***
Серая сова жалобно клекотала, прохаживаясь по пустому столу, пока Сириус, сжимая побелевшими пальцами конверты, читал письма. «Уважаемый Гарри Поттер, Приглашаем Вас на праздничный банкет в честь заключения мирного договора, который состоится десятого сентября в Министерстве Магии. Искренне Ваш, Корнелиус Фадж.» «Уважаемый Сириус Блэк, Приглашаем Вас на праздничный банкет в честь заключения мирного договора, который состоится десятого сентября в Министерстве Магии. Искренне Ваш, Корнелиус Фадж.» -Что ты задумал, недоносок? – прорычал Блэк, бросая листы на стол. Гарри еще школьник, значит, возможно, воспользоваться учебой как отговоркой будет очень кстати. Подбегая к камину, Сириус бросил летучий порох, четко проговорив «кабинет директора Хогвартса» . Остановившись в пол шаге от перехода, он вернулся за письмами и исчез в зеленом пламени перемещения.***
Вечер принес промозглый ветер с крупными каплями дождя. Собравшись в холле, ребята некоторое время сидели молча, отогреваясь чаем и теплыми пледами. Совсем как в гостиной Гриффиндора. -Завтра надо отправляться назад, если хотим успеть до закрытия границ, - начал Гарри волновавшую его тему. Рон зло вскинулся, но, не произнеся ни слова, остался сидеть на месте, сильнее кутаясь в плед, отчего виделся только нос и сверкающие глаза, прикрытые рыжими всполохами волос. Как Гарри и предполагал, никто на его реплику не ответил. Ничего, он мог и подождать. Ему важно было показать, что не собирается давить на друзей, что поддержит в любом случае, поэтому откинувшись на спинку кресла, продолжил отхлебывать горячий чай, пока Гермиона собиралась с мыслями. - К чему спешка? Я считала, у Вас как минимум есть еще два дня, - наконец сказала она, боясь смотреть в глаза, суетливо перебирая краешек пледа. Конечно, с чего он решил, что Гермиона не посчитала количество дней и не проецировала план действий? Более того, она наверняка торопится закончить здесь все неотложные дела, вроде наладить канал связи с родителями, выяснить маршрут безопасных путешествий для них и прочие мелочи, чтобы со спокойной душой идти в магический мир, усмирять бушующее там безумие бок об бок с друзьями. Да, в этом вся Гермиона, но у него другие планы. -Да, но нам необходимо выдвигаться сейчас. За то время, что мы здесь, весь периметр Зоны мог измениться. Аномалии непостоянны, так что на то, чтобы добраться до места, где перемещение удастся без ущерба маглам, уйдет время. Он откровенно привирал. Только очередной выброс способен менять природу аномалий, но не время. Все дело в Гермионе. Он ценил ее поддержку, но не мог принять той жертвы, на которую она шла. Ей лучше было остаться с родителями. Уже сейчас выживание в магическом мире становиться практически невозможным, Гарри нечего терять кроме собственной жизни, а Гермиона, ее родители – они не смогут перенести ту неизвестность, на которую она подписывается. С Роном также тяжело. Будь Гарри чуть менее эгоистичен, он бы смог заставить друга еще в начале этой вылазки вернуться к семье и уехать в безопасное место пока не поздно. Но он не смог. Как не смог рассказать о постоянных мигренях и попытках блокировать его непонятную связь с Волдемортом. Он не хочет потерять своих друзей, однажды поняв, что сам произнес смертельное заклятие в доверчиво открытые спины. Но вместо пояснений и разговора - чертово молчание. Меньше слов, больше действий, кажется это его проклятие. Поэтому сейчас он видит как Гермиона, его дорогая подруга, старается не заплакать от того, что, по сути, выбора у нее больше не осталось. Она вынуждена остаться в мире маглов, навсегда потеряв возможность увидеть еще раз магическую Британию. -Тогда я остаюсь, - слишком тихо, чтобы услышать, но посыл был понятен с самого начала. Гарри кивает, наклоняется к расстроенной девушке и аккуратно треплет за плечо, ненавязчиво поддерживая, поднимает взгляд на Рона, который понимает его без лишних слов, и выходит из квартиры. На лестничной площадке, вместо привычной дороги вниз, он поднимается наверх, до люка на крышу, чудом оказавшегося открытым. Это будет долгая ночь. Вой и лай военных собак, заглушаемый автоматной очередью - даже ночью шла постоянная борьба за существование. Весь периметр на подступах к населенному пункту, ярко освещен. Единичные лучи то и дело прорезали тьму полосами света, из-за чего со стороны поле казалось холстом, на котором рисуют геометрические фигуры. Ветер