— Я буду называть тебя Белоснежкой

— Доброе утро, солнышко, — слышит Чимин любимым ласковым голосом.       Сначала Паку кажется, что это продолжение сна, но когда он чувствует тёплую руку на своём лице, глаза открываются сами собой.       Перед глазами всплывает силуэт Хосока. С потрёпанной причёской и беспорядочно завитыми волосами, что лезут в красные глаза. Помятый пиджак только подчеркивает этот потрёпанный образ парня, но ситуацию спасает улыбка, что сияет на его лице. Улыбка, которая заставляет сердце Чимина биться в сто раз быстрее. — Хоби! — Пак вскакивает и со всей силы тянет Хосока на себя.       Не устояв на ногах, Чон падает сверху на Чимина, и тут же попадает в его горячие объятия — так настойчиво Хосока уже давно не обнимали. Чимин врывается носом в плечо брюнета и всем своим телом прижимается к Хоби, словно забирая всю его усталость себе. — Я тоже счастлив тебя видеть, — ласково произносит Хосок, проводя рукой по блондинистым прядям Пака. — Ты такой красивый… — звучит мягким шепотом. — Красивый! С ума сошел? Я заспанный и не накрашенный!!! — моментально возмущается Чимин и, отталкивая от себя Чона, хватает подушку, чтобы прикрыть лицо. — А ещё, ты как всегда милый, — нежно твердит Хосок, поднимаясь на задницу. — Боже, я так по тебе скучал.       Чимин продолжает прикрывать лицо подушкой, теперь скрывая румянец. От слов Хосока ему хочется визжать и прыгать до потолка, но он с трудом себя сдерживает, чтобы не выдать свою влюблённость сразу. — Эй, самый неотразимый парень на планете, — говорит Хосок уже из другой стороны комнаты, — разве ты не хочешь увидеть свой маленький сюрприз? — Чевось? — спрашивает Пак и наконец-то убирает подушку в сторону.       Стоило медведю показать лицо, как перед его глазами появился букет белых роз. — Здесь двадцать семь роз: ровно столько дней мы не виделись, — объясняет Хосок и вручает уже краснючему Чимину свой подарок.       Чимин сидит на кроватке в обнимку с этими прекрасными белоснежными цветами и понимает, что если Хосок продолжит так ему улыбаться, все тормоза сорвёт и Мин набросится на него, как зверь на добычу, вдавит в кровать и… — Тебе нравится? — Я счастлив… — с трудом выжимает Чимин и лыбится так, что ещё чуть-чуть и лицо разойдётся по швам. — Поедем лежать на травке? — продолжает радовать Хосок своим мягким голосом. — Но ты выглядишь таким уставшим… Я думаю, тебе стоит отдохнуть, — обеспокоенно тараторит Чимин. — Ночью отдохну, а сейчас хочу весь день провести с тобой, если ты, конечно, не против, — не очень уверенно говорит Чон, но Чимина это только умиляет. — Я весь твой, — выбрасывает в воздух Пак, набираясь смелости.       От этого ответа Хоби впадает в ступор, но отходя от него, лишь улыбается и извиняясь уходит в душ, оставляя Чимина таять от количества милоты в воздухе. ~*~*~*~*~ — Снежный хён, проснись… — бархатным шепотом будит Юнги Чонгук, сидя на теле хёна в позе наездника.       Юнг неохотно открывает глаза и улыбается, видя перед глазами такого красивого, слегка заспанного Чонгука. — Доброе утро, соня, — продолжает шептать Гук, после встаёт с Юнги, и протягивает ему чашку кофе и одну белую розу. — Ого, а где ты розу-то взял? — удивляется Юнги. — У Хосока стырил. В покоях Чимина сейчас цветник, — улыбкой отвечает Гук. — Хосок уже приехал?! — Юнги резко дёргается. — Ну да… — Блин! Ты чего меня не разбудил!!! — рычит Ги и, собирая свои вещи по мрачной комнате, одевается. — Просто ты так сладко спал, — изрекает Гук, наблюдая за любимым хёном. — Если не хочешь чтобы я потерял работу, никогда больше не позволяй мне просыпаться позже девяти!!! — Слушаюсь и повинуюсь, господин, — смеётся Гук, замечая, какой же Юнги всё-таки чудной.       Беловолосый чудак спускается на кухню и принимается за приготовление завтрака. Сегодня у Юнги слишком хорошее настроение, чтобы его заказывать, и он решает состряпать чего-нибудь самостоятельно.       Чонгук после быстрого душа спустился к Юнги на кухню Хосока в одних чёрных трусиках, чтобы, так сказать, помочь всему снежному хёну. Да, после вчерашней ночи Чонгук считает Юнги своим, и очень хочет выяснить, похожее ли мнение у этого копающегося перед плитой блондина.       