***
Мне кажется, даже если бы сейчас в зал ворвался Седрик в своем змеином обличье и начал задорно отбивать чечетку, защитники Элион удивились бы этому не так сильно, как моим словам. Рыжеволосая женщина покрепче прижала к себе ребенка и нахмурила брови; мужчина фыркнул и уже собирался что-то сказать, но его остановила пухленькая незнакомка, которая и обнаружила меня, открыв дверь. Судя по всему, именно она была у них за главную, поэтому я решила сосредоточить свое внимание конкретно на ней. — Почему именно тебя? — негромко спросила она. Меня немало удивило, как именно она сформулировала вопрос. Не «с чего бы вдруг» или «зачем», а вот так. Именно меня. Как будто здесь было целое собеседование на еще одного спутника в их перемещении на Землю, и предполагалось, что я должна выставить себя лучшим кандидатом. И раз уж так, мне точно не следовало говорить что-то в духе того, что это мне было предсказано полоумной старухой на площади, а я, к тому же, совершенно не хочу в конце всей этой эпической борьбы бобра с ослом* оказаться за решеткой в качестве прихвостня главного злодея. Нет уж, лучше с принцессой. А там, авось, сами разберутся, а я смогу остаться жить на Земле… Только сердце сжалось от того, что при таком раскладе я, скорее всего, больше никогда не увижу Фэй и Раво. Они, впрочем, первыми бы назвали меня идиоткой, если бы я упустила такую возможность. — Я… Я немножко знаю о Земле. Мне рассказывала старейшина. И я… — сначала я собиралась сказать, что желаю послужить королевству и прочую пафосную чушь, но такие слова от ребенка звучали бы, мягко говоря, странно и неправдоподобно. — И я хочу отсюда уйти. Семьи у меня нет, а на Земле, мне говорили, все спокойно и мирно, — я уже не могла остановиться, — я могу пригодиться, могу присматривать за принцессой, мы все же похожи на ровесниц, могу убирать, готовить и дела… Мой безудержный поток информации прервала, вскинув руку в международном (а то и межмировом) жесте «стоп», та же дама, что задала мне вопрос, и хмыкнула, окидывая меня оценивающим взглядом. Я оборвала себя на полуслове, захлопнула рот и нервно сцепила руки за спиной, едва сдерживаясь, чтобы не начать от переживаний топтаться на месте. Молчание длилось несколько секунд, после чего взрослые обменялись многозначительными взглядами, и рыжеволосая женщина неуверенно дернула плечом. — Нам, конечно, не помешала бы девочка-ровесница… — произнесла она, разглядывая меня в упор. — Но не брать же первую встречную. Мы все-таки не знаем, что у тебя на уме на самом деле, — вполне резонно добавила она. Я прикусила губу. Конечно, было бы удивительно, если бы они взяли и доверились мне, но… Черт, конечно, я этого хотела. Только вот не знала, как доказать, что не желаю причинить зла ни им, ни принцессе, ни, честно говоря, кому-либо вообще. — А ты видишь здесь толпу желающих? — поинтересовалась светловолосая дама, забирая крепко спящую Элион у своей спутницы, и чуть прищурилась. — Ладно, Миранда из паучков, мы дадим тебе шанс. Ты умеешь превращаться? А драться? — я дважды кивнула. — Хорошо. Нам нужно добраться до точки перемещения в городе**. Вы с Мириадель, — она указала на женщину с ребенком, — будете прикрывать нас. — Если успеем в портал, то пойдем с ними. Если нет… — Мириадель грустно приподняла уголки губ. — Безопасность принцессы для нас в приоритете. Согласна на такой вариант? Пускай это и не было гарантией того, что я попаду на Землю, это был шанс. Еще полчаса назад я об этом и не мечтала… И, если быть объективными, не слишком-то у меня большой процент выжить, если я откажусь. Вот, предположим, сейчас я говорю нет и остаюсь сидеть тут — меня либо прибьют мятежники, либо стражники, которые сочтут, что это я причастна к пропаже принцессы. Или я выйду из комнаты и пойду бродить по замковым коридорам — тоже прибьют. К Филиппу не вернуться, дверь заперта. Спрятаться? Тут такой же шанс, как и с порталом. Выбор очевиден. — Согласна, — ответила я. Главную звали Галгейта, а мужчину — Алборн. На ходу меня