Охотничьи рассказки

Ник с трудом вел брыкающегося "патриота" сквозь снегопад. До дома оставались считанные километры. Единственным неудобством работы в лесничестве егерем были, как оказалось, вот эти поездки по дорогам, которых практически-то и нет, одно название, что дорога и относительно-ровная снежная полоса. За поворотом открылся вид на заметенный поселок: Дом приветливо светил желтыми окнами, ворота открыты, двор расчищен, а во дворе идет игра в снежки. Федя, прижавшись плечом к углу сарая, отстреливается от Чока, но проигрывает, и весьма проигрывает. Как раз когда машина вкатилась на место под навесом, он получил залп в лицо, выплюнул снег, и гаркнул: - Отрок! Отставить обстрел! - Ни-ик! Чок спрыгнул откуда-то с крыши, вешаясь приемному отцу на шею, и Ника сразу кольнуло тревогой - куртка и стеганные штаны мальчишки были мокрыми насквозь и местами покрылись ледяной коркой. - Не замерз? - Не очень. Немножко, когда в засаде сидел... Горский сердито глянул на Федора и пошел закрывать ворота. Снег, конечно, любят и дети, и собаки (Мордаш, вроде бы, взрослый пес, а наполовину прокопал громадный сугроб, образовавшийся при расчистке двора), но простудиться теплолюбивому ящеру не так уж сложно. Разумеется, он проследил, чтобы Чок сразу же избавился от мокрой одежды и отсиделся в горячей ванне, но уже спустя час Шоколадка начал кашлять. Не то чтобы часто, не то чтобы сильно, но начал. Спустя еще час он попросил разрешения уйти к себе, и это Нику совершенно не понравилось, потому что обычно малыш сидел с ним весь вечер, даже если не участвовал в разговорах - просто сидел и слушал, что-нибудь рисовал или мастерил в уголке. Никита подождал, пока Шоколад поднимется по лестнице и строго посмотрел на Федора, доливающего воду в чайник: - Сколько вы мокли? - Надо будет сахару докупить... Чего? - Сколько ты с Шоколадкой болтался во дворе? - Э-эээ... - Ме. И бе тоже. Так сколько? - Да... с утра. Сперва на лыжах до опушки пробежались, там побросались снежками, потом до реки... правда, я на затоке лыжу сломал и воды поднабрали малость. - Оба? - Ну, я точно. - А его ты спрашивал? - только что не рыча, осведомился Ник. - Э-эээ... нет. Но он вроде парень взрослый, да и половчее будет... - Потом? - Потом домой, и уже тут отметились. И по мишени, и в прятки, и по-всякому... - В дом хоть раз заходили? - Нет. Ник все-таки зарычал. - Да ладно тебе... Он все время бегал, а если и посопливит малость, так ничего страшного... - А в какой засаде он сидел? - А... это я пообещал, что если его найду, в снегу закопаю. Не нашел, честно скажем, хотя с час наверное искал. А твой паршивец вокруг бегал, как я подозреваю... - Он час сидел на одном месте, - сердито пояснил Ник. - Час, в мокрых холодных тряпках, пока ты, следопыт-недоучка, бегал вокруг. А живет его раса в тропиках, чтоб ты понял. Не стыдно, Федя? - Э-эм... Дальнейшего ответа он ждать не стал, а поднялся в мансарду. Чок лежал завернувшись во все три своих одеяла, дрожал так, что это было видно, но, похоже, спал. Несколько секунд Никита простоял, глядя на мальчика и не решаясь разбудить, но тут Шоколадка дернулся, судорожно метнулся, едва не улетев с матраса на пол и забился, так что Нику волей-неволей пришлось его хватать и удерживать. Золотистые глаза распахнулись, в свитер человека вцепились коготки. - Ни-ик... - Что? Что случилось, маленький? - Старик приходил, - выговорил Чок, опять начиная дрожать и прижимаясь к усевшемуся рядом Нику. - Кто??? - Старик. Арбитр. Дух Арбитра. Он злится до сих пор, потому что из-за меня умер. Он меня почти убил, - задыхаясь, выговорил мальчишка. - И опять пришел ты. Не уходи, пожалуйста... Мне очень страшно. Последнюю фразу