❤
Чимин не из робкого десятка – это всем известно. У него не вызывает трудностей подойти к совершенно незнакомому человеку, чтобы познакомиться. Парень живет по принципу «хочу – делаю». Он открытый, яркий, дружелюбный, харизматичный и общительный. Но при всем при этом одинокий. Забавно, но несмотря на большое количество знакомых и поклонников ему очень сложно подобрать себе вторую половинку, каждый раз разочаровываясь в своем избраннике. Как партнеры на одну ночь они неплохи, безусловно, но как спутники жизни – совершенно никакие. Приходится маяться и довольствоваться тем, что есть. Поэтому, когда на телефон приходит сообщение с неизвестного номера, Чимин не придает ему особого значения и ни на что не надеется. Не он первый и не он последний, как говорится. Настораживает лишь несвойственная окружению Пака настойчивость и самоуверенность. Мин чересчур целеустремленный и заносчивый, когда не оставляет попыток добиться от омеги ответной реакции. Недоумение в Чимине растет пропорционально полученной от альфы информации, потому что у него в голове не укладывается, зачем столь богатому человеку понадобился парнишка из малообеспеченной семьи с факультета астрономии. Более того, какой смысл выпрашивать шантажом телефон у Чонгука и пытаться добиться встречи? Пак не наивный глупый мальчик, до сих пор верящий в любовь между разными социальными классами. Он реалист, и в его жизни нет места воздушным замкам и заблуждениям. Лично для себя омега сразу решает, что игра не стоит свеч, и соглашается увидеться чисто из любопытства. Потому и берет для страховки Тэхёна, который весь вечер практически шарахается от Чонгука, стыдливо заливаясь краской. Кажется, раздраженно закатывает тогда глаза не только Чимин. Впрочем, не ему судить Кима, у самого в личной тоже полнейший кавардак. Пак решает не медлить с Юнги и расставить все точки над «i» сразу. Зачем тянуть и строить из себя недотрогу, если даже внешний вид говорит об обратном? Чимин, несомненно, пользуется популярностью у альф и отличается разборчивостью, ибо не с каждым согласится даже на свидание сходить. Потому и дурной славы за ним не ходит, скорее уж чьи-то злые слухи каких-нибудь завистников, коим омега не придает значения. Но все равно психует, когда альфа начинает оказывать вполне недвусмысленные знаки внимания и намекать на продолжение вечеринки в более уединенном месте. – Найди себе развлечение на одну ночь среди толпы, а я, пожалуй, пойду, – он выплескивает Мину в лицо какой-то цветной коктейль, и ему откровенно плевать, сколько тысяч долларов тот отдал за свой дорогой костюм, который вряд ли удастся спасти. Ничего, купит новый, как и общество какого-нибудь легкодоступного омеги, готового продастся за красивую безделушку или парочку бокалов игристого вина. А теперь Чимин смотрит на огромный букет ярких пушистых пионов с аккуратно спрятанной в них открыткой с извинениями и небольшую коробочку с новым сотовым телефоном и не может взять толк, где давно пройденная схема отшивания парней дала сбой. Похоже, от Юнги просто так не избавишься, и это раздражает безмерно, просто бесит Пака, расценившего подарок оскорблением. За ним пытались ухаживать, пытались добиваться, но еще никогда – покупать. Грубо, нагло и, безусловно, оскорбительно полагать, что омегу можно задобрить таким образом. – Ну, по крайней мере, ты знаешь о его намерениях, – Тэхён выглядит не менее мрачным и крайне недовольным. Учитывая произошедшее, его в какой-то степени даже можно понять. Но лишь самую малость, потому что лично Чимин думает, что друг раздувает из мухи слона: вся эта показуха с уходом якобы с другим альфой, игнорирование звонков и полное равнодушие на публику. Королева драмы в деле. – Я даже не знаю, почему злюсь, он ведь оттолкнул ее, знаешь, – в который раз за прошедшую неделю переосмысливает случившееся Ким, проводя вечера в гостях у Пака, потому что, видите ли, боится, что не сможет устоять перед напором Чонгука и откроет ему дверь. Детский сад какой-то. – Сказал, что у него есть омега, побежал за мной, – и наверняка не был готов к тому, что Тэхён уйдет с вечеринки не один. Первый попавшийся под руку альфа для эффектного исчезновения, вот, тоже не ожидал и стоял потом не меньше десяти минут с открытым ртом, пока омега жаловался Чимину на жизнь, в