кратко просветили, что они были собранным специально королевой Вейрой отрядом, которому было поручено доставить принцессу на Землю в случае смерти правящей семьи — вроде как ради безопасности. У них была особенная карта и амулет под названием Печать Фобоса, открывающий проходы между мирами. Все вопросы мне сказали оставить на потом, так что я засунула свою любопытство подальше, приберегая его для лучших времен. А вопросов было много. Мы отправились в путь. Галгейта вела нас по коридорам, то и дело открывая какие-то потайные двери и узкие проходы, и вскоре мы вышли из дворца через большую кухню. Кроваво-алое небо было, как оказалось, не худшим из зол — воздух был тяжелым, горьким и отдавал железистым привкусом, если вдохнуть ртом, а весь Меридиан полыхал. Я успела скользнуть взглядом по главным воротам дворца и куче тел перед ними: все дети, вместе с которыми меня привезли к замку, были мертвы. В горле образовался тугой комок, и я взмолилась духам, чтобы Фэй и Раво среди трупов не было. Нас всех передернуло — зрелище было действительно ужасающим. И все же на скорбь не было времени. Мы пробирались в сторону городских улиц. Чтобы не привлекать лишнего внимания крупного размера пауком, я была в человеческом облике, но как только вдали показались мятежники, превратилась. Действовали мы с Мириадель на удивление слаженно — я обездвиживала врагов, она их убивала, я сдерживала тошноту и напоминала себе, что эти уроды смерти заслуживали за все, что они сделали. И все же… Кто я, черт побери, такая, чтобы это решать? Будь моя воля, я бы просто сбежала от драки. Однозначно, мне было не до угрызений совести, и я задвинула ее туда же, куда любопытство, страх и боль. Один из бунтовщиков скользнул ножом по моему бедру, но я почти не почувствовала этого и просто отшвырнула его. Я смутно запомнила все, что происходило тогда — все слилось в одно большое цветное пятно и осталось лишь отрывками. Вот из соседнего переулка вырывается отряд стражников, и я замечаю, что их глаза странно мерцают; вот я вонзаю подобранный где-то — должно быть, с одного из трупов, — кинжал кому-то в глаз через прорезь шлема, и меня все-таки тошнит, а откуда-то сбоку Мириадель кричит, что нет времени искать точку, необходимо перемещаться сейчас. Голубая вспышка — и я, выпустив последний моток паутины во врагов, бросаюсь к порталу. Сердце колотится так быстро и истошно, что отдается стуком в висках. «Не успею…», бьется мысль в голове, я зажмуриваюсь, надеясь, что моя смерть будет быстрой, на ходу позволяю себе трансформироваться… И падаю лицом в снег, которому абсолютно неоткуда взяться посреди пылающего Меридиана.***
Я вышла из ванной, завернувшись в плотное полотенце. Умом я понимала, что оно было самым обыкновенным, но на коже ощущалось нежнейшим мехом — я отвыкла от обработанных земных тканей. С волос капало, но это были мелочи. Приглушенные голоса доносились с кухни — туда-то я и направилась. Когда я открыла дверь, разговор оборвался. Мириадель и Алборн уже успели принять душ и были в обычной земной одежде, а на столе стояли чашки с чаем и нарезанный хлеб с сыром, принесенные, как я догадалась ввиду нерабочего времени продуктовых, с Меридиана. Мой желудок издал голодное бурчание, и Галгейта, усмехнувшись, подвинула стул в мою сторону. Я забралась на мягкое сиденье и, когда мне предложили угощаться, жадно набросилась на еду. Конечно, я изо всех сил старалась не выглядеть совсем уж диким животным, но голод побеждал, и лишь невероятное усилие воли смогло заставить меня откусывать понемножку и тщательно жевать — не хватало еще заработать заворот кишок после долгого голодания. Взрослые дали мне наесться, между собой приглушенно обсуждая дома и имеющиеся в них вещи (я выхватила что-то про отсутствие детской одежды и заначку с деньгами), а когда я закончила с едой и почти залпом осушила чашку с чаем, меня подключили к разговору. — Теперь тебе, наверное, не терпится задать вопросы? — улыбнулась Галгейта, и я живо кивнула. — Хорошо. Давай на