он выговорил с трудом, как самое компроментирующее признание, закрыв глаза, и опять закашлялся, вздрагивая весь, от гривы до пяток. Ник открыл рот, чтобы сказать, что Старик был всего-навсего страшным сном, что все будет хорошо и ничего Чоку не угрожает, но вовремя его закрыл. Во-первых, потому что Охотники верили в духов, и верил в них этот конкретный мальчишка, а во-вторых потому, что все дети во что-то похожее верят, только Бабай или Чудовище в голове Чока вполне имели право превратиться в Мудака Старика, а значит и говорить надо было немного по-другому. - Ничего он тебе не сделает. Не бойся. Мы его тогда убили, гада, и теперь близко не подпустим. Честное слово. Чок тихо заскулил и прижался крепче. Его лоб обжигал ногу через штанину, как налитая кипятком грелка, и Нику стало по-настоящему страшно. Температура у мальчишки явно под сорок, и как бы не выше, и что можно ли с ней бороться человеческими средствами, он не знал. - Я никуда не уйду, буду сидеть тут, с тобой. Федя, - рявкнул Ник на весь дом, - принеси аптечку, в шкафу кухонном нижняя полка! - Хорошо... Это не очень долго, Ник. Я постараюсь тихо... - Что не очень долго? Ты о чем, малыш? Ты мне лучше скажи, ты вашу аптечку из корабля забирал, правильно? - Не всю. Регенераторы только. Остальное там... - Елки-палки... - Большой кашель - это недолго, - прошептал Шоколадка, глядя снизу вверх влажно блестящими глазами. - И не очень больно. И если без Старика, то просто во Тьму. Не в Бездну... А еще я видел снег. И лес. И много еще всякого... - Ты это... перестань, ладно? - строго сказал Ник, слыша, как Федины тапки шуршат по лестнице. - Сейчас мы придумаем, как тебя подлечить, выспишься, и утром будет уже легче. Чок прерывисто вздохнул, опять закашлялся и ласково погладил человека по колену, на котором на трикотажных спортивных штанах расползлось пятно от краски. - Ты хороший, Ник. Ты очень хороший... - Но? Что-то же "но", так? - Нет. Ты просто хороший. А большой кашель не лечится. По крайней мере у ненастоящих, у охотников может быть, я не знаю... - Отставить обреченность, отрок, - прогудел нависающий над обоими Федор. Пакет с медикаментами он хлопнул Нику на колени, а сам присел на корточки рядом с матрасом и потрогал горячую лапку парнишки и смущенно покачал бородой. - Ничего, сейчас мы тебя одной невкусной штукой пригостим... протрезвеешь, и утром будешь как новенький. - Федя... - Чего сразу "Федя"? Стопарик выпьет и... - Отравится, - прошипел Ник не хуже Тигры. - Потому что никогда не пробовал, пьянь ты зеленая!.. - Да даже собакенам приболевшим в глотку спиртягу заливают... Федя посмотрел товарищу в глаза, понял, что ему тоже вот-вот что-то куда-то зальют, и оставил опасную тему: - Так что делать-то будем, товарищ командир? Проконсультироваться бы у кого, так у кого тут проконсультируешься?.. Ник уже собирался ответить тоскливое "не у кого", но тут в памяти шевельнулось что-то знакомое тревожным колокольчиком. Кажется, один вариант все-таки был... - Телефон тащи... Да не твой, мне мой нужен, он внизу на полке, - распорядился Никита. - Вот же взял моду командировать товарища... Ник свирепо на товарища глянул, а потом указал на расслабившееся тело Шоколадки: мальчик снова задремал. Одеяла ходили от неровного дыхания, на каждом выдохе получался какой-то скрежет, а руки - крепкие но на удивление изящные когтистые пальцы, - обхватили руку Ника, надеясь, что старший защитит от беды. Федя тоже глянул, сжал зубы и едва не бегом скатился по лестнице. Видавшую виды "трубу" он приволок через минуту, и Ник одной рукой принялся пролистывать список номеров. Одной рукой с тугими кнопками и спешкой выходило плохо. - На, - пришлось совать