***
Сидя в своём кабинете и задумчиво рассматривая кольцо с родовым гербом, Сиэль думал, как сказать правду Лиззи. Он уже принял тот факт, что новость сломает крепкую духом девушку, подходил к этому даже немного по-философски. Он и сам через подобное проходил и сможет ей помочь. Какая ирония Судьбы, как беспощадно повторяется сценарий! День рождения, пожар в поместье… Только демона и не хватает для полного комплекта! Оставив кольцо в покое, Сиэль встал и подошёл к окну. Ещё неизвестно достоверно, живы ли маркиз и его жена, их сын и служанка Лиззи, которая была ей лучшей подругой. Ещё теплилась надежда на то, что они могли уехать в город. Хотя, зачем им это нужно было? Они сообщили графу в письме, что будут готовить для дочери подарок в поместье, так какой толк им уезжать? Никакого… Значит, они мертвы. «Это точно её сломает… Она, конечно, сильная, но потеря всех тех, кто был ей дорог — огромная трагедия. Нужно любыми способами помочь ей преодолеть эту потерю! Она, конечно, часто раздражала, но остаться одному в такой ситуации смерти подобно». Внезапно, раздался стук в дверь, который удивил парня. Себастьян сейчас не должен был его беспокоить, остальные слуги были заняты работой. — Кто это? — Сиэль повернулся лицом к двери, так же стоя у окна. Дверь медленно приоткрылась и в проёме показалась Лиззи. У неё было грустное лицо и непривычно печальные глаза. Было чувство, будто она уже сейчас знала, что её семья мертва. Изумрудные глаза наполнены тревогой, болью и печалью. — Прости, если тревожу, Сиэль. Я очень хотела бы поговорить с тобой. Я не помешаю? — голос непривычно тихий. — Да, конечно, Лиззи, входи. Себастьян сейчас занят, поэтому пока без чая, — юноша отошёл от окна, подойдя к небольшому кофейному столику, который был в углу кабинета, и отодвинул стул, приглашая присесть. — Ну, чая пока и не нужно, — она прошла, закрыв за собой дверь, приблизилась к нему и, поправив юбку, села на предложенный стул. Сиэль сел напротив и посмотрел на невесту. Чуть бледная, золотистая вьющаяся прядь неопрятно свисает. Лиззи имела привычку теребить её, когда волнуется, и сейчас тоже, уже машинально, потянулась рукой к волосам. Она не знала о трагедии, но явно догадывалась. — Сиэль, ты обещал рассказать мне правду. Прошу, как бы ужасна она ни была, расскажи всё, как оно было, — девушка посмотрела юноше в глаза. Она видела, что Сиэлю трудно говорит, подобирать необходимые слова… — Да, конечно, я помню это, Лиззи, — Фантомхайв сел напротив, задумавшись. Повисшую тишину развеял стук в дверь. — Юный господин, — Себастьян вошёл в комнату. — Он передал Вам письмо. — Давай его сюда. — Граф поднял взгляд на дворецкого. Тот подошёл, вскрывая конверт, и пробежал глазами по строчкам. — Прочитай его. — Господин, будет лучше, если Вы сами его прочтёте. — он протянул мальчику пергамент. Сиэль взял письмо в руки и через несколько секунд тихо вздохнул. Последние его надежды рухнули со строками: «Извините, граф, я уже был там и хоронить, определенно, некого, хотя пустых гробов в земле будет много. Лишь один гробик поменьше будет ждать своего часа». Лиззи молчала, не осмеливаясь мешать любимому думать. — Лиззи… Твои родители… Брат… Прислуга поместья… Они сгорели, — Слова застревали, давались с трудом. Ему сейчас показалось, что пережить эту трагедию не так тяжело, как сказать кому-то, что он в этом мире теперь почти один. — Сгорели… Тихий голос Лиззи вызвал у юного графа дрожь. Она не заплакала, не стала упрекать жениха в неуместном юморе, она будто молча приняла этот факт. Её голос был безжизненный и сухой, какой бывает, когда людям становится безразлична их