сегодня ограничимся… Пятью. Иначе засядем здесь надолго. — Про Землю и нашу жизнь здесь мы тебе сами расскажем, так что можешь на это свои вопросы не тратить, — подмигнул Алборн. Я неуверенно улыбнулась им и привычно сцепила руки в замочек, старательно размышляя над тем, что хочу узнать именно сегодня. — У Элион ведь есть брат. Почему его тоже не взяли? — неожиданно даже для самой себя спросила я. Эта мысль вертелась в моей голове уже давно, но лишь сейчас смогла облечься в слова. Взрослые переглянулись. — Понимаешь, Миранда… — наконец ответила Мириадель, тщательно подбирая слова, словно бы размышляя, что можно, а что нельзя сообщать одиннадцатилетке. — Королева догадывалась, кто стоит за переворотом. И хотя она не говорила, кто именно, мы пришли к выводу, что это был Фобос. Мы ведь видели стражников, которые пытались напасть на нас, причем явно не с целью отобрать принцессу. И к тому же, о Фобосе… О нем и речи не шло, когда обсуждалось спасение Элион, — призналась женщина. Что же, это было ожидаемо. Главный злодей остался все тем же… Осталось подождать десять лет, пришествия стражниц — и добро пожаловать в очередной период неспокойной жизни. Ладно, поглядим, как будет. Может, что-то и изменится, коль уж я со своим эффектом летучей мыши влезла. — Понятно, — пробормотала я. В голове не укладывалось, как можно было пойти против своей семьи… Хотя люди бывают разные. И семьи тоже. — Тогда почему мы воспользовались Печатью Фобоса? Вдруг он отследил бы нас? — и даже при таких условиях жаль, что мы потеряли амулет. В ответ Галгейта покачала головой. — Она так называется из-за того, что это был подарок принцу от его матери. Когда было совершено первое покушение на королевскую семью, Ее Величество забрала амулет у сына — вроде как боялась, что он куда-то отправится погулять, а его убьют. А может, что-то и подозревала… — Галгейта печально вздохнула. Все трое выглядели грустными: они явно были привязаны к королевской семье, и смерть Вейры и Зейдена хоть и не остановила их от выполнения долга, но все-таки надломила. Поэтому я попыталась сменить тему, насколько это было возможно в данной ситуации. — Почему нужно было переместиться в городе? Разве нельзя было сделать это из замка? — поинтересовалась я. Вот это меня особенно волновало, учитывая, что затягивающаяся рана в ноге все еще болела. — Королева рассчитала, что именно в той точке нас перенесет к домам. Как ты помнишь, нам пришлось их искать из-за того, что портал был открыт в другом месте. Неизвестно, куда бы нас вообще выбросило из дворца, — объяснил Алборн. Да уж, прогулочка была та еще. Повезло хоть, что Элион крепко спала (как выяснилось позже, ее напоили зельем, специально приготовленным Вейрой) и не плакала от холода, потому что мои спутники мерзли. Да и я, в стершихся, полных дырок ботинках и ослабленная от кровопотери и жизни впроголодь, тоже не чувствовала себя комфортно. И как же нам повезло, что было раннее утро и никто особо не заметил нас…***
Снег приятно холодил ноющую рану в ноге, а для меня, тяжело дышащей, испуганной, с судорожно колотящимся сердцем, ощущался как мягчайшая перина. Я приподняла голову, зачерпнула пальцами белую горсть и коротко выдохнула. Да, Тото, мы больше не в Метамуре***. Я перевернулась и рывком села в снегу, часто-часто моргая и прищуриваясь, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть. Глаза быстро привыкли к темноте, и передо мной предстал заснеженный парк с расчищенными дорожками, возле которых стояли скамейки и урны. Как матрос после долго времени на корабле радуется твердой земле, так и я сейчас радовалась этим урнам, пытаясь сдержать совершенно несвоевременно подступившие слезы облегчения. Земля. Я на Земле. Я получила свой шанс на жизнь, полную относительной стабильности и безопасности, и первый шажок к реализации этого шанса уже сделан — я прошла через портал вместе с остальными, и даже если меня сейчас вдруг не примут в своеобразный отряд, то жизнь даже в детском приюте Земли будет куда лучше