***
https://pp.userapi.com/c852132/v852132094/831d2/a6ycwQ6jeCQ.jpg Их путь продолжался уже более часа, всё опять покрылось густым дымом и вдалеке были слышны рёвы множества драконов, и из этого они сделали вывод — они ещё на территории Огненных островов. Вся команда валилась с ног, мечтая лишь о крепком сне, но никто не смел смыкать глаз из-за непредвиденных опасностей, которые могут им встретиться. — Куда она ведёт нас? — спросил принц, обращаясь напрямую к сирене и обеспокоенно бросая взгляды на членов команды. — Туда, где по её мнению безопасно, — ответила сирена. — Мы уже близко. Чонгук решил больше не задавать вопросов, полностью вверяя их дальнейшую судьбу звезде. Он хотел лишь одного — безопасности и отдыха для своих людей и ради этого, как он считал, можно и подождать. Но не успел даже принц додумать эту мысль, как через постепенно рассеивающийся туман моряки увидели остров, одиноко стоящий и слегка пугающий, но звезда, похоже, не намеренная останавливаться, направляла корабль к затерянному кусочку земли, на который им предстояло высадиться в скором времени. Когда Чонгук ступил на землю, всем своим телом почувствовав крепкую опору, позади раздавались голоса членов его команды, из которых он смог вырвать обеспокоенный голос Намджуна, раздающего указания, и не менее серьёзный голос Хосока — только тогда он вздохнул с облегчением. Им удалось пережить это, выбраться из передряги, сохранив в целости корабль и большую часть команды, и это главное. А умерших они успеют оплакать. Ещё многое им предстоит пережить и не стоит расслабляться, пуская всё на самотёк или сдаваясь. Они ещё не достигли конечной цели, не помогли дракону, что теперь было не менее важным, чем изначальная цель их путешествия, а значит, ещё ничего не кончено. Чонгук стал помогать морякам высаживаться из лодки на сушу, выгружать припасы, которые будут им необходимы в то время, как они будут здесь находиться и смотрел на своих людей с долей радости и облегчения, пересчитывая каждого и подмечая ранения, которые те получили во время шторма. Сегодня они потеряли девятерых. Завидев сирену, которая, опираясь на плечи мага, пыталась встать, Чонгук вспомнил ещё кое-что. Звезда. Она помогла им и тут же скрылась, или же все ещё где-то поблизости, наблюдает за ними? Принц так сильно беспокоился за своих людей и их состояние, что как только они бросили якорь и начали спускать лодки, совершенно позабыл о спасительнице и выпустил её из виду. А он ведь даже не смог поблагодарить её. — Юнги, звезда? — подойдя к пытавшемуся удержать равновесие юноше, спросил Чонгук. Сирена ничего не ответила, лишь указала пальцем куда-то за спину принца. Обернувшись, Чонгук увидел свет на невысоком склоне, который пробивался между деревьев. — Он хочет поговорить с тобой, — с улыбкой произнёс Юнги, видимо всё ещё слыша голос звезды в своей голове. — Он? — в глазах Чонгука застыло непонимание. — Подожди же, разве это не.. — Иди к нему, и ты сам всё узнаешь, — ответила сирена, всё еще поддерживаемая магом и неспособная твердо стоять на ногах. Верно, Чонгук сам найдёт звезду и поговорит с ней, какой бы она не предстала перед ним. Уже поднимаясь на склон, где минутой ранее тот видел яркое свечение, он опять начал вспоминать разговор с Хосоком и Сондоком в первый день их отплытия. Старый моряк, кажется, говорил что-то о том, что звезда может принять облик как женщины, так и мужчины. А ещё Чонгуку было интересно, почему та не покинула их сразу же после того, как они оказались в безопасности. Что же, кажется, разговор будет долгим. Поднявшись на возвышенность, принц вдохнул полной грудью и обратил свой взор на небо. Вокруг острова туман как будто рассеялся, дав возможность за такое долгое время наблюдать безоблачное небо с кучей маленьких точек рассыпанных по нему, и огромную полную луну, так ярко светившую, дававшую возможность даже ночью рассмотреть маленький островок, на котором они расположились. Чонгук ещё секунду постоял, расслабленно наблюдая за мирно колышущимися волнами у берега и людьми, которые сновали по пляжу. Кто-то готовился ко сну, не способный стоять на ногах из-за усталости, некоторые сидели у распаленного костра, намереваясь обсудить пройденный путь и недавнее происшествие, где-то Чонгук слышал смех вперемешку с руганью и громкими спорами. Среди какофонии звуков принц смог расслышать даже смех Хосока, по которому так успел соскучиться. Ему стало особенно хорошо от этого. Они вместе и они живы. И тут Чонгук очнулся, вспомнив главную цель его пребывания здесь. Совершенно задумавшись, тот совсем позабыл о звезде, ради которой он и поднялся на возвышенность и которая совершенно не спешила объявлять о себе, видимо дав тому время насладиться атмосферой и чувством безопасности, которое принц в полной мере не мог ощутить уже долгое время. Неожиданное копошение заставило Чонгука обернуться и откинуть все посторонние мысли на задний план, ведь ему предстоял долгий разговор, и необходимо было обязательно поблагодарить спасительницу. Представ лицом перед звездой, тот обомлел. Он ожидал увидеть кого угодно: девушку удивительной красоты, как ту описывал Сондок, или же старика с длинной белой бородой