***
Солнышко: Я скучаю по тебе. Чимин практически с закрытыми глазами отправляет это сообщение, и пылая от румянца, откладывает телефон в сторону. Обычно Хосок отвечает через какое-то время — всё же он весь день занят работой, однако на этот раз ответ не заставил себя долго ждать. Чимин слышит характерный звук прибытия СМС и, покрываясь мурашками, заглядывает в экран телефона. Хоби: Ох, Чим, я тоже скучаю по тебе… Обещай, что как только я приеду, мы пойдём на свидание. Солнышко: Обещаю) Хоби: Постараюсь как можно больше всего сделать, чтобы приехать на пару дней раньше. Солнышко: Не стоит перегружаться! Хоби: Прекрати! Когда ты так говоришь, ещё больше очаровываешь меня (>_<). Солнышко: Не буду отвлекать тебя. Я просто хотел, чтобы ты знал, что я скучаю (￣ω￣;). Хоби: Хорошо (⁄ ⁄•⁄ω⁄•⁄ ⁄). Чимин с разбегу плюхается на свою кровать, вжимая лицо в подушку. А спустя пару минут внутренней истерики, Пак поворачивает розовое лицо на уже сухие, но всё ещё стоящие в вазе Хосоковые цветы, и любуется их красотой. Спустя минуту любования, рыжий медведь закрывает счастливые зеньки и принимается обнимать подушку, катаясь по кровати туда-сюда. — Ну этого Чонгука нафиг! — вопит Юнги, врываясь в комнату Чимы. — Что такое? — тревожится Пак, возвращая свою «влюблённую девчонку» сходить с ума обратно внутрь. — Да он в конец обнаглел! — Мин плюхается на край красной кровати. — Может, сливу зальём? — Давай, а то мы давненько этого не делали… Только давай без приключений. Просто купим бухла и тихонько долбанём его в твоей комнате. — Без Б! Вот как у большей половины населения планеты появилась привычка заливать свои проблемы алкоголем? Ведь так они не решаются, а откладываются и усугубляются. Но наши герои видимо не видят ничего лучше этого, да и вещи, которыми можно было заняться в этом доме, механики уже переделали и наступила скука. А алкоголь — проверенный способ повеселиться. Юнги пьёт уже третью банку пива, заедая сырными чипсами и глядя на то, как медвежонок примеряет свои «образы», составленные из одежды, которую ему купил Хосок на первом свидании. До этого Чим даже не прикасался к этим вещам, но сейчас под весельем ему хочется примерить новый шмот. — Слушай, это, чёрт возьми, круто!!! — оценивает Юнг лук Чимина. Вот Чимин под алкоголем становится неугомонным альфа самцом (если, конечно, не переберёт), а Юнг под небольшой дозой увеселительного напитка становится очень разговорчивым, а иногда даже самоуверенным, пикапером. — Да я просто ходячий секс! — уверенно мычит Чимин, крутясь перед зеркалом и другом. — В этом доме слишком много секса на один квадратный метр! — неожиданно выдаёт Юнги. Чимин в ответ озадаченно смотрит. — Ты, Хосок, Чонгук… — перечисляет чёрноволосый загибая пальцы. — Чонгук?! — ухмыляется Чимин. — Будешь отрицать? — грубо проговаривает Юнги, хмуря брови. — Да не. Я согласен. Он чертовски хорошо собой. Будь я бабой уже бы ходил кипятком по себе только от его взгляда, — тянет Чимин озабоченным голоском. — Э-э-э!!! — недовольно гудит Юнги. — Пхаха!!! — Чимин заливается смехом. — Вот скажи, Юнги, — продолжает говорить Чимин, не обращая внимание на недовольство друга, — как в тебе всё ещё есть силы сопротивляться его очарованию? Я бы, наверное, после свидания уже сдался в его голубой плен, — хитренько произносит Чимин, специально задевая Юнги. — Их почти не осталось… — тихо шипит Мин и тут же запивает эти слова пивом. Чимин ухмыляется, и не решаясь продолжить этот диалог, возвращается к одёжке. Так парни пробухали всю ночь. После, проспали весь день, и врубившись под вечер субботы, пообещали друг другу, что не скоро повторят этот опыт. Неделя «изгнания» Чонгука закончится в среду, а до этого времени друзяшки решают