— Я буду называть тебя Белоснежкой

      Даже страшно подумать, что с того дня, когда парни устроились на работу в дом странных братьев прошел всего-то месяц.       Хотите — верьте, хотите — нет, но по ощущениям Юнги прошел год. Год — потому, что именно столько времени раньше требовалось Мину, чтобы привыкнуть к чему-либо. И тот факт, что спустя всего лишь месяц Юнг чувствует себя в этом безумном доме как в родном, совершенно не даёт покоя брюнету.       Но как бы это ни было странно, Юнги рад. Он рад вставать в девять утра, заказывать вкусный завтрак или же готовить его самостоятельно. Он рад спускаться на кухню и видеть там своего солнечного лучшего друга, а если его там нет, рад идти будить этого соню медведя. Медведя, который теперь ведёт себя как влюблённая девчонка, ночами переписываясь с Хосоком, но Мина это больше не смущает. Он попросту уже привык, что его рыжий лучший друг очень-очень странный.       А ещё Юнги рад (хоть и не хочет это признавать) своему «заданию» заставить Чонгука раскрепоститься и перестать так сильно загоняться и ночами сидеть над своими книгами, потому что Чонгук его чем-то притягивает, и в глубине души Юнги хочется проводить с ним время, а так есть хороший предлог. Предлог, которым можно успокоить свою внутреннюю истеричку и внутреннего хёна-гомофоба. — Нет, что вы, я совсем не хочу с ним тусить, просто выполняю дурацкую просьбу Хосока. — Нет, я не волновался за него в тот день, я волновался за свою репутацию в глазах Хоби. — Нет, мне не интересно чего он там понаписывал. Пусть пишет что хочет! Я терплю этого писаку только потому, что это часть моей работы. ~~Но мы-то с вами знаем правду~~ *10 Июля* — Чимиииииииииин!!! — орёт Юнги, забегая в десять утра в комнату друга. — ПОЖАР?! — с перепугу вскакивает Пак, роняя со своего лица ночью оставленные огурцы.       Да-да, Чим начал регулярно делать масочки, надо же подготовиться к приезду Сока. — Как ты думаешь, я хорошо выгляжу? — смущённым голоском спрашивает Юнги, становясь краснее помидора. — АХАХАХАХА!!! — взрывается Чимин, заполняя весь дом своим громким смехом. — Ты припёрся ко мне чтобы спросить, как выглядишь?! ПАХАХАХА!       Юнги смотрит как Чимин разрывает глотку, извергая свой самый-самый громкий смех и одновременно бьётся в конвульсиях в буквальном смысле ломая свою кровать, а Мин горит желанием убить этого придурка. — Иди в задницу! — обиженно рычит Юнги, швыряя в друга подушку. — Всё-всё ахаха… — пытается проглотить смех Пак, — Белоснежка, не злись!!! — ТЫ БЕССМЕРТНЫЙ?! — вопит черноволосый, прыгая на чужую кровать, чтобы прикончить бывшего друга.       Мин начинает лупасить Пака по лбу ладошкой, заставляя того заткнуться. — Ну всё, извини!!! — извергая изо всех сил сдерживаемый смех кричит Чимин. — Я к тебе больше никогда за помощью не приду!!! Бывший друг!!! — обиженно выкрикивает Юнги, поднимаясь с кровати. — Стой! Прости!!! Прости!!! Я испортил твою причёску! — уже без смеха произносит Чим сожалеющим голосом.       На самом деле, Юнги пришёл в комнату Чимина с красивой, опрятной причёской, в идеально выглаженной рубашке и «парадных» чёрных джинсах, которые Мин надевает очень редко, потому что они обтягивают его фигуру и выглядят слишком красиво. Но из-за срыва, Юнги всё испортил: рубашка помялась, а аккуратная причёска стала привычным хаосом. — Так даже лучше! Я не обязан прихорашиваться для этого писаки!!! — гневно произносит Юнги, разглядывая своё отражение в огромном Чиминовом зеркале. — Возможно, ты прав, но я не хочу отпускать тебя в таком виде, если до этого ты был просто неотразимым красавчиком, — уверенно выдаёт Чим и снимая самый стойкий огурец с подбородка, идёт делать причёску другу. — Что за салат на твоём лице? — смешком спрашивает Юнги, чувствуя приятные