❤
Тэхёна отпускает через месяц. Не сильно, конечно, но по крайней мере теперь его хотя бы не рвет без причины в течение всего дня. Уже какой-никакой, а прогресс. В остальном же никаких изменений в лучшую сторону омега не замечает. Самочувствие остается по-прежнему вялым, а отсутствие у Чонгука свободного времени для встреч теперь почему-то расстраивает даже больше, чем раньше. Не то чтобы Ким считал себя истеричкой, он прекрасно понимает, что у друга диплом на носу и тому приходится много времени тратить на учебу, но поделать с собой ничего не может, с головой погружаясь в хандру. Однако всему есть предел, поэтому, когда во время личной встречи Тэхён замечает, как альфа переписывается с кем-то другим, полностью переключив внимание на собеседника, впервые за долгое время выходит из себя, проявляя несвойственное ему любопытство. – Кто это? – Тэ не знает, что ранит его сейчас больше: то, что Чонгук рефлекторно прячет телефон, не давая рассмотреть поближе изображенную на фотографии девушку и виновато глядя на друга, или то, что он получает ответ на свой вопрос. – Это Миэн, она моя... – Гук запинается и отводит взгляд, не зная, какое лучше подобрать объяснение для незнакомки, которую Ким уже заочно ненавидит. Легкие будто сдавливает невидимая рука, затрудняя дыхание, и ужасная тоска распространяется по венам ядовитыми волнами. – Бывшая? – ошеломленный неожиданным озарением уточняет Тэхён и закусывает губу раздосадованно, понимая, что затронутая им самим же тема приобретает крайне неприятный оборот. Омега не хочет знать правду, не хочет расстраиваться еще больше и жрать себя изнутри сомнениями, понимая, что назад пути уже не будет. Но именно это он и делает, когда получает долгожданный ответ. – Первая любовь, – ох, ну конечно же, а с кем еще можно втихушку переписываться за спиной у того, с кем периодически спишь. Тэ не ревнивый по натуре, но в данный момент его буквально выворачивает наизнанку от негодования и необъяснимого бешенства, когда Чонгук наконец-то решается показать ему окно чата, пролистав в конец переписки. Телефон, разумеется, в руки не дает, открывает галерею сам, как будто не доверяет Киму. – Оу, понятно, видимо сильное было чувство, – бесцветным голосом выносит вердикт омега, становясь мрачнее по мере просмотра фотографий с изображением миловидной девушки. Красивая, хрупкая, улыбчивая, с копной темных длинных волос и большими карими глазами. У Чона таких после нее было миллион, но здесь нет ничего удивительного – они все подходят под любимый типаж альфы, и лишь Тэхён, абсолютная противоположность, выделяется из их серой массы. Особенный, но обесцененный, нужный только для разрядки. Ким опускает глаза на кровать друга, закусывает губу рассеянно, комкает в пальцах пушистый плед и впервые ощущает странный дискомфорт. Ему становится ужасно неуютно в компании Чонгука и хочется уйти, сбежать, чтобы не видеть виноватого взгляда Чона, от которого начинает болеть в груди. Разве Тэ не заслуживает хотя бы капельку его любви? Неужели все, чего омега достоин, это ни к чему не обязывающий секс? – Ну, она разбила мне сердце, – задумчиво тянет Гук и упирается руками о матрас, откладывая телефон в сторону. Она разбила сердце тебе, а ты разбиваешь мое прямо сейчас. Тэхёну страшно. Ужасно страшно, и язык прилипает к нёбу, лишая возможности признаться кое в чем. Былая решимость тает по мере того, как сомнения медленно пожирают его изнутри. Чонгук добрый, хороший и милый. Чонгук ревнивый, сильный и самую малость заносчивый, но это никак не влияет на их отношения. Чонгук заботливый, отзывчивый и внимательный во многих вещах, на