устройство обратно. - И найди там Гватю... - Катю? - недослышал непривычное имя Федя. - Гватю. Как Гваделупа или гвоздика, но Гватя. - Это кто ж... - Зоолог, к которой я за кормом для Варькиных ящериц катался еще хрен знает когда... - Гватя, - покачал головой Федор, воюя с аппаратом. - О! Есть контакт. Шоколадка задрожал отчетливо, пополз куда-то и Ник волей-неволей был вынужден полуулечься и притянуть найденыша к себе. Дрожь прекратилась. Пока прекратилась... - К ней вот так и обра... Алле! Девушка... Гватя... а, все-таки Катя, извините великодушно... Можно и так и так? У нас тут к вам вопросик имеется по зоологической части... не подскажете? Ник требовательно протянул руку за аппаратом. - Здравствуй, Катя. Это Ник Горский, если помнишь такого. Я тут ящерицу нашел здоровенную, в доме оставил, а она заболела. Посоветуешь? По-моему он простудился. Кашель и вроде температуры. - Так, стоп. Ник, репты - холоднокровные, то есть у них нет повышения температуры, так что при пневомониях и прочих воспалительных заболеваниях лихорадочный синдром им надо обеспечивать искусственно - то есть, обеспечивать более сильный прогрев, чем обычно, но с возможностью уйти в прохладу, чтоб не зажарить. Если ящер большой и совсем плох, например, не двигается - как летаргия у игуан бывает, то обложить грелкми или бутылками с теплой водой, чтоб рука терпела. Опиши-ка мне, как ты его содержишь, и скинь фото со всех ракурсов, а потом попробую подобрать терапию. - Кать... Я не знаю вид ящерицы. Я в них... Не очень. Большая с темной шкурой, глаза желтые. Почему температура... Потому что обычно она на ощупь прохладная, а теперь как грелка. И кашляет. И фыркает, что ли... Двигается плохо, как больно ему... - Делай фото, лучше видео, или я приеду, ты где? - В телефоне камера разбита, я сфоткать не могу, только на словах. - И как она вообще у тебя оказалась, если ты даже вид не знаешь? Да бляха же муха! - Кать, я в Верхнекемерово. Жопа мира. Снегу по крышу машины. - Ну не может у ящеров температура подниматься сама, только после большой двигательной активности или если окружающая температура слишком высокая. Сколько в терре градусов? По поводу фыркает - пасть можешь открыть? - Нашел рано осенью возле трассы, от кого-то сбежала, или выкинули-завезли. Мне жалко стало, забрал. Живет без террариума, вчера за котом на снег вылетел, а сегодня нате вам... - Так ее ж кормить надо так-то... И условия от вида зависят. Ну опиши как выглядит хотя бы, если на улице осенью гуляла, точно не пневмония. - Здоровый, больше метра наверное. Мясо ест. - Уу, снег... Так отопление дома есть? Может, на батарее нагрелась? Тогда все норм, но надо терр, хотя бы времянку, и колоть антибиотики. Гребень есть какой-нибудь? Шея длинная-короткая? - Живность мелкую ловил... Отопление есть, но трубы, не улечься. Шея короткая, гребень... Ну вроде небольшой... - Ему и прижаться хватит, чтоб согреться. Короче так, горячий - лучше, чем холодный. Температуры у них быть не может. Если шея короткая и с гребнем, то больше на игу похоже, они по дурости мясо могут жрать, но его им нельзя, найди фрукты, салат. И пасть открой ей, погляди, нет ли там пены. - Он ко мне в руки идет, что надо колоть, я сделаю... Ник отвлекся, потому что Шоколадка завозился под боком. Увидел дядю Федора с подозрительной рюмкой, присевшего на корточки рядом, и рявкнул: - Федя! Даже не думай!.. Извини, Кать... Пены нет. Он птиц ловил и мышей... Все равно ведь не рассказать так, как есть. Курицу Чок любил, особенно полусырую, а котлета кое-как сойдет за мышь... - Антибиотики колоть, если пена будет. А она будет, если воспаление легких. Надо взвесить, препараты по весу рассчитывается. Дозировку