поглаживая расчёской. — Это я пытался увлажнить свою кожу, а то в последние несколько дней я недосыпал. — А чего это ты не досыпал? — с подозрением спрашивает Юнги, щуря зенки. — Ты же нихрена не делаешь?! — Ну… ~Чимин задумывается, вспоминая последние дни~ Чимин: Привет. Что делаешь?) Хосок: Привет))) Я очень рад получать от тебя сообщения, но не могу не спросить… Почему ты всё ещё не спишь? Солнышко: Не могу уснуть. Хосок: А теперь я не могу не спросить, почему? Солнышко: Просто много мыслей, которые мучают меня. Хосок: Когда ко мне приходят странные, ненужные мысли я стараюсь начинать думать о чём-то хорошем, например о тебе… Солнышко: Ты специально мне это говоришь (o~o)? Хосок: Я никогда не говорю ничего просто так (^_~). Солнышко: (×__×) Хосок: Прости… Ты не хочешь, чтобы я открыто говорил о моей симпатии к тебе? Солнышко: Нет. На самом деле мне приятно это слышать, но я не могу ответить тем же… Хосок: Мне уже приятно знать, что мои чувства не вызывают у тебя антипатии. Солнышко: С самого первого дня ты только притягивал меня… Хосок: И чем же (• ω •)? Солнышко: Ну~~~ Сначала ты мне показался странным богачом со своими тараканами, а сейчас я понял, что ты совершенно простой. А простота притягивает. Мне нравится, что ты всегда-всегда улыбаешься. Мне нравится твоя улыбка, она ослепляет, но заставляет улыбнуться в ответ. А ещё мне нравится как ты заботишься обо мне. В последний раз обо мне так заботились родители, когда я учился в школе. Ты вызываешь у меня тёплые, приятные эмоции, поэтому я хочу чтобы ты приехал. Хосок: После этих слов я хочу тебя обнять. Мне никогда никто не говорил такого… Солнышко: Я бы не смог этого сказать… Поэтому и написал сейчас… Хосок: Чима у нас стеснительный? Солнышко: Рядом с тобой — да… Хосок: (o･ω･o) Я думаю, нам пора идти спать. Солнышко: Спокойной ночи. Хосок: Приятных снов. ~~~~~~ — Да так, фильм смотрел, — выпаливает Пак, заметно краснея. — А я вот вчера всю ночь торчал в новом телефоне. Пытался переключиться, а то там всё совсем по-другому. — Ну да, твой старый телефон по сравнению с тем, что купил Чонгук земля и небо, — с ноткой зависти выговаривает Пак, укладывая волосы друга утюжком. — Я не просил его покупать такой навороченный, он сам выбрал. А теперь из-за него у меня появилось чувство долга… — бурчит Юнги. — Я бы тоже так хотел. Сходил один разочек на свидание и уже новый телефон, — несерьёзно говорит Чимин, поправляя свою работу. — Прррр! Хватит намекать, что я продажный. Я и так себя корю за то, что согласился!!! — не прекращает ворчать Мин. — Может, тебя ещё подкрасить? — спрашивает Пак, приближая кисть для макияжа к лицу Мина. — Ну уж нет! Хватит! — вопит Юнги, вскакивая со стула. — Я и так более чем хорошо подготовился!       Чимин смотрит, как фигура Мина шагает на выход и очень сильно надеется, что сделанная им причёска продержится на голове механика хотя бы несколько часов. — Ах да, — тормозит Юнг на пороге, — иди завтракать!       Лёгкая забота Юнги не сравнится с мягким голосом Хосока…       Вновь опрятный и неотразимый горничный спускается на первый этаж в кухню Сока, где его встречает Чонгук. Даже несмотря на то, что Хоби уехал, Юнги всё равно всегда готовит на его кухне. Потому что она яркая и светлая, а ещё потому что там больше всяких приборов и изобилие разнообразной посуды.       Но сейчас, на фоне этих молочных стен, силуэт одетого во всё чёрное Чонгука выделяется непозволительно сильно. Вот настолько, что Юнги просто не может отвести от писателя глаз. Гук, кстати, прихорошился не меньше Мина. Опрятно уложил волосы, разделяя их боковым пробором, надел очень обтягивающие джинсы с дырками на коленях, которые останавливают взгляд Мина на себе, заставляя механика более детально разглядеть эти красивые выпуклости на ногах Гука, и нацепил голубые линзы, что несомненно ввели Юнга в лёгкий ступор. Однако и Чонгук был очень удивлен внешнему виду горничного, поэтому сразу же принялся рассматривать снежного Хёна с ног до головы.       