альфу можно положиться в любой ситуации и попросить помощи. Но в самом главном он проигрывает по всем параметрам, потому что вопреки всем своим хорошим качествам и идеальному типажу для отношений не делает самого главного. Чонгук его не любит. – Ты, – голос срывается, и приходится перевести дыхание, чтобы решиться задать мучающий вопрос, – все еще что-то чувствуешь к ней? – Тэхёну трудно, ужасно трудно контролировать себя и сдерживать подступающий к горлу комок. Омега раздраженно смаргивает влагу с ресниц и отворачивается. Сердце в груди так громко стучит, содрогается в конвульсиях и колет неприятно. Глупое, оно еще на что-то надеется, когда сам Ким эту надежду, кажется, уже потерял. – Не знаю, – тихо бормочет Чон и облизывает губы скорее рефлекторно, нежели осознанно, а Тэхён начинает задыхаться, не понимая, откуда взялась эта невыносимая обжигающая боль внутри. – Мы ведь друзья, Чонгук? – он смотрит так взволнованно, жадно, пытливо, бегает глазами по лицу в поисках необходимого ему ответа-опровержения. Но Чонгук, смущенный таким неожиданным напором, не понимает немого посыла, не распознает подвоха, сглатывает тяжело, вскидывает в удивлении брови и выдает заезженное и ни капли не искреннее: – Конечно, Тэ, лучшие бро на века, – внутри Кима будто умирает что-то при этих словах. Взгляд меркнет, тускнеет, покрываясь серой пленкой разочарования. Последняя искра надежды гаснет окончательно, надежда уходит из глаз, словно ее там никогда и не было. Омега кивает согласно и нервно убирает волосы со лба. Да, лучшие бро на века, не возлюбленные. – Хорошо, я тебя понял, – его голос дрожит, хрипит на окончаниях, и Тэхён даже не пытается как-либо скрыть это. Да плевать вообще, что там подумает про друга Чон. Будто теперь это имеет хоть какое-то значение. – Я тут вспомнил, что у меня осталось одно срочное дело, – на ходу выдумывает нелепую отмазку Ким и поспешно вскакивает с дивана, принимаясь собирать вещи. Его руки дрожат, не слушаются совсем, а окружающий мир расплывается из-за слез. – Назавтра нужно подготовить реферат, – Тэ говорит что-то еще и сам не понимает, что именно, когда сует ноги в разношенные кеды и судорожно хватается за лямки рюкзака в поисках хоть какой-то поддержки. Чонгук следует за ним по пятам, озадаченный и встревоженный, но даже и близко не догадывается об истинных причинах бегства омеги. – Мне пора, увидимся, – Ким шмыгает носом неосторожно, даже не смотрит в сторону альфы и сбегает, прыгая по лестнице через две ступеньки. Лишь бы подальше от квартиры, подальше от наваждения и отчаяния. На языке теплится странная едкая горечь, и Тэхён понимает, что больше никогда в жизни не сможет вернуться в этот дом. Дурак, а он-то уже успел поверить, что Чонгук действительно к нему что-то чувствует.❤
Бежать от чего-то, оказывается, иногда очень полезно. В одиночестве есть свои плюсы. Например, можно многое обдумать или решить, что давно пора вычеркнуть из своей жизни, а что, наоборот, в нее добавить. Вместо общения с Чонгуком Тэхён целую неделю гуляет по городу, рассматривает витрины и предается размышлениям о том, как сложилась бы его судьба, если бы он все-таки отказал альфе. Наверное, не было бы тяжести на сердце, хандры и грустных мыслей. Наверное, омега даже смог найти бы кого-нибудь и создать свою семью. Наверное, наконец-то обрел бы счастье и понял, что не так уж и плох мир вокруг. Вот только это всего лишь сослагательные наклонения, а реальность такова, что Ким снова одинок и несчастен. Впрочем, как и всегда. И вместо того, чтобы пытаться хоть как-то отвлечься и поднять себе настроение, Тэхён предается