Harmony of the seas

Множество глаз, смотрящих прямо на него, заставляли стеснительно опустить взор. Голубые полосы, как змеи, ползающие по его коже, окутывали и завораживали. Необычные витиеватые линии, вызывающие неподдельный интерес со стороны каждого, сейчас распространялись по телу, исчезая так же неожиданно, как и появились. Людям лишь оставалось догадываться об их природе, но одно ясно было точно - магия была причастна к этому. Стоя поодаль от всей команды, которая с неожиданно заинтересованными взглядами окружила сирену, проснувшуюся раньше остальных от необычных чувств, а после застала странное свечение, объяснить которого она не могла. Даже Сокджин пребывал в лёгком замешательстве. Он отдал Юнги часть своей магии, сам не ожидая того, что сумеет сделать это, думая о том, что как только сирена израсходует её, в теле юноши не останется от неё и следа. Но сейчас же, он видел совсем обратное. Она словно вступила в какую-то необычную связь с юношей, сделала его сильнее, начала подпитывать изнутри. И расти. Сокджин не понимал, с чем это связано и почему его магия так необычно проявила себя в теле сирены. Невольно вспомнилась библиотека в его доме, которая всегда была в его полном распоряжении, и где он проводил большую часть своего времени. Он буквально вырос там, с самого детства не находив интереса ни в мечах или же другом оружии, ни в охоте или чём-то, что обычно вызывало восхищение у мальчиков и юношей. Его страстью всегда были книги. Абсолютно разные, начиная от глупых романов, за которыми так любила коротать вечера его матушка, до магических книг, которые он читал тогда только из-за праздного интереса, или даже колдовских, имеющихся на полках в небольшом количестве. Он зачитывался допоздна, не обращая внимания на грозные окрики матери или служанок, которые были обязаны следить за ним. Глаза могли слипаться, свеча, практически догорев, давала совсем каплю света, но было так интересно, что маленькому мальчику казалось - если он не узнает, чем закончилась славная битва или же встретились любимые в конце книги, он вряд ли смог бы заснуть. После, он узнал, что обладает магическими способностями, приняв это с гордостью и даже радостью - ведь в их семье он первый маг за несколько столетий! Книги о любви и битвах отошли в сторону, и их места заполнили другие, более важные - всевозможные магические заклинания, сборы трав, исцеление, наполнение силой различных предметов - всё то, что необходимо было знать каждому магу. Уже будучи не мальчиком, а юношей, Сокджин по-прежнему коротал время в четырёх стенах, не заинтересованный абсолютно ничем, кроме книг. Изредка выходя с матушкой в город, его единственной целью было приобретение магических амулетов, снадобий, либо же трав. Мать лишь грустно смотрела на это - её сын, наследник, юноша, который в будущем должен был стать прекрасным мужчиной, не интересовался ничем, кроме старых, потрепанных страниц и бездушных вещей. Её безумно расстраивало и то, что её мальчик совершенно не интересовался девушками. Устраивая вечера, на которые она старалась приглашать всех, включая самых писаных красавиц их города, она разочаровано выдыхала, когда Сокджин проводил безразличным взглядом по их лицам, сухо приветствовал молодых и пышущих здоровьем девушек, а после, вновь удалялся в свою обитель. Она, уже после, подолгу плакала, стараясь не разбудить мужа, и думала, что же не так с её сыном. Тогда она ещё не знала, что одной безлунной и холодной ночью, в день своего восемнадцатилетия, Сокджину явилась его судьба. В образах непонятных, совсем ещё далеких, он чувствовал запах солёных вод и громкие крики чаек, слышал нашептывание, слишком мягкое и приятное, отдававшееся теплом в теле, но голоса он не знал, и мог поклясться, что никогда ранее его не слышал. Но уже тогда, увидев все эти картины, он заглядывал в лица девушек, так отчаянно пытавшихся понравиться ему, смотрел на их улыбки, слушал их голоса и понимал, что ничего, даже близко похожего на то, что он чувствовал в своём сне, он не испытывает. А после его родители решили его судьбу за него, и у Сокджина просто не оставалось выхода. Он сбежал, и теперь готов возносить молитвы благодарности