доносил запах пороха, оседающий в волосах. А может, так просто казалось, и Гарри только представлял этот запах под очередной залп выстрелов. Мир завращался и вот, вместо крыш домов и пограничной территории, он смотрит на плевочки звезд, что для кого-то являются жемчужинами, закинув руки за голову, слабо улыбается. Еще с минуту назад хотелось кричать, бить кулаками об стену, вопить, что так надо, он ничего не может поменять, но сейчас нет никого перед кем хотелось оправдываться. Себе он не поверит ни на грош, потому любые объяснения - пустое. Прикрыв глаза, он видит промелькнувшую всего на секунду перед его уходом картинку: Рон, наклонившись к, закрывшей ладошками лицо Гермионе, что-то говорит, стараясь заглянуть ей в лицо. Вот тогда Гарри и понял, что, возможно, сотворил непоправимую вещь, то за что его будет невозможно простить. Он бы не простил. Пропустив момент, когда эти двое стали парой не в абстрактном предполагаемом смысле, а по-настоящему, на самом деле, он своими руками, разрывает комья обстоятельств, бросает в яму еще живые, теплые, трепещущие чувства от первой любви его друзей, забрасывая их холодными доводами рассудка. Выдохнув, он наблюдал как в темном небе, рассеивается сизый дымок его дыхания, затем, еще и еще…***
«…банкет в честь заключения мирного договора, который состоится десятого…» Плечо потянуло от внезапной тяжести, но шипение над ухом быстро все расставило по местам. Волдеморт еще не успел дочитать письмо, как в дверь постучали и в следующую минуту перед ним стоял Люциус, слегка склонившись в приветствии: -Милорд. -Люциус, - без лишних слов всучив ему в руки письмо, он с любопытством ожидал, пока маг его прочтет. Малфой как никто другой разбирался в хитросплетениях интриг, поэтому его мнение имело особую цену. После подписания договора их положение очень шаткое и этот светский прием действительно послужил бы отличным началом для налаживания деловых отношений, но сам факт того, что инициатива исходит от Министерства, заставляет насторожиться. Больше похоже на хитроумную ловушку, нежели дружескую поддержку, которой никогда бы не последовало от главного оппонента. – Что думаешь? Малфой поморщился, но ответил: - Если бы это была спланированная засада, мы бы уже были в курсе. Однако, дата банкета… Слишком поздно, чтобы договор действительно служил поводом проведения…Слышал, что всех сотрудников, кто задействован в организации, заставили подписать магический контракт о неразглашении, поэтому, могу утверждать, что мероприятие будет если не грандиозным, то вполне увлекательным, не считая постоянной опасности из-за возможных нападений. Ничего. Ничего, из того к чему он не мог прийти и сам. Остается одно: принять приглашение и поучаствовать в этом фарсе так, чтобы выйти оттуда победителем. Жестом указав Люциусу на дверь, Волдеморт потянулся к голове Нагайны, которая примостилась на плече, и аккуратно прихватив ее, сел в кресло, предварительно осмотрев нет ли там хвоста рептилии. - Становится все интересней, не так ли На… Это была не Нагайна. Он чувствовал. В обычно безжизненных глазах свойственных змеям, он отчетливо видел искры. Зеленые, вместо желтых. Змея, сердито зашипела, не произнеся ни слова, обнажив клыки, и попыталась вырваться из рук хозяина. Страх и нервозность – паника, так свойственная людям. Есть только один человек, настолько везучий или наоборот несчастный, у кого в порядке вещей совершать такие, почти невозможные, глупости. Серьезно...Поттер?! Какого дьявола? Пока мистер Риддл собирался с мыслями, слишком ошеломленный догадками, змея шмякнулась на пол и неуклюже, словно только учась ползать, на манер гусеницы, добралась до двери. Голова, видимо, выбранная основной движущей силой, поднималась, вытягивалась и звучно ударялась на пол, тогда как остальное тело пружинами скакало за ней. Кажется, еще немного и дойдет до использования клыков в качестве опоры для подтягивания. Мужчина успел увидеть только хвост, на секунду мелькнувший в дверях. Отчего-то стало смешно. Настолько, что отчаянно перебарывая недостойный аристократа оглушительный смех, полусогнувшись, мужчина поплелся к двери, начиная преследование, отчетливо понимая, что так он точно не догонит змею, которая и ползать толком не умеет. И снова вспомнился этот побег, нет, тактическое отступление. Пришлось вытирать проступившие от смеха слезы. Чертов Поттер! Открыв дверь, Волдеморт лицом к лицу встретился с