Remedy

Всю ночь я не могла уснуть от нахлынувших меня эмоций. Почему все в жизни именно так? Почему нельзя спокойно жить, почему нельзя, чтобы драмы больше не было? Я хочу, чтобы папа приехал и все наладилось, иначе ещё немного и я просто свихнусь наедине с Лазаревым. Большую часть дня я не выходила из комнаты и мне даже не хотелось этого делать из-за того, что я по-любому увидела бы Лазарева, а видеть его — я не хочу и не готова. Слова Димы транслировались в моей голове, но я не была готова к тому, чтобы воплотить их в жизнь. Я понимаю, что я не смогу постоянно бегать от Серёжи, хотя бы по той простой причине, что я умру от голода и от обезвоживания. Меня сразила лютая апатия. Весь следующий день я не выходила из своей комнаты, тупо валялась на кровати, слушала музыку и периодически плакала, что меня начинало уже раздражать. Был довольно жаркий солнечный день, и я могла прогуляться с Аней, которая звонила мне и буквально умоляла пройтись с ней по магазинам. Но я выбрала тоску в четырех стенах, в которых я буквально сходила с ума. Как вот мне общаться с Аней? Ведь она точно обо всем знает, и вряд ли поймёт меня… Я включила песни любимой Adele, когда в мою дверь постучались. Нехотя встав с кровати, я поплелась и приложила руку на ручку двери. Мое сердце бешено стучалось, заставляя мою душу кровоточить ещё сильнее. Кто это мог быть? Лазарев? Нет, вряд ли. Зачем ему влезать в мое личное пространство, когда он сам не в лучшем состоянии? А если даже и он, что ему надо? Собрав волю в кулак, я схватилась за ручку и открыла дверь. — Привет, — тихо сказал Лазарев. — Чего тебе? — какое-то неприятное ощущение поселилось внутри после того, как я спросила это, да еще и грубым голосом. Просто так получилось. Хотелось еще скрестить руки, чтобы всем своим видом показать, что я не рада ему. Но я не сделала этого. — Я… — он замялся, и я вскинула брови. Его шоколадные глаза упали вниз и стали бегать по полу. — Ты не выходила из комнаты целый день, и я решил узнать, как ты. Вот. Меня накрыло волной вины, так как он не язвил и был довольно искренним. Так стоп. Что?! Сергей Вячеславович Лазарев переживает за меня? «Обещай, что подумаешь над моими словами» — вновь прозвучал голос Димы в моей голове Я рассматривала Лазарева и тонула в воспоминаниях. Он совершал незначительные движения: дышал, переминался с ноги на ногу, выражая свою неуверенность. Между бровей пролегла крошечная складочка тревоги. Он нелепо улыбался. — Ты в порядке? — спросил он тихо. — Да. У меня все нормально. Лазарев смотрел на меня и прищурился. Неужели он понял, что я не могу находиться с ним рядом и в этом заключается моя главная причина? Глядя на него, я поневоле начала вспоминать все, что между нами было… Первый поцелуй, первое переживание. Его и мое «впервые». Может быть, Лазарев действительно заслуживает шанс? Но являюсь ли я этим шансом? Если да, то это… это глупо, по меньшей мере. Где Серёжа, и где я? Мы из разных миров, да и более того, мы почти одна семья. Я не нужна ему. Я не могу быть ему нужна, потому что вокруг него крутится столько красивых девушек, с которыми я даже сравнивать себя боюсь. Между нами возникла неловкая тишина, и каждый думал о своем. — Ладно, — выдохнув, сказал Лаз. Я тут же кивнула, хотя в этом не было необходимости. Боже, как это неловко. — Это все, что ты хотел, или что-то ещё? — Я? Да. Я — да. Эээ, — он поправил свой чуб. — Да, это все. — Тогда я пойду лежать дальше, — слабо улыбнувшись, я пыталась закрыть дверь, но он запустил руку. — Что ещё? — Это не все, что я хотел тебе сказать и вообще не то, ради чего я к тебе зашёл. На самом деле у меня много вопросов, и мне есть, что сказать тебе, потому что, знаешь, то, что сейчас происходит между нами, дико меня выводит из себя. И он, надавив рукой на дверь с другой стороны, резко