и в свободных светлых накидках, почему-то Чонгуку светящееся создание представлялось именно в такой виде, но это.. Перед принцем, полусидя на камне, предстал юноша, внешне не многим старше его, в ослепительных белых одеждах, с невероятными украшениями, овивавшими шею и кисти рук. Сам тот словно светился изнутри, поднимая на Чонгука свои невероятные голубые глаза, на которые спадали светлые локоны. Тот смотрел на принца с полуулыбкой, вероятно ожидая, что мужчина первым начнёт разговор. А сам же Чонгук не мог вымолвить ни слова, нагло уставившись на звезду, рассматривая её сверху донизу, напрочь позабыв о манерах. Сердце отчего-то стало биться сильнее, стоило прекрасному юноше вновь взглянуть в глаза принцу, по-прежнему мягко улыбаясь и так же, с интересом, рассматривать того в ответ. Молчание продолжалось еще несколько секунд, пока Чонгука не заставил вздрогнуть слишком громкий смех Хосока и последовавшее за ним недовольное бурчание Намджуна. Принц тут же пришёл в себя, перестав поедать глазами звезду, и уже было хотел произнести слова извинения за своё не совсем достойное поведение. — Твои люди, похоже, уже пришли в себя после шторма, который, вероятнее всего, застал вас врасплох, — скорее утверждая, чем спрашивая, произнесла звезда. Ох, Чонгуку стало совсем не по себе от этого голоса. Настолько тот был приятен и ласкал слух, что хотелось слушать его вечность, позабыв обо всех проблемах. — Моих людей не так уж и легко сломить, — посмотрев вниз, где сидела его команда, ответил Чонгук. — Они сильные и многие из них попадали и в большие неприятности, — на слова принца звезда улыбнулась, и продолжала смотреть на морскую гладь явно не обременённая неловкой тишиной, наступившей между ними. Чонгуку о многом хотелось расспросить юношу. Почему тот не исчез, как только понял, что корабль в безопасности, почему привёл их именно на этот остров и захотел разговаривать именно с ним, и что такого он увидел в них, там, на борту корабля, когда летал между ними. — Ты можешь задать любой вопрос, который тебя интересует, и я постараюсь на него ответить, — видя нерешительность вперемешку с любопытством на лице принца, сказала звезда. — Почему ты не исчез сразу после того, как помог нам, ведь я слышал, что обычно звезда сразу же испаряется, как только окажет помощь морякам? Юноша на этот вопрос лишь беззаботно рассмеялся, продолжая рассматривать окружающий пейзаж. Каким он был необычным, думал Чонгук. Сказал, что он может задать любой вопрос, а как только он спросил о самом, по его мнению, важном, молчал и не спешил отвечать. — Большую часть своего времени я провожу во сне, — начал рассказ юноша. — Иногда я вижу сны, но чаще, это просто темнота, которая, как порою кажется, длится вечность. Я так давно спал, что мне попросту стало интересно, как изменился мир, каковы нынче люди и что ими движет. — Как видишь, люди по-прежнему безрассудны, раз отправляются в плаванья в места, где их ждут только опасности, — улыбаясь, произнёс Чонгук. — А что на счёт остальной земли? — подойдя ближе к принцу, спросил юноша. — Земля, — со вздохом произнёс Чонгук. — В некоторых местах по-прежнему процветает, где-то утопает в крови и нищете, не думаю, что это изменится хоть когда-нибудь. — А из каких ты земель? — Мой отец правит королевством, где все люди живут в достатке и здравии, никто не сражается за кусок хлеба и землю, все живут мирно и в согласии с богами, — ответил звезде Чонгук, действительно веря в сказанные им слова. С самого детства, как только принц смог ходить без поддержки матери, отец брал его в город, чтобы посмотреть на жизнь простых людей, никак не связанных с дворцом. И всегда приезжая на огромную площадь отец отпускал стражу и как обычный человек гулял с сыном, подводя того к лавкам с рыбой и специями, вылавливал того на порогах оружейных магазинов и прилавках со сладостями и сдобой. Но то, что больше всего запомнилось Чонгуку из этих прогулок — это люди. Все были счастливы и накормлены, маленькие дети резвились у палаток с продуктами и украшениями, заставляя нервничать стражу и местных торговцев. Люди улыбались и здоровались с королем и маленьким наследником, будто те были не особы королевской крови, а просто хорошие друзья или же близкие знакомые. И никогда, ни разу, Чонгук не увидел косо брошенного либо ненавидящего взгляда в их сторону. Он уже тогда понял, что люди его королевства живут счастливо и желал стать таким же хорошим правителем, как и его отец. — Твой отец должно быть хороший человек. — Самый честный и отважный человек, которого я знаю, — подтвердил слова юноши принц. — Ты скучаешь по дому, — словно чувствуя то, что творится в душе Чонгука, сказала звезда.— Я чувствую в твоем сердце тоску и печаль, — на этих словах юноша подошёл вплотную к принцу, приложив свою ладонь тому к груди. Сердце Чонгука пропустило громкий удар. А потом ещё и ещё. Это прекрасное создание так близко и невозможно оторвать взор от этих невероятных глаз и лица. — Я не жалею, что помог вам, — всё ещё держа ладонь на груди принца, произнесла звезда. — Вы достойные люди, и я рад, что мне удалось повстречать вас. На этих словах звезда попыталась убрать руку, но была остановлена Чонгуком, который, взяв ладонь юноши в свою, и, смотря в глаза, произнёс: —Я очень благодарен тебе за то, что ты спас нас. Без тебя, мы сейчас явно лежали бы на морском дне, поедаемые рыбами и морскими чудовищами. Юноша улыбнулся, и как показалось Чонгуку, легкое свечение, которое исходило от него, стало еще ярче. — Как мне называть тебя? — полностью очарованный созданием, стоявшим перед ним, спросил Чонгук. — Можешь звать меня Техён, — шёпотом, смотря в глаза принцу, сказал юноша. — Знаешь ли ты, Техён, — взяв вторую руку юноши, тихо произнёс Чонгук. — Что ты прекрасен. Звезда улыбнулась еще шире, смущенно смотря в глаза улыбающемуся в ответ принцу. И сияние, которое окружало юношу мягким белым светом, стало ещё ярче.***
