***
Массивные лапы, оставляя на земле глубокие следы, несли альфу вперед, не видя перед собой препятствий, будь то дикое животное, либо же поваленный ствол дерева. Испуганные глаза метались по пробегающему мимо Данаи лесу. Девушка словно бежала на одном месте, а все вокруг двигалось, именно это заставляло ее бежать все быстрее и быстрее с каждой минутой, пока сзади не послышался жалобный крик. С трудом затормозив, оставляя за собой пыльный шлейф, черная морда оборачивается назад, пытаясь понять, откуда исходит крик. Перед альфой открылся весьма жалобный вид: рыжая волчица лежала на земле. Судя по всему, более хрупкое тело не выдержало такой нагрузки и просто рухнуло вниз от подвернутой лапы либо же и вовсе от нехватки сил. — Черт, Гвен, вставай, — недовольно рычит Даная, видя, что та вставать не особо собирается. Золотистые глаза бегали по лесу, окружающего двоих. — Даная, я устала. Куда мы так бежим? — рыжий волк подал жалобный скулеж, пытаясь переубедить огромного волка в ее упертой позиции — бежать. Омега очень устала, и она не скрывала этого, рассчитывая на милосердие альфы, но та лишь злобно зарычала на нее, приказывая своим действием встать и вновь следовать за ней. Такое поведение поразило Гвен, ведь после всего того, что произошло, она просто не узнавала новую Данаю. Было чувство, что перед ней стоит загнанный в угол щенок, испугавшийся собственных чувств и мира вокруг. На такое Гвен не подписывалась, а поэтому лишь приняла удобную позу, закрывая глаза. — Да что ты творишь?! Я пойду без тебя, если так хочешь! Ты испоганила мне жизнь, не собираюсь я с тобой нянчиться! И без этого плохо! — рычит черный волк, скалясь на слишком спокойную омегу, но та и ухом не повела, а лишь перевернувшись на спину, развалилась на траве и спокойно засопела. — Агрр… — черная лапа с силой ударила по земле, поднимая столб пыли, затем массивное тело развернулось и пошло прочь. — Нервная сука! — вдогонку волку зарычала рыжая волчица, лишь пытаясь привлечь к себе внимание альфы.***
Зря Гвен сказала эти слова. Я понимаю, ей страшно и она устала, но ведь именно из-за нее я сейчас теряю то, чего так долго добивалась, — внутреннего умиротворения. Да, я безумно подло поступаю по отношению к ней, но именно ее особа заставила прийти раздору в мою семью. Семью? Именно, я нашла свою семью, но была ли я частью них? Вечный вопрос, ответа на который я никогда, наверное, уже не узнаю.***
Черная морда волка оборачивается на рыжее подобие волка. Гвен скорее была щенком, нежели настоящей волчицей, способной гнаться за своим волком до конца, сбивая лапы в кровь. Золотистые глаза осмотрели девушку, которая, убирая облик волка, садилась на поваленное дерево. Красивое женское тело освещалось солнцем, пробивающимся через массивные мачтовые сосны и листья диких деревьев. Аккуратные ручки поправляли локоны и вынимали из волос ветви с землей, которые в большом количестве цеплялись к шерсти во время многочасового спринта по лесу, в попытках скрыться от отца Гвен. — Ты хочешь сказать, что я нервничаю просто так, Гвен? Я всегда задавалась вопросом: у тебя есть мозги или ты последние вытрахала в постели со своим хахолем? — некогда черный волк обратился в девушку, и рычание обернулось в не менее рычащий и низкий голос Данаи. — Не дерзи мне, блохастая, не я виновата в том, что ты не смогла устоять от моей течки в тот день, ведь я была молодой омегой, не знающей слово «секс», но нет, тебе, мужланке-альфе, захотелось меня поиметь, мечтая об «истинных», — рыжеволосая набралась смелости за то время, которое они не виделись с Данаей. — Ты не сильно дерзкой стала, а? Поубавь свой пыл, иначе пойдешь к своему отцу-психопату! Не забывай, из-за тебя все так обернулось! Из-за тебя я лишилась, возможно, будущей жены! — Даная тыкала в Гвен указательным пальцем правой руки, чувствуя, как внутри кипит кровь. Никогда нельзя недооценивать человека, ведь когда-то добрая альфа может стать во истину агрессивным и негативно к тебе настроенным животным. Но, видимо, Гвен потеряла разум, особенно после стычки с ее отцом. Она не понимала, что ведь действительно, вина в