несбыточным мечтам. Это глупо, безусловно, и теперь абсолютно бессмысленно, но Тэ каждый день в течение недели заходит в один маленький ювелирный и долго выбирает кольца. Он неспешно прохаживается мимо стеклянных витрин, задумчиво рассматривает экспонаты, украдкой бросает взгляд на одно полюбившееся, что садится на палец идеально, словно выплавленное специально для Кима, и тут же отводит – дорого и ни к чему. Ему его никто не подарит. – Может, ты уже поговоришь со мной наконец? – ярким пятном в серой повседневной массе лиц, которые видит омега, становится Чимин. Парень подобен солнцу, ослепительному и теплому, и приходить к нему куда легче, чем встречаться каждый раз с Чонгуком в университете. Боже, да альфа даже не замечает перемен, слишком погруженный в собственные дела и проблемы. – О чем? – Тэхён рассеянный и мрачный, а потому практически всегда теряет нить беседы в самом начале, наверняка жутко раздражая этим Пака, но поделать с собой, увы, ничего не может. Или не хочет. – Ну не знаю, – язвит ему в ответ Чимин, морща нос и отбирая у Кима из рук телефон с непрочитанной лентой – листал для вида, снова пребывая мыслями где-то далеко. Парень осторожно присаживается рядом с другом на диван и смотрит с сочувствием, догадываясь, как тому сейчас тяжело. В последнее время подобные встречи на квартире у Пака участились. И не то чтобы он возражал, просто повод не самый приятный. – Например, о том, что показал тест на беременность, который ты просил меня купить тебе? – Тэхён вздрагивает испуганно и до боли закусывает нижнюю губу, поджимая колени к груди в защитном жесте. – Я его не делал, – бурчит себе под нос Тэ, глядя прямо перед собой. Размышления о беременности – табу, закрытая тема, к которой омега не желает возвращаться и признавать проблему. Симптомы «простуды» не проходят, и закрывать и дальше глаза на свое положение, как минимум, глупо, но ведь Ким просто мастер по части глупостей, так почему бы не притвориться, будто ничего не произошло? За мешковатыми одеждами ведь все равно не видно метаморфоз его тела, а значит, никто и не узнает о секрете до конца учебного года, после которого Тэхён планирует взять небольшой отпуск или вообще перевестись на вечернее. – Что, прости? – глаза Пака недобро сужаются, когда парень слегка подается вперед и смотрит недоверчиво на буквально сжавшегося в комок Тэ. – Я не делал тест, – уже громче повторяет омега, опуская взгляд на свои бледные исхудавшие руки, такие тонкие и хрупкие, что, наверное, сломаются, сожми их чуть сильнее. Господи, что же он делает со своей жизнью? – Знаешь, отрицание проблемы ее не решит, – проклятье, Тэхён знает это, понимает, но не может ничего с собой поделать. Ким боится, ужасно боится будущего и того, с чем ему предстоит столкнуться лицом к лицу. Эта ответственность, эта ноша длиной в целую жизнь пугает, и никуда от этого страха не деться и не спрятаться. – Я не отрицаю ее, я просто... – в голове каша из обрывков мыслей, предположений и тревог. Получится ли у него вырастить ребенка одному? Справится ли он с тяжестью, которая обрушится на слабые омежьи плечи? – Боишься? – Чимин не кричит, не осуждает и не насмехается. Он просто оказывается рядом и обнимает крепко-крепко, даря то самое заветное тепло, в котором Тэхён нуждается, кажется, на протяжении ужасно долгих недель, пытаясь в одиночку решить проблемы. Ким утыкается ему носом в шею, не выдерживает и тихо шмыгает носом, наконец позволяя долго сдерживаемым чувствам затопить его с головой. – Чимин, он сказал, что мы друзья, понимаешь? Лучшие бро на века, – Тэ захлебывается слезами, задыхается от отчаяния, такого