всем существующим богам за то, что те подвигли его на этот поступок. Потому что он был самым правильным, который он сделал за свою жизнь. Ведь он встретил свою судьбу. Ту, которую почувствовал в холодную ночь. И ещё он обрёл силу, о которой читал в книгах о магии, с восхищением рассматривая цветные рисунки и мечтая однажды стать великим. Теперь она струилась в его жилах, и часть её, по необычному стечению обстоятельств росла и крепла в теле Юнги. Разгонять любопытных моряков не имело смысла, Сокджин понимал, что у него ещё будет время, чтобы рассмотреть и подробно расспросить сирену об её ощущениях. Он лишь смотрел издалека, изредка улыбаясь из-за слишком громких возгласов людей, когда сияние на теле юноши становилось ярче. Казалось бы, взрослые мужчины, но даже их, повидавших мир и сражавшихся во многих битвах, может удивлять и очаровывать что-то такое, некоторым казавшееся простым. — Ты слишком задумчив и тих сегодня, — Намджун подкрадывается незаметно, пугая своим внезапным появлением. Усмехается, успокаивающе поглаживая юношу по волосам. — В чём дело, милый? Сокджин укрывается в крепких и тёплых объятьях любимого, выдыхает, словно ему, наконец, удалось расслабиться, ощутив тепло и поддержку родного человека. — Это может быть пустяком, — юноша начинает, задумчиво посматривая на предрассветное небо, ещё хранившее остатки ночи, — но меня беспокоит то, что происходит с Юнги. — Ты о его фокусах? Cокджин фыркает, в очередной раз удивляясь неосознанному невежеству и незнанию со стороны людей. Фокусы. То, природу чего не до конца понимал даже он, с магией связанный практически всю свою жизнь, некоторые называют просто игрой или развлечением. Сокджин легко пинает мужчину в живот, пытаясь проучить его за сказанные слова. Тот лишь дергается неожиданно, потирая часть тела, на которую пришёлся удар, и после вновь ластится к юноше, извиняясь. — Это необычная сила, которая просто так не могла зародиться в его теле, — юноша всё ещё слегка обижен, его выдаёт голос и недовольный взгляд. — А ты называешь это фокусами.. — Ох, ну прости, — Намджун слегка отдаляется, но лишь для того, чтобы развернуть мага к себе и посмотреть на него. — Я невежда и хам, можешь ударить меня за это. Это сказано с лёгкой улыбкой, коротая, делала лицо мужчины ещё более приятным и открытым. Сокджин улыбнулся в ответ, вновь обращая взор на сирену, понимая, что на этого мужчину злиться долго просто невозможно.. Он одной своей улыбкой заставлял сердце мага растаять и забыть обо всех обидах. Интерес моряков постепенно отступал, те, наглядевшись на необычное явление, расходились, начиная заниматься своими делами. Никто не говорил об отплытии с острова, но незримое ожидание предстоящего висело над каждым, заставляя окончить начатые дела. Кто-то ждал этого с нетерпением, желая ступить на острова, которые им ещё не доводилось увидеть, некоторые грезили о скором возвращении домой, скучая по близким. Но были и те, кто отчаянно не желал покидать эти места, отправляться дальше, надеясь продлить этот миг. Мгновение, когда почти каждый счастлив, почти все их проблемы разрешились и можно просто наслаждаться жизнью, не думая ни о чём. Одним из таких людей был Сокджин, отчаянно хватающийся за каждую попытку задержаться здесь. Он смотрел на моряков, предвкушающих возможное скорое отправление, слушал их смех и шутки, но не мог разделить с ними той же радости. Его решение, которое он менять, не намерен, не смотря на всё, вызывало в его душе неприятные отголоски. Что, если Намджун не примет его? Вдруг тот не готов взять его с собой, может быть, он не разделяет желания мага провести вместе всю жизнь? Неизвестность пугала его, она таила в себе страшное. Ответы, к которым он не готов, и действия, которые он боится совершить. А ещё, юноша крайне боялся своих видений, которых с каждым днём пребывания здесь становилось всё больше и больше. Они являлись ему во снах, мимолётных картинах, объяснить которых он не мог до сих пор. Те посещали его даже наяву. В такие моменты взгляд его становился туманным, он погружался в чувства, которые может испытать в будущем, или же те, которые ему не принадлежали, но были связаны с ним. Большинство