Юнги видит голый силуэт Чонгука и почему-то не смущается, наоборот, ему доставляет видеть голенького Гука возле себя, и он думает, что был бы счастлив раздевать его каждый день. На шее этого потрясного шлюха красуются красновато-фиолетовые засосы разных размеров, напоминая своим наличием о вчерашней ночи. Да, ночка была что надо, Юнги вырубился после второго раза и заснул, позволяя Чонгуку оглядеть свою фигуру с ног до головы. Счастью Чонгука вчера не было предела. Он лежал, наслаждаясь Миновым сопением и глядел в потолок, мечтая о будущем со спящим принцем.       Сейчас Гук обнимает Юнги сзади, прижимаясь голой грудью к спине пломбира. Юнги чувствует что-то приятное внутри от прикосновений Чонгука и ему правда хочется, чтобы волк продолжал так его обнимать… — Юнги-хён, — сладко шепчет Чонгук на ухо. — Ммм? — Скажи… То, что было между нами вчера… — Чон немного растерян. — Это что-то значит для тебя?       Юнги улыбается, хоть Чонгук этого и не видит, и решается попробовать сделать кое-что романтичное. Не всегда же Гуку отвечать за романтику. — Садись есть, — грубо говорит Мин, словно намекая голосом, что не хочет говорить на эту тему.       Гук расстроенно выдыхает и, отлепляясь от тела Юнги, садится за стол.       Пока этот грустный волк не видит, Мин пишет на салфетке одну маленькую фразу: «Ты будешь моим парнем?», и заворачивая её так, чтобы сразу видно не было, кладёт рядом с тарелкой Чонгука. Гук печальным взглядом проходится по омлету Юнги, превращаясь в обиженного щенка, а шеф-повар садится напротив Чонгука, пристально наблюдая за его действиями.       Чонгук доедает свой завтрак и в конце трапезы ни разу не притрагивается к Миновой салфетке. Юнги смотрит на этого обиженного писаку злющими глазами и, буквально испепеляя его своими озёрами, беспрерывно твердит: «Может, вытрешься салфеткой?» — Зачем, я же могу облизать губы? — бурчит Чонгук. — Но салфеткой будет лучше, — настаивает на своём Юнги, повышая голос. — Отродясь салфетками не пользовался. И не собираюсь! — перечит Чонгук.       Пукан Юнги уже вскипает от упёртости этого барана, он открывает рот, выпуская пар, но на кухню заходит приторно сладкая парочка Чисоков, прерывая спор голубков. — Я смотрю, что за время моего отсутствия ничего не изменилось, — с лёгким смехом выдаёт Хосок. — Ох, братик, ты многого ещё не знаешь, — смеётся Чонгук, за что тут же получает удар по голове от Юнги. — Братик, как это мило… Давно ты так ко мне не обращался… — улыбается Хосок. — Так, давай без соплей. Лучше скажи, мы сегодня бухаем в честь твоего приезда али как? — Давайте только вечером, у меня есть парочка неотложных дел, — с намёком произносит Хосок и поворачивается к Чимину. — У нас с Гуком тоже, — влезает в разговор Юнг. — Ну значит вечером как раз соберемся и отпразднуем, — кивает Хоби и садится за стол завтракать.       Чонгук со спины подходит к Юну и шепотом спрашивает: «Что ещё за дела?» — Мы гулять идём, — отвечает Мин, воскрешая улыбку на лице писателя.       Гукич со скоростью света одевается, и хватая Юнги под руку, тащит на выход из дома. — Что-то я Чонгука совсем не узнаю, так гулять рвётся, а раньше его из дома невозможно было выпихать, — удивляется Сок. — Видимо, Юнги всё-таки выполнил свою работу. — Видимо… ~*~*~*~*~       По пути из двора парни меняются местами: Юнги тащит Чонгука за руку, ища самый безлюдный и прохладный переулок. Спустя минут пять Мин находит подходящее место и, впечатывая Гука в стену чужого забора, врезается в брюнета глазами. — Да что такое?! — искренне не понимает Гук, видя эту злую гримасу. — ТЫ УПРЯМЫЙ БАРАН! — кричит Мин. — Никогда я больше даже не попытаюсь сделать что-то романтичное, потому что ТЫ слепой!!! — не успокаивается Юнги, брызжа слюной. — Романтичное… Что? — Гуку уже страшно: что он успел сделать, или не сделать, за это короткое утро? — Хууууу… — Юнги выдыхает, меняя грубый голос на нежный. — Прости меня… — За что? — сердце Чонгука просится выпрыгнуть наружу от такого резкого поворота событий. — Прости, что всё это время я был с тобой так груб. Обижался, придумывал наказания, выпендривался… После вчерашнего я чётко понял одно, — Юнги вновь поднимает глаза с асфальта, — ты нужен мне…       Из-за Миновых слов лицо Чонгука разрывает счастливая улыбка и он сразу отвечает, задыхаясь от счастья: «Ты тоже нужен мне».       