судьба. Сейчас не к месту были какие-то слова. Тишина и без них обжигала душу, как огонь этой ночью выжег всех родных девушки. Лиззи встала, подошла к окну и посмотрела на небо. Перед глазами вновь встала картинка из кошмара, как языки пламени уничтожают их совместную фотографию за считанные секунды, как уничтожили и всю её семью. — Сгорели… Голос девушки был подобен выстрелу в тишине, хотя был еле слышен. Но сколько же боли было в этом одном-единственном слове! Горечь от потери была огромна. Девушка молча стояла у окна. Смотря на неё, Сиэль вдруг осознал, что теперь у него из родственников только Лиззи. Мама, папа, брат, тётушки Анн и Фрэнсис мертвы, бабушки и дедушки тоже. Разве что у маркиза Алексиса был брат, но это уже был родственник Лиззи, к Сиэлю не имевший почти никакого отношения. Так что сегодня не только Элизабет стала одинока, но и Фантомхайв. Граф встал и тихо подошёл к девушке. Он хотел как-то поддержать, разделить с ней эту боль утраты, но понимал, что слова сейчас абсолютно будут не к месту, а потому взял её за руку и обнял. У Лиззи не было сил даже удивиться — она просто обняла его в ответ. Спустя минут пять, юноша отстранился и взял девушку за руки. Он смотрел ей в глаза, одним взглядом, выражая сожаление и поддержку. — Лиззи, я понимаю, тебе сложно это осознать и принять, и я обязательно помогу тебе всем, чем только смогу, но ты должна сейчас понять, что, несмотря на произошедшее, ты жива. Ты продолжаешь жить, а значит, предаваться апатии нельзя. Особенно сейчас, когда судьба целого рода в твоих руках. — Граф посмотрел на дворецкого — Себастьян, организуй праздничный обед. Как бы тяжела не была трагедия, у Лиззи всё же День рождения. Девушка удивлённо посмотрела на парня, не веря тому, что услышала. У неё погибла вся семья, какие праздники?! Михаэлис сказал привычное «Слушаюсь» и вышел из комнаты. — Сиэль… — юная леди положила руку на плечо Фантомхайву — Мне не нужно этого всего сейчас. Правда, я ценю это, но не надо. — Как раз именно сейчас и надо. Я уважаю траур, но тебе нужно отвлечься от грустных мыслей. — подросток взял её за руку и повёл к выходу из комнаты — Более того, я не хочу, чтобы моя невеста выглядела несчастной. Внезапно Лиззи обняла Сиэля, сильно прижимаясь к нему. Да, она всё ещё не могла осознать то, что никогда больше не послушает уроки мамы, не посоревнуется на шпагах с братом, а папа никогда не расскажет ей об очередной жутко интересной книге или ситуации на балу у виконта Конте. Да, это очень сложно, но в самом деле, её жених был прав — она осталась жива. А раз так, то уходить в себя от отчаяния она не имеет права.***
Себастьян, покинув кабинет юного Графа, пошёл на кухню, где сейчас, без всякого сомнения, были все трое слуг. Демон размышлял о том, как бы помягче ввести их в курс дела, ведь иначе они обязательно что-то испортят, не зная правды. Мейлин может задать неуместный вопрос, готовя Леди ко сну, Финни и Бард же своими «тишайшими» разговорами могут тоже расстроить гостью, ведь непременно будут обсуждать ранний приезд. Но в то же время, говорить этим чувствительным натурам о таком горе было опасно по той же причине, но вот вместо вопросов и разговоров будут скорбные лица. Ни того, ни другого допустить было нельзя. Спускаясь в обитель вкусов и запахов, дворецкий принял решение всё же рассказать этим троим правду. Все, как и ожидал Себастьян, были на кухне, лениво помогая Бардрою с обедом. Когда мужчина вошёл, они прервали свою оживлённую беседу и посмотрели на него. Переводя взгляд с одних любопытно-изумлённых глаз на другие, он начал говорить: — Сегодня произошла ужасная трагедия в