оттолкнул ее от себя и пошел на меня. Я вовремя подняла голову и увидела, что Лазарев не собирается останавливаться. Я попятилась назад, вопросительно глядя на то, как лицо Серёжи с каждой секундой приобретает холодные оттенки твердой решительности. Я шла до тех пор, пока не наткнулась на кровать. Мне пришлось остановиться. Я замерла, едва сумев удержать равновесие и не грохнуться на постель, и сжалась под пронзительным взглядом моего мужчины. Он вплотную подошел ко мне и наклонил голову вниз, чтобы лучше видеть мое лицо. — Уходи, — дрожащим от бессилия голосом попросила я. — Не уйду, — решительно сказал Лазарев.— Мне нужна определенность, Полина. Я устал ходить по краю и не знать, что будет дальше. — Я не понимаю тебя… — Ты понимаешь, — его ладони накрыли мои щеки и мягко сжали их. Он слегка провёл большим пальцем по моей губе. Мое тело как по сигналу парализовало, и я даже не попыталась оттолкнуть его от себя, потому что это все равно не помогло бы. — Ты все прекрасно понимаешь. Ты тоже не можешь забыть ту ночь, хотя изо всех сил пытаешься игнорировать свои чувства ко мне. — Это не так. — Правда? — засмеявшись, Лазарев посмотрел на меня глазами полной любовью. Это теперь мой самый любый взгляд. — У меня нет к тебе никаких чувств, хотя нет, сейчас я испытываю дикое отвращение к тебе. — Ты лжёшь мне, Гагарина. — Лазарев на секунду закрыл глаза, а когда открыл их, в них я увидела вспыхнувшие искры страсти и желания. — Перестань обманывать себя. Мы оба чувствуем это. Я чувствовала, как покалывание внизу живота стало мешать мне стоять в том положении, в котором я стояла. Это покалывание превратилось в яростный жар, который в считанные секунды разлился по всему телу, не оставив незатронутым ни один миллиметр. Сжав кулаки до боли, я боролась с желанием податься вперед и прижаться к нему, потому что его близость, его запах, его глаза и губы полностью сводили меня с ума, заставляя думать о весьма неприличных вещах. — Ты могла выбрать Диму, — прошептал он и коснулся кончиком своего носа моего.— Вчера. Не могла, потому что я хочу только тебя. — Но ты не выбрала его, — добавил он, скользя губами по моей щеке. Напряжение внутри было нереально сильным, и это начинало причинять боль. Прекрати, Лазарев. — Ты выбрала меня, хоть и пытаешься отрицать это, — его губы прочертили дорожку коротких поцелуев от моего левого глаза до подбородка. — Перестань. Прекрати. Сдавайся. И ничего не бойся, — Лазарев отстранился, чтобы посмотреть на меня. — Я не боюсь, — это все, что я смогла произнести. — Докажи мне это, — сказал он, сильнее сжимая мои щеки. Мне было хорошо, когда Лазарев прикасался ко мне. Черт. «Обещай, что подумаешь над моими словами» — уже в миллион первый раз прозвучал голос Билана в моей голове. Но я не могла ненавидеть эти руки, с нежностью касающиеся моего лица. Я не могла ненавидеть эти прекрасные глаза, в которых простирались целые вселенные тайн. Мне не был противен его голос. Его движения. Его смех. Его улыбка. Я терпеть не могла лишь его характер, да и то сейчас я не была уверена даже в этом. Мы два пазла — он любит обижать меня, а я люблю обижаться на него. Это все дурацкая физиология. Тяга к его телу мешала мне мыслить трезво. — Доказать тебе что? — вяло спросила я, не открывая глаз. Не видя лица Серени, мне было легче разговаривать с ним. — Если бы я что-то чувствовала к тебе, я бы не… Но я не договорила. Лазарев раздраженно зарычал, а затем я ощутила обжигающее тепло его губ на своих губах. Я резко распахнула глаза и замычала. Я стала болтать руками в воздухе, и, должно быть, со стороны это выглядело очень нелепо. Я пыталась отстраниться от Серёжи, но это длилось совершенно недолго. Буквально несколько секунд спустя я обмякла, позволив Лазареву углубить поцелуй. Мы снова целовались. Снова его губы были на