Долоховым, который сделав над собой титаническое усилие, не отпрыгнул в сторону от неожиданности. -Милорд, - Антонин хотел было продолжить, но был прерван поднятой ладонью. -Не сейчас, я занят. Самообладание вернулось быстро, стоило встретиться с кем-то из подчиненных. Мистер Риддл быстро удалился, считая, что ничем не скомпрометировал себя, тогда как Долохов, смотря вслед мужчине, долго не мог понять, отчего это вечно бледный Волдеморт покрылся нежно розовым румянцем. «Это любовь», - вздохнул Антонин, вытаскивая из-за пазухи сборник поэзии и продолжая свой путь, уткнувшись в книжку. Стоило ему свернуть за угол, он чуть не наступил на хвост Нагайне, в последний момент, все же отпрыгнув назад. Если милорд не мог укусить, то Нагайна от такого удовольствия не отказывалась. Только сейчас она, кажется и вовсе не заметила неоконченного покушения на ее хвост, развалившись на ковре, медленно и как-то пружинисто ползла по своим змеиным делам. Антонин даже на секунду залюбовался окраской кожи, пока не заметил несвойственной любимице хозяина леность и усталость. Может, заболела? -Нагайна! - Из оставленного коридора послышались приближающиеся шаги, на секунду заглушенные зычным повелительным голосом. С каждым шагом, воздух становился все холоднее, так что Антонина пробрало до костей. Змея же, обычно чуявшая милорда на расстоянии, сейчас повела себя совсем ей несвойственно: она принялась активно уползать. Гусеница, ей богу, гусеница! Философски, подойдя к ситуации, Антонин, решивший сначала помочь змее спрятаться, понял, что своя шкура все же дороже, а попадаться на глаза господину, плохое настроение которого ты чуешь за версту, не стоило. Отступив к ближайшей комнате, он, бесшумно взломав замок, спрятался за дверью, слегка приоткрыв ее для лучшего обзора, притаился, ожидая развязки. Волдеморт тут же показался в поле зрения с несвойственной ему неряшливостью. Волосы, отливающие каким-то непонятным цветом между темно-каштановым и болотным, были растрепанны, а лицо, слава богам, с нормальным носом, краснело. Однажды попав в аномалию, в одной из первых вылазок, милорд был тяжело ранен. Вся его голова была сплошным месивом кожи, натянувшейся на глаза, нос или то, что от него осталось, рот. Постепенно она стала расходиться, являя новые черты лица. Вот только сходство со змеями не пропало, скорее, только сгладилось, то тут, то там проглядывая во внешнем виде. И сейчас он как никогда был похож на змею. Яростно шипя, он надвигался на рептилию, повернувшую к нему голову. Стоит отдать Нагайне должное, она, молча выслушав Волдеморта, развернулась и еще активней стала убегать, отчего побег стал похож на конвульсии. Долохов прикрыл рот, чтобы сдержать вырвавшийся смешок, наблюдая за попытками змеи. Волдеморту кажется это надоело, так как в следующий миг он запустил в Нагайну stupefy, но то ли промазал, то ли рептилия оказалась проворней. Еще пара заклинаний и Нагайна, задетая последним успевает исчезнуть в открытой решетке вентиляции. Перед закрытием двери, Долохов видел, как Волдеморт подлетает к проему, и пару раз ударив по стене ногой, снова рассержено что-то шипит. «Вот такой он, разлад в большой семье», - думает мужчина, в следующий момент сталкивающийся с полуобнаженным Ноттом, который как бык, рассерженно вдыхает и выдыхает через трепещущие ноздри. На кровати ютиться… О, мерлиновы панталоны, сама госпожа Крэбб, которой замужество, видимо, совсем не мешает спать с другим мужчиной. -Я… Я случайно! – поднимая руки вверх, покаянно улыбается Долохов. Вот только улыбочка больше лукавая, что еще больше злит пойманных на горяченьком. - Ауч! За что?!***
Все, чего Сириус смог добиться от Дамболдора это уверение в том, что посетить банкет все же придется. Аналогичные уведомления были отправлены почти всем активным участникам гражданской войны как с одной стороны, так и с другой. Все работники Министерства, которые каким-либо образом были задействованы в приготовлении, подписали акт о неразглашении, что значительно ограничило доступ к информации об этом мероприятии. Относительно учебы Гарри, директору поступило особое распоряжение, согласно которому он не должен препятствовать появлению мистера Поттера на публике. Все что оставалось это не спускать глаз с Гарри на протяжении всего торжества и быть готовым к любым неожиданностям.***
Гарри резко просыпается, единственная мысль, которая бьется с ударами сердца "Какой кошмар!"