Юнги в обтягивающих джинсах можно сравнить с солнцем — оно прекрасно, но если долго смотреть, можно ослепнуть. А Чонгука в голубых линзах можно сравнить с луной — она безумно красивая, но если долго смотреть, можно очень сильно залипнуть.       Так и залипли друг на друга наши голубки, пребывая в полной тишине более минуты. Но Юнги всё-таки решил разорвать молчание и первый выдал неутвердительное: голубые линзы? — Да… Хотел тебя удивить… — заторможено ответил Чонгук, продолжая любоваться Белоснежкой. — Но ты меня удивил гораздо больше, — делая акцент на слове «гораздо» выдал Чонгук.       Юнги засмущался, так как только сейчас понял, что всю эту минуту на него пялился Гук, и не прекращает до сих пор. Но Юнги очень не хочет показывать своего смущения, поэтому строгим голосом выпаливает: «Мы идём или ты передумал?»       После этих слов Гук резко вскакивает и, оставляя пустую тарелку грустить на столе, выходит из дома вслед за Мином. Они молча заходят в гараж, молча садятся в машину и всё так же молча уезжают, продолжая пребывать в тихом шоке от внешнего вида друг друга. Честно сказать, такой распрекрасный Юнги сбил Чонгука с настроя и теперь ему надо бы поднабраться духа, чтобы вновь с ним заговорить. Обычно Юнги любит тишину и не любит, когда ему задают лишние вопросы, но сейчас его язык так и чешется разорвать это невыносимое молчание:  — Чем мы сегодня будем заниматься? — Сегодня, Белоснежка, мы проведём свидание моей мечты, — немного смущённо объясняет Гук, устремляя взгляд в стекло перед собой. — Мечты? У тебя что, даже план есть? — в недоумении тянет Ги. — Угу. А чтобы оно действительно прошло как я хочу, ты должен быть со мной открытым и не прятать свои эмоции под ворчливой маской. — Вот же ж засранец. С каких пор ты стал читать меня? — думает Юнги.  — Ну хорошо. Только если ты прекратишь называть меня Белоснежкой, — это он произносит уже вслух. — Обещаю. Эта Белоснежка была последней сегодня, — мягко произносит Чонгук, на секунду поворачиваясь к Юнгу, чтобы подарить последнему улыбку.       Мин ловит улыбку Чонгука глазами и улыбается в ответ. Сегодня Юнги позволит себе быть с этим радостным писателем полностью открытым, и очень сильно постарается провести это свидание, как хочет Гук «идеально», лишь бы эта счастливая лыба никогда не сходила с лица последнего. Почему бы не попробовать довериться человеку, который умеет так искренне улыбаться? — И всё же, куда мы едем? — интересуется Мин. — Первый пункт плана — погулять в парке, — отвечает Чонгук, припарковывая свою чернушку возле входа в городской парк.       «Погулять по парку? И чего тут такого необычного?» — подумал бы наверное любой человек и Юнги в том числе.       Но прогулка по парку с Чон Чонгуком превратилась в нечто волшебное. Простые деревья восхищали и завораживали Юнги своей красотой, а лёгкий, прохладный ветерок, что обходил лицо Мина, казался очень приятным. Солнце освещало всё вокруг, придавая обычным деревьям ярких красок, а небо казалось очень глубоким маня чёрноволосого улететь.       Юнги никогда бы не посмотрел на обычный городской парк под этим углом, а рядом с Чонгуком он поистине кажется ему прекрасным. Чонгук на фоне этого великолепия кажется нарисованной картиной, которую так хочется повесить на свою стену и бесконечно любоваться мастерской работой автора.       Но, как бы сейчас ни хотелось Юнги сохранить молчание и просто полюбоваться природой и Гуком в том числе, Мин ни за что себя не простит если не спросит: «Чонгук, скажи… Зачем тебе всё это надо? Ты ведь просто хочешь поиздеваться надо мной?»       