Urdarbrunn- Eliwagar Без воды и хвоста, который привычной тяжестью опускался на тело Юнги, ему было совсем неуютно. Холод, ранее практически неведомый добирался до самых костей, заставляя юношу плотнее кутаться в тонкую рубаху, единственное, что ему выделили из предмета одежды и сиротливо поглядывать на остатки костра, который догорал, превращаясь в красные угольки, но все ещё мог подарить хоть каплю тепла. Но возле огня, практически друг на друге спали моряки, изредка похрапывая и постанывая, поэтому, сирена не рисковала приближаться к такому желанному источнику тепла, оставаясь в тени деревьев в полном одиночестве. Даже Сокджина не было поблизости, чтобы попросить о помощи или хотя бы просьбе дать замерзающему юноше хоть какую-нибудь тряпку. Море призывно поблескивало в свете луны, совсем мелкие волны ударялись о песок, создавая пену и выкидывая на берег ракушки и камни. Морская гладь, такая родная для Юнги манила его, обещая избавить от всех горестей, стоило только окунуться в неё. Сирене стало совсем одиноко от того, что дом так близко, но попасть туда сейчас не представлялось возможным. Не смотря на недовольство и ворчание Сокджина сирену опять привязали, хотя сделано это было скорее для вида, и, подергав слабо связанными руками Юнги понял, что выбраться ему не составит особого труда. Но он бы не стал этого делать, о чем с грустью осознал, стоило только растормошить неплотно затянутые путы. Хоть отношение к нему не стало лучше, на него просто перестали обращать внимания, он всё равно собирался выполнить своё обещание и помочь морякам ориентироваться в неизведанных землях. А ещё очень не хотелось подрывать доверие, которое сложилось у мага по отношению к нему. Он, пожалуй, был единственным человеком, которому было не плевать на Юнги, и который пытался как-то помочь или заступиться за сирену. Всем же остальным было попросту всё равно на него. Сердце, которое казалось из-за холода скоро должно обратиться в камень, заныло. Слезы скопились в уголках глаз, просясь наружу, хотели пролиться по бледным щекам юноши, выражая боль и тоску, скопившуюся в душе сирены. Но Юнги изо всех сил старался сдерживать их, ругая себя за чрезмерную чувствительность с того самого момента, как он вышел из воды. Эти проклятые люди, думал он, всегда все проблемы из-за них. Зачем только ему нужно было покидать свой дом и помогать им, не получая взамен абсолютно ничего. Но Юнги был не из тех, что бросает слова на ветер или отказывается от них. Если он пообещал, то выполнит, пусть это и будет стоить очень многого. Чтобы хоть как-то избавиться от нахлынувших эмоций Юнги решил сделать то, что он умел лучше всего. Ведь когда сиренам одиноко — они начинают петь. С начала совсем тихо, почти жалобно, смотря на луну, которая была такой же одинокой, как и юноша. Потом голос того сорвался и слезы, так старательно сдерживаемые, покатились по бледному лицу сирены, а пение стало ещё громче и жалобнее. — Ох, да закрой же ты рот! — рявкнул один из моряков, удобно устроившись у костра в надежде заснуть, но пение юноши, видимо вырвало того из приятной неги. — Чего это он опять заголосил, — больше взволнованно, нежели зло произнёс другой моряк. — Неужто хочет опять приворожить одного из нас и полакомиться нашими душами. На пляже, где ещё минутой ранее стояла практически идеальная тишина, нарушаемая лишь сопением мужчин и шумом мелких волн, возникла суматоха из-за неожиданно проснувшихся людей. Кто-то опасливо смотрел на сирену, не желающую останавливаться, кто-то грозился той, приказывая замолчать, некоторые же повставали со своих нагретых мест и решили подыскать другое для сна, лишь бы не слышать такое жалобное пение юноши, боясь опять попасть в его сети. — Я клянусь, если ты не замолчишь, я сам лично отрублю тебе голову, или ещё лучше, вырву язык! — все так же яростно кричал мужчина, чей сон нарушили, но, тем не менее, боялся подходить к сирене, опасаясь быть околдованным. — Он поёт не потому, что хочет привлечь вас своим пением, а потому что ему грустно, — произнесла звезда, неожиданно появившаяся на пляже и старавшаяся успокоить взволнованных мужчин. — Это пение для вас не опасно. Все в удивлении посмотрели на подошедшую звезду, не веря своим глазам. Никто не ожидал увидеть ту ещё раз, думая о том, что она давно покинула их, оставив в безопасности. Большинство из них не ожидали увидеть её в облике человека, и казалось, напрочь позабыли о тревожащей их