посветить себя в приведение своего тела в порядок после пьянки. Чимин нашел кучу разных рецептов домашних масок, а Юн продолжал экспериментировать в готовке. Так и пролетела эта неделя без Чонгука. Сказать честно — без постоянного присутствия Чона работа друзей словно теряет смысл. Они будто живут в этом доме, а не работают в нём, хотя, если подумать, парни начали «жить» здесь ещё с третьей недели. Работа горничными совершенно перестала быть работой, и это начало напрягать и Чимина, и Юнги… *Долгожданная среда* Этот день Мин ждал так же сильно, как и Чимин ждёт Хосока. Естественно для того, чтобы посмотреть на поведение освобождённого из плена наглеца. И этот наглец взаправду обнаглел сегодня даже больше, чем Юнги мог себе представить… Белокожий горничный после, уже постоянной утренней пробежки с Чимином, отправился в душ, надеясь, что Гук ещё спит и времени на приготовление завтрака ещё осталось. Но Чонгук решил играть не по правилам, разлепляя свои омуты раньше, чем встало солнце, чтобы дождаться момента, когда Мин с Чимой отлучатся на пробежку. Юнги выходит из теплого душа, обернувшись в своё белое полотенце и попутно высушивая другим волосы, шлёпает в свою комнату, продолжая надеяться на то, что этот день будет без приключений и ссор. Однако надежда механика испаряется, как капли воды с раскалённого асфальта, в момент, когда Мин перешагивает свою комнату… — ЧОН, МАТЬ ТВОЮ, ЧОНГУК!!! Я ТЕБЯ СЕЙЧАС ПРИКОНЧУ ГОЛЫМИ РУКАМИ!!! — орёт Юнги, забегая в комнату Гукича в одних чёрных трусах. — Оу, какие красивые и голые люди к нам пожаловали, — наигранно удивляется Гук, обходя дрыщавую фигуру брюнета изучающим взглядом. — ЭЙ ТЫ, КУСОК ДЕРЬМА, КУДА ТЫ ДЕЛ МОИ ВЕЩИ?! — разрывая связки кричит Мин, выпуская пар из носа. — Как грубо… — обижено тянет Гук. — А с чего ты взял, что это я? — ДА ПОТОМУ ЧТО ТОЛЬКО ТЕБЕ, ИДИОТУ, В РАДОСТЬ НАДО МНОЙ ИЗДЕВАТЬСЯ!!! — Ты прав, действительно в радость, — азартно ухмыляется Чонгук. — АХ ТЫ Ж ГАВНЮК!!! — голосит Юнги, набрасываясь на чужую тушу всем своим телом. В Гука прилетает удар в подбородок и живот. Даже несмотря на эти не маленькие препятствия, Чону удаётся уложить драчливого Юна на кровать, вжимая его худые, но сильные руки по бокам так, чтобы Юнги ощутил на себе весь напор и силу Гука. — Нет, снежный хён, так ты свою одежду обратно точно не получишь, — язвительным тоном выпускает Чон. — Твоя одежда спрятана в надёжном месте и вернуть её обратно ты сможешь только за сладкий поцелуй. Гук смотрит в фиолетовое от злости лицо Юнги и четко видит, как у него правый глаз дергается, а брови изображают высшую степень недовольства. — Я тебя ненавижу… — слышится глухой рык Юнги, сопровождающийся провальной попыткой выбраться из чужой железной хватки. — Да, ты мне тоже очень нравишься, — с ясно читаемой насмешкой выдыхает Чонгук и, отпуская свои лапы, освобождает Юна. Мин быстро вскакивает и, хватая из шкафа писаки первые попавшиеся джинсы с футболкой, убегает прочь. Сказать, что у Юнги сейчас горит пукан — это ничего не сказать. Как он мог быть таким наивным придурком, чтобы решить, что Гук нормальный, вполне адекватный человек? Как он мог надеяться, что их романтичный поцелуй был чем-то значимым? Чонгук просто любит играть людьми, как игрушками, не обращая внимание на чужие чувства. Самое главное — это удовлетворить себя, а каково будет другому — пофиг. После этого Чонгукового поступка, Юнги в очередной раз подтвердил для себя, что Гук просто играет им, заставляя влюбиться в себя. В этот раз Юн не поддастся его влиянию и найдёт свои вещи самостоятельно, на зло этому довольному козлу. Джинсы этого длинноногого создания оказались Мину немного велики, поэтому он воспользовался шнурком в качестве