6. Я не жалею о том, что было...

      От внезапно свалившегося на твою голову «счастья» и протрезветь недолго. Что уж там, с такой работой никаких нервов не хватит. Как говорится: «Здесь не нервы, а канаты нужны!» - Чёрт! Чёрт!       Не в чем неповинному пуфику вновь досталось от Алиски. Расхаживая по комнате, девушка вымещала всю свою злость на первой попавшейся вещи… Очередной «камень преткновения». Всю жизнь, кто-то разбрасывает перед ней камни, а она о них спотыкается. Вот, мама, например… «Какого чёрта она делает. Хотя, сама же посоветовала вести себя не как сестра, а как женщина. Вот…, допрыгались. А может, она играла? Нет! Что же делать? Мамочка…. Задала же ты мне задачку. Как тебе помочь, даже не знаю. Афере конец! Спасательный круг бросать глупо, хотя… Хм, а мне то говорила: «Никаких чувств на работе!» Идиотизм, сама же и попалась. А это идея», - девушка блеснула глазками и, наконец, остановилась. – «Всё гениальное просто!» - Алиска, ты меня совсем не жалеешь! – ныла Лика. – От твоей беготни голова кружится. - Голова кружится не от беготни, от переизбытка алкоголя в крови…, - на автомате ответила девушка. - Алис, да что с тобой? Где ты витаешь? Ум…, с Никитой…? - Причём здесь Никита, - замотала головой, отгоняя наваждение. – У меня совсем другие проблемы, прости Лик… - Да что с тобой творится? Вскочила спозаранку, меня разбудила, глюки у неё какие-то, теперь вот погром устроила. - Лик, это мои проблемы, семейные, понимаешь… - Снова с мамой что-то…? - Снова, - устало пробормотала Алиса и плюхнулась на кровать. - Не хочу об этом сейчас. - Не хочешь, не говори, - девушка удобнее устроилась под одеялом. – Тогда я посплю… - Угу… «Интересно, у них что-нибудь уже было?» - Алиса улыбнулась своим мыслям.       «Господи, что же я делаю!» - напоминало о себе сознание, но его робкие попытки тут же пресекались обезоруживающими поцелуями. - Джон, - шептала Соня. – Что мы…, - но её слова вновь терялись где-то в его объятиях. Сознание практически отключилось, был только ОН и череда обжигающих поцелуев, её ответы. В шею, помешал ворот его плаща…, еще один… Рванула плащ вниз… Его губы уже изучали зону декольте. Таяли пуговицы... Поцелуи всё ниже, нестерпимая дрожь… Выгнулась навстречу… - Сонька, подъём, вредно столько спать! – в комнату без стука ворвалась Алла Борисовна и застыла на пороге.       Нужно было соображать моментально. «Спектакль не спектакль. Брат и сестра – инцест. Банально. Слишком банально. Точно, Сонька не моя дочь… Ребенок родился мёртвым, и мы взяли кроху, которая спаслась, единственная из всего города, где прошёлся смерч, точно. Нужно во всём подыгрывать Джонику. Но с начал всыплю обоим для профилактики, чтобы неповадно было… и правдоподобно, что главное». - Что ту происходит? – упёрла руки в боки мама. – Как вот это всё понимать? - Мама, - застегивая дрожащими руками кофту, начала Соня. – Мы… - Стой, Соня – это я должен объяснить, - вмешался Джон. - Оба молчите, оба! – гаркнула мама. - Вы о чём думали? Хотя, - запрокинула голову. – Вы меня точно в гроб вгоните. Час от часу не легче. Брат и сестра. Это же кошмар…, - схватилась за сердце. – Если бы сейчас здесь был ваш папа. Вова, - показала в дальний угол комнаты. – Ты пришёл за мной…       Оба обернулись, но не обнаружили никого, а мама продолжала. - Вова, твои дети, они тут… Что ты моргаешь Вова, нервный тик и там не прошел?! - разозлилась Алла Борисовна. – Что мне сделать? Ты их защищаешь…? - возмущённо. - Мам, - испуганно позвал Джон. – С тобой всё хорошо? - Подожди, я с отцом разговариваю, - отмахнулась Алла.       Переглянулись. «Что она творит? Она сошла с ума. Только сумасшедшей старухи нам не хватало для полного счастья». - Вова зачем? Что ты слышал? Так ты подслушивал. Что? И подсматривал…, а меня, почему не позвал? - Джон, - прошептала Соня. – Мне страшно. С кем она разговаривает? - Сонь, может это из-за нас, ну…, из-за того, что она увидела. Что же мы наделали…, - схватился за голову. - Не поэтому, - обняла. – Что-то здесь не так. Я очень переживаю за маму. «Что же вы задумали Аллочка Борисовна?» - Хорошо, Вова, твоя воля. Но успокаивать её будешь ты, - Алла Борисовна повернулась к «детям». - Мам, что это было? – кивнув в сторону «Вовы», спросила Соня. - Сонь, мне нужно с тобой поговорить, наедине… Хотя…, после увиденного. Мне лучше рассказать об этом вам обоим. - Мама, что происходит? – недоумевал Джон. - Говори, мама! – нервно выпалила Соня. - Сонюшка, ты только не волнуйся. То, что я сейчас скажу, будет только на пользу. Я всегда знала, что не смогу скрывать это всю жизнь. Боялась, что подобное случится много раньше, но… Сонь, после того, что я видела… - Мама, - у Сони стали сдавать нервы. – Говори уже, я начинаю нервничать. «Боже милостивый, мама, не сморозь очередную глупость». - Сонюшка, ты нам не родная!       Зазвенело в ушах. Больше она не слышала, накатили воспоминания.       «Ты нам не родная, Соня».       Эту фразу она впервые услышала в пятнадцать лет, впервые… В глазах заблестели слёзы. - Что ты сказала? – переспросила. - Сонь, мы тебе не родные, твои настоящие родители погибли и мы… - Замолчи, - крикнула Соня, история повторялась. – Уйди…, и ты…, Джон, уйди, - разрыдалась Соня. – Я хочу побыть одна! - Сонюшка. - Уйдите, - простонала Соня и опустила голову на руки. - Вот Вова, я же говорила…, успокаивай теперь. Идём со мной Джоник. - Мам, но как…, почему… - Джонник, меньше слов, больше дела. Выпьем с горя, где же кружка. Я что-то переволновалась. - Идём, - уже шёпотом. – Только мне очень не хочется оставлять Соню одну. - Идём-идём, - вытолкнула его за дверь Аллочка. – Ей лучше не мешать, новость нужно переварить. Потом сама придет. Я её знаю.