Юнги показывает клыки и тянется к Чонгуку, но, останавливаясь в считанных миллиметрах от его губ, поворачивает к уху волчонка, чтобы страстно ему нашептать: «Ты будешь моим парнем?»       Вот этого вопроса Гук уже не выдерживает и моментально хватает Юнги, чтобы поцеловать, а после недолгого поцелуя задаёт аналогичный вопрос: «Ты будешь моим парнем?» — Буду, — выдыхает Юнги в Чонгуковы губы. — Ну тогда ты попал! — скалится Гук. — Дурачок… — качает головой Мин. — Попал в мои голубые сети… — заканчивает мысль Чонгук, присасываясь к вкусным губам своего парня.       Остановите время и пусть это мгновение длится вечность… Чонгук настолько счастлив, что его счастьем можно поделится ещё с тысячью человек. С сегодняшнего дня снежный Хён его парень и лучше этого подарка просто не придумаешь. ~*~*~*~*~       Хосок выходит из белоснежной машины и бежит догонять, уже расположившегося на зелёной траве, Чимина. Этот непревзойдённый блондин кажется Хосоку самым прекрасным цветком на этом одуванчиковом поле. Такой светлый и нежный, он играет с лучами летнего солнца, позволяя им освещать его лепестки. Но с этим цветком нельзя быть чересчур аккуратным и бережливым. Его нужно беречь, но не забывать о том, что цветок этот — парень. Сильный, самостоятельный и уверенный, такой интересный, что невольно с ним чувствуешь себя влюблённым подростком. Боишься переборщить или сказать чего-то не то, коленки дрожат, глаза ослеплены его красотой, а сердце бушует и тянется магнитом. Хочется прижаться, нырнуть пальцами в волосы и никогда не отпускать… Вот такой он — Пак Чимин.       Хоби садится рядом с медведем под то самое дерево, на котором красивые ветки. Ох, его Чон ещё не скоро забудет. — Я так скучал по этому месту, — первым нарушает тишину Хосок, поворачиваясь к завороженному Чиме, чтобы полюбоваться его прекрасным лицом вблизи. — А я по человеку, который сидел здесь рядом со мной… — надрывным шепотом выдыхает Чимин прямо в губы Хосока, сокращая расстояние между ними до миллиметров. — Чимин, я… — пытается выдавить Хосок, но пухлые губы блондина не дают договорить, прикасаясь сладким движением к Хосоковым устам.       Чон теряется от таких уверенных действий Чимина. Пак очень редко проявлял инициативу, а сейчас первым целует, так рвано дыша. Пару секунд и Чимин отрывается, не отстраняясь назад, чтобы заглянуть в глаза цвета молочного шоколада и прочитать там реакцию. — Чимин, я должен сказать, ты… — хочет договорить Чон, но у него не выходит это сделать. — Помолчи… — просит медведь, и заваливая старшего спиной на траву, нависает сверху, чтобы удобнее было исследовать поверхность чужих губ своими.       Чувствуя мягкую траву под спиной, Хосок закрывает глаза и, осмелев, кладёт руку на шелковистые пряди Чимина, уверенно толкаясь языком в его рот, а Пак с радостью принимает, и начинает с ним играть своим горячим, как только что сваренный кофе, бархатным языком.       Чим дарит Хосоку поцелуй, пропитанный нежностью, трепетом и теплом. Скользкий язык шалит, забирая весь воздух, дразнит, проходясь по губам, облизывает их и возвращается обратно, сплетаясь с Хосоком, который уже забывает, как дышать.       Уверенный и решительный Чимин нравится Хоби больше, чем фарфоровая куколка, этот Чимин не на шутку заводит, целуя так чутко и игриво, от чего Чон чувствует повышение сахара в крови. Горячее дыхание обжигает лицо Хосока и он уже совершенно теряется в пространстве, полностью отдаваясь этому кремовому поцелую. ~*~*~*~*~ — Пхаха! Прости, хён, я правда не вдуплил к чему было твоё навязчивое: «Возьми салфетку»! — Мг… — мычит Юн. — Я тебе говорю, после этого даже не жди от меня романтики!!! — вопит Юнги, улетая на пару шагов вперёд. — Ну зайчик, прости, я же не экстрасенс! — оправдывается Чонгук, не прекращая смеяться. — Зайчик? Ну нет… Уж лучше Белоснежка, и то как-то приятнее… — высказывается Юнги, останавливаясь. — Хорошо, Снежка моя, только не злись, — тянет Чонгук, нападая на пломбира с объятиями. — Да не злюсь я… Шучу так. — Тем более, мне от тебя романтика не нужна, — сексуально произносит Гук, жмакая Юна за задницу. — А вот то, что следует после неё, очень даже… Я забыл тебе сказать, что с белыми волосами ты кажешься ещё сексуальнее, — уже практически стонет Чон, обходя руками тело механика. — А я смотрю, ты у нас недотраханный? — пытается съязвить Мин, избавляясь от чужих ручонок. — Очень… — простанывает Чонгук на ухо Мину, хватаясь рукой за член в штанах. — Ээаэаааа! Дурак, прекрати!!! Мы на улице вообще-то! — возникает Юнги, отскакивая в сторону. — Ладно… Идём, куда ты там хотел… — Идём, только, — Мин опять останавливается, — дай мне руку.       