из этого он не запоминал, вместе с пробуждением, или же выходом из странного состояния картины и ощущения смывались, но были и те, которые отпечатывались в его памяти, напоминая о возможном будущем. И даже при неумении расшифровывать их, многое из того, что он видел, радостным не было. Это была ещё одна причина, почему маг не хотел покидать остров. Кто знал, с чем им предстоит встретиться? Вдруг, те испытания, которые выпали на их судьбы не самые тяжелые, или они совсем пусты по сравнению с теми, с которыми им предстоит столкнуться? Ответы могли знать лишь боги, и если бы те говорили с ним, направляя его и указывая дорогу, Сокджин безоговорочно повиновался, вверяя свою судьбу в их руки. Но боги жестоки. Они молчат, когда видят страдания своих детей, они смеются, когда люди плачут, и плачут, когда они смеются. Поэтому, юноша мог надеяться лишь на себя и на то, что свет и сила в его душе будут вести его.

***

Тучи, не смотря на долгие солнечные дни и прекрасную погоду, вновь начинали сгущаться, оповещая всех присутствующих о скором дожде. И всё то, что так отчаянно пытался задержать Сокджин произошло, стоило только первым каплям коснуться земли, ветру усилиться, а небу, с ярко-голубого превратиться в безжизненно серое, с тяжёлыми нависающими тучами и облаками. Капитан собрал всю команду, укрывшись от дождя под немногочисленными деревьями, но всё же, немного защищающими их. Каждый с замиранием сердца ждал того, что он произнесёт. Пока, Техён лишь тихо перешёптывался с Хосоком и Чонгуком, обсуждая план предстоящих действий. Сокджин решил вмешаться, посчитав, что он заслуживает того, чтобы быть посвящённым в их планы. Карта изведанных земель, рядом с которой ловкими штрихами штурмана наносились сведения о землях, ранее неизведанных, лежала перед ними, значительно расширенная. Та самая, благодаря которой они оказались здесь. — Мы сейчас здесь, — Хосок указал пальцем на остров, помеченный им одним из первых, — это был лишь один из многочисленных островов, которые команда посетила на неизведанных землях. — Где были вы с Юнги? — капитан задал вопрос, не прекращая рассматривать карту, проводя тонкими пальцами по нанесённым на неё меткам и надписям. Хосок начал вспоминать тяжёлые события предыдущих дней, стараясь выцепить из памяти места, в которых они провели время. Остров, в основном ничем не отличавшийся от того, на котором они находятся, практический такой же безжизненный, с огромными высокими скалами на пляже, гигантскими глыбами, слишком острыми и опасными, чтобы вблизи любоваться необычными пейзажами. После, память подкидывает ему воспоминание о прекрасном месте, где солнце светило так ярко и птицы пели так громко, что казалось, будто ты попал в обитель богов. Где они с Юнги провели такие недолгие часы единения, но всё же, такие важные, воспоминания о которых вызывали улыбку и лёгкое тепло по всему телу. — Хосок, — Техён пытается дозваться мужчину, который, кажется, заново проживает события предыдущих дней. Штурман переводит взгляд на звезду, воспоминания его прерываются, исчезая, словно туман поутру, и мужчина вновь здесь, разумом и душой. — Мы отплыли недалеко от этого острова, — сирена, стоявшая некоторое время поодаль, стараясь не привлекать к себе и так многочисленного в последнее время внимания, подошла ближе, окидывая заинтересованным взглядом карту. Юнги проводит по ней, осматривая острова, и останавливается на самом близком, расположенном всего в нескольких километрах от того, где они сейчас находятся. — Вот здесь, я думаю, мы с Хосоком провели несколько дней. Он слегка отдаляется, нежно, совсем невесомо касаясь Хосока рукой. Словно успокаивает, заставляет отпустить всё плохое, забыть о страшных днях. — Что же, хорошо, — Техён собирает карту, отдавая её в руки владельца. — Пора. В груди после этих слов тягость, никому не понятная. Он ни хорошая, ни плохая, скорее похожа на то чувство, когда после долгого ожидания, наконец, наступает момент, которого все ждали. Облегчение с нотками лёгкой грусти, неизбежной, сопровождающей практически каждого моряка в плаваньях. Но это было предрешено, каждый понимает это. Однажды, их путешествие должно подойти к концу.