ремня, туго завязывая его на талии, а футболка сидела более-менее нормально, но это не так важно. Важно то, что Юнги сегодня провёл генеральную уборку, только наоборот. Механик осмотрел каждый сантиметр дома братьев в поисках своих вещей, но, как вы понимаете, ничего не нашел. На тщательную проверку каждого сантиметра ушло почти три часа, так как Мин проверил не только половину Чонгука. Чимин помогал другу как мог, но его стопроцентного зрения оказалось маловато, чтобы решить эту задачу. В конце концов парни докопались до чердака. Его входная дверь была в половине Хосока и её верно охранял закрытый замок. В этот момент ничего не осталось, как идти к Чонгуку за ключом. — Где ключи от чердака?! — злобным голосом задаёт вопрос Юнги, преодолевая чёрный порог. — Пхх… Не скажу! — издевается Чон, высовывая язык. Мин сжимает кулаки, уже планируя куда будет бить этого индюка, когда слышит смелое: «Но вот за маленький чмок в губки, я сразу отдам тебе его!» Юн бы никогда не сделал этого, если бы на лице наглеца не появился знакомый волчий взгляд. Этот взгляд не насмехается, гордясь какой я остроумный, этот взгляд просит и надеется, предугадывая будущий отказ. Вот опять тело совсем не слушается. Мозг кричит «нет», а ноги сами шагают к Чонгуку, чтобы дать этому волку то, что он так хочет. Мин уверенно, с небольшим напором прикладывается губами к Чонгуковым, и побыв на поверхности чужих губ считанные секунды, отстраняется назад, тут же сообщая: «Тащи ключи!» Чонгук немного ошарашено, но послушно достаёт связку из тумбочки и, вручая её Юнги, садится обратно на кровать — размышлять над произошедшим. Юнги по-прежнему зол и сам не понимает, как и почему поддается на провокации этого волка. Стоит Гуку лишь взглянуть своими волчьими омутами на Юнги, как он сразу теряет какой-либо рассудок. Слава Вселенной, Гук не обманул Юнги: ключ, заработанный поцелуем, идеально вошёл в замок, позволяя механику открыть дверь. Чердак оказался складом из множества вещей и коробок. Света из небольшого окна хватало на всё помещение, но это не позволило Юнгу найти свои вещи. В силу этой причины, Мин организовал поисковую операцию, замешивая в неё Пака. На чердаке парни просидели до трёх дня, выискивая мешок с одеждой Мина. Парни ушли бы оттуда намного раньше, если бы не одна очень интересная находка… Сметая всё на своём пути, Ги даже и не заметил, как случайно зацепил ногой небольшую стоящую на полу коробку. Она опрокинулась и из неё выпали блокноты и листы. Заметив аварию, Чимин подошёл собрать содержимое коробки, ведь они рылись в горе из коробок только легонько заглядывая внутрь их. Чима присел на корточки, собирая разбросанные листы и внимательно глянув на один из листиков увидал красивый рисунок. Серыми штрихами простого карандаша был отображён портрет девушки. На следующем листе были изображены лёгкие наброски голых, изящных женских тел, а на другой стороне мужских. Чим зачарованно рассматривал листок за листком, удивляясь красоте и максимальному сходству пропорций персонажей на бумаге с реальными людьми. Глядя на эти рисунки, было понятно, что это не любительские скетчи, а профессиональные работы. — Чонгук что, ещё и рисует? — задумчиво бормочет Чимин, листая изрисованный блокнот. Отрываясь от занятия, Юнги подходит к медведю, и проскальзывая взглядом по чужим рисункам, очень сильно удивляется. — Да нет вроде… Под некоторыми рисунками было написано по паре слов знакомым идеальным почерком. — О нет, братан, это явно писал не Гук. Мне кажется, это рисунки Хосока, — делает вердикт Мин, читая ровные надписи. — Хоби.? — Чимин удивлённо глядит на друга. — Походу. Оставшееся время друзья просидели на чердаке, листая Хосоковые блокноты. Рисунки, имеющиеся