Чонгук смотрит на белую кисть блондина как на что-то запретное, и только спустя пару секунд неуверенно касается её, тут же сжимая пальцы в замок.       Мин улыбается и тянет за руку, сжимая ладонь ещё сильнее.       Какой всё же Юнги снежный хён. Даже тонкие пальцы обжигают своим холодом, но Чонгук любит боль, любит холод и очень сильно любит Юнги. Так любит, что будь он целиком и полностью изо льда, Чонгук бы всё равно обнимал его, замерзая от холода, но согреваясь от любви.       Ходить с Юном за руку, конечно, не сравнится с его мокрым сексом, но тоже очень приятно. Каждый проходящий мимо человек будет видеть, что этот умопомрачительный блондин уже занят. ~*~*~*~*~       Чимин откидывается на траву спустя пятнадцать минут ласк губами, и жадно хватая воздух ртом, лежит, глядя на голубое небо. Сок приходит в себя, и открывая глаза, поворачивает голову к Чимину, чтобы послушать, что он ему скажет, хотя обычно после таких поцелуев всё понятно без слов. — Знаешь, Хоби, — выбрасывает в воздух Чимин, пополнив запасы кислорода, — за то время, когда тебя не было я всё осознал. Я осознал, что скучаю по тебе, — голос Чимы немного дрожит. — Я скучаю, потому что твоё присутствие делает меня счастливее, — договаривает Пак и поворачивает голову к приятно ошарашенному Чону.       Хосок глядит на это светловолосое чудо влюблёнными полуприкрытыми глазами, беспрерывно дыша, а губы сами задают сей серьёзный вопрос: «Ты будешь моим парнем?»       Пак улыбается, прячет глаза за щеками, облизывает губы, сглатывает, и только после отвечает: «А разве я могу от этого отказаться?» — У тебя всегда есть выбор… — на свой страх и риск поясняет Хоби, напряжённо закусывая губу. — Предложил бы ты мне это на неделю раньше, я бы сказал, что подумаю, а сейчас с уверенностью скажу, что ты мне нравишься, — Чимин глядит так ласково, что хочется взлететь. — Очень нравишься. — заканчивает Пак и вновь притягивает к себе Чона. Хосок понимает намёк, не дурак, и перекатываясь к механику, вовлекает того в поцелуй, в котором теперь главный он. — Ты знаешь, что ты особенный? — говорит Чимин в губы Хосока, на секунду прерывая поцелуй. — Правда? — Мг. Ты первый парень в моей жизни, — влюблённым голосом шепчет Чим, улыбаясь ярче солнца, и нежно глядит в любимые глаза. — Если это так, то я вдвойне счастлив, — шепотом отвечает Чон, и заново притягивает медведя к себе. Теперь-то он только его…

***

      Чонгук с Юнги проболтались весь день на улице, изучая элитный райончик и всевозможные общественные заведения, ну, вернее, Юнги изучал, а Чонгук показывал. Сегодняшний день подтвердил Юнги то, что вчерашнее решение было верным. Намного проще принять то, что чувствуешь, чем пытаться забыть или переделать. Тем более, если эти отношения делают тебя счастливее.       Придя домой под вечер, но с полным букетом алкоголя, голубки начали нарезать закусон и ждать парочку из Чимина и Хосока. Что-то они долго нежатся на травке уже и солнце зашло. — Хосоку скажем? — спрашивает Чонгук у своего парня. — Может, подождём немного? — возражает Юнги. — Что? Это почему? — пугается Чонгук. — Ты стесняешься меня?! — Да нет же!       Юнги закатывает глаза, и делая голос страстным, выдаёт: «Просто меня заводят прятки и секреты». — Ааааа… — Гук расслабляется. — Тогда, моя любимая Белоснежка, ни единая душа не должна знать о наших с вами отношениях. — Сохраним это в тайне, — улыбается Юнги, сверкая клыками. — Что вы тут в тайне собрались сохранять? — слышится чрезмерно радостным голосом босса, а после виднеется и он сам. — Ничего, это будет твой сюрприз! — морозит Чонгук первое, что на ум приходит, криво улыбаясь. — Что, вы тут без нас ещё не накидались? — появляется счастливый до тошноты Чимин. — Да мы вас ждали, но я понимаю, что зря. Вы и так какие-то весёлые, — подмечает Гук. — Ничего не зря! Наливайте! — командует Хоби, сверкая румянцем на щеках. Когда он счастлив, его щёки показывают это в первую очередь.       