разрухе семьи — ее вина. — Даная, закрой свой рот, пожалуйста, и дай мне отдохнуть, в конце концов, это не я сбежала, поджав хвост, — девушка напомнила альфе, кто убежал, словно трусливый щенок, из дому, не пытаясь помочь той, которую она называла своей возлюбленной. После услышанных слов альфа хотела возразить Гвен, но внутри что-то щелкнуло, заставляя сделать лишь шаг назад. Тот огонь потух и желание все наладит пропало. Да, девушка была права, она струсила, просто убежала. — Хорошо, — кивнув головой, альфа лишь отошла от девушки и села недалеко у дерева, пытаясь не привлекать к себе больше внимания. Ей не нужно было одобрение в свою сторону, ведь по факту все теперь будет по-другому. Все, что происходило вокруг Данаи обретало ужасный исход. Все, что она сначала получает, вдруг по каким-то причинам теряет. Что должно было произойти дальше? Куда идти и чем теперь заниматься?***
И что теперь? Мы в лесу, не понятно где. Мне бежать дальше, либо вернуться в стаю? Но там я так давно не появлялась, видимо все давно поняли, что мне все равно на них. А действительно ли мне все равно? Черт, миллион мыслей, голова разрывается от такого потока. Соберись, тряпка.***
Нагрузив себя мыслями, девушка сжала пальцами волосы на своей голове и начала активно крутить ею, в надежде выкинуть переживания из своего разума, но те лишь клещем вцепились в нее. Возможно, именно сейчас у волчицы наступил момент, когда ты полностью теряешься в происходящем. Страх и отчаяние берет над тобой верх, и, казалось бы, самая сильная альфа в своем клане, начинает чувствовать себя ребенком, не способным даже на какие-то минимальные действия и принятия решений. «Что делать дальше?» — главный вопрос, который тревожил душу Данаи. Ей было больно от происходящего, ибо она понимала, что упала в глазах всех, кого только возможно, потеряла свой стержень, и тот бардак, что происходил внутри нее, заставлял лезть на стену. Единственное, что сейчас позволяло ей не сходить с ума окончательно, — была Гвен. Не смотря на огромную ненависть к этой особе, альфа понимала, что в случае чего, ей будет с кем поговорить и обсудить какие-то проблемы. По крайней мере, в ближайшее время, им стоит держаться вместе, ведь теперь, что омега, что альфа — враги Восточного волчьего клана. Над спутницами повисла напряженная тишина. Голубые глаза рассматривали у дерева тело Данаи, в попытках придумать у себя в голове тему для будущего разговора, но как бы омега не старалась, максимум, что приходило ей в голову — это предложить той отправиться на поиски пищи, ведь такими темпами они не то, что получат обезвоживание, но от сильного голода не смогут даже добыть костер. Девушка хорошо знала леса ее клана и прекрасно помнила, какие тут морозы по ночам. Тяжело вздохнув, все же, ею было принято решение поговорить: — Послушай. Мы друг друга ненавидим, я знаю, но давай хоть бы сейчас пытаться контактировать друг с другом, просто потому что у нас общая проблема на горизонте? — омега жалобно посмотрела на альфу, которая, прослышав голос своей «подруги», обернулась на нее. Взгляд был такой, словно золотые глаза пытались вынуть что-то изнутри Гвен, в попытке прочитать ее состояние. Подавленное, неоднозначное «угу» — все, что услышала девушка от альфы, от чего у той лопнуло терпение. — Да очнись ты уже! Кто из нас альфа?! Я омега, мы не умеем из всего находить выход — природой, блин, не заложено! Поднимай свою задницу и ищи решение проблемы! — воскликнула омега, в попытке вызвать у Данаи хоть какие-то эмоции, ведь этот блеклый кусок овоща надоел тяжело вздыхать в ее глазах. Депрессия там или нет, Гвен это не волновало, ведь на кону стояла ее жизнь. На самом деле, после такого конкретного наезда, альфа немного оживилась, понимая, что все ее моменты собственного утешения ни к чему в итоге не приведут, а лишь усугубят их положение, поэтому было принято решение разработать хотя бы минимальный план по дальнейшей жизни в лесу, покуда молва о двух беглянках не утихнет. Так и было сделано. Достаточно долгий период времени две волчицы скитались по лесу, то находя привал, то покидая его из-за близкого