в них, были достойными. Блокнот за блокнотом становилось понятно, что так рисовать может человек, который занимается изобразительным искусством на постоянной основе. И тут сразу в голове появляется вопрос: «Почему же Хоби никогда не говорил о своём увлечении?» У Чимы появляется очень сильное желание бежать писать Чону про его находку, но он не решается говорить об этом, так как проник на чердак без разрешения, а это не очень хорошо. Юнги удивился находке не меньше Чима, но решил оставить своё мнение при себе. Не его работа выяснять, почему Сок свой талант в землю зарыл. С этим пусть разбирается Чимин, а у Мина есть задача поважнее — вернуть себе свои вещи. Сахара возмущает и не даёт покоя больше не то, что Гук выкидывает такие вот трюки, а то, что желание пойти путём наименьшего сопротивления — то бишь дать Гуку то что он хочет, — с каждым часом в нем разгорается всё сильнее. Не то, что бы у Юнги нет терпения или настойчивости. Нет. Это как раз таки у нашего пломбира есть. Просто где-то там, в самых сокровенных уголках сознания Юнги, таится понимание, что ему понравилось целовать Чонгука. Ему понравилось и не потому, что подобного в его жизни давно не было, и не потому, что Чонгук классно целуется. А просто потому, что это Гук… Серьёзные отношения у Юнги были всего раз, но он по-настоящему любил свою вторую половинку, пытаясь побороть свою застенчивость, чтобы делать первые шаги. С ней Юнги встречался на протяжении первого курса университета. Тогда и возраст был такой романтичный и желание любить было максимальным. Вместе они были полтора года и всё было хорошо, пока Ги не узнал об измене. Вышло так, что он любил, а его не очень-то и сильно. После таких историй люди обычно закрываются в себе, не желая больше доверять, так произошло и с Юнги. Он стал относиться к девушкам, как к непостоянным подругам и больше не решался отдавать кому-то своё сердце. Да и желающих почти не было. Цеплять в баре легкодоступных дам и совокупляться с ними в эту же ночь намного проще, чем строить доверительные отношения с кем-то. А сейчас Мин словно ощущает себя снова восемнадцатилетним, романтичным подростком, который придает значение каждому слову и действию. Как ни крути, Мин хочет, чтобы все выходки Чонгука были не просто так, иначе он окажется просто полным идиотом, который повёлся на наигранную фальшь. — Просто отдай мне мои вещи и всё… — спокойно говорит Юн, врываясь в комнату мелкого в третий раз. — Не могу, — машет головой Гук, вновь вылупившись на горничного своими животными глазами. — Тогда быстрее целуй меня и избавь от этой дурацкой игры, — Юнги говорит это совершенно спокойно, изображая покерфейс на лице. А вот на личике Гукича моментально появляется улыбка и он, хватая Мина за руку, тащит последнего вниз. Брюнет вывел снежного хёна на веранду, любуясь Юнги на ярком зелёном фоне. — Это ещё зачем? — недовольно бурчит чёрноволосый, замечая на себе заинтересованный, чужой взгляд. — Для атмосферы. Так поцелуй будет ещё более волшебным, — отвечает Чон, медленно приближаясь. «Волшебным? Да что он несёт?!» — думает Мин Юнги, вглядываясь в покрытое румянцем лицо писателя. Чонгук бережно прикладывает руку к скуле Белоснежки, нежно проводя большим пальцем по щеке. Эти непонятные «ласки» смущают Юнги ещё больше того, что будет сейчас происходить. Наблюдая за романтичными действиями Чонгука, Сахар пытается понять, насколько младший серьёзен в своих действиях. Ну разве человек, который хочет просто поиграть, стал бы столь пронзительно заглядывать в душу, заставляя дрожать своими приятными поглаживаниями? Размышляя над этим, Мин опять не замечает, как Чонгук оказывается очень близко, соединяя их уста. Это прикосновение такое хрупкое, как