моих. Его язык жадно изучал каждый миллиметр. Я вновь закрыла глаза и обвила шею руками Серёжи. Рыча, но уже от удовольствия, он переместил свои руки на мою талию и крепко сжал ее. Его пальцы с приятной болью впились в мою кожу, и я громко выдохнула ему в рот, на мгновение оторвавшись от его губ. Мы разлепили наши глаза и стали пожирать друг друга жадным взглядом. Боже, я горела. Его глаза воспламеняли меня. Его манящие губы творили с моими внутренностями нечто дикое. Он довольно улыбнулся, придвигая меня ближе к себе. — Это безумие, — улыбнувшись, сказала я. — То, что мы хотим друг друга? Согласен. Но, пожалуй, это лучшее из всего сумасшедшего, что я пережил за свою жизнь. Мои губы сами по себе расплылись в ответной улыбке. И вот я вновь другой человек. Я думала и чувствовала по-другому. Сейчас я так хотела Сергея Вячеславовича внутри себя, что отказывалась вспоминать о своих сожалениях. Когда я САМА потянулась к нему, чтобы продолжит начатое, зазвонил телефон. Выругавшись, Лазарев убрал одну руку с моей талии и засунул ее в задний карман своих джинс. Он, не переставая смотреть на меня, достал телефон и поднес его к уху. — Билан, ты сейчас пиздец не вовремя. Его вторая рука, оставшаяся на моей талии, медленно забиралась под футболку и скользила по коже спины вверх, заставляя меня дрожать. Он продолжал разговор и размеренно дышал, слушая по телефону Диму. — Прямо сейчас? — недовольно спросил он. Я слышала его голос, но не слушала, так как все мое внимание было сосредоточенно на его пальцах, ласкающих мою спину. Мои руки покоились на его шее, — для этого мне пришлось встать на носочки, чтобы дотянуть на нее. Мне стало неудобно стоять, и я начала убирать руки, но Лазарев остановил меня, поймав за запястье. Он покачал головой, как бы говоря мне, чтобы я и не думала отходить от него. Я прикусила нижнюю губу и терпеливо ждала, когда он закончит свой телефонный разговор. Если сейчас мы снова займемся сексом, буду ли я жалеть завтра утром? — Хорошо, я тебя услышал. Собираемся и скоро будем. Жди, бро. Давай, ага. — Он положил телефон в задний карман и посмотрел на меня. — Дима хочет, чтобы мы приехали к нему в бар. — Понятно, — впервые в жизни мне хотелось ударить Диму. — Поль — Что? — Обещай мне, что как только мы приедем домой, мы поговорим обо всем. Без попыток увильнуть от разговора, без попыток поругаться. Как взрослые люди. — Хорошо, я обещаю. Но есть одно, но — Мм? — Лазарев прижался ко мне. — Мне надо быстро привести себя в порядок. — У тебя 10 минут, малыш. Я переоделась, и мне с трудом удалось выгнать Серёжу, потому что он хотел остаться и посмотреть, как я собираюсь делать это. Удивительно, у меня не было желания придушить его. Мы просто шутили, и мне нравилось это. Я позволила себе представить, если так будет всегда. Когда я и Сереня сели в его машину, одну свою руку он положил между моих ног. Как будто я уже была его девушкой. И он не спрашивал у меня разрешения, можно ли так сделать. Он просто взял и сделал. Похоже, я и вправду сдалась. Причем сдалась быстро. Меня нельзя назвать легкомысленной. Меня можно назвать запутавшейся в себе и во всем идиоткой. Мы подъехали к незнакомому бару, в котором я не была раньше, через полчаса. Я выползла из машины и тут же ко мне подошел Серёжа. Его рука легла на мою спину, чуть обнимая, и я опять позволила этому случиться. — Не переживай. — Я и не переживаю. Мы зашли в бар и еле-еле отыскали среди всех Диму. Он был с Аней. Подойдя к их столику, Сережа сел вместе со своим лучшим другом, а я села с Аней. Между нами царила слишком странная атмосфера: вроде бы пару дней назад я была здесь как потенциальная девушка Билана, а уже сегодня я потенциальная девушка Лазарева. Просто. Что?! Серёжа встал. — Ты куда? — Не волнуйся, я возьму нам выпить чего-нибудь. Ты хочешь? — Не, я