расположения к деревням. Не было конкретики, и никто не пытался определиться с местом разбития лагеря, словно двоим было все равно. Возможно, что так оно и было, ведь Данаю все еще терзали мысли о Лоре, а Гвен, удрученная не очень красочным положение в жизни, просто продолжала существовать. Еда и вода — это все, что интересовало омегу на данный момент, и ей было все равно, что происходит в голове ее спутницы, ведь не сможет избавить ее от этого. Девушки перебивались как могли, то ночуя под дождем, то голодая пару дней, однако продолжали соблюдать тишину. Казалось бы, общая проблема должна была их сплотить, но в данном случае, словно и вовсе разделила. Не смотря на совместное приятное прошлое, волчицы не желали иметь что-то общее с друг другом в настоящее время и в будущем. Каждая из них жила в каком-то своем мире грез и переживаний, яростно желая не обращать внимания на окружающий их мир. Гвен страдала от потерянного статуса, признания знати их клана, а Даная лишь думала о том, как все могло было измениться, если бы не появилась в жизни Лоры и ее семьи. Да, депрессия не самый удачный выход из ситуации, но когда тебя ненавидят лишь из-за того, что ты существуешь, и желают убить, а еще ты, возможно, погубил жизнь любимого человека, не особо-то и хочется стремиться к чему-то, просто желаешь лечь на травку, раскинуть ноги-руки и просто ждать. Чего? Неизвестно. Тупиковая ситуация, созданная двумя особами, ведь все можно поменять в любой момент, но желают ли этого они? Быть может, это тот самый момент, когда просто ты не желаешь двигаться вперед, и даже, некогда позитивные, упертые личности просто перестают ощущать смысл в чем-то. В скитаниях прошло несколько недель. Девушки знатно исхудали, не смотря на обширность пищевого разнообразия у Восточного клана. Гвен винила во всем Данаю, ведь альфы — охотники, они всегда приносили еду в стаю, они играли ключевую роль в жизни, а в их ситуации, единственная альфа лежала у речки днями, рассматривая то, как под водой бьется рыба, а на поверхности прыгают водные насекомые. А возможно, она винила ее во всем, потому что помнила сильный характер альфы, желая пожаловаться ей на происходящее и получить дозу умиротворения внутри себя. Да, определенно ей это было необходимо сейчас. Именно поэтому, так долго молчаливая Гвен, начала пытаться разговаривать с Данаей, несмотря на то, что та лишь молча лежала и лежала. Всю степень ужасной ситуации омега поняла лишь тогда, когда впервые не смогла разглядеть альфу у реки из-за того, что та уже обросла коркой. Ее когда-то давно черная, как смола шерсть, покрылась грязью и пылью, становясь практически уже серой, а еще, возможно, там появились блохи, что очень напрягало омегу, ведь она буквально ощущала зловонный запах мокрой псины. Однако, все ее попытки как-то намекнуть спутнице на принципы личной гигиены, всегда заканчивались одинаково. Правильно, молчанием. Альфа даже не смотрела в ее сторону, просто пропуская мимо ушей, и без того, редко произнесенные слова Гвен. Несомненно, омега лучше переживала свою жизненную ситуацию, не смотря на то, что ее в один «пшык» лишили родового наследства и титула будущей жены вожака клана. С каждым разом, когда она рассматривала свою жизнь под разными углами, в ее голову приходило осветление, она начинала понимать, что это еще не конец, ведь на данный момент ее тушка все еще бегает по лесам, а не кормит червей под землей. Кстати, о червях. Гвен замечает, как по шерсти альфы ползают несколько червей, явно принявших волчицу за землю. Оно и не удивительно, все, что сейчас отличает ее от обычного земляного холмика — это яркие, золотистые глаза, все остальное — сплошная грязь. От такого вида девушка невольно прокашлялась, пытаясь остановить рвотный позыв. Ее ужасу не было предела, ведь она, погруженная в себя столько времени, даже не заметила, как ее бывшая любовь из красавицы альфы желанной всеми девушка обратилась в подобие навозной кучи. — Ты себя со стороны видела? — однажды, уже не выдержав, Гвен вновь попыталась вернуть альфу из своих переживания обратно на землю, ведь мир не останавливался на