***

— Капитан просит тишины! — раздаётся грозный голос Чонгука, который мигом заглушает все остальные многочисленные голоса. В их лагере теперь тишина, нарушаемая лишь треском веток в немногочисленных кострах и шумом моря, вблизи которого они находились. Техён благодарно смотрит на принца, в очередной раз не упуская возможности коснуться того, медленно и нежно проводит по его руке. Без тепла и силы любимого жизнь, казалось, была бы бессмысленна. Звезда поднимается, стараясь выглядеть собрано и уверенно, но, даже не смотря на близких рядом, взгляд её мечется, волнение выдаёт лёгкая дрожь в руках и дыхание, частое и громкое. Заговорить труднее, чем казалось ранее, но Техён старается бороться со страхом, взявшимся из неоткуда. Он смотрит на лица близких людей, ожидающих, разглядывает моряков, спокойных, ждущих решений капитана и готовых принять каждое его слово. Смотрит на такие родные глаза, взор которых наполнен любовью, и в свете огня они ещё красивее, чем когда либо. Даже дракон, у обычных людей вызывающий страх, сейчас смотрит спокойно, всем своим видом выдавая уверенность и умиротворение. — Вы проделали огромный путь, — начинает капитан, заставляя редкие шепотки, возникшие из-за его долгой нерешительности сразу стихнуть. — Путь, который дался вам с огромным трудом, с большими потерями и испытаниями. Многие и вас, должно быть, устали не только из-за трудностей, но и из-за частых перебранок и ругани, вызванных неожиданными гостями на корабле, — на этих словах лица большинства тронула лёгкая улыбка, послышались негромкие смешки и переговоры. Сирена на слова звезды лишь фыркнула, но даже она не смогла сдержать улыбки, вспоминая постоянные ссоры с моряками, которые, к счастью, остались позади. — Но сейчас, стоя перед вами, я вижу настоящую команду, я вижу людей, которые, не смотря на трудности, смогли не просто преодолеть их, но также сумели оставить предрассудки и ненависть, которая заполняла ваши сердца, позади. Вы стали теми, ради кого я когда-то рискнул пробудиться ото сна - сильными, достойными, честными и вы, что для меня очень важно, научились сострадать. Я рад и горд быть частью вашей команды, плаванье вместе с вами это одно из лучших событий, которые случались со мной, не смотря на то, что прожил я очень долго... Слова звезды вызывали в каждом необычайные чувства, которые достигали самого сердца. Команда словно заново переживала все те события, которые она перенесла, всё-то хорошее и плохое, что повстречалось им на пути. Многим, даже бывалым морякам, с трудом удавалось сдержать слёзы. — Но наш путь ещё не окончен, — звезда обратила внимание на дракона, расположившегося совсем рядом. — Ваш спаситель ещё не получил награду, которой достоин и много земель, которые находятся вокруг, ещё неизведанны. Так давайте продолжим наше путешествие, впишем наши имена в историю и сделаем все возможное, чтобы по возвращению в родные земли нас встречали не как предателей и преступников, а как героев, первопроходцев и достойнейших людей! Команда радостно поддержала капитана, закончившего свою речь. Все пребывали в радостном настроении, обрадовавшись тому, что их путь ещё