястье Мукуро. - Я... внутри меня... - Ты же и так это знаешь. Внутри тебя - все, что составляет тебя внутреннего и внешнего. Вещь в себе, мир в тыквенной бутыли... - свободной рукой Мукуро нежно провел по щеке Хибари и заглянул ему в глаза. Пустые, блестящие. - ...Подаришь мне эту благородную розу, Кея-кун?.. Их губы соединились легко и уверенно, как фрагменты мозаики, мраморно-белые ладони Хибари разомкнулись на груди, искря, и между ними набух шар ослепительного белого света. Не разрывая поцелуя, Мукуро схватился за невидимое в сияющем мареве оружие и медленно, властно потянул его вверх. Нагромождение мебели под ногами задрожало, рояль заскрипел и накренился. Длинная гладкая рукоять все тянулась и тянулась, а потом сфера света лопнула, орошая все кругом тающими в воздухе искрами, и, устремленный к небу, недобро и остро сверкнул длинный богато украшенный трезубец. Хибари с звучным, жалобным выдохом выгнулся и запрокинул голову. Свет скатился по трем узорчатым лезвиям к уродливому ониксовому кольцу, и Мукуро торжествующе провозгласил: - Дай мне силу принести в мир революцию! Звук, с которым ветер бил металлический трос о башню крана, стал до боли похож на колокольный звон.

Неизбежная судьба: Апокалипсис. Неизбежная судьба: Апокалипсис.

На закате все небо, кроме медленно тлеющей западной его кромки, налилось сиреневым. Ворота, отделявшие Лес и Арену от Академии, высились мрачной, почти неразличимой в сумерках глыбой, очерченной кровавыми лучами заката. Тсуна уже привычно положила ладонь на узорчатую каменную ручку двери, закрыла глаза, слушая дребезжание и плеск; справа от нее, слева и прямо перед ней сработал титанический водяной механизм, пересобирая отдельные части целого в новую форму. И ворота открылись вновь.

Свидетельство о рождении, Запись о крещении, Свидетельство о смерти.

За ними раскрывался влажный, кровавый полумрак; Тсуне всегда казалось, что шаг в Лес - шаг в жизнь, рождение, что каждый раз она вновь и вновь превращается в того, кто только начинает существовать, но сегодня это чувство оказалось небывало, - до дрожи в кончиках пальцев, - четким. Арена распахнулась над ее головой квадратным зонтом.

Неизбежная судьба: Апокалипсис. Неизбежная судьба: Апокалипис. Мое рождение, Абсолютное рождение. Апокалипсис.

Ступень за ступенью, мимо конструкций из движущихся по полозьям классных досок, металлических каркасов, расписанных кроваво-красным колонн Тсуна поднималась вверх, совершенно не зная, кто ждет ее на сей раз. Где-то на середине пути над лестницей нависла громада поваленного башенного крана. Тсуне пришлось пригнуться, чтобы пройти дальше, а когда она распрямилась, покидая тень - ее волосы с металлическим шорохом рухнули на плечи, окутывая тело до талии темно-медной волной.

Повитуха и кормилица в темной пустыне. Покрытый золотом Эдем. День и ночь переходят друг в друга. Покрытый временем Потерянный Рай.

На плечах вздрогнуло и растаяло знакомое тепло, и, обернувшись, Тсуна увидела стоящую перед ней Невесту-Розу. Привычно сложив руки на пышной юбке, Энма улыбалась ярко накрашенными губами. Волосы ее были убраны в тяжелые, украшенные золотыми нитями косы. - Дальше мы пойдем вместе, - сказала она и зашагала вверх по ажурным металлическим ступеням. Тсуна последовала за ней.

Содомская тьма, Светлая тьма, Далекая тьма, Бесконечная тьма.

В воротах Арены Энма остановилась, раскрыла руки и взмахнула ими; свет окатил Тсуну с ног до головы, собираясь в кант мундира и эполеты. Лепестки взметнулись, замерли титаническим алым полотном над огромным розовым садом, задрожали на ветру - и с заполошным шорохом разлетелись, как птицы. Два Дуэлянта, смутно схожих между собой - прической, позой и статью, - совершенно синхронно улыбнулись Тсуне.

Неизбежная судьба: Апокалипис. Неизбежная судьба: апокалиптическая тьма, Апокалипсис.