одной лишь Лоре, но омега никогда не поймет, что происходило сейчас внутри Данаи, она не услышит ту скрежещущую боль, что покрывала девушку с ушей до кончика хвоста. Она заглушала все: и разум, и голод, и замерзание. Абсолютно все. Видимо, та не была готова к таким жизненным исходам на ее пути, что собственные мысли погрузили ее с головой в себя, словно тонущий человек, к которому привязали камень. Грязь, блохи и отсутствие личной гигиены — это не все, что беспокоило Гвен на данный момент. Альфа слишком долго находилась в облике зверя — это плохо может отразиться на ее человеке, у некоторых бывало даже так, что они и вовсе теряли ту грань между волчьим и человеческим образами. Да, омега безумно переживала за это, удивляясь самой себе. Достаточно долго они молчали, что, возможно, дало уже некое привыкание друг к другу, по крайне мере, так думала она, что сейчас думала альфа, ей не было известно. — Если не можешь сама, давай я тебя вымою, уже смотреть не возможно на то, во что ты превратилась. Ты, из вожака клана, обратилась дворовым псом, — Гвен пыталась поговорить с ней, осторожно присаживаясь рядом на корточки, поджимая свои руки к своей груди. Ее голубые глаза заглядывали в пустое лицо Данаи и если бы не медленно поднимающаяся холка волчицы от дыхания, можно было подумать, что та умерла, ведь движения в ней не было совсем, даже глаза не моргали, уже настолько привыкнув к иссыханию. Да, она не получит ответа и прекрасно это понимала, однако все же надеялась на то, что сможет вывести волчицу и транса. Нет, не смогла, та лишь продолжала обездвижено лежать у реки, собираясь на себе все виды насекомых. — Хорошо, лежи, воняй дальше, — рыкнула омега, поднимаясь с земли, начиная уходить в сторону. Ее трусило от такого ужасного вида, но исключительно из принципов не желала лезть в жизнь альфы, хотя до этого активно этим занималась. Сейчас в ее планах было обеспечение самой себя, ведь руки опускать она больше не желала, а если Даная решила умереть будучи пеньком — это ее проблемы, Гвен не желала себя посвящать в них. Девушка была безумно уверенна в своих позициях, поэтому прошла вперед, лишь гордо взмахнув головой, устремив свой взор в небо, вдыхая аромат леса полной грудью. Ее улыбка расплылась на лице, когда теплые лучи солнца пробились к ее лицу сквозь могучие ветви деревьев. Все, она была готова жить по-новому. В голове крутилось множество планов, амбиций и желаний. Уверенность в себе продлилась не долго. Однажды утром, проснувшись от легкого обезвоживания, омега прошла мимо альфы и в ее глаза бросились худые, уже почти до костей, лапы. Остановившись, она лишь окинула девушку взглядом, рассматривая то, что произошло с ней, за почти, две недели без еды, воды и ухода за собой. Как она до сих пор была жива, не понял бы никто, ведь такое практически не возможно, однако омега прямо сейчас видела, как медленно поднимается ее холка. Значит дышит. Послышалось или нет, но уши Гвен буквально уловили легкие хрипы при дыхании. Внутри что-то сжалось и резко отпустило. Забыв, затем она встала, девушка пошла в сторону альфы, ничего не говоря, пытаясь оттащить ее от воды, что было безумно тяжело. Не смотря на худощавость, Даная все равно была крупнее маленькой омеги Гвен, но в упертости, ей было не занимать. Тяжело дыша и пыхтя, у Гвен все же получилось оттащить тушку. Сейчас была другая задача, заставить ее есть и пить, а еще по возможности не дышать с ней рядом, ибо вонь заставляла кружиться голову. — Я запрещаю тебе меня не слушаться, поняла? — грозно проговорила омега, щелкая альфу по носу пальцами, затем отходя к берегу, набирая воды в небольшой сосуд. Каждый раз, пока вода набиралась внутрь, она оборачивалась обратно, изучая, откинула ли лапы Даная, или еще жива. Живая, значит время еще есть. Девушка не планировала медлить, ведь если она сейчас не поможет ей, то. То что? Почему она ей помогает? Вопрос оставался открытым. Сев рядом с головой альфы, омега смогла пересилить себя, чтобы дотронуться до грязной шерсти. Пальцами раскрывает пасть волчицы и буквально насильно выливает в ее пасть воду, тут же захлопывая ее с