жизни невесты юного господина, Леди Элизабет. Всё её родные и близкие, кто оставался в поместье Мидфорд, сгорели этим утром. — Какой кошмар! — Мейлин положила на доску нож и сняла очки, посмотрев прямо на демона. — В самом деле? — Да. Когда наша карета приближалась к поместью Мидфорд, оно полыхало огнём. Изнутри не раздавалось даже криков. — Михаэлис замолчал, переводя взгляд на побледневшего мальчика-садовника. — Однако, Граф велел давать праздничный обед и ужин в честь дня рождения Леди. — Себастьян… Этот ребёнок вообще с ума сошёл? — Бардрой нахмурился и потянулся за своими сигаретами. — Какие могут быть празднества в траур? Свадьбы величайших особ отменяли из-за траура, а тут — День рождения! Он достал сигарету и взял спички, но наткнулся на строгий взгляд дворецкого. На кухне ему недавно запретили курить, после очередного спалённого дотла обеда, разумеется. Вздохнув, Бард прибрал коробочку назад. — Себастьян, я бесконечно благодарен и верен господину и тебе, но такое пренебрежение к смерти, тут ты меня извини. — Повар повернулся назад к доске, на которой сейчас лежал кусок мяса, который надо было разрезать. — С обедом я закончу, но праздничный ужин готовить отказываюсь. Можешь из зарплаты вычитать, но не буду и точка. Дворецкий задумчиво смотрел на спину шеф-повара. Он в целом был с ним согласен, но приказ есть приказ. В логике юного Графа тоже было что-то разумное. Надо хотя бы попытаться вернуть в девушку жизнь и дать понять, что она не осталась совсем уж одна. — Хорошо, Бард, ужин на себя возьму я. Но в таком случае постарайся не попадаться гостье на глаза. И вообще, — он вновь прошёлся взглядом по горничной и садовнику, — Я сообщил вам эту новость для того, чтобы вы скорректировали своё поведение. При леди Элизабет вам временно нужно перестать в любом контексте упоминать семью, но в то же время не выдавать своей грусти и яркого сочувствия её горю. Бард на такие слова хмыкнул и покачал головой, а Мейлин глубоко задумалась. — Так как лакея у нас до сих пор не появилось, часть блюд и напитков выносить должна буду я. Как мне вести себя, господин Себастьян? Очень сложно будет соблюдать равновесие между «не напоминать о скорби» и «не быть чрезмерно позитивной». Это Бард может скрыться на кухне, а Финни в саду, но я-то всегда на виду. Девушка вернула очки на переносицу и серьёзно посмотрела на Михаэлиса. Она, как и Бард, знала эту горечь утраты друзей, и даже представить не могла, какого это, в миг потерять всех родных. Хоть она и была для всех позитивной и неунывающей девушкой, она умела сосредоточиться и быстро настроиться на рабочий лад. — Будьте просто вежливы, но не навязчивы, Мейлин. И потренируйтесь перед вечером носить тяжёлое и наливать напиток ровно в бокал, а не слегка мимо. Приёмов у нас не было давно. — Дворецкий достал часы и посмотрел на них. — До обеда два часа и тридцать семь минут. Успеете здесь? — Успеем, Себастьян, не переживай! Втроём мы управимся в два счёта! — Бард закончил нарезать мясо и пошёл за специями. — Только никакого огнемёта! Финни, — мужчина задумался, стоит ли поручить сбор букета для украшения стола этому парню или лучше это сделать самому. Нежелание выращивать весь цветник заново пересилило. — Нет, ничего. И ещё раз, — обратился уже ко всем, — Если не можете сдерживать свою грусть и скорбь, не попадайтесь какое-то время на глаза леди Элизабет. Уходя в сад, Себастьян мысленно похвалил себя за решение рассказать обо всём Бардрою, Финниану и Мейлин, тем самым, подложив подушку на случай какого-нибудь провала.***