посчитать помогу. Если есть ветаптека, то надо купить энрофлоксацин 2,5%, или в человеческой гентамицин, но не знаю, как его без рецепта тебе продадут. И витамины "элеовит" - ветеринарные. Если пены не будет, ставишь только элеовит, если пена пойдет, то еще и антибиотик. Плюс надо купить УФ-лампу специальную 5% UVB должна быть маркировка, и постоянно должен он под этой лампой сидеть. - Лампу. Ок, попробую... Пены пока нет, но кашляет жутко. Гентомицин есть. Ветаптеки нет, только аптечка, но я собирал хорошую... - А он точно кашляет, а не пытается срыгнуть? У них нет кашлевого рефлекса. Но если ящера тошнит, то это плохо. - Задыхается, это видно и слышно. Как коты собаки желудок чистят, я в курсе, это другое. И он все равно ненормально горячий. Словно подтверждая его слова, Чок снова жутко задрожал и выгнулся, пытаясь втянуть воздух в легкие. - Похоже. Там может быть целый букет, если игу к мясу приучили, то у нее рано или поздно обмен веществ летит, а тут еще и переохлаждение было. Блин, фото надо, не понимаю, ты какие-то нехарактерные симптомы описываешь. Ну прижми к нему градусник, сколько температура? - 39,8 под лапой. - Не смертельно, но где-то ведь он должен был так прогреться. Одно скажу: пытаться охлаждать точно не надо. - Прогреться так реально негде, ни одной трубы, чтобы к ней притулиться нет, все или высоко или за мебелью... - проговорил Ник. Не мог он сказать Гвате, что Чок - разумное существо ящероподобной расы, решит же, что спятил, или розыгрышами мается... Ладно, хоть гентамицин можно, авось поможет... - Вот любыми способами сделайте мне фото - тогда я смогу что-то сказать, потому что пока абсолютная ерунда получается. Если я не буду знать вид, то не смогу корректно дать рекомендации. А я говорю: теплокровных ящериц НЕТ в природе, значит это либо кажется так, и градусник сломанный, либо где-то есть теплое место, где ящер грелся! - Не на что сделать фото, - едва не заорал несчастный старлей Горский, не умевший и не любивший врать. - Федька свой телефон вообще утопил в снегах, урод. Из-за него Шоколадка на снег вылетел... - Шоколадка? - Назвал так... - Бляха, ты ее еще и назвал... - А что, нельзя? Живет с нами, ест из рук, больше кота меньше собаки... - Ну вот расклад такой: либо это какая-то ошибка в измерениях, либо это не ящерица. Но на ум приходит только панголин, а он не такой большой. - А что это может быть, если не ящерица? Оно кожистое, чуть с чешуей - В общем, пока все, что я могу посоветовать - это проколоть витамины - взвесьте только, и оставить в покое, обеспечить тепло и доступ к воде. Можно еще раствор рингера-локка подкожно повливать, тоже хуже не будет. - Принял. Температуру не сбивать? - Ну нет млеков, которых с ящерицей спутать можно, то что ты описал - ящерица. Не надо сбивать, тем боле, что это не температура. - Кать, а такой дурной вопрос, оно бредить может? Вопрос был, что называется "насущнее некуда", потому что Шок открыл глаза и смотрел в дальний край мансарды, но ни на касание Ника к плечу, ни на помахавшего перед его мордашкой Федю никак не отреагировал. - Шта?... - Бредить, как человек? - Потрудись объяснить, что ты подразумеваешь под бредом у бессловесного существа? - Таращиться в один угол, когда там ничего нет, дрожать, шарахаться непонятно от чего? Бояться, тоже непонятно чего, хотя в комнате ничего не меняется... Выйти из комнаты и разговаривать внизу Ник уже откровенно опасался. Чок прижался к своему ложу и к колену человека, но явно подобрал под себя ноги, как перед броском. И даже при том, что мальчик очень коротко стачивал когти... никакой уверенности, что он не перепутает Федю с призрачным Мудаком не было. - Дрожать ящерицы не