Юнги смотрит на Чимина, разглядывая его счастливое лицо и понимает, что всё это лишь благодаря Чон Хосоку. Весь месяц Пак ходил с повисшим носом, а сейчас на его розовом лице цветёт улыбка, посвященная лишь одному черноволосому солнечному парню. Для Юнги в радость наблюдать за таким другом, и он с благодарностью передаст этого игривого медведя в заботливые руки Хоби.       Медведь глядит на сияющего Чонгука, возле которого стоит Юнги, и подмечает, как же всё-таки сильно этот ненавидящий людей писатель изменился. Рядом с Юнги он похож на ребёнка, беззаботного и весёлого. Его лицо тянет улыбка, а глаза блестят, беспрерывно глядят на Юнги и почти буквально выбрасывают в воздух розовые сердечки, адресованные снежному хёну. Этот Чонгук, похоже, совсем потерял голову от любви, кажется, что стук его пылающего сердца слышат все вокруг.       Волк наблюдает за своим братиком, замечая, что свет от его улыбки стал вдвое сильнее. Хосок смотрит на Чимина так нежно, словно, посмотри он на него по-другому, фарфоровая куколка рассыпется. Чон просто какое-то ходячее влюблённое солнышко. Порхает, заряжая всех своей невероятно позитивной энергетикой, и просто одним только видом кричит, как сильно влюблён.       Хосок моментами поглядывает на Юнги, и просто не может его узнать. Раньше надутый, ворчливый снежный парень, теперь похож на разговорчивого, веселого хёна. От этого Юнги идёт не холод, а тепло. Он согревает и окрыляет одним нежным взглядом, а белые клыки его улыбки видны, кажется, всем обитателям планеты. Ну нельзя так улыбаться.       Напилась наша четвёрка за этот летний вечер так, что отрубилась прямо на кухне Хосока, и на следующий день пришла в себя только к обеду, не сразу понимая, какая у неё геолокация и почему. 28 июля       Четвёрка просыпается днём. Погуляли они вчера на славу. Да, отношения между этими четверыми совершенно вышли за рамки рабочих, хотя, о чём это я? Они никогда не были таковыми.       Очухавшись ближе к трём, четвёрка решила продолжить праздновать. И всем советом утвердили идею поехать на пляж. Хосок, откланявшись, убегает на работу завести отчёт в офис, но обещает, что вернётся ближе к вечеру, чтобы отведать шашлычков.       Чимин, Юн и Чонгук прутся в магазин за продуктами, а после едут на море: обустраиваться и жарить шашлычки. — Вот эта часть берега мне очень нравится, — говорит Гук и косится на Юнги. Да, Мин прекрасно помнит этот каменный берег. — Мне тоже, — сладко выдыхает блондин, растягиваясь в нежной улыбке. — Так, ребята… — встревает Чимин, — я могу поинтересоваться кое-чем достаточно личным? — Валяй, — говорит Чонгук. — Вы вместе? — очень прямолинейно, в стиле Чимина. — Да, — уверенно выпалил Юнги, ошарашивая и Чимина и Чонгука.       Быстро отойдя от ступора, Чимин радостно мурчит: «Ну и замечательно, давайте уже готовить шашлычки, я так голоден!» — Да, не долго этот секрет был секретом, — немного расстроено пыхтит Гук, одновременно улыбаясь. — Что же сделаешь. От этого медведя ничего не утаишь. — Он забавный.       Хосок приехал к ребятам, когда солнце уже заходит за горизонт, наполняя розовыми красками всё вокруг. Юнги уже давно приготовил вкусняшку и даже успел поставить жариться вторую партию шашлычков, а Чимин с Чонгуком успели искупаться и помелькать своими прекрасными голыми торсами перед глазами здешних отдыхающих. — Ребятки, а это я.а… — Хоби немного переклинило от вида голого Чимина. Он даже немного покраснел и суетливо отвёл глаза в сторону. — Ну наконец-то, — голосит Гук, — а мы боялись, что на тебя шашлычков не хватит. — Меня просто задержали. — Падай скорее ко мне. Попробуешь шедевр Мина, — говорит Пак.       