Моё сердце...

Остаток ночи прошел нормально, но только не для Вудс. Она не сомкнула глаз, смотря на любимую девушку, как ей тяжело и больно. Брюнетке тоже было больно, но внутри. Душа её разрывалась на части, сердце разбивалось на миллион осколков, а по венам как будто текла серная кислота. Вот так вот, видеть любовь всей своей жизни в агонии и быть бессильной. Лекса поняла, что простила бы блондинке всё, даже измены, объятия, поцелуи с чужими, лишь бы она пережила всё это. Ушла бы сама, если бы ее попросила Кларк после всего этого, мучилась бы всю оставшуюся жизнь в одиночестве, если бы была уверена, что с той все хорошо. Ранним утром Кларк опять начала практически подпрыгивать на койке. Мышцы её сводило судорогой, заставляя испытывать жесточайшую боль, ломая девушку. Состояние ухудшалось. Брюнетке ничего не оставалось, как дрожащими руками вызвать помощь. Она понимала, что сама помочь не могла... Ни объятиями, ни поцелуями, ни словами... Девушка чувствовала адскую боль. — Выйдите, пожалуйста, — попросил доктор, но Вудс не хотела и пыталась сопротивляться. Её вывели два медика и Анья. Позже доктор позвал всех близких Кларк в свой кабинет. — Новости у меня печальные, — вздохнул тот. — Да вы и сами все видите и понимаете. Сколько она принимала наркотики? — всё пожали плечами. — У неё тяжелая форма зависимости... Скорее всего, она принимала их, полгода или больше. Может, начала с малых доз и с легких наркотиков, постепенно увеличивая дозу, а когда они не помогали, то принимала более сильное вещество. Доктор остановился, а Лекса задумалась. Значит, Кларк принимала и тогда, когда они жили вместе? И какая же она дура, что не заметила этого... — Пока мы не можем прекратить даже ломку, но сегодня с утра мы решили провести ультрабыструю детоксикацию (очищение). — Что это значит? — попросила объяснить Анья, сестра же ее пребывала в шоке. — Мы ввели мисс Гриффин в состояние искусственного сна, когда человек не ощущает боль. И теперь спокойно можем вводить витамины и препараты, такие как сульфат магния, унитол, поддерживающие сердечную деятельность – кофеин, кордиамин, антидоты наркотиков, — задумался доктор и продолжил. — Этими лекарствами нам удастся очистить организм от действия наркотика и его метаболитов, но не вылечить от зависимости. Детоксикация не заменяет лечения и не является лечением. Так что в заключение хочу сказать, что нужно набраться терпения. Все тяжело вздохнули, а Лекса спросила: — Как долго она будет спать? Когда выйдет наркотик из организма? Когда мы сможем забрать её домой? И какое лечение дальше? — она очень волновалась. — Спать? Каждый по-своему. Точно мы же не можем сказать, сколько она месяцев принимала и какие наркотики. Я предполагаю, что героин. Так очищение проходит от трёх дней до недели, потом придётся ещё побыть в больнице несколько дней. Но самое главное – ей понадобится помощь психолога, так как люди потом срываются, особенно после ультрабыстрого очищения. Они, не чувствуя боли, пережили ломку, поэтому... — Достаточно! — перебила Лекса доктора. — Она не сорвётся. Она будет под круглосуточным моим наблюдением. И психолог у нас есть в семье. Анья молча кивнула на слова сестры.