ранее сирене. Звезда же, подойдя вплотную к юноше, опустилась перед тем на колени, нежно вытирая катившуюся слезу со щеки, чем заставила обратить взор сирены на себя. Юнги словно находясь думами где-то далеко, испуганно вздрогнул, когда прохладная рука звезды коснулась его лица. — Не стоит лить слёзы из-за них, прекрасное создание, — тихо, чтобы сказанное было слышно только сирене, произнесла звезда. — Они не плохие люди, им просто страшно, как и всем, кто столкнулся с чем-то, чего они не могут объяснить. — Тогда почему они не стараются понять? — не в силах остановить слёзы, спросил Юнги. — Они только и делают, что угрожают, косо смотрят на меня и поминают злым словом, хотя я стараюсь помочь, искренне стараюсь. Звезде ничего не оставалось кроме как обнять, прижав к себе вздрагивающего от накатившей истерики юношу. Его печаль так отчётливо чувствовалась, что сердце звезды готово было разорваться из-за переполняющих эмоций. Все, кто наблюдал за сценой, застыли в молчании. Никто не мог и подумать, что сирены, эти демонические существа, способные только убивать, могут испытывать подобные эмоции, и уж тем более, плакать. Некоторые из моряков решили не мешать двум магическим существам и отправлялись опять спать, некоторые же, видимо не решаясь сомкнуть глаз, начали собирать листья и сухие ветки для потухающего костра. Дождавшись, пока сирена успокоится, звезда сняла плащ со своих плеч и обернула несопротивляющегося юношу, сильнее запахивая на нём накидку, пытаясь согреть. Юнги благодарно улыбнулся и перевёл взгляд на необычные узоры, овивающие руки и шею звезды. Те были как тонкие змейки, расположившиеся на его теле, поблёскивая при свете луны, но при этом, не образуя никакого конкретного рисунка. — Как так получилось, — переведя взгляд с узоров на теле звезды на лицо, — что в тебе намного больше человечного, чем в этих людях? — Мне чужды людские пороки и предубеждения, — сев рядом с сиреной, искренне произнесла звезда. — Боюсь, что люди, имея такую короткую жизнь, порою даже не успевают научиться чему-либо хорошему или избавиться от глупых предрассудков. Многие из них не видят ничего дальше собственного носа, и живут так, как жили их предки, а до этого и предки предков. Некоторые с самого детства были научены тому, что хорошо, а что плохо, кого нужно бояться, а кого почитать, и не все захотят менять это, желая оставить все так, как есть. Юнги посмотрел в глаза звезде, видя там отражение вековой мудрости и толики печали, которая бывает во взгляде тех, кто слишком многое повидал и слишком много прожил. Но ему было интересно ещё кое-что. Как прожив столько лет тот смог оставаться таким благосклонным к людям и даже в самых скверных их поступках стараться усмотреть что-то, что не говорило бы о них, как о плохих людях. Взять хотя бы команду Гармонии. Звезда сказала, что они не плохие люди, и вероятнее всего, это было так, ведь тогда бы она не спасла их от шторма. Но всё, что видел Юнги, это лишь пренебрежительное отношение к нему, либо полное игнорирования. — Не стоит думать, что если люди относятся к тебе плохо, то это их единственная сторона и по-другому вести себя те не умеют, — словно слыша то, о чём думал Юнги, произнесла звезда. — Как и любому живому существу, им нужно дать время привыкнуть к тому, чего они не понимают и боятся, тогда, возможно, ты увидишь, что злость и пренебрежение — это не те чувства, которые ведут их по жизни. — Большинство из них ведут себя так, как будто я повинен во всех бедах этого мира, — это было сказано с обидой. Говоря об этом, он имел в виду одного конкретного человека, который обвинял его, казалось, во всех грехах человечества. И именно этот человек прямо сейчас смотрел в его сторону, пристально, не отводя взгляда, и казалось, даже не дышал. Смотря на него, у сирены пробегали мурашки по коже, несмотря на плащ, любезно предоставленный звездой и тепло, доходившее до него от вновь распаленного костра. Звезда повернула голову в ту сторону, куда смотрел Юнги и усмехнулась. Только лишь после пристального взгляда, направленного на него, мужчина, буравивший сирену глазами, отвёл взгляд. — Он ненавидит меня больше всех, — шёпотом, словно выдавая свой самый страшный секрет, сказала сирена. — Возможно, в его взгляде и читается неприязнь и недоверие, но его душа полна других чувств. — О чём ты? — непонимающе спросил юноша, чей взор наполнился заинтересованностью, и в свете костра глаза его приобрели такой красивый бирюзовый цвет, невероятным образом контрастировавший с цветом его кожи. — Он заинтересован, и ещё его душу терзают сомнения и вина, — ответила сирене звезда. — Это те чувства, которые он прячет глубоко в себе, те чувства, которые являются настоящими, которые переполняют его душу, а они никогда не врут. Сирена задумчиво посмотрела на мужчину, который уже не обращал никакого внимания на них, лишь смотрел на ярко горящий костёр, погруженный в свои мысли. Мог ли Юнги ошибаться на его счёт? Может, все эти люди на самом деле не так плохи, какими хотят казаться. А за маской неприязни и злобы они прячут страх и неуверенность? Он покрепче закутался в плащ, смотря на пламя, которое действовало весьма успокаивающе и