Во время обеда Сиэль старался вывести девушку на разговор, создать более-менее активную беседу, но пока, почти каждый предмет обсуждения вызывал у неё грусть и печальные воспоминания. В конце концов, нормальное обсуждение вышло только когда тема дошла до предстоящего ужина: какие блюда стоит готовить, какой праздничный пирог, какие цветы должны быть на столе и прочие мелочи. После обеда, Лиззи пошла с Финнианом в сад, а Сиэль облегчённо выдохнув, повернул голову к дворецкому, убирающему тарелки со стола, и, прикрыв глаза, устало спросил: — Со мной так же сложно было первое время? — В каком плане, юный господин? — Себастьян улыбнулся, посмотрев на юношу. — Я имею ввиду подбор слов и поведения. — Фантомхайв допил чай и поставил фарфоровую чашечку на блюдце. — Если говорить начистоту, то у нас с вами ситуация была иная. И вам, и мне нужно было учиться играть свои роли, потому, на осторожности почти не было времени. — Мужчина поставил на тележку очередную тарелку и задумался. — Более того, леди Элизабет более чувствительна и впечатлительна, поскольку она, всё-таки, девушка. И вообще, — дворецкий на секунду прекратил своё занятие. — Ваши случаи крайне сложно сравнивать, более того, их сравнивать и не стоит. Вы попали в разные обстановки и в разное время, и, поскольку, у вас было много стрессовых факторов после той роковой ночи, вы перенесли эту утрату немного проще. Если бы вам средь бела дня сообщили о трагедии — было бы сложнее. А теперь, прошу меня простить, я должен приступить к подготовке вечернего торжества. Он вежливо поклонился и, взяв тележку за ручку, ушёл в сторону кухни. Сиэль же встал из-за стола и пошёл в сад. Выйдя из поместья, он посмотрел на синее небо, по которому плыла пара пушистых облаков. Погода была прекрасная. Вполне можно было бы прогуляться немного с невестой по тропинкам вдоль цветущих клумб. Остаток дня, до ужина, Сиэль старался не оставлять девушку одну. Выбор цветов, наряда, узора на скатерти, даже то, что будет им играть на скрипке Себастьян — всё вместе. Хотя к ужину юный граф уже изрядно устал, он был доволен своей тактикой, поскольку Элизабет, наконец, смогла отвлечься и даже иногда смеялась. На самом деле, эта весёлость была напускной, но девушка просто не могла оставаться грустной, видя, сколько стараний прилагает её жених, чтобы поднять ей настроение. И вот, наконец, настало время для праздничного ужина. Гостиная, которую выбрала для праздника Элизабет, была оформлена в голубых тонах. Стены, цвета неба, украшали тонкие белые мраморные вставки, вся мебель и убранство тоже были выполнены в белых оттенках, но с вкраплениями серого и голубого. Комната была очень светлой, а синие вьюнки, пущенные вдоль некоторых колонн, создавали впечатление нахождения на какой-то веранде или беседке посреди ясного неба. Но главным козырем была терраса, выходящая на сад. Стол был сервирован в лучших традициях значимых праздников: закусок и блюд было, как на небольшую компанию, а множество разнообразных напитков, начиная с чайника со свежим чаем и графинов с соком, заканчивая слабоалкогольным вином, завершали картину. Себастьян играл выбранный девушкой список композиций, Мейлин вполне справлялась со своими обязанностями, и, в целом, вечер проходил прекрасно, как вдруг, в малую гостиную, где расположилось празднество, вошёл взволнованный Бардрой, озираясь по сторонам. Он сразу направился к Сиэлю, как только его увидел, и тихо попросил отойти на минуту. Фантомхайв кивнул и, извинившись перед Лиззи, вышел с поваром за дверь гостиной. — Себастьян, — позвала девушка дворецкого, провожая взглядом удаляющуюся спину жениха — А что происходит? — Поверьте, миледи, я в том же неведении, как и Вы. — демон