***

Всё вернулось на круги своя: Лекса сидела возле койки Кларк как «преданный пёсик», остальные находились в коридоре. Так прошло три дня, когда, наконец, блондинка открыла глаза, и на ней не было оков. Она осмотрелась, начиная вставать. Брюнетка мигом оказалась рядом с ней. — Кларк, не вставай, прошу. Ты слишком слаба,— Лекса умоляла практически, но Кларк не Кларк, если она не упряма. Девушка спустилась и сразу её ноги подкосились. Если бы не Лекса, которая прижала её к себе, блондинка бы явно уже валялась на полу. — Мне надо... — подала голос она, намекая на уборную. — Кларк... У тебя там... Подгузник для взрослых... — ответила брюнетка, но договаривать не стала, что она его меняла каждые три часа, а также обмывала её каждый день. Она не хотела, чтобы кто-то притрагивался к любимому телу и видел её. — Тем более, мне нужно его снять, — холодно ответила блондинка, заставляя свои ноги слушаться. Вудс тяжело вздохнула и, придерживая голубоглазую, повела в сторону уборной. Там Гриффин тоже гнала брюнетку, но та не уходила. Тогда они договорились, что Лекса закроет глаза, так же придерживая принцессу. — Кларк, я всё уже видела, — шептала она, но как и обещала, не подглядывала. — Мне всё равно. Я не твоя девушка, чтобы на меня пялиться. От этих слов зеленоглазая чуть не пустила слезу, было больно слышать такие слова. Блондинка так и хотела уколоть, ужалить. Они вернулись в палату, Лекса села на кресло и на мгновение прикрыла глаза. Она ужасно устала. Она не спала все эти трое суток, у неё полопались даже капилляры в глазах, и она сразу же задремала. Гриффин заметила это, наблюдая за спящей. Та крайне хреново выглядела. Даже голубоглазой стало слегка жаль её, но лишь на минуту. До сих пор белокурой руководили гнев и ненависть. Кларк встала с больничной койки и придерживаясь за стену, за мебель в палате, пошла к двери, иногда поглядывая на брюнетку. Та, конечно, проснулась, но не подала виду. Вообще невозможно спать в таком состоянии, поэтому она отключалась от силы минут на пятнадцать, если вокруг была тишина, а тут скрип кровати, половиц. Кларк дернула ручку, но дверь не поддалась, тогда блондинка начала ломиться, в дверь. — Кларк... Дверь железная и заперта. Снаружи Октавия, Линкольн, Анья и Рейвен. Корпус этот без пациентов, уеденный, но на каждом этаже присутствуют медики, а на выходе, который один-единственный, – охрана, моя охрана, Титус и Густус. Думаешь, возможно отсюда сбежать? Кларк остановилась и поплелась назад к постели. Лекса тяжело вздохнула и потерла виски. Голова ужасно раскалывалась который день. — Я хочу, чтобы ты ушла, — сказала блондинка, оказываясь в кровати. — А знаешь чего я хочу, Кларк? — закинув ногу на ногу, проговорила Вудс, пристально смотря на девушку, которая на неё не смотрела совсем. — Мне плевать, — со злостью выплюнула блондинка. — Я все же скажу. Я хочу, чтобы моя в то время девушка, когда жила у меня неделю, не обманывала меня, что принимала наркотики. Я хотела бы, чтобы меня она не обманывала, когда под наркотой признавались мне в любви. Я хотела бы, чтобы сердце моей сестры берегли, а не издевались над ним. Она подарила тебе целую жизнь не для того, чтобы ты через два года отдала концы... — Хватит! Хватит!! Хватит!!! — закричала блондинка, закрывая своё лицо ладонями и начиная истерить. У брюнетки сердце сжалось, но если она сейчас даст слабину, то голубоглазая так и будет вести себя. — Кларк, разве на правду обижаются? — Лекса встала и медленно подошла к девушке, убирая силой ее руки. — Я в отличие от некоторых не лгу. — Прекрати! — слёзы хлынули пуще прежнего. — Я тебя ненавижу! Уходи!!! Лекса отпустила руки, чтобы не причинить боль, а сама старалась быть спокойной, хотя это очень трудно ей давалось. — Знаю и я не уйду. Ты можешь кричать, биться в истерике, звать на