больше не пью. — Ещё бы. — Он широко улыбнулся, а я засмущалась. Ведь, к сожалению, почти все знают, что именно имел в виду Лазарев. — Ань, ты хочешь что-нибудь? — Возьми мне и Полине апельсиновый фреш, пожалуйста. Хотя нет, я пойду с тобой, а то ты криворукий ещё двести раз уронишь что-то. Лазарев ухмыльнулся и поцеловал меня в лоб. Вместе с Аней они направились в сторону барной стойки. — Вау, ты даже не хочешь его убить. — Дим… — Я серьёзно. Вы поговорили с ним? — Да, — вздохнув, ответила я. — То есть, нет. То есть… я не знаю, — я опустила голову и спрятала лицо за распущенными волосами. — Это сложно, Дим. — Нет ничего сложного. Я вижу, как он смотрит на тебя сейчас, и, знаешь, я будто смотрю на другого человека. Поверь, для меня это не менее странно — видеть его таким — чем для тебя. Серёжа действительно изменился. Ты тоже замечаешь это, верно? — Билан замолчал. — Ты нравишься ему, Поль. Хотя бы достаточно того факта, что он не отшил тебя после того, как у вас все… случилось. Обычно он так и делает. Ооо, я это знаю. — Я надеюсь, ты прислушалась к тому, что я тебе говорил тогда? — спросил Дима, наклонившись в мою сторону, чтобы я лучше слышала его. — Дай ему шанс. Он заслуживает этого. Просто поверь мне. — Между нами много ненависти. — Никакое другое чувство, как любовь, не граничит так близко с ненавистью. Я мрачно ухмыльнулась. — Цитата великого, — пробормотала я. Билан улыбнулся. — А вот и я, — мы с Димой резко отстранились друг от друга, когда услышали громкий голос Серёжи. Мое сердце сделало беспокойный кувырок в груди, и какой-то странный щекочущий трепет разлился по венам. Лазарев держал в одной руке две бутылки с пивом, а в другой какой-то розовый напиток с зонтиком. — Я взял тебе коктейль, — сказал он, наклонившись ко мне через столик, и поставил напиток передо мной. — Он безалкогольный. — Спасибо. Он улыбнулся мне одним уголком губ, и я не могла не заметить довольный взгляд Димы, от которого мои щеки вспыхнули от смущения. Я невольно вспомнила те нелегкие десять дней, в течение которых едва не сошла с ума из-за ночного образа жизни Лазарева. Усмехнувшись себе под нос, я сделала небольшой глоток коктейля и сморщилась, так как он был очень сладким. Дима и Серёжа стали о чем-то разговаривать, а Аня рассказывала мне что-то про своего странного ухажёра, но я не вникала в суть беседы, так как мне было, над чем подумать. Точнее, о ком. Лазарев постоянно метал в мою сторону трепещущие душу взгляды и иногда улыбался. Я улыбалась ему в ответ, и это сильнее сводило с ума. В голове выстраивались образы наших нормальных с ним взаимоотношений. Я пыталась увидеть себя в роли его девушки, но картинка была неясной и нечеткой. Наше будущее было туманным. Я старалась не спешить с выводами, так как впереди меня ждал разговор с Лазаревым, когда мы вернемся домой. Я могла лишь предположить, что будет после этого. От мыслей, разрывающих мою голову изнутри, стало жарко. Мое лицо горело, словно я несколько часов провела в пустыне. В горле воцарилась невыносимая сухость, даже сглотнуть было больно. Мне нужно на воздух. Срочно. В этот момент к Лазареву подошла какая-то девушка и поцеловала его в щеку. — Я отойду, — не выдержав, заявила я и встала со своего места. Я шла сквозь толпу девушек и юношей, который были заурядно пьяными и двигались в такт музыке. Выходить в люди с Лазаревым, не разобравшись в чувствах друг к другу, — очень плохая идея. Я не знаю, как мне реагировать на девушек рядом с ним. Я не знаю, что мне можно делать, а что нельзя. Я просто ничего не знаю. Боже. Как сложно. Выйдя на улицу, я прошла пару метров от бара и просто наслаждалась действительно свежим воздухом, в котором не было приторного запаха кальяна, алкоголя и сигарет. Что мне делать дальше? Я не знаю. Мне нужно поговорить с Серёжей и все