не закончен. Усталость от долгого дня и работы словно спала с плеч людей, оставляя место лишь предвкушению и, в какой-то степени, детскому озорству. Техён распорядился о том, чтобы утром всё было готово к отплытию, а сам покинул команду, которая решила отпраздновать совершённое и грядущее. Хотелось напоследок запомнить места, в которых провёл время, вдоволь надышаться свежим морским воздухом, ощутить на коже прохладный ветер и прочувствовать полностью эти минуты спокойствия и тишины, которая порою была так необходима. Несмотря на то, что звезда рассчитывала побыть в одиночестве, она чувствовала присутствие кого-то, тенью следовавшего за ней. После, неожиданно рассмеялась своим же мыслям - тенью у этого существа быть, точно не получится. Всегда прекрасно чувствуя то, что творится в душах у людей, Техён ощущал, что тот, кто пытается тайком следить за ним, душевного равновесия не ощущает. Что-то гложило его, заставляя сердце наполняться переживаниями, а мысли печальными воспоминаниями. — Что тебя беспокоит, Чимин? — звезда, неспешно прогуливаясь по острову, слышала недалеко от себя взмахи крыльев магического существа, которые невозможно ни с чём спутать. Дракону не требовалось быть вблизи звезды, чтобы слышать её, также, как и Техёну не нужна была близость, что чувствовать то, что творится в душе Чимина. Существо приблизилось, разгоняя песок и мелкие ветки широким взмахом крыльев, приземлилось, являя звезде взгляд кроваво-красных глаз, печальный и обречённый. — Чимин? — Техён обеспокоенным голосом обратился к дракону, сокращая расстояние между ними и приближаясь, чтобы понять, действительно ли взгляд того так печален, как те чувства, которые заполняют его. — Я так устал, звезда. Такая длинная жизнь кажется для меня непосильной. — Прошу, не говори так, — Техён дотрагивается до чешуйчатой кожи дракона в попытке успокоить, но понимает, что в словах существа есть доля истины. Не каждому под силу быть бессмертным. — У нас ещё есть шанс, мы вернём тебе облик человека. Взгляд дракона смиренный, он готов принять любую судьбу лишь для того, чтобы закончить свои мучения. — Я хочу, чтобы всё это, наконец, закончилось. Мне нужен покой. Они проводят время в отдалении от команды, рассматривая вновь появившееся закатное солнце, а после любуются звездным небом. Им не нужны слова, они понимают намного больше, чем могли бы сказать. Два бессмертных существа, повидавшие многое, но так и не познавшие истину. Жизнь одного лишь началась, другой же, в надежде, наконец, начать всё заново, лишь со временем понял, что готов закончить свою. Он так гнался за ключом, мечтал столько лет о спасении, а когда оно пришло, он понял, что оно ему не нужно. Спасение придёт тогда, когда он сможет закрыть глаза и уйти туда, где боги празднуют днями и ночами, где добродетели живут в мире и любви, а грешники отбывают наказания. Он будет спасён тогда, когда сможет вновь взглянуть в глаза близких, взять за руку свою единственную и истинную любовь и больше никогда не отпускать её. Дракон встречал рассвет с мыслями о том, чтобы боги, наконец, смилостивились над ним. И лишь тогда он обретёт истинное бессмертие.