Они походили на искаженные отражения друг друга, легкие туманные тени в галерее зеркал. Ультрамариново-синие волосы, длинные, прямые и блестящие - и темно-фиолетовые, растрепанные и тусклые; узкие глаза, высокие скулы и насмешливо изломанный рот - и нежное личико сердечком, с припухлыми бледными губами и огромными чернильными зрачками; тело тонкое, полуистаявшее, сахар и лед - и мягкие, наброшенные на хрупкий каркас костей формы. Черные с синей оторочкой мундиры. Синяя и черная розы на груди. Ажурный от резьбы и инкрустации трезубец - и легкий, узкий клинок с двумя загнутыми дополнительными лезвиями у рукояти. - Рад видеть тебя, Тсунаеши-кун, - улыбнулся Мукуро так, как будто находился на великосветском рауте, а не на Арене. - Вижу, и ты, и Невеста-Роза уже готовы к дуэли. Его узкая бледная рука взмыла в воздух, перехватывая трезубец поудобнее. - Начнем? Ветер принес с собой далекий, нестройный гром колоколов, и под их дребезжание Энма откинулась на руки Тсуне. Ее косы двумя толстыми алыми змеями соскользнули с полуобнаженных белых плеч и замерли, касаясь Арены. Из обтянутой платьем груди упруго выскользнул Меч Небес - покорно лег в ладонь Тсуны, ослепительно сверкнул, щедро рассыпая яркие блики. - Дай мне силу принести в мир революцию! Энма соскользнула на пол, как покинутая жизнью тряпичная кукла, уронила руки на плиты, и в тот же миг Меч Небес с треском вспыхнул, заискрил, дернул руку вперед - как раз вовремя, чтобы отразить первый удар. Мукуро посмотрел на Тсуну чуть свысока; трезубец в его руках пел, рассекая воздух. - Неплохо-неплохо. Но... - ...Ты всего лишь девушка в одежде Принца, - раздалось за спиной у Тсуны. Она в панике оглянулась и увидела ту, вторую. Между лопаток что-то остро и холодно кольнуло. - Не шевелись, Принц. - Из-под густой челки сверкнул темный льдистый глаз. - Или я пропорю тебя насквозь. - Ч-что?! - Просто позволь нам срезать твою розу, - мягко, увещевающе мурлыкнул Мукуро. - Так будет лучше для всех. Тсуна качнулась вбок, чувствуя, как спину будто бы огрели хлыстом - острие меча рассекло мундир и кожу под ним. Боль показалась далекой, как прикосновение к затекшей руке или ноге, но потом под одеждой потекло что-то горячее, и вот тут-то стало по-настоящему страшно. - Куда же ты так спешишь? - спросила темноволосая девочка с мечом. - Мукуро-сама не причинит тебе вреда, если ты не будешь делать глупостей. Тело вновь повело вперед. Меч Небес очертил искрящуюся в воздухе дугу и с лязгом врезался в рукоять трезубца на жалкую пару сантиметров выше руки Мукуро. Он хмыкнул. - Было близко. Тсуна неуверенно взглянула на оружие в своих руках. Клинок светился, его опьяняюще, неумолимо влекло вперед, к синей розе на груди противника. Раскаленный кончик сам собой выписывал восьмерки, дрожа от нетерпения. До сих пор Меч Небес никогда не вел себя... так. Интуиция звенела, предупреждая даже не об опасности - о чем-то особенном, как шаг через разделительную черту, - но это был клинок, данный Победителю; клинок, который никогда не обманывал. И тогда Тсуна совершила ошибку. Она поверила чужому оружию чуть больше, чем стоило бы. Шагнула вперед, размахнулась, проскальзывая под очередным ударом трезубца, и чиркнула лезвием по розе Мукуро. Раздался душераздирающий скрежет - нет, почти вой. Клинок взорвался россыпью искр, ошпаривших глаза блеском; рукоять меча в ладони вздрогнула, потеплела и растаяла, как желе, стекая по пальцам каплями света. Тсуна дернула пальцами, пытаясь удержать ускользающее оружие - и схватила только воздух. - Ч-что за?!.. - прошептала она, ошеломленно глядя на свои пустые руки. - Что с Мечом?!.. - Милая Хром, - сказал Мукуро, и взгляд его стал насмешливо-выжидающим, - пожалуйста, разберись с нашим неудавшимся Принцем. Девочка в темном мундире неторопливо обошла Тсуну и заглянула ей прямо в глаза. - Я не причиню тебе вреда, - прошептала она, замахиваясь мечом, и на секунду ее лицо - с полуоткрытым нежным ртом, обращенным куда-то внутрь полуиспуганным взглядом - показалось