Ложный путь

Адриан сидел перед зеркалом в гримёрной, где вокруг него подобно пчёлкам порхали визажисты и гримёры. — Привет, красавчик. Готов всех затмить? — Послышался мелодично-бархатный голос из-за спины. Это была Кассия. Взглянув через зеркало себе за спину, парень только убедился в своей догадке. Из зеркала на него дружелюбно смотрели чёрные миндалевидные глаза девушки с фарфоровой кожей и кукольным личиком. Кассия была тем типом людей, о чьём возрасте остальным приходится только догадываться, ведь её гладкое личико было безупречным, пухлое тело подтянутым, а волнистые волосы бронзового цвета всегда лежали безупречно. Глядя на неё впервые, люди чаще всего видели юную фотомодель или косплеершу, но никак не сорокатрёхлетнюю владелицу известного модного бренда. Адриан профессионально улыбнулся. — Конечно. — Сегодня они снимали рекламу, где кроме Адриана участвовали многие модели разной степени знаменитости. Адриан участвовал в качестве приглашённой звезды, а это значило, что он должен был суметь перетянуть всё внимание на себя, при этом «продавая» одежду на нём и всех вокруг. Однако это не означало, что для парня будут созданы какие-то специальные условия или сюжеты, построенные вокруг него. Нет, только не в бренде Кассии. Миловидная и мягкая внешне женщина имела жесткий стержень и твёрдые убеждения внутри. «Мы должны охватить максимум спроса и продать всё предложение, что у нас есть!» — часто повторяла она. А это значило, что если ты суперзвезда, но лучшие кадры там, где ты на втором плане или тебя нет совсем — значит там тебе и место, ведь Кассия продвигает не звёзд, а свой бренд. А это значило, что придётся включить весь свой профессионализм. Однако, для Адриана никогда не было особой проблемой соответствовать запросам этой женщины, из-за чего он и в этот раз успешно окончил съемки и фотосессию раньше, чем планировалось. Значило ли это, что у парня появилось свободное время? Нет. Ведь в его расписании изначально было дано меньше времени, чем нужно. А следующим пунктом был показ в Милане, после чего нужно было, наконец, вернуться во Францию. Так что Адриан уже сидел в машине, которая везла его к нужному зданию. Холодные капли стекали с окна, и парень отрешённо подумал, что вне зависимости от погоды ему всё равно едва ли удастся прогуляться по улице там, где нет Бражника. Иногда Адриану казалось, что фэшн-мир работает как машина, и не только работники, но и потребители были готовы не обращать внимание на снег/дождь/ураган, лишь бы приблизиться к жизни «с обложки глянца». Это угнетало, ведь работа была буквально всегда, и даже когда у Адриана началась бессонница, его отец предложил работать и по ночам. Хотя, не то чтобы до это Агрест по ночам не работал, но Габриэль предлагал выбрать такую работу целенаправленно, и стоит ли говорить, что парень не согласился? Однако, несмотря ни на что, Адриан всё равно из кожи вон лез, лишь бы угодить отцу, но теперь им двигало не столько желание быть любимым собственным родителем, сколько реально желание сделать его жизнь более счастливой. Всё дело было в том, что ближе к выпуску из школы Адриан заметил, что его отец всё глубже погружается в депрессию. Бражник в то время был активен, как никогда раньше. Не редкой ситуацией стала, когда Бражник посылал по две-три злых акумы за день, а Габриэль, казалось, и не замечал отсутствие сына, всё чаще где-то пропадал, подолгу не выходил из своего кабинета. Бывало Адриан ждал отца, нападал акума, парень побеждал, возвращался, нападал другой акума, парень снова уходил, снова возвращался, а отец всё ещё сидел в кабинете. Тогда и закралась мысль, что Адриан как сын совсем не заботится о здоровье и счастье своего отца, и при таком раскладе меньшее, что он мог сделать — это осуществить мечту Габриэля быть самым востребованным законодателем моды, имеющим в качестве главного лица бренда одного из самых успешных моделей. Ради этой цели Адриан отказался от всего, что могло бы его отвлекать, оставив только личность Чёрного Кота как отдушину. Там, на обходах, соскучившись по общению с друзьями, Адриан пару раз ловил себя на том, что неосознанно начинает следить за Маринетт, и это открытие лишь укрепило его уверенность в том, что он невероятно эгоистичен по отношению к отцу. Так что всё что оставалось Адриану теперь — послушно ехать на очередной показ, каких за последние пару лет было бесчисленное множество. Тем временем в поместье Агрестов стояла гробовая тишина. Главный организатор всех процессов — Натали Санкёр находилась в главном офисе и в уже ставшем привычным режиме аврала разгребала всё, что осталось без личного внимания Габриэля Агреста. К её огромному сожалению, количество таких вещей продолжало наращиваться, словно снежный ком. В компании пошли первые шёпотки, что глава модного дома давно уже не в рабочем процессе и является лишь владельцем, в то время как реальным руководителем является его первая помощница. Женщина лишь провожала сплетников нечитаемым взглядом, ведь насколько бы неправы они ни были в своём заблуждении, для несведущего всё так и выглядело. Только максимально приближённая к нему Санкёр знала, сколько сил месье Агрест вкладывает в этот дом моды. Только она видит, как он суткам не спит, днём занимаясь поисками подходящих планов, как забрать талисманы, и людей, которые смогут реализовать эти планы, а ночью разгребая завалы бумаг, разрабатывая эскизы и составляя списки дел и задач по продвижению модного дома Габриэль и Адриана, как модели. Натали — единственная, кто знал, что это всё месье Агрест делает ради того будущего, о котором мечтает его жена — Эмили Агрест. Будущего, в котором