Сам себе мать

Реборн по-прежнему внимательно следил за человеком, называющим себя Нанаёши, только с того разговора по душам цели его слежки были совсем другими. Он хотел убедиться в догадке. Джотто Вонгола был легендарным человеком в мафии. Легендарным он был даже не потому, что из созданной им Вонголы, отделяясь со временем в новые Семьи, вышло множество независимых отрядов. Просто человека с такой силой и Волей не было до него и не появилось равного после. Джотто установил законы мафии: омерту, неприкосновенность гражданских и детей. Джотто был тем, к кому обращались как к последнему защитнику, и глава Виджиланте никогда не отказывал в помощи никому, даже злейшим врагам. Сложно сказать, как выглядела бы мафия, не появись в своё время этот человек. Возможно, осталась бы лишь организованная преступность, наёмники без чести и совести? То, во что мафия начала вырождаться сейчас, словно все разом забыли о древних законах и традициях. Тогда, на крыше, догадка вспыхнула в разуме Реборна так ярко, что он поразился, как не понял сразу, с кем имеет дело. Нанаёши, несмотря на ворчание, принимал в свой дом любого, кто просил или просто нуждался в помощи: Бовино Ламбо, отданного Семьёй Вонголе, неприкаянную Бьянки, настойчивого Фонга, всех этих детишек, в которых горело Пламя и которые не понимали, что с ними творится, почему их так тянет в этот дом, к этой семье, к этим людям. Да что там, Ёши принял самого Реборна – человека, угрожавшего ему самому и несколько раз подвергшего смертельной опасности его сына. Стоило ли удивляться, что однажды он обнаружил Нанаёши в компании Бермуды, беседующих как два старых друга? Он был неподражаем. И непредсказуем. Ломал чужие планы, кажется, даже не замечая, что кто-то там что-то планировал с участием его самого и его семьи. Так что киллер верил, что Тсуна не станет боссом мафии. Не представлял, как это собирается проворачивать Нанаёши, но верил. Такой человек должен вызывать опаску, и Реборн постоянно напоминал себе об этом, вот только иррациально рядом с Савадой любой человек начинал чувствовать себя в безопасности. Как дома. Каждый факт о Нанаёши киллер складывал в воображаемый ящичек, сортировал, пытался угадать мотивы и причины его решений. Насмешливая улыбка, когда Сасагава Рёхей зовёт всех на экстремальную тренировку. Спокойные разговоры с Хибари Кёей, грозящимся забить всех и каждого, даже Реборна и Фонга (совсем чувства самосохранения у мальчишки нет…). Беседа с Ямамото Тсуёши после попытки самоубийства его сына. Кажется, после этого широко известный в узких кругах наёмник решил, что пришло время передать сыну свои знания… На глупости у Такеши времени почти не осталось. Шахматы с Тсуной, хоть и видно было, что игра обоим не нравится, но за обсуждением шахматных стратегий скрывалось нечто большее… Этические задачки, подкидываемые Джессо, ставили в тупик и Реборна. Не было у них правильного ответа, не могло быть, но раз за разом выбиравшему меньшее из зол Бьякурану Ёши открывал другие варианты, как пророк открывает истину. У него была какая-то своя логика, альтернативная, в которой человеческая жизнь была ценна, но ещё более ценным было право свободного выбора. Маленькому манипулятору Джессо было сложно смотреть на людей иначе, чем на инструменты, но он учился у приёмного отца. А самое главное, Бьякуран видел в этом смысл. Однажды ночью Реборн проснулся от острого чувства опасности. Казалось, что из мира высосали радость, а в каждой тени скрываются чудовища. К постели придавило чувством вины за все жизни, что он не успел спасти, а таких было много – он киллер, убийца, а не спаситель. Он много раз терял тех, кого хотел бы защитить, потому что умел только убивать. А потом ужас схлынул, как морская волна от берега, и Реборн поспешил туда, где мог быть источник этой жути. И столкнулся с Фонгом, прижимающим палец к губам. Тогда он замер, вслушиваясь в тихий голос Ёши в комнате Мукуро, и ему вот совсем не было смешно от того, что четырнадцатилетнему подростку его приёмный отец рассказывает сказку о золотом ключике. Если уж совсем откровенно, от этой сказки ему самому на душе спокойнее стало. Да и Фонгу, наверное, иначе почему бы они вдвоём сидели под дверью, слушая не им предназначенные обещания быть рядом? А потом неожиданно Савада Нанаёши на неделю оставил их с детьми, взяв с Фонга обещание следить за их безопасностью и быть благоразумным. Последнее требовать было необязательно: Реборн хорошо знал старого товарища