Хосок послушно паркуется задом рядом с Чиминовым, с трудом сдерживая себя, чтобы при всех не обнять этого сексуального Кена. — Вот, держи, — Юн протягивает Хосоку угощение. — Благодарю. — Братик, ты же знаешь, как готовить шашлычки на мангале, можешь проследить за второй партией? А мы с Юнги пока искупнёмся. — Конечно.       После этих слов Чонгук хватает свою Белоснежку и тянет за руку к воде. Юнги быстро скидывает с себя ненужную футболку и направляется вслед за Гуком. — Ты меня хотел раздеть или искупать? — сексуально спрашивает Юнги, делая первый шаг в прохладную воду. — И то и другое, — хитрым голоском выдыхает чёрноволосый, — мокрый, голенький Юнги — это самая великолепная картина.       Юнги тихо смеётся. Другого ответа от этого парня он и не ожидал… ~*~*~*~*~ — Чимин, может, ты всё же оденешься, — заключающим в себе смущение тоном мычит Сок.       Чимина забавляет этот тон и розовые глаза напротив. — Тебе не нравится? — голос блондина звучит самоуверенно. — Нравится, я бы даже сказал, безумно нравится, но… — Чон отводит глаза. — Но.? — давит Пак, ему как-то очень не по себе от такого ответа. — Но для таких вещей рановато, не находишь? — голос становится грубее. — А ты у нас консервативных взглядов? — Пак смеется, потому что не верит этому солнцу. — Может, ещё скажешь, секс только после свадьбы?       Хоби от таких резких слов Чимина вновь теряет уверенность в голосе: «Не после свадьбы, но не сегодня». — Сегодня я хочу насладиться нашим первым совместным рассветом, — Хосок подвигается ближе и укладывает Чимушку себе на колени. — Проболтаем всю ночь. Что может быть лучше? — Я усну, вот увидишь, — мурчит Чимин, потому что Чон слишком приятно перебирает волосы длинными пальцами. — Если уснешь, я отвезу тебя домой, — успокаивает Хоби. — Но всё же, оденься. Холодно. ~*~*~*~*~       Плавать с Чонгуком в море сравнимо с прелюдией перед сексом. Этот озабоченный волчара нападает на бледное тело блондина при любой удобной возможности, чтобы помацать своими ручонками. — Ну в самом деле, Чонгук, хватит уже! На нас Хосок с Чимой смотрят! — возмущается Юнги, пытаясь оттолкнуть от себя волка. — Они слишком заняты друг другом, — Чонгук находит оправдание, чтобы подобраться ближе. — Всё равно успокойся.       Шаловливая ручонка Гука лезет к особенному месту, чтобы сжать посильнее, похотливо заглянуть в глаза и простонать: «Не могу успокоиться, только вспомню, как ты меня вчера отходил этой палкой, так тело ещё хочет». — Плохо, видимо, отходил, раз тебе мало было, — изображая строгий голос, изрекает Юнги. — Мне понравилось, я хочу ещё, господин, — сладким шепотом вещает Чонгук прямо в ухо механику, параллельно жамкая его член.       И почему, когда Чонгук говорит таким голосом, у Юна к херам сносит башню? — Так поехали.       Это последнее, что успел сказать Юнги перед тем, как понял, что оказался возле машины уже одетый в сухие вещи.       Чонгука словно оса похоти сегодня ужалила. Просто не остановить. — Сядь, пожалуйста, за руль, — просит Чонгук, запрыгивая на пассажирское сидение возле водителя. — Окей, — если бы Юн знал, что его ждёт дальше, не соглашался бы.       Мин заводит чернуху и трогается, после чего ощущает очень интересные действия Чонгука. — Гук, ты чё удумал? Я же за рулём! — практически кричит Мин, когда чувствует на своём стоящем члене язык Чона. — Надо же тебя помучить немножко. — Ах тыж… — пытается злиться Юнги, но это у него не выходит, Гук берёт глубоко.       Это первый минет от Чонгука, и он происходит в такой безбашенной обстановке, что хочется разбиться, но трясущимися руками Мин продолжает управлять машиной, вытанцовывая брейкданс внутри от действий Гука. — Если мы умрём, это будет твоя вина, — вместе со сдавленными стонами выбрасывает в воздух Юнги, облизывая губы. — Зато ты умрёшь удовлетворённым, — смеётся Чонгук, делая минет ещё горячей.       