Да, эти слова звучат строгим, шипящим голосом, но Юнги просто не сможет открыться до конца, если не узнает ответа.       Чонгук отрывается от любования пейзажем и, перемещая свои голубые омуты на Юнги, тормозит, вынуждая брюнета сесть на скамейку. Юнги паркует задницу рядом с Чоном, ожидая ответ. — Юнги, — голос Гука серьёзный как никогда, — я понимаю, что этот месяц я вел себя очень странно. Иногда издевался, иногда доставал тебя, иногда бесил, а иногда смущал, но сегодня я серьёзный, — без малейшей запинки произносит Чонгук, вглядываясь в лицо горничного своими правдивыми озёрами. — Я всё это делаю не потому, что хочу поиздеваться, а потому, что действительно хочу провести с тобой время, поговорить. Не как ворчливый снежный Хён с писакой-задолбакой, а как Юнги с Чонгуком.       После сего длинного ответа, Юнги впал в лёгкий шок. Тело покрылось слабыми мурашками, сердце ускорило темп, а душа запела. Такой ответ не то, что радует, такой ответ успокаивает беспокойного Мина и теперь, зная, что взаправду интересен Гуку, он сможет расслабиться и по-настоящему оторваться. Лишь бы не переборщить… А то сердце с ума сходит… — Вот теперь я готов с тобой нормально провести время, — тихо выдыхает Юнги. — Тогда расскажи мне о своей мечте. Вот моя мечта стать успешным писателем. А твоя? — радостно говорит Чонгук, продолжая ярко улыбаться. — Моя мечта это собственное СТО. Мой личный бизнес. Я хочу чинить и совершенствовать чужие машины, а в свободное время путешествовать, смотреть на мир. — Почему именно механик? — Ещё в далёком детстве мне было интересно помогать отцу чинить нашу машину. Я подавал ему ключи, правда иногда не того размера. Пачкал себя в масле и сортировал болты. А с каждым годом желание разобрать и собрать подаренный на шестнадцатилетние мопед разжигалось во мне сильнее. Кстати, я его таки собрал заново, но у меня парочка лишних деталей осталась ха-ха… — смеётся Юнги, вспоминая детство.        Чонгук восхищается Мином, записывая каждое его слово и действие на свою видеокамеру, чтобы потом, вспоминая этот разговор, улыбаться до не могу и дрожать, вновь ощущая вкус общего воздуха. — Механик — потому что это у меня в крови, — делает вывод Юнги, качая головой. — А что насчёт тебя? — Хм, — Гук задумывается, — ты же знаешь, что мой братик унаследовал семейный бизнес. Раньше, когда я был маленьким и глупым, я ему завидовал. Думал, что ему повезло. За него всё решили родители. Ему не придется мучаться и выбирать кем же стать. А сейчас мне его жаль. Он должен делать то, что должен вне зависимости: нравится ему это или нет… — печальным голосом проговаривает Чонгук, задумчиво вглядываясь в сторону. — А писателем я решил стать в один прекрасный день, когда понял, что писать фанфики по Гарри Поттеру мне не просто нравится, а я этим живу. Живу и хочу заниматься всю жизнь, даже если до конца своих дней останусь бедным неизвестным писателем. Плевать. Главное — это любимое дело, а деньги… Деньги сами придут, если на все сто будешь отдаваться процессу, — словно мудрый старик выдаёт Гук, опять надевая улыбку.       Юнги удивляется тому, насколько первое мнение может быть ошибочным. Сейчас перед ним сидит взрослый и понимающий парень, у которого есть своя цель в жизни и он к ней идёт, пусть весьма странным способом. Но всё-таки этот человек совершенно не похож на избалованного, капризного ребёнка, коим Юнги увидел Гука в самый первый раз.       Вот этого Чонгука Мину хочется узнавать. Вечное раздражение Юнги сегодня взяло выходной, потому что вместо раздражающего Чонгука на свидание пришел другой: интересный и интригующий. Очень уж хочется узнать, что у него там дальше по плану идеального свидания~       А дальше по плану Чонгука был поход в кино. В этом тоже не сразу можно увидеть что-то необычное, но моменты случайных соприкосновений пальцами с Чонгуковыми, когда оба тянутся в ведёрко за попкорном, непередаваемо неловкие. Неловкие, но приятные.       