окончательно решить, но одновременно я и не хочу этого делать, потому что я боюсь. Боюсь разочароваться, боюсь, что он снова скажет, что ему все равно. Я боюсь, что все это будет тупо зря. — Девушка, можно с вами познакомиться? — Я не знакомлюсь. — Ну, девушка… — Он взял меня за руку и сильно сжал, сделав мне очень больно. — Я непонятно сказала? Я не знакомлюсь. — Почему? — Потому что у неё есть парень, — сказал Лазарев, ударив его кулаком в челюсть, тот сразу упал. Когда незнакомец поднялся, в его руках уже был нож. — Зря, очень зря — Слушай, мужик, положи нож, — закрыв меня спиной, сказал Лазарев. — До добра же явно не доведёт. Мое сердце сжалось от страха, когда я увидела, как в руке парня, пытавшегося со мной познакомиться, блеснуло лезвие ножа. Что, если он поранит Серёжу? Мне хотелось закричать, но горло стянуло из-за адской сухости. Тот постоянно дергался, пытаясь припугнуть Серёжу ножом. Лазарев не смотрел на предмет, его глаза сосредоточились на лице парня. Я издала что-то наподобие крика, когда незнакомец накинулся на Лазарева. Я увидела кровь. Он ранил его. В плечо. Я прижала руку ко рту. Меня накрыло удивление, потому что на лице Серёже не дрогнул ни один мускул, словно его вообще не задели. Он просто чертовски хорошо терпел боль. Он отбросил оружие в сторону и схватил парня за ворот. Пригвоздив его к тротуару, Лазарев оскалился и начал бить его. Удар за ударом, — он тонул в своей ярости. Теперь я боялась его. Я боялась и того, что Серёжа мог убить этого парня, потому что… потому что на его лице не осталось живого места. Оно все было в крови. — Сереж! Он не откликнулся. — Серееееня! — закричала и зарыдала я. Он замер. Незнакомый парень, издав едва слышный хриплый стон, однозначно был без сознания. Какое-то время Лазарев не шевелился. Он тупо пялился на тело незнакомца, сжимая и разжимая окровавленные кулаки. Я тоже замерла, ожидая его дальнейших действий. Он медленно повернул голову в мою сторону и громко выдохнул. — Поля, — произнес он и побежал ко мне. Лазарев остановился рядом и рухнул передо мной на колени. Злость исчезла из его глаз, в них поселилось беспокойство, растерянность и сожаление. Он потянул ко мне руки, но что-то остановило его. — Я в порядке, — пролепетала я, по-прежнему дрожа. Затем он притянул меня к себе и взял на руки. Вместе со мной он встал на ноги. Я обвила его шею руками и уткнулась лицом в его грудь. Его кожа была теплой. Под моей ладонью билось его сердце. Быстрое дыхание Серёжи касалось моих волос, и я почувствовала себя в безопасности. Его близость даровала мне это чувство, в котором я нуждалась сейчас больше всего. — Тебе нужно обработать плечо. — Он тебя не трогал? — Только сильно дернул за руку, не более. — Поехали домой. Дима вместе с Аней прибежали к нам. Они явно не догадывались, что произошло и что им вообще делать. Но, глядя на окровавленное плечо Серёжи, Дима, видимо, сложил два плюс два. — Отвезти сразу в больницу или домой? — Отвези нас с Полиной домой. — Может всё-таки в больницу? — Я сказал домой — значит домой, — заорал Лазарев на Билана. Мне стало очень жалко Диму. Больше ничего не спрашивая, Дима достал ключи от машины и сел за руль. Он открыл дверцу автомобиля с моей стороны и рукой поманил к себе. — Садись, — сказал он. Я залезла в рэнж и удивилась, когда Сереня забрался следом. Он не сел на переднее сидение рядом с Димой, как обычно. Он был рядом со мной. Билан завел мотор, и машина грозно взревела под нами. — Иди сюда, — тихо произнес Лазарев, глядя на меня. Я, недолго сомневаясь, подвинулась к нему. Его рука обвила мои плечи, я устроила свою голову у него на плече и закрыла глаза. Я, он, тишина, дорога. Никакой ненависти. Никаких обид. Лишь ощущение, что его близость успокаивала меня и помогала расслабиться. Я забывалась. И это было так хорошо.

