Поворот не туда.

Джаред прыгает по сцене весь мокрый, тяжело дышащий, но со светящимися от счастья глазами. С восторгом наблюдаю за ярким праздником. Я не дала охраннику увести себя в гримерку сразу после разговора с Лето, а потребовала возвращения в зал. Пришли к компромиссу: постою на сцене за кулисами, Лето велел не отпускать меня далеко. Упертое создание. После прощания с публикой, Джаред хватает меня за руку по-дороге со сцены, и увлекает за собой по сложным коридорам в гримерку. Закрыв за нами дверь и отпустив руку, он молча смотрит на меня, все еще приводя дыхание в норму. — Привет, — улыбаюсь я. — Привет, — спокойно отвечает он. — Как он отпустил тебя? Прямо в лоб? Ну ладно. — Я давно живу одна. — Что? — Лето округляет глаза, подается всем корпусом вперед. — Его посадили. Он вздыхает, потом убирает пряди волос со лба, присаживается на край стола: — Насколько давно? — Почти полтора года назад, — еле слышно произношу я. Джаред снова подскакивает на ноги: —Ты могла мне сказать? Почему ты молчала? Какого черта? — он кричит, а я отступаю, пока не чувствую лопатками стену. Когда он успокаивается, тихо говорю: — Я была на концерте год назад. Ты говорил об Эмме. Я думала, ты пережил все, забыл. Что у тебя новая жизнь. Поэтому не стала появляться в ней. Джаред вскидывает руки к потолку, опять вздыхает, облокачивается на стену одной рукой, опустив голову, качает ей: —Господи, ты.. Ох.. Какая разница?! Я должен был знать, что ты живёшь нормально, — он ударяет стену рукой, а я дергаюсь к нему, чтобы не дать повторить такое снова. — И Эмма.. просто друг. У нас ничего не вышло. — Извини, — шепчу я. — Извини.., — он передразнивает меня, закатывая глаза. — Кстати, твой Алекс встречался со мной, когда ты была в больнице. — Что-о? — удивлённо произношу я, подавшись вперед. — Да, омерзительный человек, — Джаред сильно сжимает кулаки и нервно ходит по комнате. — Он сказал, что если я ещё раз к тебе подойду, то речь пойдёт не только о сохранности группы, но и о моей семье. И твоей. Я стоял напротив него и слушал. Слушал и не мог ничего сделать. Знаешь, как это ужасно? Думаю, знаешь. И каково потом жить, осознавая, что ты с ним в одной квартире, в его власти. — После больницы он стал лучше ко мне относиться. Больше не поднял руку на меня, — тихо произношу я. — Да, потому что я выдвинул одно условие для своего исчезновения из твоей жизни и прекращения попыток бороться - он больше никогда не поднимет на тебя руку и не сделает тебе больно. Я не знал, сдержит ли он слово, но попробовать стоило. Я стою и смотрю на него: как он, облокотившись уже спиной на стену, все еще иногда сжимает кулаки, морщит брови и вздыхает, как проводит рукой по волосам и лицу. Слезы вдруг неконтролируемо начинают стекать по щекам, и я отхожу к окну, встав спиной к Лето, чтобы он не видел этого. Пытаюсь понять, что же такое происходит с нашими жизнями, между нами. Почему нам постоянно приходится страдать? Почему все складывается как-то по-идиотски неправильно. Я не знаю, что он ко мне теперь чувствует. Прошло два года. Я не знаю, как это все забыть. Не знаю, как разлюбить человека, что стоит за моей спиной. Не знаю. Как я смогу просто уйти от него? Облокачиваюсь на подоконник, в окне вижу лишь темную улицу, расплывающуюся в пелене слез. Всхлипываю и слышу тихие шаги, приближающиеся ко мне. Попыталась быстро стереть слезы рукавом кофты. Его руки обвивают мою талию, он прижимается ко мне и кладет голову на плечо, тоже направив свой взгляд в окно. Я замираю, перестав дышать. — Красивый город, — шёпотом произносит Джаред. А я первый раз замечаю вырисовывающийся на горизонте город, светящийся яркими огнями. Чувствую, как внутри меня все оживает. Как снова сводит живот, перехватывает дыхание. Накрываю руки Джареда своими, не