красках описывая ситуацию. Потом еще и неделю ходил пыхтел недовольно и прихрамывал по собственной же глупости, ведь не каждый додумается вне течки проводить с кем-то гон – напор переживают только особо выносливые. А если учесть, какой Чонгук темпераментный и ненасытный, чудо, что Ким вообще способен передвигаться. Не везет им с мужчинами, одним словом. – Но ты все равно его динамишь, – в этом они с Тэхёном похожи кстати, вредности в них за троих накопилось, теперь страдают другие. Впрочем, небеспричинно, характер ведь не формируется за один день, а люди порою бывают слишком уж раздражающими, чтобы постоянно позволять им вытирать о себя ноги. – Правда я сволочь? – несмотря на капризы, Кима мучает чувство вины. Он не знает, поступает ли правильно, не готов встретиться с последствиями и откровенно боится своей реакции на увиденный поцелуй. Как будто кошки скребутся на душе, и ядовитые шипы ревности прорастают в нем, царапая внутренности. Осознание того, что они с Чонгуком друг другу никто, сейчас ощущается острее. Эти отношения без обязательств опасные и непредсказуемые, потому что Гук ничего не обещал Тэ, как и омега ему. Напрямую сталкиваясь с той самой ситуацией, когда следует уступить и сдаться, Тэхён сопротивляется и отдавать свое не хочет. – Мне нравится, продолжай, – от одобрения со стороны Чимина становится легче, проще воспринимать складывающуюся действительность, в которой теплится слабая надежда на благополучное разрешение конфликта, – хоть чему-то его научишь. Киму кажется, что некоторым вещам жизнь их так никогда и не научит.❤
Чонгук тяжело вздыхает, кажется, в тысячный раз за эту неделю и пытается понять, за что на его голову свалились все эти мучения. Ладно, в большей мере он сам виноват в каждом из них. Но бесит почему-то именно тот факт, что Тэхён сводит общение с ним чисто к дружескому, игнорируя звонки и любые, даже косвенные, намеки. Ким не устраивает истерик, не закатывает сцены ревности и вообще ни коим образом не дает понять, что видел хоть что-нибудь в той проклятой темной комнатушке. Он просто практически не разговаривает с ним или же делает вид, будто ничего не произошло, придерживаясь роли вежливого знакомого из университета. Как же бесит. – Он твой омега? – замечая метания друга, кивает в сторону Тэхёна слишком уж проницательный Намджун. Прямо по больному ведь бьет, режет без ножа и наверняка издевается, видя, как сжимаются руки в кулаки при приближении к Киму других альф, как раздуваются от переполняющей его ярости ноздри и вздуваются желваки на челюсти. – Нет мы просто друзья, – слишком поспешно отвечает Гук и отводит взгляд, выдавая себя с потрохами. Друзья они, как же, и трахаются чисто по-дружески так, проводя вместе большую часть времени не только из-за секса. Друзья, которые терпеть не могут посторонних подле «друга» и ревнуют беспричинно, устраивая бурные сцены примирения после. Друзья, в поведении которых от дружеского не осталось ничего и которые до сих пор упрямо отрицают то, что теперь видят, кажется, все, кроме них самих. – Друзья не спят друг с другом, Чонгук, – как будто Чон не знает этого. Как будто не ломает голову каждый день над тем, чтобы проанализировать каждое слово, сказанное Тэхёну. Как будто не бьется обреченно головой о стол, понимая, что мыслями он зашел далеко за дозволенную черту, перестав видеть в омеге только друга. Боже, ему и без того тошно от складывающейся ситуации, так еще Намджун решает помучить нотациями, давя на больное. – Я просто помогаю ему с течкой, – Гук сам не верит в сказанное, так что винить друга за недоверчивое хмыканье не имеет смысла. Альфа снова возвращается взглядом к хрупкой фигурке Тэ, что задумчиво обедает в компании Чимина, изредка вставляя ремарки в бурный эмоциональный рассказ одногруппника, что-то в красках описывая парню. – Да ну? То есть, когда у него появится альфа, ты просто отойдешь в сторону? – фраза подобна атомной бомбе. Она мгновенно привлекает внимание Чонгука и зажигает глаза недобрым блеском, когда он оборачивается к Джуну и хрипит низко, практически рычит требовательное: – Ты видел кого-то рядом с ним? – черт, Гук же следит за Кимом ежечасно и уж точно заметил бы кого на горизонте. Если, конечно, этот «кто-то» не связался с ним через иные средства связи, тогда