Может, Юнги, конечно, показалось, но половину фильма Чонгук просмотрел на него. Хорошо, что у Юнга есть способность фокусироваться на чём-то одном, и он сумел два часа игнорировать этот взгляд и просто отдаться просмотру. Но эти прикосновения…       Ох… Они заставили Юнги покрыться уже привычными мурашами и невольно покраснеть. — Классный боевик! Мне понравился!!! — восхищённо тянет Чон, вылетая из кинозала. — Да, неплохой, — неловко выговаривает Юнги. Он всё никак не может забыть, как Чонгук словно специально прикасался к пальцам Юнги, доставая солёный попкорн. — Ручки надо бы помыть, — будто читая мысли Юна, похотливо говорит Чонгук, удовлетворённо улыбаясь.       Юнги смущается, но прётся вместе с этим хитроумным парнем в туалет.       Когда парни выходят из кинотеатра, Гук озвучивает следующий пункт плана идеального свидания — подурачиться в парке аттракционов. — Что-о-о? Серьёзно? — возмущается Юнги. — Мы едем в парк аттракционов? Мы что, дети? — Ахаха… — раздаётся лёгкий Чонгуковый смех. — А ты у нас такой взрослый! Я видел, как ты с Чимином дурачился! — а вот это уже звучит обиженным голосом. — Со мной ты тоже можешь так подурачиться~ — Хорошо, хорошо! — будто из-за чувства вины роняет Юнги. — Я хочу пострелять в тире. — Желание снежного хёна — закон, — говорит Чонгук и доставляет Юнги в огромный парк аттракционов.       Увидев это изобилие ярких пятен вокруг, Юнги взаправду впал в детство. Ему было пофигу, что вокруг множество людей, он вдруг превратился в шестнадцатилетнего мальчика и со скоростью света полетел к тиру. Чонгук даже не успел оглянуться, а Юнги уже стоял, держа игрушечный автомат. — Ну, что давай кто больше? — кидает вызов Чонгук, занимая местечко рядом с Юном. — Давай! — соглашается Мин и парни принимаются стрелять по воздушным шарикам.       Как оказалось, Юнги довольно меткий стрелок и ему удалось выиграть парочку игрушек, а вот у Чонгука только с десятой попытки получилось выиграть маленький брелок-помпон с кошачьими ушками.       Юнги, конечно же, позлорадствовал чутка, а выигранные игрушки раздал детям, оставляя себе на память выигрыш писателя. Юнги повесил розовое чудо себе на джинсы и, недолго думая, позвал Чона покататься на американских горках, в очередной раз убеждая Гука, что он может быть добрым и милым, а не только раздражительным и вредным.       Правда идея с американскими горками была не очень удачной, ведь это оказалось страшнее, чем думал Юнги. Крики брюнета оглушили Чонгука и они ещё около получаса пытались прийти в себя и заставить ноги прекратить дрожать. Но как раз после такого сносящего башню экстрима ты начинаешь ценить жизнь и мир вокруг. Что сказать, парни обосрались. Но Чонгуку, видимо, вылетающего сердца из груди было мало, и он силой потащил Юнга в комнату страха. Ги думал, что после крутоватых американских горок ему уже ничего не страшно, но он оказался не прав… — Бля… Почему здесь темно как в жопе, а под ногами непонятно что хрустит, — сохраняя спокойствие в голосе излагает брюнет, старательно скрывая страх. — Если тебе страшно, ты можешь взять меня за руку, — кидает киношную фразочку Чонгук, шагая рядом с механиком. — Вот уж нет! *РЕЗКИЙ ЗВУК ЧУЖОГО КРИКА УЖАСА* — БЛЯТЬ! — дёргается Мин и мимо воли хватает тёплую руку Чонгука своей прохладной кистью. — Смотри, — Чонгук сжимает чужую руку своей, — мне кажется, там выход!!!       