она будет главной модницей и законодателем стиля в Париже, а красотой их с Габриэлем прекрасного, словно принц, дитя будет восхищаться вся Франция. Да, многим покажется, что далёкие грёзы не стоят таких усилий, но мужчина был готов идти на всё, вывернуть себя наизнанку, но вернуть свою любовь к полноценной жизни, и обеспечить эту жизнь счастьем и гармонией. Поэтому было не так важно, какие мечты нужно реализовать, Габриэль даст это своей Эмили, потому что единственное будущее, которое было нужно ему — это то, в котором есть она. И ради этого он изнурял себя так, что буквально валился с ног, но быстро вставал, преследуемый кошмарами и липким страхом, который обволакивал его откуда-то со спины, и мужчина до боли и дрожи боялся повернуть голову в его сторону и представить картину, в которой всё уже кончено и он не справился. Всё это о Габриэле Агресте знала лишь его правая рука, и Натали была готова на всё ради его цели. И женщина не лезла в душевные терзания своего босса, ведь знала, что она лишняя в этом. Чтобы действительно помочь, она должна была просто делать всё, что в её силах, а её собственные чувства и эмоции были бы неуместны и стали бы лишь отвлекающим фактором. Поэтому Натали лишь молча наблюдала, как мужчина переживал, что его возлюбленная не увидит, как её единственный сын выпустится из школы. Как горевал он, когда это всё-таки произошла, и как мысль о том, что Эмили может больше не вернуться, наталкивала его на мысли о суициде. Как месье Агрест оказался неспособным спокойно смотреть на любимого сына, который даже ничего не зная сильно обеспокоился состоянием отца. Но из-за того, что он с возрастом всё больше становился похожим на мать, мужчине мерещилось, что сквозь глаза сына на него с укором смотрит Эмили, подразумевая, что усилий Габриэля недостаточно, и он не выдерживал этого иллюзорного взгляда, избегая встреч с сыном ещё больше. Однако, это всё же заставило месье Агреста взять себя в руки и вернуться к работе, и Натали искренне считала, что это к лучшему. Так что теперь, разгребая море текущих задач, женщине оставалось лишь молча проглотить комок обиды за обесценивание труда их босса в глазах коллег и продолжить работать в офисе, заставляя особняк Агрестов звенеть от тишины. Меж тем, пустым здание не было. Хотя ни один из безлюдных коридоров и не вёл в неё, одна из комнат надёжно укрывала от посторонних глаз двух несчастных влюблённых. Габриэль безмолвно стоял над криокамерой, в очередной раз борясь с желанием коснуться стекла, которое стояло между ним и тем, к чему так отчаянно рвались его душа и сердце. Но от прикосновений поверхность быстро заляпывалась, чем портила вид остающейся безупречной белокурой женщины, находящейся под ней. На её гладком миниатюрном личике не было и тени морщин или неоднородности цвета кожи, длинные пушистые ресницы и изящные пальцы рук оставались неподвижны, разбивая в дребезги любые надежды на то, что их обладательница просто безмятежно спит. В искусстве Габриэль часто видел, что бессознательных людей изображают будто светящимися изнутри, от чего зрителю мерещилась улыбка на губах, либо же наоборот изнурёнными, будто их лицо вот-вот скривится в измученной гримасе или по щеке побежит слеза. Но лицо Эмили не выражало ничего. Она не «светилась» и не «плакала», её лицо даже не выглядело расслабленным, оно было просто безжизненным. И если жизнь таким душераздирающим способом давала мужчине эту информацию, то он предпочёл бы её не знать. Приходя сюда Габриэль чувствовал отчаянное бессилие что-то изменить прямо сейчас, и именно оно двигало им каждый день. Кажется, на собеседованиях спрашивают, ради чего вы просыпаетесь каждый день? Это и был ответ временно овдовевшего мужчины на этот вопрос. К несчастью, чтобы он ни делал, ситуация не улучшалась ни на йоту, и порой Габриэль был готов выть от досады и боли. Он был готов всё отдать. Готов был стать злодеем. Он молился о том, чтобы это он однажды впал в кому или даже умер, но его Эмили наконец пришла в себя. Бывало, находясь на этом же самом месте Габриэль на коленях упрашивал жену проснуться, спрашивал, что ему делать, кричал, плакал, а бывало просто рассказывал что-то о жизни их сына или его достижениях, но даже малейшая мелочь в застывшей красоте женщины осталась без изменений, а звук его собственного голоса лишь отбивался от стен помещения и развеивался в пустоте. Ничто в его возлюбленной не откликалось на его зов, ни на миллиметр. Её тело лишь лежало неподвижно изо дня в день, из года в год, чем медленно убивало отчаявшегося мужа изнутри. Посещения Эмили всегда были сопряжены с дикой болью, однако, словно мазохист, Габриэль продолжал приходить сюда с фанатичным постоянством. Однако, теперь уже мужчина ничего не обещал и ни в чём не клялся. Сколько раз он думал, что находится в миллиметре от победы, сколько раз ему казалось, что вот сейчас он учтёт какую-то деталь — и талисманы его…! Но «герои» продолжали побеждать, а его сердце всё так же отвечала на это лишь неизменной безмятежностью. И вот терпение мужчины, наконец, подошло к концу. Его Эмили и так потеряла слишком много времени, а значит, теперь пришла пора более грязных и грубых, но более эффективных методов. В данный момент мужчина запланировал запустить рекламную кампанию вокруг темы безопасности и героев Парижа. Процесс это длинный, прекрасно оправдает частые встречи с героями и разговоры с ними, с помощью чего можно легко втереться в доверие, а потом поставить их перед тем же выбором, что стоит перед Габриэлем. Папка с указаниями для Натали была уже готова, а это значило, что активные действия начнутся уже со следующего дня.