могут, физиология не та. Остальное - вообще норм поведения у любого ящера - они всегда куда-то таращатся и шугаются неведомо чего. Наоборот, если шарахается - это хороший знак - когда им плохо, они лежат, как тряпочка. - Раньше он так не делал, - указуя Федору жестом на лестницу, ответил Никита. Жест пришлось повторить более эмоционально, но Федя только перестал загораживать собой очень страшный угол, а не умёлся вниз. - Как долго он живет у тебя? - И ко мне жался, глядя в одну точку... С осени. С сентября, наверное. - Ага... Короче, смотри, ящериц нет смысла очеловечивать, они довольно тупые создания. Так что вот это все "жмется ко мне", "привык" - это твоя человеческая оценка. Жался к тебе - грелся - возможно, это тебе температуру-то измерить надо? Ты сам не болеешь? шарахается - чего-то испугался, может, когда в снег попал, теперь психует. - Нет, я не болею... Но собакам мерещиться может, у нас в части, когда пса напоили, он глюки ловил... - Так. Ты уверен что сам не ловишь глюки? Извини, вся история звучит бредово. По ящерице: оставить в покое, не пытаться охлаждать, не повредит проколоть рингер несколько дней и вколоть витамины, чем-то еще помочь дистанционно и без фото помочь нет возможности. Если животина сильная, она справится. - Кать... А если нет? - Ник и сам не ожидал, что голос сорвется. Он не представлял свою жизнь без Чока. Совсем. Не было у него жизни без этого инопланетного мальчишки. - Что - нет? - спросили на той стороне. Ник на мгновение закрыл глаза. Никогда так внутри не болело, даже когда его друзей достреливали в упор. - Извини. Спасибо за советы... - Не за что, постарайся так не убиваться, это все-таки животное причем, не особо интеллектуальное. В плане, у них нет страха смерти или чего-то такого. Если дано выжить - выживет. Терапия пресмыкающихся очень специфическая вещь, надо видеть пациента, чтобы что-то сказать. Если ночь переживете и появится возможность сделать фото - присылай, ну и наблюдай, будут изменения - звони. Ник прикусил язык, чтобы не сказать, что это не животное. - Кать... Спасибо. Мы переживем, я обещаю. Он дал отбой и не глядя закинул мобильный в кресло. Погладил сжавшегося в комочек мальчика, встал, и высыпал аптечку в то же кресло. Гентамицин придется колоть, но хотя бы не в вену, искать вены на подрагивающих руках пацаненка не хотелось. А так - лучше всего будет по старинке, в полупопие. Шоколадка зашипел, захлебнулся кашлем. Горский повернулся, и увидел, что тот приподнялся на четвереньки, продолжая смотреть в пустоту. Или не совсем в пустоту? Потому что по стене тянулась длинная перекошенная Федькина тень, которая могла казаться малышу чем угодно. - Федор, - прошептал Ник одними губами. - Ась, - примерно также ответил дядя Федор. - Сейчас, если он сиганет на тень, упади с лестницы. - Эммм... зачем? - Так надо. И пока я не спущусь, сюда не ходи. - А он тебя не... Ник угрожающе сдвинул брови, и товарищ перестал теоретизировать. Подобрался, присел слегка - и очень вовремя. Чок прыгнул. Он пролетел метров пять, а когда успел хватить армейский нож Ника со столика рядом с матрасом - не поняли оба. Нож почти на треть лезвия ушел в бревно стены там, где у тени было бы сердце, и Федя артистичнейшим образом улетел вниз по ступенькам, с грохотом вписавшись внизу в шкаф. Возмущенно заорал Тигра. На какой-то странный, очень нехороший миг Ник показалось, что когда Федька только начал падать, теней стало две, одна утекала вниз, а вторая еще пребывала на стенке, только чуть осела, но стоило моргнуть - и уже не было ни одной, только маленький воин, скорчившийся у стены, словно его тоже ранили. Горский оставил шприц на валике кресла, перемахнул матрас, подхватил