понятно, почему омега в последнее время избегает его звонков и держит дистанцию. Почему-то вспоминается сцена недельной давности, и жгучая ревность топит внутренности в неконтролируемом едком гневе. Не передать словами, как Чон жалеет, что поддался тогда слабости и вообще решил напиться, потеряв Тэхёна из виду. Будь он понастойчивее и решительнее, ничего бы не произошло. Они ушли бы с вечеринки вместе, не натворили бы глупостей и заснули в одной постели под какой-нибудь сериал. Но нет же, альфа пошел на поводу у эмоций, растерялся и снова накосячил. И теперь все приходится расхлебывать снова. – Что если да? – Намджуна откровенно забавляет чужая ярость и неожиданная контрастная бледность. Чон страшен в гневе – это известно всем, и не каждый решится доводить парня без каких-либо причин, что уж говорить о том, чтобы провоцировать намеренно. – Я, блять, ему голову оторву, – и не только голову, если уж на то пошло. Добраться бы только до того, кто решил забрать у него Тэхёна. Вот тебе и обещание отойти в сторону, если у кого-то появится вторая половинка. Да к черту вообще, Тэ не достанется никому, точка. – Кто он? Говори, – требовательный тон полон едва сдерживаемой злости, дикости и почти неконтролируемой ярости. Чонгук вцепляется в ворот чужой рубашки крепко и смотрит волком, так что даже Намджуну становится не по себе от этого взгляда. – Расслабься, Гук, я просто пошутил, чего ты так завелся, – от понимающей улыбки на лице друга не становится лучше, наоборот, будто бесконечная непроглядная чернота медленно пожирает изнутри, уничтожая последние надежды и наивно возведенные воздушные замки. – Вы же просто «друзья», – каждое слово неприятной колющей болью отдается в сердце. Будем откровенны, Джун прав. Прав во всем, потому что Тэхён Чонгуку не принадлежит и, возможно, никогда не будет принадлежать. – Он ведь рано или поздно найдет себе кого-то и в твоей помощи перестанет нуждаться, – и не только в помощи. Гадко и горько. Из этой ловушки уже не выбраться. Но Чон и не хочет, поэтому вечером он наконец-то решает взять ситуацию в свои руки и едет к Тэ, настырно обрывая дверной звонок до тех пор, пока омега наконец-то не открывает ему и не отходит в сторону, пропуская внутрь. Они словно меняются местами, теперь альфа чувствует себя неловко, мнется на пороге и долго не может решиться сказать хоть что-нибудь и нарушить тишину. Сегодня Ким особенно красивый, черт знает, почему. Наверное, всему виной долгая разлука, но Гук попросту не в силах оторвать от него восхищенного взгляда. Тэхён распаренный после душа, мягкий, теплый и пленительный с влажными завитками пепельных волос, обнаженными бедрами, едва прикрываемыми белоснежным махровым халатом, под которым наверняка нет ничего, кроме бархатной медовой кожи; пухлыми чувственными губами, длинными изящными пальцами и пушистыми ресницами. От него веет уютом и умиротворением, Чонгук сглатывает тяжело и едва сдерживается от желания запустить руки в чужие пряди, чтобы ощутить их мягкость, приласкать, поцеловать и согреться, понимая, насколько же он замерз за время бойкота. – Я должен извиниться, – за собственную глупость, за недальновидность, за неоправданное хамское поведение, за поцелуй, за едва не случившуюся измену и собственные не поддающиеся контролю чувства. Чон видит пятна засосов и почти дрожит, вспоминая, как оставлял каждый из них, вспоминает, как стонал под ним Ким и просил не останавливаться, как выгибался навстречу, раскрывался и требовал большего, сводя альфу с ума. За это ему тоже хочется извиниться, но уже иначе. – Простыми извинениями тут не отделаешься, Чонгук, ты из меня всю душу вытрахал, – высокомерно вскидывая подбородок, с ледяным равнодушием в голосе выдыхает тихо Тэхён, и оба прямо сейчас испытывают странное чувство дежавю. Кажется, кто-то взял в привычку слишком уж часто косячить и приходить за прощением. Ох, как же сложно. Ким так близко, только руку протяни, и невозможно далеко одновременно, потому что держится отстраненно, холодно и будто бы замыкается в себе. – Знаешь, как тяжело было потом сидеть? Я неделю ходил прихрамывал, – омега намеренно начинает издалека, напоминая о самом приятном, но Гук понимает, какой контекст скрывается за этими словами и что должно последовать за ними. – Знаю я, это все чертов