***

Я почти уснула на плече моего Серени, когда машина остановилась у дома Лазаревых. С полузакрытыми глазами я отлепила голову от парня и бесшумно зевнула. Он выскользнул наружу и потянул ко мне руки. Я думала, он просто хочет помочь мне выйти, но Серёжа подхватил меня за талию и ноги, потянул на себя и снова взял на руки. — Я могу дойти сама, — сонным голосом пробормотала я. — Не думай об этом, — сказал Сереня.— Держись крепче, сейчас будут ступеньки. Я закрыла глаза и шумно втянула в себя воздух. Я растворилась в запахе его кожи, и устало обрушила веки на глаза. Через несколько секунд я услышала, как открылась дверь. — Пришли, — проинформировал он, и я с неохотой разлепила глаза. Яркий свет на миг ослепил меня, а когда нормальное зрение вернулось ко мне, я поняла, что мы в ванной. Он отпустил меня, и я присела на край ванной, чтобы не упасть. — Тебе надо умыться, — он повернулся ко мне лицом. Я отлепилась от ванной и сделала несколько неуверенных шагов в его направлении. Лазарев поддержал меня за локоть, когда я остановилась рядом с ним. Подняв глаза к зеркалу, я ужаснулась, так как увидела в отражении чудовище с запачканным лицом. Моя косметика просто размазалась по всему лицу из-за слез. Ну и красотка. Я сунула руки под прохладную воду, и меня накрыло волной удовольствия. Боже, как хорошо. Наклонившись, я стала умываться. Лазарев все это время стоял под боком и гладил меня по спине. Когда остатки косметики и слез были стерты с лица, я выпрямилась и выключила воду. Он обошел меня и стал что-то делать. Я вновь услышала шум воды. Он вернулся ко мне через минуту и стал стягивать с меня рубашку. — Что ты делаешь? — со слабым недоумением уточнила я. — Раздеваю тебя, — ответил Лазарев. — Зачем? — по-прежнему не понимала я. Лазарев облизнул губы и взглянул на меня. — Не волнуйся, я ничего тебе не сделаю. Я просто хочу помочь. Хочу, чтобы ты расслабилась в ванной и не была такой напряжённой. — Я не волнуюсь, — проговорила я, наблюдая за тем, с какой неуверенность он смотрит на пряжку моих джинс. — Дальше я сама. Спасибо. Сереня слегка насупился и пожал плечами. Он направился к выходу из ванной, но я поймала его за руку, останавливая. То, что он сделал для меня, было по-настоящему геройски. И я не могла выразить, насколько сильно признательна Лазареву. Можно сказать, он спас мне жизнь. Плохой человек бы не поступил так. И Сергей Вячеславович — не плохой. Теперь я знаю это. В моей голове постоянно крутилось: «А что, если бы не он, а я…». Я убеждала себя, что нет нужды думать об этом, потому что все хорошо, и я в безопасности. То, каким он был сегодня, характеризует его, как храброго, доброго и заботливого человека. Он не был злым, эгоистичным и саркастичным, как обычно. Сегодня я увидела другую его сторону и мне она безумно понравилась. Я вышла из душа, обмотав себя полотенцем, и поплелась в свою комнату, чтобы переодеться в чистые вещи. Я убрала сырые волосы в пучок, чтобы они не мешались, и отправилась искать Сереню. Он был на кухне. Когда я вошла туда, Лазарев подходил к кухонной стойке. Увидев меня, он широко улыбнулся. — Я сделал тебе чай с лимоном и тосты, — сказал он. Вау. Это… это мило. — Пей и ешь, пока не остыло, — сказал он. — Твоя рана, — произнесла я и соскочила со стула. — Что? — переспросил он, а потом взглянул на свое плечо. На месте раны ткань футболки была порвана. — Ах, это… — Ее нужно обработать. — Пустяки, Полюшка. — Где аптечка? — я устремила на него твёрдый взгляд. — В этом нет необход… — Аптечка, — оборвала я его. Сдавшись, Лазарев