бродяжничества на Метамуре. Или, духи упаси, тамошних приютов. «Своеобразный отряд» сидел в снегу так же, как и я, то ли отходя от шока, то ли благодаря своих богов за спасение. Быстрее всего отошла Галгейта, прошедшая первой — она обнимала малышку Элион и, встав из сугроба, уселась на скамейке, растерянно поглаживая девочку по голове. Алборн приобнял Мириадель за плечи и осторожно вытер кровь с ее щеки — там красовался душевных размеров порез. Оставалось надеяться, без яда. Впрочем, вдруг ее вид тоже устойчив к отравам? Насколько мне позволяют судить смутные остатки воспоминаний о мультсериале, которые я тщательно храню, единственным человеком среди нас была Элион. — Алборн, карта у тебя? — негромкий голос Галгейты заставил нас всех вздрогнуть. Мужчина, кивнув, поднялся, помог встать жене и направился к главной, доставая из своего заплечного мешка сверток пергамента. Я тупо наблюдала за ними, пока перед моим лицом вдруг не появилась тонкая рука, и я аж шарахнулась в сторону от неожиданности. Нога отозвалась болью, а щеки чуть порозовели — передо мной стояла Мириадель и протягивала мне руку, чтобы помочь встать. Мне стало стыдно за свою выработанную бродяжничеством реакцию, а женщина лишь немного печально мне улыбнулась: явно поняла, почему я шугнулась. Я виновато улыбнулась в ответ и, ухватившись за ее пальцы, встала, поморщившись от боли в левом бедре. — Серьезная рана? — спросила Мириадель, кивнув на распоротую штанину и вяло текущую кровь. — Не, — я мотнула головой, с сожалением осматривая одежду. — Только штаны жалко. Ладно, зашью, — махнула рукой я. — Насколько я знаю, земной стиль отличается от нашего. Так что надо будет всем нам позаботиться об обновках, — приподнял уголки губ подошедший к нам Алборн и взял Мириадель за руку. — Пойдемте. Галгейта активировала карту. А вот Печать мы выронили в суматохе, она-то, видимо, от удара и прикрыла проход, не пришлось даже команду ему отдавать****, — с сожалением покачал головой мужчина. Мы подошли к Галгейте. Мириадель забрала у нее Элион, и я с удивлением отметила, что младенцем девочка не была — года два-три точно уже набежало. Странно, я помнила, что в мультсериале ее забрали совсем маленькой… Опять пресловутый эффект бабочки (или летучей мыши в моем случае)? — Да, пройтись придется. Внимания не привлекаем, стараемся ни с кем не говорить, но и дичиться не надо, нам еще жить здесь, — проинструктировала нас Галгейта, после чего скользнула одобрительным взглядом по мне. — Миранда теперь тоже с нами. Молодец. Не сильно поранилась? — спросила она, но на этот раз я ограничилась смущенной улыбкой и качанием головой. — Значит, в путь, — женщина встала со скамьи, держа карту в руках, и вся наша скромная компания побрела за Галгейтой как утята за мамой-уткой. Нам действительно повезло, что было темно. Меня просветили, что городок назывался Хитерфилд, и он был выбран Вейрой как самое насыщенное точками перехода на Земле место — принцессу-то нужно было потом вернуть обратно, наследница все же. Правда, как сделать это без Печати Фобоса, никто, кроме меня, не знал, но делиться своими соображениями насчет будущего я не собиралась. Примут то ли за безумную, то ли за шпионку. Городок был обычным, но высокие фигуры многоэтажек и пестрые вывески восхищали (меня) и пугали (остальных). На Метамуре большими-то были только дворцы, а тут вот квартирные дома. Думаю, это меридианским пришельцам только предстоит узнать. А мне, впрочем, предстоит многое вспомнить — да и узнать, в общем-то, тоже. Это все-таки явно была не Россия. У подъезда какого-то из домов, мимо которого мы проходили, лежала припорошенная снегом газетка, которую я сначала хотела притянуть паутиной, но, вспомнив, что я на Земле, подняла сама и развернула, вглядываясь на ходу. Надпись «USA Today» давала представление о том, в какой стране мы находимся. А вот и дата, пятое марта, ага… Девяносто третьего года. Мое лицо вытянулось от удивления, и я сглотнула. Мало того, что в другой мир, так еще и в