гон, – бессвязно лепечет Чон, выглядя донельзя беспомощным и жалким в своих тщетных попытках оправдаться. – Ты не можешь использовать меня в качестве запасного аэродрома и мальчика для разрядки на одну ночь, Чон Чонгук, оправдываясь гоном. Тэхён угрожающе складывает руки на груди, и альфа не может сдержать тяжелого вздоха, потому что полы халата немного распахиваются, открывая потрясающий вид на ключицы и линию груди. Господи, как же хочется провести по ним губами, раскатав на языке сладкий вкус, кто бы знал. И так каждый раз наедине с Кимом. Держать себя в руках становится ужасно трудно, потому что разум упрямо твердит прикоснуться к омеге, потрогать его и приласкать, ощутив под подушечками нежную кожу. – Я не потерплю вторых мест и конкуренции, тем более не собираюсь хранить тебе верность, если ты на то же самое не способен, – Чонгука будто ледяной водой окатывает прямо сейчас. Он в удивлении распахивает глаза и смотрит на друга, теперь уже точно понимая, что тот видел все от и до со всеми подробностями и вытекающими последствиями. – Или на одинаковых условиях, или никак, – Тэхён неожиданно наглый, грубый и дерзкий. Альфу бросает в жар только о одного его разгневанного вида. От греха подальше парень избавляется от верхней теплой одежды и снова поворачивается к раскрасневшемуся от негодования омеге. – Я готов загладить свою вину, – зацеловать, заласкать, да что угодно, лишь бы ему только позволили. Чон облизывается нетерпеливо и уже мысленно предвкушает, как именно будет извиняться перед Кимом за все свои косяки и вымаливать прощение. Тэ щурится недоверчиво, поджимает губы и словно размышляет над абсолютно незаманчивым предложением, испытывая чужое терпение на прочность. – Тебе придется хорошенько постараться, – Тэхён просто дьявол. Нет, правда, настоящий искуситель и провокатор. То, как омега тянет гласные насмешливо, как улыбается дразняще, заглядывая другу в глаза, как играет пальцами с поясом белоснежного халата, как выставляет колено, опасно оголяя бедро, сводит Чонгука с ума. Он смотрит на Кима завороженно и тяжело сглатывает, стараясь совсем уж откровенно не пялиться, но, безусловно, с треском проваливается, выдавая себя с головой. – Я буду очень старательным, малыш, – многообещающе хрипит Чон, делая шаг вперед в надежде пресечь сопротивление давно проверенным способом и натыкается на вполне ожидаемое сопротивление. – И никаких омег? – Тэхён предупреждающе упирается ладошкой ему в грудь, напоминая о своих условиях, и Гук мысленно обреченно стонет, сдаваясь окончательно. Пусть просит что угодно, только позволит уже наконец прикоснуться к себе, стянуть этот проклятый халат и обнажить чувствительную нежную кожу. – Никаких, омег, обещаю, – поспешно соглашается альфа, изнывая в нетерпении из-за давящего на ширинку возбуждения. Не нужны Чону другие омеги, никто не нужен, кроме Тэ, капризного, чертовски сексуального и желанного. – Только ты, клянусь, – выдыхает жарко в губы омеге Чонгук, беря в руки чужие запястья и осторожно массируя тонкие ниточки вен подушечками пальцев, отчего Тэхён покрывается мурашками и, кажется, наконец-то сменяет гнев на милость, немного отстраняясь от парня. – Можешь начинать извиняться прямо сейчас, – проникновенно шепчет Ким, и Гук пропускает тот момент, когда халат соскальзывает с плеч, падая на пол грудой белоснежного ворса. Просто в следующий миг Тэ оказывается перед ним абсолютно обнаженным и открытым, и мысли бросаются врассыпную, оставляя Чона наедине с оглушительной пустотой в голове. Ох, господи. В полумраке коридора ничем не скрытая кожа кажется матовой, мягкой и совершенной. Глаз не оторвать от такой красоты, от совершенных линий и соблазнительных изгибов. Дыхание перехватывает и в горле пересыхает, стоит только представить, что именно альфа будет делать с Тэхёном сегодня ночью. И все, мозг отключается окончательно, а в штанах становится невыносимо тесно. Чонгук делает глубокий вдох и надеется, что ему удастся сдержаться и не наброситься на Кима раньше времени, когда опускается перед ним на колени, не отрывая взгляда, полного восхищения. Он прикрывает глаза, прижимаясь щекой в обнаженному бедру, жадно тянет носом концентрированный запах его тела и коротко низко стонет, припадая губами к плоскому животу и признавая свое поражение.