тепло, которое доходило до сирены, заставляло расслабляться уставшее тело. Конечности наполнялись приятным жаром, из-за чего веки юноши слипались, и тот начинал терять связь с реальностью, проваливаясь в сон. Прикрыв глаза, Юнги почувствовал, как звезда покинула его, предусмотрительно освободив того от пут. С чувством относительной безопасности, под треск веток в костре и шум моря, юноша, устало моргая глазами, уходил в царство сна. Уже неспособный открыть глаза от резко навалившейся усталости, удобно расположившись около дерева, сквозь сон он почувствовал руку, которая, практически невесомо, опустилась на его волосы, слегка поглаживая. Сокджин? Только и могла подумать сирена. Но голос, раздавшийся поблизости, совсем был не похож на голос юного мага. — Что же ты на самом деле такое, и почему так действуешь на меня, — ни к кому не обращаясь и надеясь на то, что сирена забылась крепким сном, произнёс подошедший мужчина. — Я пытался ненавидеть, искренне верить в то, что ты самое настоящее зло, но, кажется, не выходит убедить себя в этом. У зла не может быть таких глаз. Проведя рукой по щеке сирены, мужчина пытался бесшумно встать, не привлекая к себе внимания и стараясь не разбудить юношу. Уходя, тот не мог заметить взгляда, провожающего его. Взгляда, полного непонимания и удивления. Лицо сирены за, казалось, такое долгое время, наконец, озарила искренняя улыбка. Звезда была права, его душа полна сомнений, одно из которых, маленькими шагами, но кажется, развеивалось. Юнги уже давно не спал так спокойно.***
Намджун старался ступать бесшумно, огибая развалившихся людей, которые, не помня себя от усталости и пережитого, провалились в сон и проснутся явно еще не скоро. Никого из его близких друзей поблизости не наблюдалось. Чонгука он видел последний раз по прибытию на остров, Хосок долгое время был рядом, обсуждая пройденный путь и греясь у костра, а сейчас и его след простыл. Оставался только один, кого как раз и пытался найти мужчина, уже около часа сновавший по их импровизированному лагерю, пытаясь среди моряков высмотреть темно-русую макушку. Но молодой маг, словно сквозь землю провалился. Намджун принялся за отчаянный шаг и решил продолжить поиски Сокджина в глуби острова. Проходя сквозь деревья, которые росли друг к другу настолько близко, что даже луна, так ярко светившая, еле пробивалась через кроны деревьев, через каждый шаг, спотыкаясь об коренья деревьев и постоянно оборачиваясь на непонятные звуки, мужчина уже тысячу раз проклял задумку отправиться на поиски мага. Тот и вовсе может оказаться в другом месте, находясь среди моряков и так же, как и все остальные предаться сну, уставший от долгого путешествия. А Намджун прямо сейчас мог идти на верную смерть. Не смотря на то, что остров внешне казался безопасным, над головой не летали огромные огнедышащие драконы и дым не застилал глаза, было неизвестно, не подстерегают ли его опасности в глубине острова, судя по зарослям деревьев забытого людьми уже десятки, если не сотни лет. Ему бы повернуться прямо сейчас и пойти обратно, в сторону пляжа, где его люди, вдалеке, мирно ожидая, стоит их корабль, где безопасность и тепло от ещё не успевшего потухнуть костра. Но он активно пробирается сквозь заросли, чувствуя жжение от маленьких царапин, полученных из-за веток совсем низких деревьев, которые застилали ему практически весь путь. Он не считал себя трусом, боявшимся парочки мелких ран и темноты, поэтому, не замедляя шага, направлялся вперёд. Если ему все-таки удастся найти незадачливого мага в этой чаще, тот будет обязан залечить все раны на его теле, прибегнув к своей магии и Намджуну было все равно, способен тот на подобное или нет. Мужчина опять вернулся к мыслям о юноше, которые он так старательно пытался отложить подальше в надежде на то, что это лишь временное помутнение, вызванное удивительной красотой мага. На корабле, в минуты опасности, действительно удавалось забыть о внезапно возникшем наваждении, полностью сосредоточившись на проблемах корабля и команды. Но сейчас, находясь в относительной безопасности, думы мужчины опять возвращались к заинтересовавшему его объекту. Был ли он влюблён в мага? Он не знал. Скорее заинтересован. Юноша был как красивая картина, висевшая в многочисленных залах королевского дворца - яркая, красочная, завораживающая глаз. Но было ли что-то помимо внешней красоты? Сокджин проявил себя рассудительным, смелым, неконфликтным человеком. А ещё, он, кажется, единственный, кто проникся состраданием к этому мифическому существу — сирене. Маг был явно не пуст внутри, ему не были чужды простые человеческие чувства, что Намджуна, признаться честно, невероятно привлекало и вызывало расположение. Погрузивший в свои мысли, мужчина не сразу заметил, что деревьев на пути стало значительно меньше, он мог спокойно идти, не опасаясь получить хлесткий удар веткой по лицу, или же другой части тела. А потом он услышал звук воды. Он опять вышел к морю? Продолжая идти, Намджун понимал, что звук, который он слышит, исходит явно не от моря. А ещё спустя время он вышел на небольшую поляну, где стояли редкие деревья и смог определить наконец-то источник подобного шума - водопад. Не