всеобъемлющего, что не хватает кислорода в легких даже на простой вдох. И только когда Пак зарывается пальцами в пепельные волосы и мягко ведет ладонью по голове, успокаивающе поглаживая, омега ощущает нечто похожее на облегчение. Тэхён слишком слабый и беззащитный, а потому нуждается в поддержке больше, чем кто бы то ни был еще. Ему сложно справляться с трудностями в одиночку, и тот факт, что Чимин охотно подставляет для опоры свое плечо, имеет для парня огромное значение. – Только друзья? – Пак в удивлении вскидывает брови и отказывается верить в сказанное. Он видел, как Чонгук смотрит на Тэ, словно тот центр его личной вселенной, видел, как они взаимодействуют, заботятся друг о друге и улыбаются, как полны чувств даже прикосновения, не говоря уже обо всем остальном, и может сказать наверняка. Друзья себя так не ведут. – А еще он не знает, что чувствует к этой своей Миэн, – Тэхён дует губы обиженно и утирает слезы, хватаясь за злость как за единственное спасение, способное восстановить утраченное самообладание. Господи, из-за возможной беременности Ким становится слишком эмоциональным. – Кому? – недовольно тянет гласные Пак, не понимая, когда в жизни Чона успела нарисоваться очередная пассия, ведь большую часть времени альфа только и делал, что бегал за своим лучшим другом. – Девушке, которую любил раньше, – может, и до сих пор любит. Тэ даже вспоминать противно о том разговоре, не то что говорить вслух. Одно упоминание о девушке ужасно бесит и вызывает в омеге злость. Не на какую-то пигалицу из прошлого, а на Чонгука, который не способен определиться в собственных чувствах и говорит о них только сейчас. Ким едва ли не кипит от возмущения, не понимая, как можно спать с одним человеком и при этом любить другого. – Слушай, я понимаю, тебе страшно, – устало вздыхает Чимин, утирая чужие дорожки слез, – и Чонгук мудак, но у тебя все еще есть я и Юнги, мы не бросим тебя, – забавно, но с недавних пор Пак действительно начал называть их единым «мы». Правда, учитывая те пытки, которым он подверг Мина, прежде чем согласиться на его ухаживания, игра стоит свеч. По крайней мере, омега не против рискнуть. – Черт, да ты даже не уверен наверняка, беременный или нет. Какова вероятность залететь парню-омеге вне течки? – прибегает к самому главному аргументу Чимин в попытке ободрить и улыбается лучисто, когда Тэхён снова дует губы и бурчит ему куда-то в шею, замоченную слезами: – Почти нулевая, – ладно, здесь Пак излишне оптимистичен, потому что по всем симптомам Ким далек от тех счастливчиков, страдающих вирусными заболеваниями или отравлениями. Если верить самому парню, тошнота до сих пор мучает его по утрам, и здесь сомнения уже излишни. Тест скорее служит гарантией догадок и вполне очевидных предположений. – Вот именно, так что мы сейчас пойдем к тебе домой и ты сделаешь этот проклятый тест, – как будто он что-то изменит. Тэхён шмыгает носом, делает глубокий вдох и пытается успокоиться. В свою последнюю течку они с Чонгуком занимались этим в ванной и вполне могли увлечься, забыв о защите. В голове воспоминания о тех днях всплывают обрывками, тонут в тумане из ощущений, и все, о чем Ким может судить со стопроцентной точностью, это об огромном наслаждении и распирающем изнутри узле чонгукова члена. Совсем не та информация, которая способна утешить сейчас. По приезде к Тэхёну домой Чимин не дает собраться с мыслями или придумать новую отмазку, чтобы избежать неминуемого, вручая другу тот самый не распакованный тест и запирая с ним один на один в ванной комнате. И Ким готов поклясться, что в воцаряющейся оглушающей тишине