желая, чтобы он убирал их. Становится спокойно и легко. Тепло. Он обнимает меня так, будто защищая от всего мира. — Что теперь? — шёпотом спрашиваю я, боясь нарушить атмосферу, спугнуть. Но мы не можем стоять так всю жизнь, хотя... я была бы не против. — У тебя кто-нибудь есть? — Нет, — медлю, страшно. — А у тебя? — Уже нет. Все отношения, которые у меня были за последние два года, не длились больше нескольких недель. Я ничего не чувствовал ко всем этим девушкам. Я подумал уже, что больше не способен на это. — А сейчас? — еле слышно произношу я, сердце бешено бьется. — Я знаю, что прошло два года, но.. Он перебивает меня: — С первого занятия. С того дня, как ты села в машину и с опаской положила руки на руль, как слушала с круглыми и испуганными глазами то, что тебе предстоит сделать. Когда звонко смеялась и искренне радовалась любой незначительной вещи. Когда внимательно меня слушала, наморщив брови и что-то усердно записывая в блокнот. Когда у тебя краснели щеки от комплиментов. С того дня я влюбился в тебя. В твой смех, улыбку, большие карие глаза, в твою доброту, преданность, открытость, веру и силу. И я не могу это объяснить, как это происходит, что за чертова химия, но даже сейчас, спустя столько времени, спустя столько событий, я не могу не думать о тебе, не могу не прикоснуться к тебе, когда ты так рядом. Потому что все ещё люблю тебя. Я поворачиваюсь к Джареду, чувствуя как бешено бьется сердце у меня в груди, заглядываю ему в глаза, провожу рукой по лицу, убирая пряди волос за уши. Он обхватывает мое лицо своими руками, проводит пальцем по губам, щеке, на его губах образуется кривая ухмылка. Потом Лето подхватывает меня за талию и усаживает на подоконник, а я закидываю руки ему на шею, запутываю их в его волосах. Он приподнимает моё лицо за подбородок, держа вторую руку на талии, и его губы накрывают мои. Подаюсь вперёд, выгибая спину, навстречу его телу, отвечая на поцелуй, по которому скучала два года. Стянув с него футболку, кладу руки на голый торс, и через секунду сама оказываюсь перед ним в одном лифчике. Джаред целует мою шею, грудь, а я вся покрываюсь мурашками, выгибаюсь от его прикосновений и пытаюсь вдохнуть воздух. Джаред подхватывает меня на руки и завалил на диван, нависает сверху, останавливается на секунду, смотря мне в глаза. Вижу улыбку на его губах, блеск глаз. Вожу кончиками пальцами по его груди, потом облокачиваюсь на локоть, заглядываю умиротворенному Джаред в глаза:
— С первого занятия. С того дня, как села к тебе в машину, а ты объяснял мне умными словами строение мотора, а я понимала ровно половину. Когда я бежала к тебе на занятия по вождению, потому что это время было словно солнце в пасмурную погоду. Как ты рассказывал мне разные истории, а я смеялась. Как звонила тебе после сдачи экзамена, зная, что больше не увижу. Как потом увидела на дороге и спустя три года мое сердце снова остановилось. С того дня, как ты защищал меня от неправильных действий при первом выезде в город. И еще сильнее, когда после всего, что я тебе наговорила, ты увидел синяки на моем теле и не отпустил, пока не узнал всю правду. Всегда, в каждый момент времени, каждый год без тебя и время с тобой, я люблю тебя и вряд ли это уже излечимо. *** Мы стоим с Джаредом на горе, где когда-то поняли, что чувствуем друг к другу, где все еще неизменный горизонт наблюдает за нашими жизнями. В руках у каждого по большому камню, олицетворяющему наше прошлое. Джаред командует: — Один, Два, ТРИ. Мы кидаем камни вниз и кричим так громко, как только возможно, отпуская наше с ним прошлое. Теперь мы начнём все сначала. Мы смеёмся детским смехом, я раскидываю руки в стороны и улыбаюсь небу. Джаред подхватывает меня на руки и целует. А я наконец-то просто чувствую себя счастливой и свободной.