слишком большой, мужчине удавалось увидеть и в сотни раз громаднее, настолько большие, что подняв голову, создавалось ощущение, будто вода стекала прямиком с неба. Подойдя ближе, Намджун увидел небольшое озеро, куда стекал водопад, то было окружено редкими деревьями и свет луны, попадая в него, создавал необычное свечение, предавая всей картине весьма магический вид. Но было во всём этом кое-что, выбивающееся из картины и одновременно с этим выбиваемое из Намджуна все мысли и останавливая дыхание. Ruelle - Rival https://pp.userapi.com/c844723/v844723749/179446/aj8kImHRyTc.jpg Прямо в центре озера, освещенный луной, и, не обращавший внимания абсолютно ни на что вокруг, купался юноша. Как безрассудно, подумал мужчина. Мало того, что тот направился абсолютно один, никого не предупредив, вглубь острова, так еще совершенно не смотрит по сторонам, совершенно не думая об опасности. Намджун готов был поклясться, что маг даже не догадывается о чьем-то присутствии, хотя взгляд, которым буравил юношу мужчина, явно уже должен был прожечь в нём дыру. Стало неожиданно жарко от представшей картины - капли воды, освещаемые луной, поблескивали на теле мага и так красиво, словно маленькие жемчужины скатывались вниз по молодому телу. Нужно было немедленно прекратить это, но с другой стороны Намджуну совсем не хотелось тревожить мага и каким-то образом раскрывать своё присутствие. Он аккуратно, стараясь не выдать себя, спустился к озеру, присев на землю и продолжил наблюдение за находящимся в воде магом. Со стороны это выглядело вероятнее всего довольно странно, мужчина, совсем забыв о мерах приличия, в открытую пялился на нагого юношу, который даже не подозревал о чьём-то присутствии. Слышны лишь всплески воды, издаваемые магом и шум водопада, стекающего в озеро. Это могло продолжаться бесконечно, но Намджун понимал, что просто не вынесет больше смотреть на такое соблазнительное тело, не предпринимая никаких попыток стать ближе к нему. Всё также, стараясь не привлекать внимания, мужчина поднялся, сбросив с себя часть одежды, и уже через минуту стоял в паре шагов от Сокджина, который либо был слишком увлечён разглядыванием дна озера, при этом, напевая себе под нос простенькую мелодию, либо же делал вид, что не замечал постороннего присутствия. Но только стоило Намджуну сделать ещё шаг, сокращая расстояние между ними, как маг неожиданно обернулся, испуганно глядя в глаза мужчине. Рука, которую тот в порыве страха приложил к лицу, в попытках остановить рвущийся наружу крик резко опустилась, пытаясь прикрыть нагое тело. Намджуна это рассмешило. Плескался в воде на протяжении нескольких часов, не заботясь ни о чём, а сейчас пытается прикрыться. Ведь прийти к водопаду мог кто-нибудь, пострашнее Намджуна. — Что ты здесь делаешь? — испуганно, будто не своим голосом спросил маг. — И как давно ты стоишь вот так? — А ты точно маг? — насмешливо спросил Намджун. — Я здесь уже добрый час, а ты заметил меня только тогда, когда я вплотную подошёл к тебе. Если бы мои мысли были не чисты, а в руке покоился нож, ты вероятнее уже был бы мертв, Ким Сокджин. На секунду эти слова опять вызвали в юноше страх, тот слегка подался назад, успев сделать лишь полшага, и был остановлен Намджуном, чьи крепкие руки плотно обвили талию мага, пресекая все возможные попытки уйти. —Что ты делаешь? — упёршись ладонью в грудь мужчины, шепотом спросил Сокджин. Намджун не ответил на заданный вопрос, намереваясь не прерывать возникшее молчание. Лишь смотрел с хитрой улыбкой в глаза мага, который был напуган и растерян из-за действий мужчины. Тот постарался, подойди ещё ближе, но был остановлен ладонью, всё ещё упирающейся ему в грудь к которой добавилась и вторая. Казалось, юноша прилагал все имеющиеся силы, чтобы не позволить мужчине подойди совсем близко. Настолько, что дыхание было бы одно на двоих, и ощущался жар чужого тела. Не сказать, что Сокджин не хотел этого. Как раз наоборот. Просто он даже не догадывался о том, что у мужчины могут быть какие-то чувства к нему, и теперь, от неожиданности, совсем растерялся и не понимал, как нужно реагировать на подобное поведение. — Почему ты пришёл сюда совсем один? — заглядывая прямиком в глаза мага, и по-прежнему держа руки на его талии, спросил Намджун. — Ты ведь мог заблудиться или чего ещё похуже, оступиться где-нибудь и проваляться в беспамятстве. — Я, по-твоему, настолько беспомощный? — недовольно пробурчал Сокджин, по-прежнему испытывая некую скованность перед близко стоящим мужчиной. — Я ведь маг, природа и земля помогают мне, и заблудиться я бы точно не мог. Намджун рассмеялся. Каким все-таки беспечным может быть этот юноша. Даже если природа или что-то там ещё и помогает ему, мужчина очень сомневался, что в случае какой-либо опасности она бы помогла ему выбраться и уж тем более, вернуться опять к пляжу. — Не переоценивай свои силы, Сокджин, — уже более серьёзно сказал мужчина. — И в следующий раз, если надумаешь что-то подобное, ставь в известность хоть кого-нибудь. Сейчас каждый человек на счету, — юноша выглядел слегка понурым, видимо признавая свою ошибку, и готовясь извиниться перед Намджуном, которому, вероятнее всего, было не