***

Отплытие происходило быстро и слажено. Команда в полном сборе, под чётким руководством Намджуна и Чонгука, редкими указаниями Техёна и зорким глазом Хосока отправилась в путь, стоило только солнцу подняться из-за горизонта и осветить небо, уступая место дневному свету. Они плыли в неизвестность, практически так же, как когда только зашли на территорию неизведанных островов. Хосок, вновь ощутив себя в своей тарелке, уверенно расхаживал по палубе, запоминая и записывая увиденные места, нанося части островов на карту. Надежда на то, что им вновь не придётся столкнуться с трудностями, у них была в лице мага, который заверял их в безопасности земель, рядом с которыми они плывут. Не смотря на то, что плохого предчувствия у Сокджина не было, новые земли не внушали ему спокойствия. Он вспоминал картины ночных видений и понимал, что любое из того, что он видел в них, может произойти с ним и его близкими в любую секунду. Неизвестность пугала, заставляя неуверенно поглядывать по сторонам, прислушиваться к тишине, изредка нарушаемой лишь взмахами драконьих крыльев и переговорами на корабле. Лишь теплый взгляд Намджуна, который он дарил юноше, заставлял его успокоиться хоть на короткое время, забывая о волнительных чувствах. — Я по глазам вижу, что с тобой что-то не так, — мужчина обнимает его со спины, выбивая своим действием воздух из лёгких. — Не хочешь рассказать? Сокджин выдыхает, не переставая рассматривать окружающие его места, всё также, уже словно по привычке, крутя в пальцах колдовской амулет. Намджун переводит на него взгляд, удивляясь тому, что вещица всё ещё с юношей. — Не пора ли отдать его Чимину? — Не уверен, что в нём хватит силы, чтобы расколдовать его, — продолжая дёргать за серебряную нить, отвечает Сокджин. — И к тому же, часть ушла на помощь Хосоку... Намджун порывается ответить, но неожиданно резкий порыв ветра лишает его дара речи. Ветер сильный, пробирающий до костей, что кажется всем удивительным. Ведь всего несколько часов назад палило яркое солнце, и намечался зной. Сокджин так долго пребывал в своих мыслях, что не успел заметить, как небо заволокло тяжёлыми облаками, а все вокруг, вместо разнообразных пейзажей, скалистых островов и зелени стало белым, вновь окутывая корабль белёсой поволокой. — Как думаете, принц, опять драконы? — обращается один из моряков, рассматривая всё вокруг с опаской и ожиданием возможных трудностей. — Не уверен, что это они, иначе мы бы слышали рёв, и к тому же, Чимин бы предупредил.. Наследник не договаривает, завороженный и увлечённый тем, что начало происходить перед его глазами. Белоснежная пелена, которая ещё минуту назад казалась туманом, неожиданно обрушилась на команду крупными хлопьями, приносящими холод. — Господин, что это? — моряки в недоумении уставились на Чонгука, который так же заворожено смотрел на явление, как и все остальные. — Это снег, — ответила за принца подошедшая звезда, подставляя ладони необычному явлению, ничуть не страшась его. — Видите, он тает от тепла, и совсем не опасный.. Мало кто их них хоть раз в жизни видел что-то подобное. Сначала ласковое и тёплое солнце, а уже спустя короткое время холод, пробирающий до костей, необычная, даже гнетущая тишина и снег, падающий на них. — Смотри, — Техён приближается к Чонгуку, проводя ладонью по его волосами, после которой мелкие снежинки мигом тают и превращаются в капельки воды. — Он может быть очень красивым. Он подносит к лицу принца снежинку, которая уже через секунду тает, но мужчина успевает разглядеть необычные маленькие узоры, из которых она была соткана. — И вправду, очень красиво, — отвечает он звезде, пытаясь словить хоть одну, что бы лучше рассмотреть её. — Скоро станет ещё холоднее, — предупреждает их Техён. — Подготовьте теплые вещи. Корабль плывёт, окутанный со всех сторон островами, покрытыми толщей снега и льдов. Даже сирена, видавшая до этого много интересного и необычного, смотрит заворожено, подставляя руки падающему снегу. — Это так удивительно, — стоящий рядом Хосок разделяет восторг Юнги, рассматривая крупные хлопья снега, падающие на его одежду. — Ты видел что-то подобное прежде? — Может быть когда-то давно, но явно не что-то, настолько удивительное... По наставлению Чонгука и чётким руководствам