он может услышать каждый удар своего беспокойно колотящегося от страха сердца. Бежать некуда, пришла пора столкнуться с жестокой реальностью лицом к лицу. Словно во сне Тэ читает инструкцию, понимая, что строчки попросту расплываются перед глазами, совершает нехитрые процедуры и практически умирает от неизвестности следующие несколько минут, ожидая проявляющихся полосок. Омега жмурит веки до пляшущих цветных пятен, прячет лицо в ладонях и пытается дышать размеренно, чтобы не задохнуться от удушения, до белеющих костяшек стискивая тест в тонких пальцах. – Тэ-Тэ, ты в порядке? – доносится из-за двери голос Чимина, и парень наконец-то решается открыть глаза, чтобы посмотреть на палочку в своих руках. В порядке ли он? Навряд ли. Был ли когда-то раньше? Ответ тот же. Киму кажется, что в скором времени со страданиями станет на «ты», свыкнется с ними и продолжит жить дальше. Омега растерянно бегает глазами по индикатору, с трудом подавляет в себе неконтролируемый крик, зажимая рот ладонью, и чувствует, как внутренности заполняет ледяной липкий страх, а к горлу снова подступает тошнота с примесью паники. Тест летит в мусорку, а Тэхён оседает на пол.❤
Когда в твоей жизни все катится черте куда, остановись и подумай, возможно, это даже к лучшему. Тэхёну останавливаться некогда, потому что теперь перед ним появляется одна конкретная цель, к которой ему помогает постепенно идти Чимин своей поддержкой и заботой, не оставляя ни на минуту. Забавно, но именно благодаря другу Ким начинает верить в то, что у него все получится. Жаль только эта уверенность выветривается в тот же миг, когда Чонгук приходит в назначенное время и место для встречи, выглядя довольно раздраженным и... напуганным? – Какого черта ты избегаешь меня? – с той минуты, как Тэ узнает о ребенке, он обрывает все связи с альфой, меняет номер телефона и даже находит новую квартиру в более благополучном районе, чтобы не тревожиться день и ночь за безопасность малыша и свою в том числе. Не удивительно, что Чон взвинченный и дерганный, когда буквально подлетает к омеге и пытается обнять. У парня в глазах отчаяние мешается с бескрайним космосом тепла и тревоги. Такой глубокий, темный и бездонный, один неверный шаг и утонешь. Не описать словами, как Чонгук рад видеть Тэхёна, как, впрочем, и Тэхён Чонгука, но боли от этой встречи куда больше, нежели остальных светлых чувств, потому что каждое из них усиливает эффект разрывающей изнутри пустоты. – Это все нужно прекратить, – говорить ужасно трудно, почти невыносимо. Голос хрипит, в горле пересыхает и сложно собраться с мыслями, когда Тэ заглядывает Гуку в глаза. – Сейчас, – хочется не прекратить, хочется начать сначала, чтобы никогда не соглашаться на его предложение и не влюбляться так опрометчиво. А еще хочется, чтобы как в мечтах, чтобы не задыхаться паникой и отчаянием, чтобы с поддержкой, поцелуями и теплыми признаниями на розовое ушко. Хотеть не вредно, не так ли? – Прекратить? – до него не сразу доходит смысл сказанного. Он смотрит на то, как отводит взгляд Тэхён, как неловко теребит край собственной толстовки, как бесконечно долго жует нижнюю губу и наконец-то понимает, нервно облизывая обветренные губы. – Ты серьезно? Напомнить тебе, сколько мы дружим? – испуг на лице Чонгука искренний. Недоумение – тоже, но ни одна из этих эмоций даже близко не описывает тот ураган, что творится сейчас внутри омеги. – Это неправильно, – да, неправильно. Неправильно любить так сильно, неправильно тянуться к альфе, несмотря на то, что шансов у Кима нет никаких, неправильно хотеть обнять, поцеловать и попросить никогда не отпускать. Неправильно