так-то и легко найти его, судя по мелким царапинам на его лице. Но неожиданно маг почувствовал, как рука мужчины, доселе покоившаяся на его талии, переместилась ниже, и он напрочь забыл слова извинения. Рука плавно двигалась по направлению вниз, на ту часть тела, которую даже сам Сокджин боялся рассматривать в зеркале, всегда рдея, стоило только кому-то хоть наполовину оголиться в его присутствии. — Остановись Намджун, — смущенно произнёс маг и лицо того покрылось легким румянцем. Он даже не мог осмелиться взглянуть на мужчину в этот момент, ведь если бы их глаза встретились, он бы точно с головы до пят стал красным из-за смущения. — Тебе неприятно? — продолжая опускать руку, второй же начиная водить вдоль позвоночника юноши, спросил Намджун. — Не в этом дело, просто... — А в чём же тогда? — всё еще продолжая манипуляции на теле мага, решил уточнить мужчина. Намджун даже не сразу заметил, что ладони Сокджина, покоившиеся у него на груди исчезли, давая мужчине вплотную приблизиться к юноше, ощутив жар такого желанного тела. Маг же пытался убрать руки Намджуна со своих интимных мест, или хотя бы переместить их повыше, обратно на талию. В подобной борьбе они провели не больше минуты, после чего маг позорно сдался, понимая, что мужчина всё равно одержит верх и добьётся того, чего желает. Это было безумно неловко, но вместе с тем так необычно и ново, так, как Сокджин никогда ещё не чувствовал, ведь к нему никто и никогда там не прикасался. Поэтому, стоило Намджуну опалить жарким дыханием шею юноши, а после оставить на ней лёгкий поцелуй, из уст мага вырвался тихий стон и щёки его запылали с новой силой. — Тебе нравится, — усмехаясь, лукаво произнёс мужчина. — Не смей отрицать. — Намджун, — раздался громкий стон с уст мага, когда тот ощутил губы, которые прошлись по ключицам и опустились ниже. Это было сумасшествие. Ощущения для Сокджина были абсолютно новыми, хотя, он должен был признать, что наполовину дело было в человеке, который дарил ему это удовольствие. По-глупости умудрившись влюбится в статного, обаятельного, всегда бывшего рядом во время путешествия мужчину, юноша не планировал раскрывать тому своих чувств, надеясь, что с течением времени они сойдут на нет. Но каждый брошенный в его сторону взгляд, каждое сказанное слово или улыбка заставляли усомниться мага в быстротечности этих самых чувств. И тут уже никакая магия не помогла бы. Из всех болезней и несчастий, через которые могут проходить люди, самые печальные последствия у любви. И она была единственной, от которой пока не изобрели лекарства. Может именно поэтому, сейчас маг словно плавился от ласковых теплых рук, вовсю бродивших по его телу и требовательных губ, которые так приятно ласкали. Сокджин обхватил голову Намджуна, крепко держа в своих ладонях, тем самым смотря мужчине прямо в глаза. Есть одна вещь, в которой магу нужно было разобраться прямо сейчас. — Что ты чувствуешь ко мне? — серьёзно спросил юноша, не отводя взгляда от мужчины. — Ответь мне честно, Намджун. — Ты такой красивый, — нежно произнёс мужчина, прикасаясь кончиком своего носа к носу мага, проходясь ниже, вдыхая запах волос и опять возвращаясь к лицу, заглядывая юноше в глаза. — Ты понравился мне сразу, но я решил получше приглядеться к тебе. — И что же ты увидел потом? — переместив руки с лица мужчины на плечи, по-прежнему серьёзно смотря в глаза, спросил маг. — Я увидел, что у тебя доброе сердце, — целуя юношу в щеку, начал Намджун, — тебе не чуждо сострадание, — на этих словах мужчина поцеловал мага в щеку, — ты можешь быть нежным, ранимым, пугливым, но вместе с тем, ты очень храбрый, говоришь то, что думаешь и будешь стоять на своём, — губы Намджуна оказались прямо напротив губ Сокджина и тот замер, пару секунд не решаясь сказать, только еще плотнее прижимая мага к себе, из-за чего расстояние между их лицами сократилось до миллиметра. — А после того, как ты защищал сирену на острове, я окончательно понял. — Понял что? — пытаясь сделать глубокий вход, спросил Сокджин. Их лица были так близки, а губам не хватало совсем чуть-чуть, чтобы прикоснуться. — Что ты тот, кого я хочу, тот, кто мне нравится и кого я хотел бы оберегать, о ком хотел бы заботиться и кого хотел бы любить. К черту всё, подумал Сокджин. Впервые в жизни он собирался отступиться от своих же правил. Он собирался полностью отдаться чувству, одолевавшему его, хотел раствориться в нём, чтобы оно забрало его с головой и унесло на самое дно. А на дне - Намджун. Человек, чьих глаз маг уже не сможет забыть, прикосновений чьих рук он не сможет выкинуть из головы, чьи улыбка и голос теперь навсегда в его памяти. Сокращая и так ничтожное расстояние, Сокджин поцеловал мужчину, вложив в это все свои чувства, всю зарождающуюся любовь и нежность. Намджун незамедлительно ответил на поцелуй Сокджина, ещё крепче обнимая того, хотя казалось, что крепче просто некуда. Через пару минут жарких поцелуев, они вышли из озера. Сокджин, по-прежнему стесняясь своей наготы пытался прикрыться руками, но Намджун, успевший постелить свою рубаху на землю, схватил того за руку и совсем не романтично повалил юношу, чем вызвал у того легкий вздох удивления. — Не нужно