и видел, что такое признание обрадовало Аркобалено Урагана даже больше, чем вручённое кольцо Маре. Дети, конечно, счастливы не были, но в качестве альтернативы Ёши предложил пригласить Кавахиру или Бермуду, и подростки почти радостно согласились, что лучше уж с Фонгом. А через неделю Ёши вернулся с бессознательной Бьянки на руках, с осунувшимся лицом и сотней мелких порезов по всему телу, будто они уходили через окно. Закрытое. Выяснилось, что девушка поругалась с отцом, а когда попыталась сбежать, оказалась в плену в своём же доме. И, похоже, так и не согласилась на его требования. Что именно требовал отец Бьянки, не жаловавший младшего сына после побега, Реборн стал догадываться, когда Тимотео отправил в Намимори Гокудеру Хаято, сообщив киллеру, что это – будущий Ураган Тсунаёши. Старик, похоже, решил отыграться на своём противнике за то, что тот поддержал Скайрини. Когда воспитанники притащили в дом связанного и избитого парня, старший Савада только спросил: – И кто это? – Придурок, который пытался убить Тсуну, чтобы стать боссом Вонголы, – хмыкнул Мукуро. Бьякуран ухмыльнулся: – А потом наш добросердечный Тсу-кун спас его от собственного оружия, и придурок стал клясться в вечной верности. Только кто ж ему поверит? Ёши посмотрел на отмалчивающегося героя дня: – А ты что скажешь? – А я решил, что он должен увидеть Бьянки и всё с ней обсудить, – тихо, но твёрдо сказал ученик Реборна. – Она ведь его сестра. Ёши не возражал, и брат с сестрой прижились в семье, а обожание Гокудеры Хаято из наигранного быстро стало абсолютно искренним и распространилось не только на Тсуну, но и на его отца. Зато остальным Хаято не доверял и ревностно оберегал своего босса. А Ёши хохотал, слушая ворчащего Тсуну, и говорил, что теперь-то сын поймёт, как чувствовал себя его отец. Нанаёши виртуозно направлял творящийся вокруг него хаос в мирное русло, при этом не принимая решения за других, не навязывая свою точку зрения и будто бы оставаясь непричастным к происходящему. Реборна восхищало это умение, но ещё больше его восхищал Ёши, когда сбрасывал маску чуть рассеянного отца трёх сложных подростков. Как, например, когда приехал Емитсу. – Дорогая, я вернулся! – в пять утра закричал на весь дом Внешний Советник, облачённый в наряд шахтёра. Его не убили сразу только потому, что дети были на тренировке с Фонгом, а Реборну было интересно, чем кончится дело. Кстати говоря, киллер готов был поспорить с самим собой, что первыми бы до Емитсу добрались не дети, а сам Бешеный Ураган. Ну, были у него основания для таких подозрений. – Ну, здравствуй… дорогой, – ухмыльнулся Ёши, выходя с кухни. И пока Емитсу ловил челюсть, добавил: – Давненько не виделись, у нас тут многое изменилось. – Какого чёрта? – просипел Советник и почему-то обвинительно посмотрел на Реборна. – Где Нана? – Не узнал, возлюбленный мой супруг? – сложил руки на груди Ёши в жесте отчаянья. – Я просто решил, что раз уж роль защитника нашего сына пришлось выполнять мне, стоит сделать так, чтобы все видели, кто носит штаны в нашей семье. Так что готовься, мой знакомый обещал сделать скидку по нашему случаю и очень быстро сменить тебе пол. На мгновение Реборну показалось, что Внешний Советник сбежит. Но тот недаром занимал должность так долго – сумел взять себя в руки и процедить: – Вы не моя жена. – Неужели спустя девять с половиной лет вы заметили, что ваша жена не пережила аварию, и из комы в её теле вышел совсем другой человек? Вы что же, ещё и узнали, что несколько месяцев до этого чудесного мига ваш сын вынужден был жить в приюте, словно его отец не один из самых влиятельных людей на Сицилии? Да ладно, не может быть! Так вы сумеете меня убедить даже в том, что это вы нашли наёмников, которые решили избавить вас от жены и наследника, подстроив аварию, – каждое предположение Ёши, сказанное издевательским тоном, заставляло бледнеть мужчину всё сильнее. Под конец Реборн с исследовательским интересом наблюдал за каким-то синеватым оттенком лица Внешнего Советника. А Ёши закончил, будто всаживая контрольную пулю в лоб: – Нет? Я почему-то так и думал. Ну, хоть то, что вы давно уже свободный человек, вы заметили? Так что я совершенно точно не могу быть вашей женой по двум существенным причинам: во-первых, я – мужчина и не могу быть женой в принципе, а во-вторых, мы в разводе. Но всё это не мешает мне быть отцом и опекуном Тсуны. Надо ли говорить, что Реборн чувствовал себя отомщённым за своё собственное знакомство с Ёши?