прошлое… В моей прошлой жизни на дворе был две тысячи восемнадцатый. Интересно, существую ли та я в этом мире? Сейчас мне должно быть около трех лет — ужасно признавать, но я помнила только что мне было двадцать восемь на время смерти, а ни дату, ни год рождения я вспомнить не могла. Либо ровно девяностый, либо восемьдесят девятый. Ладно, это все уже мелочи и пережитки прошлого. Меня больше занимало то, что буквы были… странными. Нет, я их понимала, конечно, но мой мозг довольно сильно зацикливался на том, какими инородными казались эти значки и закорючки. Я напрягла извилины, пытаясь вспомнить метамурские письмена… Точно! Они выглядели совсем иначе. Интересно, это моя память английского языка работает или все же есть какое-то волшебство, из-за которого жители Метамура понимали землян и наоборот? Решив проверить свою теорию, я передала газетку Алборну. — Ты не умеешь читать, Миранда? — поинтересовался он, забирая у меня бумагу. — Умею. Просто тут толком ничего не понять, — соврала я. В крайнем случае скажу, что Матушка Аранья научила земному языку, да простит меня ее дух за такое вранье. Алборн уткнулся носом в газету и, хмурясь все сильнее, читал на ходу. Мою теорию он подтвердил, показав газету женщинам и произнеся почти то же, что было в моей голове. Придется нам всем привыкать к земному эквиваленту метамурского общего диалекта. Интересно, я уже считалась хорошим лингвистом? Русский, английский, общий метамурский, язык арахноми, а еще беглое владение местным восточным наречием — в нем было больше сложных терминов и слов из серпентарийского, языка нагов. Оставалось надеяться, что девяностые в Америке были не такими, как в России. И хотя Хитерфилд явно не был маленьким провинциальным городком, о чем говорили видневшиеся вдалеке высотки, мегаполисом он тоже явно не был. Что радовало и внушало надежду на меньшее количество криминала. Нам встретилось только несколько бездомных и пара ночных дворников. Они удивленно осмотрели нас с головы до ног, сделали вывод, что с таких бродяжек особо ничего не поимеешь и приставать не стали, так что мы добрались благополучно, без приключений. Да и рана уже понемногу начала затягиваться. Дома были… Интересными. Тот, в котором предполагалось жить Алборну, Мириадель и Элион, напоминал двухэтажную версию дворца Меридиана. Причем готическую — серый камень, темная крыша. Неудивительно, что девчонке после жизни здесь очень уж хотелось верить в фобосовскую иллюзию прекрасного светлого замка. Дом, предназначенный для Галгейты, был, напротив, мягкого желтого цвета. Жаль, что шутку бы о том, на что пошла дорожка из желтого кирпича страны Оз, никто не оценил бы. Все вместе мы сначала отправились в замок принцессы, как я мысленно окрестила дом для Элион. Там обнаружилось аж четыре спальни (сколько слуг планировала прислать Вейра?), две ванные, кухня, гостиная, столовая и совмещенная с кабинетом библиотека. Была мебель и даже громадный телевизор, типичный такой представитель техники девяностых. В кабинете обнаружился допотопный компьютер. Во времена моей учебы в школе и университете компьютеры были, конечно, но учитывая, сколько лет после этого у меня уже была привычная человеку две тысячи восемнадцатого года техника, работать на таком старичке я давно разучилась. Ничего, зато не придется изображать непонимание. В шкафах была одежда на взрослых и полотенца, для Элион нашлись только подгузники. Когда взрослые сообразили, что это такое (я старательно не выдавала своей осведомленности), Галгейта, которая на полставки была еще и няней принцессы, покачала головой и с облегчением сообщила, что пачкать пеленки Элион уже перестала. И то радует. Принцессу уложили в кровать и оставили под присмотром «родителей», а мы с Галгейтой отправились во второй дом. В нем было две спальни, ванная, кухонька, совмещенная со столовой, и небольшая гостиная. Объективно в разы скромнее, конечно, чем мини-дворец Элион, но мне этот дом казался чем-то сказочным, великолепным. Никакие дворцы не могли