отложил скрипку. В это время, за дверью, юный граф, сложив руки на груди, выслушивал сообщение Бардроя. И оно ему не нравилось. Абсолютно. На лице мужчины была заметна сильная тревога. От него немного пахло сигаретным дымом и мятой, которую повар всегда носил с собой, чтобы приглушить неприятный запах. — Финниан заметил на территории сада мужчину. Мы уже задержали его, но единственное, что он отвечает на все вопросы: «Я пришёл добить её». — Бард посмотрел на закрытую дверь. — Сами понимаете, о ком речь. — Да, понимаю. — скорее для себя, чем для повара произнес Сиэль, задумавшись, а затем повернулся к подходящей к ним Мейлин. — Вы уверены, что на территории только он один? — Абсолютно точно, юный господин. Мы бы не решились доложить только об одном, будь в этом не уверены. Финни прочесал территорию. — он прервался, ожидая реакции юноши. — Значит, поступим сейчас таким образом, — После некоторого молчания сказал Фантомхайв, — Мейлин остаётся с Элизабет, а я сейчас позову Себастьяна и пойдём глянем, что там за субъект решился попробовать испортить праздник. — на его губах появилась недобрая усмешка — Мейлин… — Да? — быстро ответила девушка, поняв по этому диалогу, что у них снова нежданный «гость». — Глаз с Элизабет не спускать, и постарайся её убедить, что никакой опасности нет. — Но что я ей отвечу? Она же точно спросит, что произошло! — горничная начала немного теребить край фартука. — Скажи, что это бытовые проблемы, а подробностей не знаешь. — после кивка девушки, Сиэль открыл дверь. — Себастьян, подойди. Прости, Лиззи, надо отойти на какое-то время, есть небольшие неполадки. Думаю, я скоро вернусь. Мейлин будет с тобой. После этих слов он сразу развернулся к Барду и коротко бросил: «Веди». По пути к месту, где Финниан сейчас охранял несостоявшегося киллера, шеф-повар ввёл Михаэлиса в курс дела. — Нужно его как-то разговорить, — рассуждал демон, — если нам это удастся, мы сможем узнать виновников поджога. — Возможно, у вас двоих это выйдет получше, чем у нас с Финни, — равнодушно сказал Бардрой, смотря прямо перед собой, — но нам он ничегошеньки не сказал, кроме какой-то ерунды и: «Я пришёл добить её». — Надо разговорить непременно, — серьёзно сказал Сиэль, — это почти единственная возможность узнать убийцу. Они спустились вниз по боковой лестнице, и, наконец, повар толкнул плечом одну из дверей, которая с тихим скрипом открылась. В углу полупустой комнаты сидел человек, связанный по рукам и ногам верёвками. Пепельные волосы его были растрёпаны, взгляд тёмных глаз направлен в пол. Одет он был в обычную для ночных киллеров одежду — тёмная плотная куртка, тёмные же брюки и ботинки из кожи. В противоположном углу комнатки расположилось несколько пистолетов и два небольших метательных ножа из довольно хорошей на вид стали. — Неплохо вооружён, — Сиэль прошёлся взглядом по оружию, затем посмотрел на человека в углу. — Как ваше имя? В ответ, как и ожидалось, была тишина. Ни единого признака жизни. Себастьян бесшумно приблизился к мужчине, запустил пальцы ему в волосы, оттягивая за них чуть в сторону голову и слегка выворачивая шею. — Вы в полном сознании, так что прошу не игнорировать вопросы и честно на них отвечать. — голос демона звучал строго и мягко одновременно, заставляя ползти мурашки по коже. Но и теперь от пойманного мужчины не было слышно ни звука. Юный граф и его дворецкий переглянулись. Такой тип упрямых людей они видели и раскалывали не раз. Минут через десять, однако, так и не услышав ни единого слова, Сиэль пошёл к выходу. — Разбирайся тут, Себастьян, я пойду к Элизабет. Нельзя надолго оставлять её одну. — Я пришёл