смутно знакомым. Тсуна качнулась вперед, чувствуя, как всем телом попадает в прохладное и сильное течение - чужое, предназначенное не для нее, но определенно знакомое, - и дотронулась губами до шелковистой прохладной щеки. Хром замерла с поднятыми руками. Клинок в ее руках заходил ходуном. - В-вы... - прошептала она так, как будто ее губы говорили против ее воли, - вы, б... б... - Чего стоишь! - рявкнул кто-то Тсуне прямо в ухо, хватая ее за плечи и выдергивая из-под возможного удара. - Дура! Меч обрушился вниз - и с треском вонзился в подставленный синай. Тсуна сжалась, как будто этот удар пришелся по ней самой и только тогда наконец сообразила, что именно ей он и предназначался. Просто ее вовремя задвинули за спину, заслоняя отведенной вбок рукой - как птица крылом, подумалось ей на долю секунды. - Двое против одного... - прорычал почти неузнаваемый голос. Синай вновь звонко затрещал - теперь уже от охватившего его злого оранжевого огня. - Да вы пробили дно! Хром отшатнулась, перетекая в защитную стойку. - Я... я... - Какая неожиданная встреча, - пропел Мукуро и демонстративно раскрутил в руках трезубец. - Какая прелесть. Неудавшегося Принца защищает ее... кто ты ей?.. Я не интересовался такими мелкими деталями плана. - Да кем бы я ни был, - Найто выпрямился с мальчишеской, безрассудной надменностью. - Ты решил защемить Саваду-тян вдвоем со своей подружкой. Что, одному стремно было? Мукуро опустил оружие и улыбнулся, склоняя голову набок, как синица. - Я же не дурак, - издевательски протянул он. - Я бы вот, знаешь ли, не пошел с синаем против двух вооруженных людей. Найто посмотрел на полуобугленное оружие в своих руках, растерянно пожал плечами и, раздосадованно цокнув языком, выбросил прочь. - У меня было очень мало времени. "Да что же тут творится?!" - Тсуна переводила взгляд с одного участника безумной сцены на другого, напрочь позабыв обо всем - о растаявшем Мече Небес, о Хром, о проклюнувшемся в голове хрупком воспоминании. - Что ж, - вздохнул Мукуро, - теперь, когда тебе удалось отличиться, просто отступи и позволь мне завершить начатое. - Нет! Мукуро улыбнулся и демонстративно погладил древко трезубца. Пальцы у него были бледные до прозрачности, тонкие, и в том, как они скользили по резному дереву, виделось нечто почти непристойное. Впившись в него глазами, Тсуна с замиранием сердца ожидала удара. Поверив Мечу Небес, оставшись безоружной, она сама себя приговорила к поражению. Ни Найто, ни кто-либо еще не мог это предотвратить; только оттянуть ненадолго. - Энма-тян... - одними губами прошептала она. - Ты что, не понимаешь? - обращаясь к Найто, настойчиво спросил Мукуро, и на секунду его силуэт будто бы увеличился: угрожающе, иррационально, напоминая что-то темное и пернатое - то ли ворона, то ли сову. - Это не твоя дуэль. Покинь Арену, пока не поплатился за это. - Только вместе с твоей подругой! - Найто шагнул вперед, явно пытаясь оттеснить его от Тсуны. - Ты первый привел с собой сюда еще кого-то! - И что? В любом случае, это мы бросили Тсунаеши-кун вызов. И она приняла его в одиночку. Ты знаешь, что сделает с тобой Край Света, если... - Если, если, - передразнил его Найто. - Если он что-то и сделает, то это будет уже потом! Я разберусь! Лучше спроси-ка у кого-нибудь, да хоть у Невесты-Розы, запрещено ли правилами просто уравнять шансы?! - Нет, - раздалось позади. Вздрогнув, Тсуна оглянулась и увидела, что Энма поднялась и стоит, сложив руки на животе и откинув полураспущенные косы за спину. - Никогда и нигде в Кодексе Розы подобное не разрешалось, но и не запрещалось. - Вот видишь! - воскликнул Найто торжествующе. - ...Но есть еще одна деталь, - медленно, будто нарочно оттягивая время, продолжила Невеста-Роза. - Если вы хотите сражаться против Рокудо Мукуро и Докуро Хром, вы имеете на это полное право... но вашим оружием должны стать вы сами.

Ни одно желание не исполнится, если ты веришь в него недостаточно. Ты не претворишь в реальность свою мечту, если не пожертвуешь ради нее...