надеяться, что изменится хоть что-то, потому что чудес не бывает. Неправильно обманывать человека и дальше, наплевав на свое будущее, в котором теперь нет места случайным связям. Неправильно верить в то, что дружба способна перерасти в любовь, а секс без нее хоть что-то значит. – Нам же хорошо вместе, Тэ, что в этом неправильного? – Чон выглядит жалко, когда пытается сократить разделяющее их расстояние и обнять, вот только Тэхён не дается. Отшатывается испуганно и обхватывает себя руками в защитном жесте, боясь то ли разрыдаться, то ли поддаться давлению и пойти на поводу у своих желаний. Останавливают лишь последствия, к которым привели эти самые желания. – У меня появился кое-кто, – на одном дыхании выпаливает омега. Врет во благо, не желая впутывать в это Чонгука, и с трудом сдерживает рвущиеся наружу слезы обиды. Ведь на самом деле ему никто не нужен, кроме Чона. Оказывается, можно любить кого-то настолько сильно. Жалко, что бессмысленно и не взаимно, потому что он сам Чонгуку ни капельки не нужен. Не беременный так уж точно. Они же просто друзья. Друзья не заводят семью и детей. Если бы Гук к нему испытывал что-то большее, то давно бы сменил статус их отношений. Больше, увы, Тэхён дружить не может, как и сделать аборт, потому что любит этого еще не родившегося малыша даже больше, чем его слепого беспечного отца. – Да ну? – Чон меняется в лице, прячет очевидную боль и обиду за кривой усмешкой, непроницаемой маской, не способной на эмоции, и отказывается верить в чужую ложь. – И как давно у тебя «кто-то» появился? – альфу начинает бесить зажатость друга, раздражает опущенный к земле взгляд и тихое шмыганье носом. Ему начинает казаться, что все их отношения насквозь пропитаны ложью, и он зря только терзал себя беспокойствами то время, когда они не общались. – Это не твое дело, – Тэхён не может. Больше не может выносить эту пытку и лгать дорогому человеку, не может и дальше продолжать бессмысленный разговор, потому что находится на грани срыва, готовый разрыдаться прямо здесь. – Неужели? А ты рассказал ему что трахаешься у него за спиной со мной? – зло шипит Чонгук, полный негодования и гнева. От альфы веет негативом, веет неприязнью и обидой, но так нужно. Так будет правильно для обоих. – Больше не трахаюсь, – Ким искренне надеется, что у него действительно получилось пожать плечами равнодушно, словно близость между ними для омеги ничего не значит и нет смысла возвращаться к этому вопросу еще раз. По телу растекается озноб, леденеют кончики пальцев и, наверное, коченеет сердце. – Как благородно, – сухо бросает Чон, пряча руки в карманы брюк и переминаясь с пятки на носок. – Может, еще скажешь, что любишь его? – он заводит язык за щеку, смотрит пытливо, ловя каждое движение друга, и выжидающе, надеясь на опровержение, но получает в ответ только ошеломительное признание. – Да, люблю, – не обращая внимания на скатывающиеся по щекам соленые дорожки, практически кричит Тэхён и жмурится испуганно, раздраженно утирая тыльной стороной рукава рубашки влагу. Омега отворачивается, не в силах больше сдерживать свои эмоции, и не видит полный боли взгляд Чона, направленный на него. Они похожи на двух раненых зверей, не способных словами передать творящуюся внутри агонию. Оттого и страдают оба, глуша глубоко внутри сокровенное признание. Люблю тебя и только тебя, идиот. – Ладно, я тебя услышал, отваливаю, – гулкий голос эхом разносится по опустевшему парку и становится совсем тихим, долетая до Кима лишь отголосками прощальной речи. – Всех благ вам что ли. Когда Тэхён оборачивается снова, Чонгука рядом с ним уже нет.