Шоколадку на руки. Тот опять задрожал, распахнул только что закрытые глаза и уставился в лицо Никиты: - Ник? Ни-ик... Я... Я его убил! - Старика? - Ага, - прошептал мальчик и крепко обхватил человека за шею. - Он больше не сможет прийти, он проиграл бой. Теперь даже Черный Воин ему не спустит... - Ты молодец, - укладывая Чока обратно на матрас, очень серьезно ответил Ник. - Ты герой. - Нет. Но если он больше не вернется, ни к кому, будет лучше. У тебя хороший нож. Им можно убить даже духа... Он откашлялся. - У тебя, - возразил Ник. - Я ведь его тебе дарил. - У нас, - улыбнулся мальчик, шевельнув обрезанными ротовыми перепонками. - Чок? Давай лечиться? - Давай попробуем, - кажется, после "смерти" злосчастного привидения, Шоколадке стало не так страшно, как раньше, и обреченности в его охрипшем голоске было меньше. - Тогда... переворачивайся. Антибиотики штука обычно болючая, ты потерпи, пожалуйста. Я постараюсь аккуратно. - Конечно. Я потерплю. Ник спустил резинку шортов ниже "места прицеливания" и почти метнул шприц, как его учили. Медленно, почти по капле ввел зелье, чувствуя, как замер малыш, и быстро выдернул орудие пыток. - Все. Правда утром придется еще раз. - Ага. Чок снова закашлялся, переворачиваясь на бок. - Мррррррр. Можно ты со мной посидишь? - Конечно. Кончилось тем, что Ник начал читать вслух "Переполненный ковчег" Даррела, до которого Шоколад еще не добрался. И заснул он странице на семнадцатой. Нику показалось, что приступы кашля стали чуть реже. Ник тихонько вышел на промежуточную площадку: - Федя? - Угу. Между прочим, пострадал за правое дело, соприкоснувшись с предметом мебели, мать его, ветвистую орешницу... - Спасибо. - Помогло? - Да. - Ник встретился взглядом с другом и снова одними губами проговорил: - Не проболтайся. Федор Турецкий понимающе опустил медные ресницы - он мог натворить много дурных дел, но язык за зубами держал, когда всерьез было надо. Ник не пошел спать в свою комнату, а прибился на краю матраса, рядом с больным. Чоку стало плохо около полуночи, и на этот раз он в себя не пришел, а подняв веко Ник увидел только белок. Температура уехала за сорок, а вместе с кашлем изо рта все-таки полезла пена. Федя примчался на возню, стукнулся лбом об косяк, очень вдумчиво, и помог устроить маленького воина полусидя. - Ты говорил, что есть их аптечка, - проговорил он. - На этом, как его, прости, Господи... на челноке. - Есть. Только как мне надвое разорваться... - Давай я смотаюсь, Никиш. За окном ныл буран. В буран даже на снегоходе сбиться с пути, заблудиться и замерзнуть насмерть - раз плюнуть, и знали это оба. - А войдешь ты как? - спросил Ник. - Оно сканирует сетчатку глаза и отпечаток руки. Настроено на меня и на Чока. - Ять... - Федя? Слово дашь, что с водкой к нему не полезешь? Что не бросишь, и все что сможешь, сделаешь, это я и так знаю. А вот про водку - обещай. Федор всхрапнул сквозь зубы обиженно, но кивнул. - Обещаю. - Держитесь, - кивнул Ник и едва не скатился с лестницы. Натянул куртку, выбежал во двор. Брать с собой телефон смысла не было - аппаратура челнока глушила рядом с собой любой сигнал. Челнок стоял на красивом утесе над речкой - это было единственное место без деревьев поблизости, но в снегопад лезть туда было смертельно опасно - не рассмотришь края, а потом собирай обломки костей. Снегоход взревел, как ездовой медведь из какой-то игрушки, послушно выкатил за ворота и пошел между заметенными домами. Буран норовил залезть под одежду, но сейчас Нику было совершеннейшим образом плевать. Он гнал. Никогда так не летал раньше, но сейчас гнал и гнал, пока была дорога - потом, между вековыми стволами, пришлось все-таки сбросить. Наверное, Бог