Но Юнги не смешно, просто он не понимает: едет он или летит. ~*~*~*~*~ — Ну парочка подорвалась. Как с цепи сорвались, — комментирует Хосок. — Если учесть, сколько Юнги ломался, не удивительно. Надеюсь, ты столько не будешь, — последнее Пак подчеркивает. — Хе-хе, ну если ты будешь пассивом, то я готов хоть завтра, — с надеждой в голосе твердит Сок. — Чего? — Чимин явно не ожидал такого поворота. — Ничего, что я недавно натуралом был и никогда не творил такую фигню? — Пак заметно разозлился. — Ну, я, знаешь ли, тоже не гей, твоими словами тоже не творил такой фигни. — Хосок улыбается, наблюдая за тем, как альфа-уверенность Чимы переросла в страх. — Не гей… А кто же тогда? — Я би. Прекрасные, нежные девушки, соблазнительные юноши, как от всего этого можно отказаться? — Это мне тебя ко всем подряд ревновать?! — Тебе не стоит меня ревновать, я весь твой. Ну, кроме моей задницы естественно, — Хосок злорадно улыбается и тянется за поцелуем. — Ну ты хитропопая зараза… — обиженно мычит Чимин, соединяясь губами с чужими. ~*~*~*~*~       Юнги паркуется возле ворот дома и заставляет Чонгука пойти открыть ему ворота, чтобы завести чернуху в гараж, но у писателя, похоже, мозг уже совсем отключён и им управляет только одно желание… — Бросим её здесь, после завезу, — пыхтит Гук, отрываясь от Минового члена. Он выходит из чернухи, рукой маня механика за собой.       Юнги натягивает штаны на свой стояк и, закрывая машину, бежит вслед за Чонгуком. — Да, Чонгук, тебя действительно надо лечить, ты слишком озабочен, — делает вердикт Юнги, закрывая за собой ворота. — Возможно, а возможно меня просто давно никто не жарил, — вполне серьёзным голоском выдал Гук. — Бедняжка, — издевательски тянет Юнги. — А что же ты себе никого не нашел? — А я тебя хотел, — нагловато довольной улыбкой ответил Чонгук, и сильным толчком заставил Юнги приземлиться на кресло, что стоит на веранде. — Здесь? — спрашивает Юнги, чувствуя, как Чонгук садится сверху. — Вообще, я ещё в машине хотел, но там ты бы точно не согласился, — последнее, что слышит Юнги, прежде чем чужие губы накрывают его уста.       Чонгук целует совсем недолго, сразу избавляя от ненужной футболки. Минова белоснежная грудь — оружие, от которого Чонгук не против умереть, потому что выглядит она так ахуетительно сексуально, что хочется обкончаться и в прямом смысле помереть.       Юнги помогает Чонгуку избавиться от его футболки и, обнимая сильное тело за талию, оставляет поцелуи в районе груди. Этот соблазняющий Юна сосок так и просится в холодный ротик, и Юнги страстно берёт его, нежно посасывая. Чонгук кряхтит, хватает воздух ртом, на секундочку вскакивает чтобы снять с себя штаны вместе с трусами, а Юнги этим временем достаёт свой камень, немного приспуская джинсы. Обнажённый Чонгук на фоне ночного неба кажется таким прекрасным, что Юнги уже сам очень хочет насадить это идеальное тело поглубже, чтобы услышать стон. Стянув с себя все вещи, Чонгук быстренько увлажнил член блондина, и вернулся в изначальную позу, медленно насаживаясь на Юнги. — Блять, Чонгук, скажи мне, какого лешего в тебе так много места? — кажется, злится Юнги, искренне не понимая, но кайфуя при этом. — Ну, знаешь, — Чонгук делает первый толчок, чем заставляет Юнги мимо воли вздрогнуть, — у меня в семнадцать лет был парень, — Гук насаживается до самого конца и начинает двигать бедрами вперёд-назад, доставляя кайф мягкими, плавными движениями, — мы очень много ебались. Буквально каждый день. — Достаточно, — рычит Мин. Да, он ревнует и не хочет знать этих грязных подробностей.       Чонгук улыбается, замечая ревность в глазах своего хёна, это правда приятно. Гук тянется за поцелуем, продолжая плавно двигаться на Юнги волной, задевая самое приятное с разных сторон. — Ты, получается, гей? — почему-то расстроено выдыхает Юнги, когда Чонгук прекращает целовать губы, перемещаясь на белую шею. — Не совсем, — Чонгуку не очень хочется сейчас говорить, но если Юнги так это важно, он объяснит. — Я пансексуал. — Кто? — почему-то Гук был уверен, что Юн не знает таких терминов. — Пансексуалу не важен пол любимого человека, если он любит, он любит за душу, а кого: парня или девушку, это для него не имеет значения. — То есть, ты би? — отрезает Юнги, за что Чонгуку хочется ему навалять и он останавливается, чтобы объяснить. — Какой же ты глупый, хён… Би сексуально привлекают и парни и девушки, а пану это не так важно, главное — душа. — Что-то по тебе незаметно, что секс для тебя не имеет значения, — смеётся Юнги, толкаясь в Чонгука. — Конечно, потому что я устал ночами дрочить на тебя, — рычит Чонгук, начиная прыгать на Юнги с немалым темпом.       