добить её, — раздался тихий сиплый голос из угла. — Это и так понятно, нам интересно остальное. — граф кивнул демону и вышел, быстро возвращаясь к невесте. Вернувшись в гостиную, он не обнаружил там Элизабет. В голове сразу всплыли самые тревожные варианты развития событий, начиная с того, что девушка пошла блуждать по коридорам поместья, до печального исхода — что был-таки второй нападающий, который украл девушку в его отсутствие. Все эти страхи пролетели в его голове в единый миг и развеялись только когда он, сделав пару шагов внутрь комнаты, заметил спокойную Мейлин, смотрящую в сторону террасы. Ну конечно! Как он мог забыть об этой детали? Мысленно поругав себя за глупую панику, юный граф пошёл в сторону двери, ведущей на площадку. Услышав тихие шаги, горничная повернула к юноше голову. — Она невероятно тиха сегодня. — в глазах Мейлин была грусть. Она сама видела смерть не один десяток раз за свою, не такую уж долгую, жизнь, но беспомощно наблюдать, как в хрупком маленьком сознании всё рушится, было невыносимо больно. — Она попросила оставить её наедине с собой. — Понятно. — Фантомхайв собрался с мыслями и вышел на террасу к невесте, чуть поёжившись от прохлады. — Не замёрзла? Он приобнял вглядывающуюся в ночную мглу девушку за плечи. Погружённая в свои мысли, она не услышала его приближения и немного вздрогнула от неожиданности. Элизабет посмотрела на жениха и в следующую секунду положила голову ему на плечо. — Не очень. Как там, уладили? Что вообще произошло? — голос юной леди был тих, но не лишён некоторых эмоций, как было в первые часы, после сообщения роковой новости. — Бардрой и Финниан уронили пару ящиков на складе. Мы ходили оценить масштабы проблемы. Ничего особо важного, забудь. — он чуть погладил девушку по плечу. Мейлин смотрела на пару через окно, теребя край фартука. Её переполняло столько противоречивых чувств, что она не взялась бы определять их. Эти дети, стоящие на террасе голубой гостиной, выглядели сейчас так мило и трогательно, что сердце начинало невольно трепетать, но, в то же время, невозможно было любоваться этой картиной без острого комка, поселившегося в самом горле. Оба подростка внутренне были вынуждены моментально вырасти. Их маленькие, невинные души уже повреждены тяжким горем, и эти раны будет невозможно зашить и забыть, как старый шрам от пули или ножа. — Сиэль, — Мидфорд чуть ближе прижалась к жениху, немного помолчав прежде, чем озвучить просьбу. — Я хочу увидеть своими глазами поместье. — Лиззи, ты уверена? — юноша повернул голову к ней, посмотрев на серьёзное лицо девушки. — Это довольно тяжело, психологически, видеть родное поместье, в руинах. Мне не сложно, пойми, но… Нх. — он вновь посмотрел в тёмное небо. — Но? — Элизабет отстранилась от него. — Что плохого может быть после этого? — В принципе-то ничего, кроме ночных кошмаров, где ты бесцельно бродишь по сожжённым коридорам, лестницам и залам. — Сиэль опёрся руками о кованную оградку. — Лично я бы отдал хоть всё своё состояние, чтобы только не помнить этих руин и мёртвых лиц родных и слуг. На несколько минут повисла полная тишина, каждый думал о чём-то своём. Шумел листвой деревьев ветер, красивые клумбы были уже не столь прекрасны в окружающей их тьме наступившей ночи. — Я хочу туда, Сиэль. — тихо и уверенно сказала девушка. Её глаза блестели, отражая свет, падающий из яркой гостиной — И пусть даже будут кошмары, но я хочу попрощаться с домом, где родилась и жила. — Понимаю. — Фантомхайв тихо вздохнул и повернулся к ней, вновь обнимая за плечи. — Завтра утром, после завтрака, поедем туда. А сейчас, пошли внутрь, становится холодно.