все-таки берег их - бывшего десантника или мальчика, верующего в своих богов и призраков, которому десантник должен был привезти лекарство. Нику всегда казалось, что Бог - добрый, и не станет он заморачиваться, какой рукой человек крестится и крестится ли вовсе, если дело нужное, а человек неплохой. Ник не врезался в затаившийся под снегом бурелом, не опрокинулся на резком повороте и не вписался в тонкий ствол. Он даже успел остановить снегоход в десятке метров от челнока и не рухнул с пятнадцатиметрового обрыва. Вбежал внутрь - автоматика исправно опознала своего, - сгреб поясную сумку-аптечку со всем ее содержимым, запихал под куртку на всякий случай - может, что-то нельзя замораживать. С трудом, но подавил желание сесть за рычаги и пригнать весь челнок к Дому - летал он сам всего пару раз, и не был уверен, что в белой мути доведет машину до точки назначения, и самое главное: что посадит ее, и не взорвет к чертовой бабке. Поэтому просто выскочил наружу, не дожидаясь, пока заблокируется вход (сам справится), и пробившись через целину по старому следу нашел снегоход. Буран усиливался. Ник успел миновать почти две трети обратного пути. Несколько раз в белесой мути ему мерещилось что-то большое и темное, но во-первых, запотевала и портила обзор маска, во-вторых никакой ненормальный зверь в такую погоду из лежки не выйдет, даже медведь-шатун, если его разбудил какой-то идиот. Падающую под весом снега елку Ник не услышал, пока его вместе со снегоходом не прихлопнуло. Машину опрокинуло, и каким чудом Никита Горский не попал под цепи, оставалось только гадать. Встал он с трудом, скрипнув зубами от боли в спине и колене. Зашипел, не хуже Шоколадки, глянул на заглохший снегоход и понял, что его придется чинить, а перед этим - вытаскивать из оврага, причем "патриотом". Ник коротко выдохнул и врубился в снег, пешком, потому что когда по-настоящему надо - еще не так раскорячишься. Хуже всего было то, что за ветром и белой пеленой ориентироваться было очень трудно. Если бы не Мордаш, Ник скорее всего вышел бы на Кемь и на противоположный берег, и разобрался бы только там, но кавказец лаял во всю глотку, перекрывая даже вой ветра, и на его бас Ник кое-как дохромал до забора. Обходить сил не было, поэтому он перевалился через преграду. Пес подбежал, гулко рявкая и явно пытаясь что-то показать - что-то, быстро бегающее по двору. Ник помотал головой, пытаясь понять, что вообще происходит. Первым бегал Дядя Федор, сосредоточенно и молча. За ним со щеткой для уборки наперевес, в искрящем от соприкосновения со снегом маскировщике Мудака бегал Чок, прикладывая щетку к Феде, в основном в зоне от талии до колен. Из конюшни ржал Совет, который хотел побегать вместе со всеми. Ник выждал момент, когда подбадриваемый щеткой Федя совершит рывок вперед, пропустил его, и сгреб Шоколадку вместе со щеткой - почему-то показалось, что так он будет меньше отбиваться. Разумеется, тут же получил ручкой в лоб, но от долгих соприкосновений с Федей она и так погнулась, а теперь сломалась, оставив неглубокую царапину. - Ни-ик?! Чок заорал так, словно как минимум устроил приемному отцу сотрясение мозга. Ник, не разбираясь, втащил его в дверь дома. Гостиная была, мягко говоря, в беспорядке - стол опрокинут, кресла тоже, лампа висит косо и на проводе, а не на креплении. - Ни-ик... - простонал маленький воин, закашлялся и Ник учуял характерный запах. Нет, это точно была не водка, но какое-то спиртное, причем с хвоей. - Что случилось, маленький? Злиться на Чока, ни за щетку, ни за Федю он не мог. - Я тебя ранил, - прошептал Шоколадка, оглядываясь по сторонам. Его опять трясло, но хрен его знает, от потрясения или озноба. Мальчик