Юнги улыбается. Этот Чонгук такой же прямолинейный, Чимин номер два, ей-богу.       Чонгук начинает стонать, когда губы Юнги возвращаются к его украшенному серёжкой соску. Этот вкусный шарик не даёт покоя Мину даже во снах, поэтому наяву он им наиграется, как следует. Чонгук протяжней стонет, потому что Мин сосёт, кусает и оттягивает его сосок, награждая совершенно разными ощущениями.       Юнги толкается ещё сильнее, откидывая голову на спинку кресла, пытаясь сдержать своё тихое «ах». Чонгук кривится, скулит и без конца облизывается, закусывая губу, похоже, ему очень нравится быть снизу, хотя, в этом случае, сверху… Просто нравится чувствовать плоть Юнги в себе, смотреть в красное лицо напротив и стонать протяжно и громко, чтобы все услышали, как Чонгуку сейчас хорошо.       Мин Юнги сжимает талию руками, оставляя красные пятна, толкается внутрь, издавая громкие хлопки и тихо шипит, разглядывая довольное лицо волка. Кайфует одним словом.       Член Чонгука шлёпает о живот, словно прося Юна придержать. Юнги убирает одну руку с талии и, зажимая член, начинает ей двигать, доводя Чонгука ещё сильнее. Может, из-за довольно возбуждающей обстановки или просто так, но сегодня Чонгук стонет намного громче и мягче, заводя этими самыми стонами настолько, что Юнги уже очень хочет поменять эту дурацкую позу, чтобы поработать бёдрами как следует.       Одним резким, но достаточно уверенным движением, Юнги поднимается вместе с Чонгуком, чем очень удивляет последнего, чтобы положить спиной на стол. Как хорошо, что стол деревянный, Чонгука выдержит. Гук раздвигает шире ноги, чувствуя, как Юнги входит в него в полную силу. О да, он начинает стонать ещё громче, берёт такие тона, словно профессиональная шлюха, он очень хочет добить Юнги. Ги, кажется, уже понял, что Чонгук немножко мазохист, поэтому решается пройтись рукой по накачанной ляжке, оставляя там розовый след. — Ах… — Гук улыбается, — Юнги-хён.х.…, можешь ударить сильнее…       Чёртов извращенец, но Мин не против, почему бы и нет? Руки Юна проходятся по идеальным ляжкам Чонгука и по ахуенной заднице. От этой приятной боли Гук сильнее изгибается в спине, громче стонет и уже почти кончает от этого альфа Юнги.       Мин вновь хватает чужое возбуждение, выходит и заходит в самую глубь, целует тело, кусает сосок, рычит и кончает на живот с выпирающими рёбрами, доводя Чонгука свои шипящим стоном. Как же всё-таки Чон тащится от этого белого, как луна и холодного, как лёд парня. ~*~*~*~*~ — Хоби, смотри, мне же не показалось! Это была падающая звезда? — Похоже, что да, давай загадывай желание, — Чон прижимает тело медведя к себе, вдыхая Паков запах. — Ммм… — Чимин думает пару секунд. — Загадал. — И что же ты загадал? — Чтобы твоя улыбка всегда была такой яркой, — сахарным голосом произносит Мин, поворачиваясь к обнимающему его сзади Соку. — Обещаю тебе, она будет таковой, — Хоби поворачивает к себе подбородок Чимина и целует, глубоко, но очень-очень нежно. Нежно, как этот долгожданный день, волшебный и незабываемый. Иногда сказки случаются и наяву. — Как же давно я хотел тебя поцеловать, — Чон облизывает губы, заглядывая в кофейный океан Чимовых глаз. — А я тебя… — судорожно выдыхает медведь, притягивая к себе Чонову голову. Ну не хочет он ни на секунду его отпускать. Пусть губы опухнут или будут ныть, голова заболит, а воздуха будет крайне мало, но Чимин не прекратит целовать своё ярко улыбающиеся счастье, потому что он очень скучал. ~*~*~*~*~       Мин даёт себе буквально минуту, чтобы перевести дух после первого белого фонтана, а Чонгуку чтобы перевернуться на живот. — Ты же не думаешь, что я так сразу закончу, — рычит Юнги и проходится по покрасневшей задницей белыми руками. — Ах… Я завтра же закажу кровать с перилами, чтобы позволить тебе насладиться властью по полной, — ахом вещает Чонгук, прислоняясь голой грудью к прохладному столу. — Давай, тогда-то ты будешь умолять меня остановиться, — рыком оповещает Юнги, проникая в чужую задницу резким движением. — Аххха, — от такого грубого проникновения с уст Чонгука сорвался очередной блядским звук. — Ни-ко-гда, — по слогам выдохнул Чон, принимаясь двигаться навстречу мега жёстким толчкам.