Хосока они слегка меняют курс, чтобы по глупой случайности не разбиться об огромные глыбы льда, так часто встречающиеся на их пути. Спустя какое-то время, когда снег не мешает их обзору, перед их взором предстаёт остров, практически ничем не выделяющийся среди десятков других - он также укрыт белой пеленой, и лишь высокие каменистые скалы выглядывают из под толстого слоя снега. Высаживаются на острове они с опаской, держа факелы и мечи наготове. Вокруг ни птицы, ни одного живого существа помимо них, и это пугает каждого. Они осматриваются, передвигаясь по безжизненному острову, и лишь после этого страх и тревога немного отступают. Беды они могут ждать только от усилившейся метели, или же морозной ночи. Но и здесь команда нашла выход - с помощью дракона были зажжены многочисленные костры, благодаря тёплым шкурам сооружены примитивные жилища для того, чтобы не замёрзнуть и вот, они вновь расслабляются, отпуская заботы, в лагере слышится смех и шутки моряков. Сокджин прогуливается в одиночестве, кутаясь в меховые накидки. Он рад находится здесь, в этом необычном месте, но что-то, чего он сам объяснить не может, не даёт ему покоя. Он возвращается обратно лишь с темнотой, но она совсем не пугает его, ведь снег, так долго шедший, наконец, закончился, тучи расступились, являя взору людей закат удивительной красоты. Как только солнце садится, на небо восходят звезды и он готов поклясться, что впервые видит их так много.. — Здесь удивительно, правда? — Намджун застаёт юношу созерцающим прекрасное ночное небо. — Да, очень красиво.. — Сокджин, — мужчина старается понять, что не так с магом и почему тот выглядит поникшим уже долгое время. — Что с тобой? — Мне не спокойно на душе, Намджун, — юноша греет руки под накидкой, при этом дышит усиленно, выпуская крупные клубы пара. — Не бери в голову, возможно, это пустая тревога, не более. Поздней ночью, когда команда вдоволь наговорилась и насмотрелась на красоты острова, на который они прибыли, в лагере наступила тишина. Множество костров, оставленных гореть для поддержания тепла служили светом для редких моряков, задержавшихся и не отправившихся ко сну.. Чонгук крепко обнимал звезду, которая, стоило той только коснуться мягких шкур, провалилась в сон. Принц думал о всяком, вспоминая пройденный путь и понимая, что, возможно, этот остров последняя остановка, которую они делают в их путешествии. Сердце сковывало грусть от этих дум, но реальность неизбежна. В нескольких метрах от Чонгука и Техёна подобные мысли посещали и Хосока. Он даже сбился со счёта, не способный в точности сказать, как давно они уплыли с родного города. — О чём ты думаешь? — обратилась к мужчине сирена. Хосок перевёл взгляд на юношу, который, в отличие от всех остальных, привыкший к низким температурам, холод переносил лучше. Свет от костра, просачивающийся сквозь их жилище, делал его кожу практически белой, а невероятные голубые глаза ярко светились, похожие на маленькие льдинки. — О том, насколько ты прекрасен.. Ночь шла, тихая и бесснежная, утопающая в звуках совсем мелких волн и треске костров. Но, стоило последнему из них догореть, оставив лишь дотлевающие угольки и тонкую струю дыма, тишину в лагере разрушил громкий, почти отчаянный крик. Все вмиг проснулись, одеваясь и выбегая наружу, чтобы понять, в чём дело. Первым вышел Техён, сразу направляясь к берегу моря. Моряки испуганные и сонные, повыходили из своих жилищ, стараясь понять, что произошло. Звезда и сирена окружили Сокджина, который сидел, стараясь держаться из последних сил в сознании. Глаза мага становились мутными, после, лишь на секунду возвращались в нормальное состояние. Каждый, уже наблюдая подобную картину ранее, понимал, что у юноши вновь видения. Когда всё прекратилось, и юноша пришёл в себя, испуганно осматривая каждого присутствующего, лицо его было в слезах, которые заволокли глаза и мешали видеть. — Сокджин? Маг поднялся, и стоило ему пройти всего шаг, как он обессилено упал в объятья Намджуна, не способный стоять на ногах. Рассветное солнце озарило лица людей, но не подарило счастья. Сокджин, глотая слёзы и отчаянно пытаясь не упасть, лишь произнёс: — Мы встретим погибель на этом острове... И взгляд его вновь стал отсутствующим, погружая его в новые видения.