покинул свое место и куда-то ушел. Через полминуты он вернулся с небольшим ящичком в руках. — Вот, — он поставил аптечку на стойку. — Снимай футболку, — приказала я, — и садись. Он стянул с себя футболку, и я заставила себя не пялиться на его кубики. Когда он сел на стул, я обошла стойку, открыла аптечку и достала средство дезинфекции. Промочив в нем ватный диск, я развернула Лазарев к себе раненной стороной и приступила к обработке. Когда я прижала ватку к ранке, то он подскочил. — Не дергайся, — попросила я. — Постараюсь, — прошипел он. Я неуверенно положила ладонь на его плечо, чтобы сдерживать, и по моему телу прошлась волна лихорадочного жара, вызванного соприкосновением с кожей Серёжи. Когда я вновь задела ваткой рану, он вздрогнул, на этот раз не так сильно. Его мышцы напряглись, и я прикусила нижнюю губу. Я обрабатывала порез, и все это время Сереня смотрел на меня. Сначала у меня хорошо получалось игнорировать это, так как я была увлечена работой. А потом, когда я заканчивала, его пытливый любопытный взгляд стало не так-то просто пропускать мимо своего внимания. — Что? — спросила я. — Что? — повторил он. — Почему ты смотришь на меня? — Я… я не могу забыть твое лицо, когда увидел тебя там, с этим уродом, который… — его голос снизился до шипения, я заметила, как сжались его кулаки. — Я просто чертовски испугался за тебя. Я даже представить себе не мог, что сделал бы с этим миром, если бы он тебя обидел. Я реально был на грани того, чтобы убить его, — я с трудом услышала его последние слова. — А я испугалась, что ты сделаешь это, — честно сказала я. — Ну, что ты… добьешь того парня. — Я бы никогда себе не простил, если бы не помог тебе, слышишь? Я подняла голову, чтобы заглянуть в его глаза. — Да, — негромко отозвалась я. — Ты устала, — безрадостно констатировал он. — Тебе надо отдохнуть. Пойдём. — Да. Это был нелегкий день. Не начатый серьезный разговор с Сергеем Лазаревым  — вот еще один повод валиться с ног от морального опустошения. Мы дошли до моей комнаты и вошли в нее. Я прошла вперед и плюхнулась на кровать. Он остался стоять у двери и наблюдал за мной. — Я… эмм… ну спокойной ночи, Полюшка, — неуверенно проговорил он. — Тот разговор… — начала я. — Не сегодня, — прервал меня он, тепло улыбнувшись. — Отдыхай. Поговорим завтра, хорошо? — Хорошо, — я тоже улыбнулась ему. Но это было не все. — Сереня, — робко позвала я его, когда он развернулся, собираясь уходить. Он тут же остановился и посмотрел на меня. — Да? Я не хотела, чтобы он уходил. Его присутствие даровало мне покой, и я понятия не имела, как это вообще происходит, ведь еще несколько дней назад все было наоборот. Но факт оставался фактом. В сознании всплыли слова Димы о том, чтобы я присмотрелась к Сергею Вячеславовичу, чтобы подумала над возможностью изменить к нему свое отношение. Дать ему шанс. Дать себе шанс. Дать нам шанс. — Останься со мной. Взрыв головокружительных ощущений заполнил меня, когда Лаз улыбнулся и закрыл дверь комнаты. Он неторопливо направился к кровати, обошел ее и лег рядом со мной. Я не сводила с него удивленно-радостного взгляда. — Ты не представляешь, как я хотел, чтобы ты попросила меня об этом, — сказал он, улыбаясь шире. Его глаза сверкали. Я развернулась к нему всем телом и положила голову на подушку. Он лег точно так же, и мы стали смотреть друг на друга. Вот и все. Это было не так страшно. — Спокойной ночи, Поль, — вкрадчивым шепотом пожелал он. — Спокойной ночи, Серень, — прошептала я в ответ. Я закрыла глаза и меня накрыла лавина умиротворения.