никогда до этого. Чонгук целует очень чутко, губами исследуя поверхность губ Юнги. Последний закрывает глаза, стараясь так же медленно отвечать чужим губам бархатными прикосновениями. Опять возникает желание первым толкнуться языком в рот Чонгука, но Мин терпит, ожидая этого действия от волчонка. А волчонок оттягивает этот момент ещё на пол минуты, сладостно причмокивая сахарные губы своего холодного хёна, делая этот момент незабываемым и очень сладким. Мину удаётся дождаться момента, когда Гук толкает свой язык навстречу Миновому, и они вновь соединяются в приятной, мокрой игре. Рука Юнги сама собой поднимается вверх и ложится на волосы писателя. Мин открывает глаза, рассматривая закрытие веки Чонгука, совершенно не понимая, почему осознавая и головой и телом, что сей поцелуй происходит с парнем, желания отстраниться не возникает. Наоборот, Юнги нравится вкус Чонгукового языка и он определённо точно не хочет прекращать эту приятную игру. Чимин заходит на кухню Хосока и застывает на месте, когда издалека в окне удаётся разглядеть очень интересную картину. Пак делает вид, словно ему показалось и возвращается к холодильнику искать, чем бы пообедать. Не его это дело, вот и всё… Целуя Юнги, Гук старается быть максимально нежным и трепетным, потому что если этот поцелуй перейдёт в что-то горяче, Чон боится, что уже не остановится… Чувствуя, что всё это может зайти слишком далеко, Чонгук мягко отстраняется, заглядывая влюблёнными глазами в полуприкрытые веки Юнги. Прежде, чем что-то сказать, Юнги сглатывает и отворачивает глаза от влюбленного взгляда волка. Всякий раз, когда Чонгук смотрит на Юнги такими вот глазами, внутри механика сердце больно содрогается, покрывая спину мурашками. Хочется… Очень хочется ответно так же на него посмотреть, но пока в Юнги есть ещё хоть какие-то силы, он ни за что на свете не позволит себе сделать этого. Мин поворачивается обратно, надевая маску раздражённого хёна и выдаёт подобающим этому образу голосом: «Где вещи?» — В багажнике моей машины… — шепотом отвечает Чонгук, протягивая ключи Юнгу. Мин злобно хватает их и, на прощание подарив Чонгуку нервный взгляд, уходит в гараж забирать свои вещи. Гук облокачивается поясницей о перила веранды, и хватаясь за бушующие в груди сердце, поворачивается любоваться пейзажем. Юнги открывает багажник, забирает вещи и возвращается в свою комнату. Вещей у механика не так много и отнести их наверх выходит за два подхода. Самое странное и непонятное в этой ситуации для Юнги то, что он хоть и попытался при Гуке изобразить злость, в самом деле он её не почувствовал. Такое ощущение, будто что-то внутри сломалось, не позволяя Юну злиться на Чонгука. Он может злиться на себя, на мир, на этот день, но не на Чонгука. Поскольку сердце, наверное, в первый раз в жизни испытывает подобные чувства. — Ну держись, Гук, ты ещё поплатишься за своё поведение… — думает Юнги, пытаясь согнать румянец со своих бледных щёк. Где-то на первом этаже Чимину приходит новое сообщение. Хоби: Привет, Чима, у меня тут возникло желание полюбоваться твоими фотографиями, может дашь мне свой Инстаграм? Солнышко: Привет) Ну, если так хочешь, держи @parkk.jiminn95 Хоби: Спасибочки: 3 Можно я тебе вечером по видео связи инсты позвоню? Солнышко: Звони, только скажи точное время. Хоби: Ближе к девяти. Солнышко: Буду ждать… После этого сообщения у Чимина вылетел из головы поцелуй парней и все остальные вещи тоже. Он подорвался наверх выбирать образ для мини свидания. Похоже, что вместе с Гуком и Юнги, Чимин тоже поехал головой, потому что колени дрожали не шуточно, когда Чим примерял свои образы перед зеркалом. Собравшись за два часа до назначенного времени, Пак сел на кровать, включая «режим