Преодолев комнату страха держась за руки, парни таки нашли выход. Ослепившись от дневного света после мрачного лабиринта, Юнги выдернул свою руку из лапки Чонгука и десять раз наругал его за то, что затащил туда. Чонгука очень позабавил злой Юнги и он решил накормить этого злюку, чтобы он снова стал добрым. Благо в этом парке имелось множество кафешек и Чонгук выбрал самую простую по виду с обзором на колесо обозрения. — Проголодался? — Угу…       Юнги заказал себе тортик и молочный шейк, а Чонгук яблочный штрудель и некрепкий кофе. Чонгук, не заказавший кофе — это не Чонгук.       В воздухе опять повисла неловкая тишина, которую так не любит Юнги. А ещё больше он не любит, когда Гук рассматривает его влюблёнными глазами. От этого взгляда Юнги хочется скрыться, убежать, но не потому, что он раздражает последнего, а потому, что смущает очень-очень сильно, распугивая все мысли из чёрной головы. А Чонгуку не нравится, когда Юнги молчит, потому что голос снежного хёна — одна из самых любимых вещей писателя, и он готов задавать самые тупые вопросы, лишь бы этот «Юджин» не молчал. — Скажи, почему ты всегда был со мной так холоден? — спрашивает Чонгук, обрывая тишину. — Потому что ты меня очень сильно раздражал, ты же знаешь… — тихо объясняет Мин. — А сейчас? — серьёзным тоном толкует Гук. — Сейчас тоже, но меньше… — смущается Юнги, потому что Чонгук напротив выглядит слишком красивым. И почему Юнги теперь стало это смущать? — Вот скажи, Чонгук, — Юнги набирается смелости, — почему Белоснежка?       Гук даже не ожидал такого резкого вопроса, да и точного ответа у него нет, но он всё же попробует что-то сказать, даже если Юнги его слова покажутся странными. — Наверное, я просто сравнивал тебя с девушкой. Нет. Я хотел относиться к тебе, как к девушке, которую стоит защищать и помогать, — эти слова Мина очень сильно напрягают, — но сейчас я понимаю, что это было неправильно. Я не должен тебя ни с кем сравнивать. Ты такой, какой есть и безумно мне этим нравишься.       Юнги хочется воспринимать эти до коликов в груди приятные слова, как шутку или розыгрыш, но уже просто бессмысленно отрицать то, что у Чонгука есть симпатия к пломбиру.       Юн краснеет, приобретая розовый цвет кожи, и утыкаясь в только что проданный официанткой заказ, молчит, переваривая эту информацию. Чонгуку становится неловко, замечая реакцию Юнги, так как он ожидал чего угодно, но не румянцев на белоснежных щеках. Эта реакция заставляет решить, что, возможно, его непонятные чувства взаимны. И это не может не радовать, поселяя на лице писателя улыбку. Юнги молчит, пока не кончается торт, а после этого принимается допивать шейк, но он тоже очень не вечный. Чонгук любуется смущённым Юнги, и у него даже не возникает желание поиздеваться. Если Мин хочет посидеть в тишине — они посидят, пусть лучше как следует переварит слова Гука и родит хоть какой-то ответ.       Но, спустя ещё полчаса, ответа не появляется и Чонгук просто устаёт ждать хоть каких-нибудь слов из уст Мина, поэтому решает потащить этого скромного парня на один очень романтичный аттракцион, где он возможно вновь раскрепостится. — Смотри, Юнги, солнце начинает садиться! Пойдём на колесе покатаемся! — восклицательно проговаривает Чонгук, подскакивая со стула. Он без спроса берёт руку Юнги своей, и начинает тащить за собой, но Мина настолько поплавило, что в нём просто нет больше ни грамма сил, чтобы сопротивляться.       Чонгук покупает билеты и затягивает за собой Юнга в кабинку. Кабинка новейшего колеса оказывается весьма тесноватой, но в ней таки имеется два сидения. Парни усаживаются друг напротив друга, однако Чонгук быстро перескакивает на сидение к Юнги, когда механические двери закрываются. Юнги столбенеет от такого маленького расстояния между ними, но желание нарушить его не возникает.       Механизм колеса запускается и парней начинает поднимать в воздух.       