и раньше-то дергался, когда Ник подставлялся во время тренировок и потом светил синяками. - Ерунда. - Нет. Я не могу. Не должен. Никогда-никогда... Он попытался освободиться, но Ник не разжимал рук. - Я тебя больше не трону. Клянусь, Ник. - А ты сейчас не схватишь нож, и не попытаешься самоубиться? - спросил Горский. За его спиной приоткрылась дверь и туда осторожно заглянул натуральный снеговик с сосульками в бороде. - Я тебя ранил... - Малыш, во-первых не ранил, а поцарапал. - Я на тебя напал. - Нет. Ты просто промахнулся, вернее, ты целился по дяде Федору, а тут выскочил я. - По дяде... Ой... Чок зажмурился и начал оседать на пол. - Чок, если ты себя убьешь, я возьму сайгу и застрелюсь, - серьезно и совершенно искренне сказал Ник. - Мне без тебя жить незачем. Понимаешь? - Почему? - Потому что мы сейчас есть друг у друга. А если тебя не будет... мне дальше никак. Шоколадка прижался к нему, закрыл глаза, с трудом втягивая воздух. - Мне тоже, Ник. Мне без тебя никак. - Вот. Тогда смотри аптечку. Она помятая и слегка мокрая, но вся. Федя, покосившись на маленького воина, поставил стол в правильное положение. Чок помог ему и высыпал аптечку на стол. Ник кашлянул, постаравшись отвернуться - в горле скребло. Мальчик, внимательно прочитав маркировку, вогнал какую-то ампулу в пистолет-инъектор. Запрокинул голову, уколол в шею. Ротовые перепонки подрагивали. - Должно быть это. Оказывается, у Воинов такое есть... - Вот и отлично, - выдохнул Ник, и опять кашлянул. Федя поднял бровь. - А теперь в двух словах - что у вас случилось? Чок сжался, а дядя Федор вздохнул и опустил голову. - Не, ребят, я даже не ругаюсь, - проговорил Ник и поправил лампу. - Я понять хочу. Федя гулко вздохнул. - Струсил я, беспардоннейшим образом, вот что. Плохо Шоколаду было, сильно плохо, я не знал, что делать. В шкафу нашел бутылку - настойка пихты. Пихту эту, пропади она пропадом, Чок при мне щипал с ветки, и говорил, что вкусная... - Ага, - согласился мальчик. - И плохо ему от пихты, заметьте, не было. Я открыл, нюхнул, ну... сплошная пихта. Кто ж знал, что она на спирту, там половина этикетки поплыла. А пихта, чтоб ей... - Природный антибиотик и облегчает дыхание, - подсказал Ник, фыркнул и чихнул. - Точно так! Я ее взял наверх и держал у носа парнишки, а он в себя пришел, внезапно... - И? - И он ее выпил. Всю. Я отобрать не успел... - А она на спирту... - Точно так. Шоколадка обхватил локоть Ника, снизу вверх заглядывая ему в лицо: - Это то, отчего люди орут песни и бьют стекла? И дерутся? - Ага, - кивнул Ник. - Ой. Я понял... Мне... - шкурка юного Воина из коричневой стала почти черной, - а мне показалось, что в дом влез медведь. Я не хотел его убивать, только напугать и выгнать... - Щеткой? - Ну да... не копьем же... Ник посмотрел на коричневый ворсистый свитер дяди Феди, на серые меховые штаны и волосатые носки с кусками снега. Спустя секунду его согнуло в приступе неостановимого хохота. Спустя еще две секунды Федор Турецкий тоже заржал, как призовой скакун, сползая на пол вдоль стола. Чок вздохнул, посмотрел на одного, посмотрел на второго и виновато развел руками. Еще через три секунды Ник расчихался и не мог остановиться минуты две. По так сказать окончании канонады Федя смотрел на него весьма подозрительно, а Чок принес бутылку от пихты - в ней осталось полглотка на самом донышке. - Этим же надо дышать, правильно? Ник понюхал бутылку и чихал еще минуту. - Вот только не говори, отрок, что теперь у нас двое болезных будет, - проворчал дядя Федор. Он ошибся, но не слишком сильно. Утром дружно чихали и кашляли и Чок, и Ник, и даже он сам, хотя температура у всех троих особо высоко больше не поднималась.