ожидания», а вместе с ним и телевизор. Все жители дома расселись по комнатам, напрочь забывая об ужине. Ну да, у них есть вещи важнее, чем заполнять желудок едой. К Чонгуку после поцелуя с Мином прилетела новая порция вдохновения, и он, как под гипнозом, сел стирать пальцы в кровь выводя на бумаге кривые буквы. Юнги опять закрылся в своей норе, лёжа на кровати и глядя в потолок. Мысли у него сейчас были лишь о том, что ему теперь делать. А Чимин словно Хатико без перерыва смотрел на телефон, выжидая момент появления на экране долгожданного звонка. Когда раздался звонок, Чимин подскочил на кровати до потолка, и нервно тыкая на телефон, поднял трубку. На экране появился улыбающийся Хосок с небольшим хаосом на голове и мешками под глазами. — Доброго времени суток! — как же давно Чим не слышал этого звонкого голоса. — Приветики! — Чимин растянулся в улыбке, пряча глаза за щеками. — Ну как ты?! — улыбка на лице Хосока вновь ослепляет Чимина, но он этому безмерно рад. — Я нормально. Правда, немного скучно, даже заняться не знаю чем. — Ох, завидую, а у меня тут дел невпроворот! — Я смотрю, тебя там совсем замучили! Такие синяки под глазами. — Та да. Не гоже мне с таким лицом на деловые встречи ходить, — смеётся Хоби. Чимин смотрит на экран своего телефона и не может налюбоваться жизнерадостным парнем напротив. Даже очень уставший и потрёпанный Хосок выглядит счастливым, а вместе с ним становится счастливым Чим, потому что наконец-то видит любимое улыбающиеся лицо.~На следующий день~
Чимин, после вчерашнего ночного чата с Хоби отсыпался, забывая и о пробежке, и о завтраке. Юнги же, вчера весь вечер думал, как ему поступить и ничего лучшего придумать не смог, как обиделся на Гука. Он решил, что так сможет проверить отношение писателя к себе, чтобы понять, стоит ли оставлять эту непонятную симпатию или попытаться от неё избавиться, если Чонгуку будет все равно. Юнги уже совершенно запутался в своих мыслях и чувствах, но желание обидеться на выходки Чонгука как никогда велико. Пусть он теперь возращает себе доверие Мина. Что-что, а обижаться Юнги умеет очень хорошо. Механик заказывает завтрак и, получив свой заказ, садится за Хобин кухонный стол. Чонгук заползает на неё спустя несколько минут и, сверкая своей уставшей моськой, садится напротив Юнги. — О, ты завтрак заказал, спасибо, — говорит Чонгук как ни в чем ее бывало и берётся за вилку, нападая на еду. В ответ на эти слова, Юнги всем своим видом даёт понять, что настроения поговорить у него не имеется. Он молча поедает свой заказ, сверля Гука недовольным взглядом. — Юнги, что-то случилось? — тянет Чонгук, отрываясь от еды. Но в ответ слышится лишь тишина. — Ей, чего ты молчишь? — Гук пугается не на шутку. Тогда Мин поднимается из-за стола, и хватая свою тарелку в руку, демонстративно шагает на выход из кухни. — Ты обиделся что-ли? Юнги!!! — Чонгук кричит в спину брюнета, но тот, не реагируя исчезает за дверьми, оставляя Чонгука гадать. Возможно, Юнги не хочется обижаться на Чонгука, но он просто не может оставить вчерашний поступок безнаказанным. Даже если Юну будет сложно строить из себя неприступную крепость, он всё равно будет это делать. Делать и надеяться, что Гук до последнего не сдастся. Не просто так же между ними происходит этот непонятный химический процесс. — Вот блин… — шипит Чонгук, тяжело выдыхая. Обидеть снежного хёна — это точно не то, что он хотел. Вчера ему показалось, что Юнги целует его не на отъебись, а вкладывая в поцелуй какие-то чувства. Может ему и показалось, но утренней забастовки он никак не ожидал. Теперь он просто обязан сделать всё, что угодно, чтобы Юнги его простил, потому что своей жизни без вредного сахара он уже просто не представляет…