Вид завораживает своим масштабом. Весь парк виден как на ладони, а уходящее за горизонт солнце встречает парней своими розовыми лучами. Юнги смотрит на Чонгука, который любуется этим великолепием, глядя в стекло и не понимает, почему внутри просыпается желание обнять этого волчонка. Почему щёки так горят от румянца, а всё тело сводит дикое желание прикоснуться к Чонгуку. — Это самое прекрасное свидание в моей жизни, — спустя минуту молчаня трепетно выдыхает Чонгук, медленно поворачиваясь к Юнги лицом.       И вот как бы сейчас неловко или неудобно Юнги ни было, он просто не может удержаться, чтобы не задать этот вопрос: «Даже несмотря на то что я парень?»       Атмосфера внутри кабинки становится всё более неловкой. Тишина, сопровождающаяся захватывающими видами, делает этот разговор ещё более сокровенным и романтичным одновременно.       У Чонгука, как и у Юнги, бешено колотится сердце, разгоняя кровь по венам со скоростью света. Воздуха становится всё меньше, а зрительный контакт разбрасывает по телу мурашки. В такой обстановке молчать о своих чувствах больше не хочется, потому что в этот момент никого вокруг нет. Есть только вы, большой мир и ваши чувства, может и неправильные, но такие трепетные. — Знаешь, Юнги… — Чонгук бархатно шепчет, легонько улыбаясь. — В нашем мире для любви пол перестал иметь значение.       Слова Чонгука задевают Юнги за самое сердце, а глаза неотрывно глядят в лицо черноволосого парня, ища там хоть какой-нибудь изъян. Но Гук просто воплощение мужественности, аристократичности и очарования. Он заколдовывает, привораживает и влюбляет в себя одной лишь добродушной улыбкой. Его угольно-черные волосы изящно уложены на голове, игриво переплетаясь между собой, сверкают на розовом свету, а эти голубые линзы… Словно ночное небо, которое сливается с бездонным океаном в центре глаз и ничего не остаётся, как просто взять и утонуть в них…       Юнги правда не понимает, что им движет в этот головокружительный момент, но губы сами шепчут сей непонятный вопрос: «А для тебя.?»       На секунду всё внутри Чонгука сжимается в малюсенькую сферу, но ему удаётся заставить своё тело поддаться вперёд, чтобы ответить на вопрос принца без слов. Губы Чонгука нежно касаются Миновых губ, а сфера внутри разрывается ядерным взрывом, накрывая Чонгука чувствами.       Юнги не успел осознать, как лицо Чонгука оказалось так близко, но сладкие, чужие губы вовлекают Мина в поцелуй, от которого он просто не в силах отказаться. Через секунду Юн медленно, закрывая глаза, начинает скользить губами по чужим. Сердце бьётся где-то внизу живота, а разум убегает, оставляя управление чувствам Юнги.       Чонгук отстраняется, побыв на губах Юнги меньше половины минуты, но отстраняется совсем на чу-чуть чтобы заглянуть в чёрные, любимые глаза сахарного парня. Юнги открывает веки, когда поцелуй обрывается, и видит перед собой розовое лицо Чонгука. Он смотрит так, будто готов на всё, что угодно, чтобы этот сахарный поцелуй повторился. Уговаривать Юнги глазами долго не приходится, он сам поддаётся вперёд, вновь соединяя их уста в чутком поцелуе.       Чонгук целует Юнги так, словно это их первый и последний поцелуй. Он легонько прикусывает нижнюю губу, смакуя её вкус, а пылающая от накатившей страсти Чонгукова рука ползёт к Миновой, что лежит на сидении и нежно накрывает её, пытаясь сомкнуть в замок. Юнги проникает холодными пальцами в тёплую руку Чонгука, и так же смело проникает в горячий рот прохладным языком. Темп поцелуя всё ещё остаётся очень медленным, но сам он углубляется, сплетая языки парней между собой.       Юнги теряется в Чонгуке целиком и полностью, от души работая языком. Ему хочется забрать весь воздух писателя, облизать вкусные губы и пробраться поглубже в рот.       