помощь, но я не уйду. Тебе придется меня потерпеть ещё несколько дней здесь в больнице и у меня дома. Недели две. Потом, если изволит твоя душа, я уйду навсегда, уеду из страны. Ты останешься с девчонками, но это всё будет после того, как ты мне пообещаешь ценить сердце Алекс и беречь свою жизнь. Так понятнее? А теперь я выйду, дабы принести тебе поесть. Блондинка молча сглатывала слёзы, а Лекса так и хотела ту обнять, но ещё было не время. На что сейчас способна голубоглазая? Это только оттолкнуть её. Вудс вышла из палаты и вернулась с подносом через десять минут. Его она поставила на прикроватный столик, приговаривая. — Надеюсь, ты поешь без меня, пока я приму душ. Если нет, мне придётся тебя покормить. — И ты очень об этом пожалеешь, — прошипела пациентка. — Не думаю. Я уже была вся в твоих слюнях и рвоте. Думаю, картошку и суп я переживу, но запихну в тебя весь обед, — с этими словами брюнетка взяла одежду, которую принесла с собой, и направилась в душевую в палате. Конечно, она не закрывалась. Гриффин откинула одеяло и на цыпочках пошла за зеленоглазой. Она приоткрыла дверь и увидела в зеркале ужасные синяки. Откуда они? – сразу пролетело у неё в голове. Девушка продолжала наблюдать, как брюнетка мылась. Несмотря на внутреннюю озлобленность блондинки, её тянуло к девушке под душем. — Кларк, уходи, — попросила спокойно та. Любой человек рано или поздно замечает, что за ним наблюдают. — Откуда у тебя эти синяки? — Не важно. Кларк, пожалуйста, иди ешь. Я скоро приду. Блондинка с силой захлопнула дверь, а зеленоглазая вылезла из душа, вытерлась и, надев белье, прислонилась головой к зеркалу, пуская бесшумно слёзы. Минут через десять, она всё же привела себя в порядок и вышла. Блондинка поела, но немного. Ну хоть что-то. — Ты скажешь мне, откуда синяки? — А тебе интересно? — спросила девушка, приподнимая бровь. Та промолчала. — Ладно, давай так... Вопрос на вопрос. Отвечаем честно и быстро, чтобы не было времени соврать. Блондинка обмозговала все и кивнула. — Когда ты начала принимать наркотики? — Когда тебя не было на парах. Я познакомилась с Грей и ночью, когда я работала в баре, а она там была, — протараторила Кларк. — Синяки? — Ты поставила их мне, когда у тебя была ломка, — блондинка нахмурилась, а зеленоглазая продолжила. — Какие наркотики ты принимала? — Экстази, ЛСД, Кокаин, Героин. Когда ты вернулась? Теперь пришла очередь Вудс хмуриться. — Кларк, ты не помнишь? Это не вопрос, — добавила та. — Нет. Когда я перешла на кокаин и героин, я не помню многое, а всё, что могу помнить, это могла быть и галлюцинация. Я последнее время не отличала реальность от неё, — девушка, сидящая в кресле, думала, что она всё пережила, но, оказывается, её способны были удивить. — Неделю назад. Что ты принимала, когда ты жила со мной? Почему я ничего не поняла? — Я принимала ЛСД. Они для меня были слабоваты, поэтому ты и не понимала. Когда мне сделали операцию на сердце, я долго находилась на обезболивающих, успокоительных и снотворных. Почти год, и не один раз в день их глотала. Я больше не хочу задавать и отвечать, —ответила блондинка, укладываясь в кровать и отворачиваясь от брюнетки. — Как скажешь, — холодно ответила та, надевая маску. По сути, она узнала, всё, что ей было нужно. — Но я всё ещё желаю, чтобы ты ушла. — А я, представь, всё ещё не желаю этого. Сейчас я позову доктора, он поставит нужную капельницу, и ты сможешь отдохнуть. — Ненавижу, — сказала блондинка и вновь как будто полоснула ножом Вудс по сердцу. Брюнетка сделала вид, что не обратила своего внимания, и вышла из палаты. Этой ночью Кларк уже звала не Алекс, а Лексу. Тут брюнетка уже и смогла дать волю своим чувствам, потому что блондинке в ночь давали ещё снотворного. Она легла к ней в койку и обняла, беззащитный котёночек прижался к ней и больше не кричал.