Невеста

      Лето почти закончилось. Август. Осень ещё далеко, но уже легонечко напоминает о себе утренней прохладой. Сезон начался сменой режиссёра. Приходилось подстраиваться к новым требованиям и другому стилю общения. Стремительная Гёкчен давала четкие распоряжения и не допускала импровизации. Сначала она ругалась с Сырмой из-за того, что сценаристка поверхностно прописывает сцены, а потом прониклась духом сериала и стала строить съёмки предопределяя направление сюжета. Снова вспыхнула маленькая война, но теперь уже сценаристка билась за то, чтобы самостоятельно вести сюжетные линии. В битве, продлившейся почти неделю, победила дружба. Гёкчен и Сырма "спелись" и бросились совместно гонять актёров с удвоенной силой.       Дениз старательно сдерживалась, но постепенно подходила к точке кипения. Много. Слишком много совместных сцен с Эртугрулом. При всём своём желании, актриса не могла дистанцироваться и избежать близкого общения с ним, но находиться рядом с Чагларом было… Неприятно? Досадно? Неловко? Регулярно накатывало воспоминание о съёмках последней серии первого сезона. Всё лето Дениз не отпускало видение. Яркое, красочное и реалистичное. И море. Такое родное и любимое море. Каждый раз оно напоминало девушке об ощущениях, которые были в той фантазии. Чаглар весь отпуск незримым образом присутствовал рядом с Дениз, а теперь началась напряжённая работа и предстояло общаться с Эртугрулом вживую. Байсал ничего не могла с собой поделать, она фыркала, рыкала и огрызалась.       Новость о подружке Чаглара стала неожиданностью для всех. Дениз удивлённо разглядывала фотографии, на которых он шёл с той самой милой рыжеволосой стилисткой. Эртугрул и Кайла. Что у них может быть общего? Непонимание вызвало у Дениз приступы ничем не обоснованного негодования. Байсал злилась на себя, на Эртугрула и даже на малышку Кайлу. Спасало одно: по сценарию Хазан точно так же, как и Дениз, не переносила Ягыза, поэтому актриса очень органично выплёскивала свою стервозность на экране.       Набережная, особняк и квартира № 150 – это были основные локации для Дениз в первых сериях сезона. Злополучная квартира так и оставалась для актрисы самым страшным местом на свете. Байсал, собрав волю в кулак, входила в неё, но не приближалась к витражам. Только изредка она рассматривала проплывающие мимо облака, надолго выпадая из реальности. А ещё была ночь. Светящиеся окна высоток притягивали и пугали одновременно. Дениз безумно хотела в деталях рассмотреть ночной Стамбул и понимала, что сама никогда не решится это сделать.       - Хочешь посмотреть на город? – задумавшись, девушка не услышала, как к ней подошёл Чаглар.       - Не хочу! – Дениз неотрывно смотрела в тёмное небо.       - Хочешь! Не упрямься! Кто, кроме меня, сможет показать тебе огни большого города?       Крупная ладонь легла на напряжённую спину и легонько подтолкнула девушку к окну. Отстраняясь от мужской руки, Дениз сделала шаг навстречу своему страху.       Спящий Стамбул, подмигивал разноцветными лампочками. Спящий город не спал. Фары автомобилей, проносящихся по улицам, подсветка рекламных плакатов и отдельные окна квартир в многоэтажках, за которыми бодрствовали полуночники – всё это сияющее многообразие ночной жизни, раскинувшееся у их ног, завораживало пестротой яркого мерцания.       - Красиво, - Чаглар не спрашивал, а утверждал.       - Ужасно, - прошептала очарованная Дениз.       - Нравится, - Эртугрул, улыбнувшись, дотронулся до прохладной ладони и хотел положить её на стекло, но, почувствовав сопротивление, остановился. – Тебе нравится! Ты уже сочинила сотни историй о том, чем занимаются все неспящие люди в этом городе. Тысячи соблазнов или миллион?       - Один. Всего на всего один. - Дениз перехватила взгляд Чаглара в оконном отражении. Он посмел говорить о соблазнах? Он хочет, чтобы его соблазнили? Устоит ли он? Вспомнит ли он о своей Лисице?       Мир мгновенно изменился, сверкая мириадами огней. Платье из тончайшего красного шёлка переливается на груди острыми всполохами мельчайших камней и как будто стекает к полу, облегая тонкую талию и крутые бёдра. С каждым шагом в высоком разрезе обнажается стройная нога, перехваченная на щиколотке хлястиком красных лакированных туфель. Густые темные волосы собраны в низкий узел на затылке, не мешая любоваться шеей и изящными ключицами. Колыхание упругой груди под блеском страз, покачивание бёдер в струящемся шёлке и невероятные губы, зовущие в глубины страсти. Яркая, живая женщина. Здесь и сейчас дышит, движется, пахнет. Бесполезно сопротивляться, когда руки ложатся на плечи, а горячее дыханье щекочет шею и взгляд, неотрывно следит за нервно прикушенной губой. Пуговица за пуговицей расстёгнута рубашка. Невесомые касания к обнажённой коже, намеренно медлительные движения. Можешь ли ты сопротивляться? Нет! Хочешь ли ты сопротивляться? Нет! Потому что тело уже не принадлежит тебе. Потому что обольстительная искусительница уже управляет тобой, направляет тебя, ведёт за собой. Подчиняясь ей, вы становитесь одним целым, в едином порыве стремитесь к наивысшей точке. Сминая губы, хватаясь за плечи, переплетая ноги. Сильно, мощно, глубоко. До упора наполняя собой. До дна принимая в себя. Отдавать, забыв обо всём. Забирать всё до капли. Как в бреду слышать своё имя, произнесённое срывающимся от страсти шёпотом: «Дениз! Дениз, пора!»       - Дениз! Я долго буду тебя звать! – оператор кричал от двери на всю квартиру.       Актриса растерянно оглянулась, возвращаясь из мира фантазий. Чуть покачнулась, отстранилась от Чаглара, который поспешил поддержать её, и пошла к выходу, оставив позади ночной Стамбул и партнёра, обеспокоенно смотрящего на её нетвёрдую походку. Эртугрул успел десять раз обругать себя за то, что привёл Дениз к витражу. Он помнил, как девушка боится высоты и истерику, которая с ней случилась в прошлый раз. Теперь всё было по-другому, почему-то сегодня Чаглар не чувствовал её страха. Она не боялась, а как будто изменилась. Прямо сейчас от него уходила другая Байсал.