Чонгук млеет, соприкасаясь с холодным языком снежного хёна и уже совершенно не понимает, в какой галактике он находится. Единственное, что он точно сейчас понимает: похоже, что он по уши влюблён.       Им хорошо до дрожи в ногах и покалываний в кончиках пальцах рук, они ныряют в этот сладостный процесс с головой, забывая обо всем… И просто хотят, чтобы это поцелуй был нежным, мокрым и бесконечным.       Слишком сладко, очень нежно и до безумия хорошо~~~       Колесо обозрения останавливается, немного шатая кабинку, разрывая десятиминутный бездумный поцелуй парней. Юнги через силу открывает глаза, и видит перед собой множество людей, тут же покрываясь чешуёй от невыносимого стыда. Чонгук смеётся, облизывая набухшие губы и, не отпуская руку Юнги, принимается убегать от ошарашенных взглядов зрителей. Юнги до такой степени стыдно, что хочется засунуть свою розовую голову в песок, как страус, лишь бы не смотреть на Гука и людей вокруг. Чонгук садит ватного Юнги в машину и отвозит домой.       Как вы понимаете, в салоне присутствовало молчание, но как раз это молчание Чонгуку не хотелось нарушать. Просто он и сам не знал, что сказать. Обсуждать произошедшее глупо. Юнги как всегда найдёт отмазку и снова включит своего холодного горничного, а Чонгуку это не надо. Сказать, чтобы не заморачивался ещё глупее, ведь Чонгук хочет добиться этого снежного парня, чтобы каждое утро его вот так целовать. Остаётся просто уйти от разговора, тем более, Чонгук обещал после свидания не вылезать неделю из комнаты. Вот и будет времечко подумать, что и как дальше делать, и ещё парочку глав накатать… — Спасибо тебе за прекрасное времяпровождение, — наконец, нарушая напряжённую тишину, выпускает Чонгук, — как я и обещал, неделю не буду из комнаты вылезать, — Чонгук закрывает дверь машины, а следом за ним выходит и Юнги. — Спасибо и до встречи через неделю…       Чонгук исчезнет из гаража моментально, оставляя Юнги наедине со своими мыслями, а мыслей у Юнги по дороге домой набралось ой как не мало…       Мин прилетает в свою комнату, где его встречает Чимин с насмехающимися словами: «Ну что, как свиданьице?»       И Юнги бы убил сегодня своего лучшего друга, если бы ему не было настолько ужасно. Брюнет просто заходит в свою комнату и, камнем падая на кровать, кидает в Чимина: «Пак, я прошу тебя, уйди».       Пак — так холодно Юнги Чимина наверное только во время института называл. Чимин видит, как разбит и подавлен Юнги, и просто решает уйти, чтобы не попасть под горячую руку друга. Лезть в душу к настолько выебаному Юнгу даже Чимин не осмелится. Поэтому Пак просто поднимает свою задницу и идёт жаловаться Хосоку. Надо же хоть с кем-то за сегодня поговорить. Солнышко: Возвращайся поскорее, а то мне кажется, что ты забрал с собой весь стыд. Ибо Чонгук Юнги на свидание пригласил. Хосок: Ничего себе братик^^ Весь в меня))) Солнышко: В смысле? -_- Хосок: А ты думаешь, что я самый скромный и сдержанный? В тихом омуте… Чимин~а, в тихом омуте… Солнышко: Ой, иди ты… Хосок: Я и так здесь ((( Солнышко: Всё равно возвращайся, а то Чонгук и меня на свидание пригласит! Хосок: А ты согласишься? Солнышко: Я подумаю…       Чимин дописывает последние сообщение и отправляет, шагая в ванную, чтобы сделать очередную маску. Приезда Хосока Чимин ждёт больше выхода любимой игры на приставку, потому что просто уже не может без его приятного голоса…       А Юнги в это время лежит на кровати, свернувшись калачиком, обдумывая сегодняшний день. Воспоминание с поцелуем всплывает перед глазами Юнга, как только тот пытается их закрыть, а уже давно вернувшийся разум беспрерывно твердит: «Что ты наделал, идиотина?»       То, что наделал Юнги уже не изменить, а вот к чему это приведёт мы ещё посмотрим… Сейчас главное, чтобы механик сам себя не съел, пока будет пытаться уснуть. Ох~ У него это не скоро получится…