стесняться меня, — поцеловав мага в шею, чем незамедлительно вызвал кучу мурашек по оголенному и еще мокрому телу, сказал Нам. — Ты прекрасен. Сокджин решил наплевать и на это. Рядом с ним человек, которого он так долго хотел и который так ласково целует его - сейчас действительно не время стесняться. Маг решил полностью отдаться ощущениям, и уже совершенно точно не мог сказать, сколько это продолжалось. Были только руки Намджуна, которые согревали и гладили везде, докуда могли достать, его губы, которые блуждали по его лицу, а после перемещались ниже, проходя невесомыми поцелуями по ключицам, после опускались до уровня груди, на живот, а после.. так много чувств за такое короткое время Сокджин никогда не испытывал. Он лишь млел под умелыми руками мужчины, и, позволял вытворять невообразимые вещи губами и языком на его теле. После, почувствовал горячие ладони, которые стремительно опускались ниже талии, а после, перемещались к самому сокровенному, Сокджин опомнился, привставая на локтях, и, пытался остановить руки мужчины. — Нет, подожди, — испуганно произнес маг, перемещая ладони Намджуна себе на талию. — Не торопись, — мужчина взглянул в глаза Сокджину, удивляясь смущению и растерянности, которые отражались на его лице. — Тебе не нужно бояться меня, всё будет хорошо, я не причиню тебе боли. — Не в этом дело, — сев и обхватив себя руками, слегка дрожа от слабого ветра, произнёс Сокджин. — У меня ведь это первый раз и, может быть, я, ну как бы сказать.. — Говори, как есть, Джин, — поцеловав юношу в плечо, сказал Намджун. — Моя мама меня так называла, — усмехнувшись, сказал Сокджин. — Боги, только не говори мне, что мы будем вести речь о твоей матери, — уткнувшись в плечо мага, проговорил Нам. — Я так сильно хочу тебя, что не могу думать ни о чем другом, кроме тебя и твоего тела, а ты предаёшься воспоминаниям в самый неподходящий момент. — Прости, — повернув голову в сторону мужчины, подарив тому мягкий поцелуй. — Я просто очень сильно волнуюсь. — Это пустое, — поцеловав юношу сначала в шею, потом спустился ниже к плечу, оставив поцелуй и там. — Всё будет хорошо, я обещаю тебе, — поворачивая лицо мага к себе, прямо в губы тому проговорил мужчина. И что-то было в словах Намджуна, что заставило Сокджина поверить ему, отбросив все страхи и переживания. Они опять легли, только теперь старший мужчина был снизу, видя, как юноша дрожит из-за холодной земли и ветра, заставлявшего кожу покрываться мелкими мурашками. Маг абсолютно не знал, что делать, поэтому позволил мужчине, не смотря на то, что сейчас он был снизу, руководить. Сокджин оседлал бедра Намджуна, позволил рукам того делать то, что нужно. Уже через минуту мага пронзила резкая боль, от которой поскорее хотелось избавиться, и если бы не руки, скользящие по телу и пытавшиеся успокоить и слова Намджуна, Сокджин не смог бы стерпеть этого. Непрошеные слёзы хлынули с глаз, Сокджину совсем не хотелось показаться слабым, но терпеть эту раздирающую боль он был не в силах. Из-за резкого рывка Намджуна, который за секунду оказался лицом к лицу с магом, стало еще больнее. Но он, стараясь помочь юноше, обнимал очень крепко и покрывал шею и лицо поцелуями, попутно стирая слезы. — Прости, прости меня, — хриплым голосом произнёс Нам. — Скоро будет легче. Изменив положение, чтобы практически полностью руководить процессом, Намджун развернулся таким образом, чтобы маг опять оказался снизу. Обоим стало значительно легче. Горькие слёзы уже не катились по щекам Сокджина, тот лишь лежал, иногда морщась, протягивая руки к Намджуну в попытках обнять его и притянуть как можно ближе к себе. Мужчина в свою очередь гладил юношу по волосам, вместе с этим целуя его в губы, нос, глаза, стараясь облегчить боль, которая и в правду начала понемногу отступать. Было жарко и холодно одновременно, хорошо и плохо, приятно и больно и из-за этого контраста чувств и ощущений Сокджину казалось, будто он не в себе, ведь смесь ощущений так была похожа на действие магии. Целуя мужчину, маг начал понимать, что боль практически отступила, оставив место лишь легкому жжению и удовольствию. — Намджун, — смотря в глаза своему любовнику, шепотом произнёс маг. — Да. — Быстрее, пожалуйста. Намджун на слова мага громко выдохнул и продолжил целовать того с ещё большим напором. Он действительно ускорил темп, слыша тихие стоны удовольствия у себя над ухом, что не могло не предать уверенности в правильности действий. Когда оба были на пике, маг в порыве страсти притянул мужчину, увлекая в страстный поцелуй, а после, оторвавшись от него, произнёс, глядя прямо в глаза: — Я люблю тебя. Громкий стон, слившийся в один, огласил поляну, испугав сидящих на ветке птиц. Мужчины приходили в себя долго, пытаясь отдышаться и снова начать здраво смыслить, без затуманивающего разум желания. Намджун лёг рядом с магом, нежно гладя того по щеке, а после, крепко обняв, укрыл юношу своим плащом. Уже спустя пару минут, он услышал мирное сопение. Намджун придвинулся поближе, стараясь дарить как можно больше тепла уснувшему магу. А после, слегка приподнявшись, поцеловал того в губы со словами: — Я тоже люблю тебя. Ему никогда не спалось так спокойно, как в эту ночь.