легким щелчком, не позволяя той выплюнуть все наружу. После нескольких таких махинаций, альфа уже сама не выдержала и с трудом приподнялась от земли на лапы. Только сейчас, увидев ее в полный рост, Гвен поняла, насколько все плохо. Именно сейчас, альфа напоминала лань, худую и тонкую, это не было хорошо для ее-то габаритов. — Боже… — прошептала Гвен, держа в руках сосуд с водой. В ее глазах появилась боль, впервые за столько времени, увидев Данаю в таком состоянии, внутри что-то задребезжало, словно фарфоровая посуда при землетрясении в 4 балла. Ее разум не мог поверить, что она смогла довести ее до такого состояния и не заметила этого раньше. Как же сильно она себе сейчас противоречила, ведь сначала пыталась вернуть ее, потом просто забыла про ее существование, получив удары от жизни, а теперь вновь ее сердце обливается кровью, так же сильно, как когда-то раньше, в первый их день встречи. Все возвращается, все вновь идет по кругу: почти умирающая альфа, спасающая ее омега, такие же непонятные ощущения внутри и опять этот томный и отчаявшийся взгляд. — Я вытащу тебя из этого состояния, слышишь меня? — не отводя взгляда от глаз Данаи, омега медленно, но уверенно проговорила, желая вселить в ту хотя бы каплю надежды на то, что все еще можно изменить к лучшему, ничего и никогда не потеряно, всегда есть выход и Гвен этот выход найдет. Несколько часов девушке понадобилось, чтобы досыта накормить волчицу и напоить ее, однако и этого было не достаточно. Запасы, что оставались еще на пару дней были съедены альфой за один присест, а если Гвен хотела вернуть ей прежний вид, ей придется охотиться чаще и приносить в лагерь больше еды, чем прежде. Благо источник воды был под рукой. Что ж, по мнению омеги — еда и охота всего лишь мелочи жизни, сейчас нужно было что-то придумать с ее шерстью, ведь ни мыла, ни ножниц у нее не было, ибо стричь тут придется, и придется много, чуть ли не до лыса. Жестоко, но только так можно было убрать весь тот нарост, что образовался на шерсти альфы. Единственное, что пришло омеге на ум, это заточить камень, обработать его кончики на костре от бактерий и приступить к процедуре. В голове это выглядело намного адекватнее, чем все вышло на самом деле. Заточить камень оказалось сложнее, чем показывал ей ее отец, когда-то в детстве. Руки то и дело соскакивали с камня, царапая кожу. За тщательными попытками Гвен наблюдала Даная. Впервые ее интересовало что-то другое, кроме как самокопание. Однако, у нее не было желания что-то менять внутри себя, поэтому отвернув голову и положив ее на свои лапы, волчица лишь закрыла глаза, желая немного поспать. — Блядский камень! — в конечном итоге выругалась Гвен и швырнула его об землю, падая на попу и поджимая к себе ноги. У нее ничего не получалось, а все пальцы и ногти были изранены. В голове бушевали эмоции, но подняв голову на спящий комок земли, она успокоилась и вспомнила, для чего все это делает, что не для собственного одобрения, а для того, чтобы исправить то, что сейчас происходит с Данаей. Вспомнив свою цель, омега кивнула головой и наклонившись над камнем, стала затачивать ее медленнее, но усерднее, стараясь больше не повторять уже пройденные ошибки и через некоторое время у нее это получилось, не идеально, но все же, камень был готов к тому, чтобы им можно было обрезать шерсть.***
Все, что я помню, это легкие давящие движения на моей спине, затем на лапах, холке, животе… Я спала, но ощущала это все, словно находилась в легкой дремоте. Я знала, что это была Гвен, поэтому не испытывала дискомфорта. Внутри, где-то там глубоко, я доверяла ей и понимала, что она не причинит мне боли, вреда, не смотря на свой переменчивый характер и безумную стервозность. Однако, все же, она напоила меня и накормила, я безумно благодарна ей за это и удивлена. Не знаю, что там включилось внутри нее, но она буквально поменялась за одну ночь. Не подменил ли ее Стромкарл*? Не знаю, что она там творила с моим телом, но в конце-концов я просто уснула, ведь чувствовала сытость и тепло от рук девушки. Не важно, все остальное подождет, мне нужен сон, все узнается завтра.