Малыш

      Я проснулась рано утром под звон будильника, который всё никак не умолкал.       Встав, я выключила его и пошла в сторону ванны. Я умылась и почистила зубы, а затем пошла на кухню, в которой было пусто. Подойдя к холодильнику, я его открыла и, взяв сыр, я поставила его на уже приготовленную доску для резки, взяла нож и начала нарезать тонкими дольками сыр. Услышав шаги за спиной, я повернулась. — Доброе утро. — сказала я ещё сонному Максу, который потирал глаза. Он кивнул и сел за стол, а я продолжила своё занятие. Максим включил телевизор и уже не было так скучно. Я разложила на тарелку бутерброды и понесла к столу. Положив тарелку между нами, я налила себе чай и начала есть. — Я надеюсь, что не отравлюсь. — сказал он, с опаской взяв один бутерброд. — Надейся. — фыркнула я смотря телевизор, снова осмотрелась и вновь решила, что надо бы убраться в доме. Я перевела взгляд на Макса. — Ты сегодня поможешь мне прибраться. — сказала я, чуть нахмурив брови и указав пальцем в сторону Макса. Максим проглотил большой кусок, от чего поморщился и сжал губы. — Ненавижу убираться. — сказал он, нахмурившись. — Вот и славненько, дам тебе больше работы. — злобно улыбнулась я.        Мы поели, и я понесла тарелки в раковину. Когда помыла посуду, я посмотрела на Максима. — Ты протрёшь пыль, так как высокий, помоешь пол, ну, и, пожалуй, уберёшь весь этот свинарник на полу, который ты, бог знает когда, успел развести. — протараторила я, указывая на мусор на полу, Макс простонал от досады и откинулся назад. — А может, не надо? — умолял он. — Надо. — чуть улыбнувшись сказала я. Вручив Максиму тряпку и швабру, я взяла метлу и пошла на второй этаж, чтобы подмести.       Надев наушники и засунув телефон в карман штанов, я начала своё занятие и даже не заметила, как время пролетело, и я уже оказалась на кухне, где Макс еле-еле тёр тряпкой подоконник. По телевизору показывали скучные новости про убийства и ДТП, молодая девушка чётко и ясно проговаривала слова, а я слушала её лишь краем уха. — Недавно произошло крушение самолёта, который направлялся в Грецию, пилот не справился с управлением. Из пассажиров никто не выжил… — резким движением я сняла наушники, наши с Максом взгляды мигом направились в сторону телевизора, как раз показывали погибших той ужасной катастрофы. Время точно замедлилось в тот момент, я не понимала, что и как произошло, и глупо надеялась, что не увижу их, но... Показали лица моих родителей. Не верю. Этого не может быть. Я отошла от телевизора на шатающихся ногах, которые внезапно стали ватными.       Голова закружилась от неожиданности и, не удержавшись, я упала на колени, на глазах навернулись солёные слёзы. Прикрыв лицо руками, я начала плакать, шепча лишь одно: «Это не правда». Я плакала долго, истошно, стараясь внушить себе, что это лишь сон, лишь кошмар и что я скоро проснусь, а все живы и счастливы. Я видела лица родителей среди жертв, мертвых тел, которые совсем недавно помогли испытывать эмоции - это причиняло невыносимую боль. Я не хотела поднимать взгляд, но сейчас меня не заботило и то, что Максим видит мои слезы. Как же давно я не плакала вот так, как давно не ревела в голос... Мои слезы начали перерастать нечто более похожее на истерику. — Этого не может быть! — я зарыдала сильнее, Максим сел рядом и притянув меня к себе, он нежно обнял и начал шептать успокаивающие слова, а я лишь сильнее зарыдала. Так всегда - чем сильнее тебя успокаивают, тем сильнее ты начинаешь плакать, и остановиться в такие моменты очень трудно. Порой надо дать волю слезам, чтобы освободиться от плохих эмоций, но как, черт возьми, мне быть в такой ситуации?!       Он аккуратно поднял меня на руки и понёс в свою комнату, уложил на кровать и сел возле неё на корточки. Наши лица - его встревоженное и мое заплаканное - были невероятно близко. — Всё будет хорошо. — сказал он, проводя рукой по моим волосам. Он тихо пытался ободрить меня. Я, правда, была очень благодарна ему, но не могла успокоиться. - Все будет хорошо... — Максим, ты можешь выйти, пожалуйста. — тихо, еле слышно сказала я, словно не хотела этого, но он, услышав мои слова, лишь вздохнул, ничего не сказав, и вышел за дверь. Я смотрела в потолок задумавшись, а ведь и вправду говорят: «Начинаешь ценить, лишь когда теряешь…». Наверно, будет глупо винить себя во всём этом…       Оставшийся день я провела в раздумьях, и лишь стук в дверь прервал мои мысли. В комнату вошёл Макс и подошёл ко мне. — Звонили родители, говорят, брака не будет. — сказал Максим. — Я пойду, пришёл сообщить лишь это. — сказал Максим, собираясь уходить. Я взяла его руку, от чего он развернулся и вопросительного посмотрел на меня. — Не уходи, останься. — сказала я, он сел на корточки. — Нет, приляг.— сказала я, похлопав по кровати. Максим повиновался и выполнил мою просьбу, не отпуская моей руки. Несколько минут мы просто смотрели друг другу в глаза, никто не хотел нарушить тишину. — Знаешь, в детстве я всегда думала, что ведь в смерти нет ничего такого, что это обычное дело, которого не получится избежать. Думала, зачем лить слёзы из-за обыкновенного для людей действия. Странно, наверно, думать о таком в двенадцать лет, но всё же на этом жизнь не останавливается и не надо на этом зацикливаться. — сказала я, погрузившись в раздумья. Было так тихо, что от усталости я уснула, чувствуя лишь нежные прикосновения и то, что меня накрыли одеялом. Я люблю родителей, мне очень больно, но я знаю, что они бы хотели, чтобы я жила дальше счастливо, чтобы могла улыбаться каждый день и осуществила все свои мечты. Рано они меня оставили, сами того не хотели, но в этой жизни приходится мириться со всем, что происходит вокруг нас. — Спокойной ночи, малыш. — сказал с нежностью Максим.