сравниться с техникой, нормальными унитазами и телевизорами. Мне даже не пришлось изображать восхищение — я едва не плакала от восторга. Мы еще до этого коллективно приняли решение, что надо бы помыться, обработать раны и поесть. Насчет второго я заверила Галгейту, что мне достаточно чистой воды, и мы отправились «разбираться» с ванной. Я для проформы потупила несколько минут, пока Галгейта растерянно вертела краны и пыталась понять, почему не течет вода, а потом задумчиво предположила, что, может, кран нужно открыть где-то еще. Вентиль мы нашли быстро, и всю такую смышленую меня запустили мыться первой. А дальше было отмокание в горячей воде и разговор на кухне — Галгейта успела сходить к нашим соседям и принять душ у них. Элион спала в найденной коляске, стоящей сейчас в гостиной, а мы тихонько переговаривались. Я рассказала о себе. Ничего особенного, просто сообщила, что мне одиннадцать, а родилась я в конце января, и поведала историю о жизни в клане и о смерти родителей — сердце до сих пор болезненно сжималось, — упомянула о бродяжничестве с друзьями, о том, как оказалась во дворце. Мне рассказали о том, как после первого покушения на королевскую семью Вейра собрала своих самых приближенных подданных и заявила о необходимости во что бы то ни стало уберечь Элион. Они все принесли скрепленную кровью клятву, а Вейра зарылась в книги. Происхождение свое люди Метамура вели от людей Земли — туда-то королева и отправилась. Познакомилась с местной культурой, обменяла некоторые безделушки на баснословные суммы денег да приправила магией — так появилось два дома, мебель, техника и одежда, плюс заначка на первое время. Королева дурой не была, потому-то и разведала все про земные документы. Что-то наколдовала, что-то зачаровала — и теперь были готовы паспорта и удостоверения личностей на Элеонору и Томаса Браунов, а также свидетельство о рождении их дочери, ныне трехлетки Элион Браун. Галгейта здесь теперь была Глорией Рудольф. Повторюсь, но королева дурой не была — зачаровала еще два комплекта на случай пополнения. Она доверяла принесшим клятву и знала, что если они захотят привлечь кого-то еще, значит, так будет нужно. Так что у меня взяли немножко крови, и я получила набор документов на имя четырехлетней Миранды Рудольф, племянницы Галгейты, чьи родители погибли в автокатастрофе. Очень захотелось пошутить про Гарри Поттера, но меня, опять-таки, не поняли бы. Да и до выхода первой книги вроде было еще несколько лет. Глория Рудольф значилась теткой Элион по отцу. Мой мифический отец был их общим братом, так что мы с Элион были теперь двоюродными сестрами — это было отличным предлогом того, что мы проводим много времени вместе, помимо просто дружбы. А дружба эта должна была быть, безусловно. Да и эту малышку почему-то хотелось защищать — наверное, материнский инстинкт, работавший последнее время на Фэй и Раво, переключился на новую жертву. Да и в конце концов, даже если я планирую остаться на Земле, заручиться дружбой будущей королевы Метамура не помешает. Присматривать мне за ней нетрудно, все равно пока придется вести жизнь ребенка… Снова. Ну, хоть посмотрю на детские сады и начальные школы в Америке. Надеюсь, манка тут без комочков. Мы разбрелись по домам и кроватям. Моя комната — я с трудом могла поверить, что у меня наконец-то есть свое безопасное жилище, — была очень милой, в голубых нежных тонах, с большой кроватью, шкафом и книжными полками. Перед окном с широким подоконником и тонкими занавесками был письменный стол и стул. Я чувствовала себя действительно счастливой и радовалась всему как настоящий ребенок. Все познается в сравнении. Когда-то меня настолько сильно могли осчастливить бриллиантовые сережки и новые модели телефонов — теперь этими поводами для восторгов были свой уголок и горячая еда. Приоритеты меняются. Особенно уж после той жизни, что у меня была на Метамуре. В углу над моей кроватью была паутина, и я, привстав на цыпочки и протянув руку, смогла выманить оттуда паука. Сначала я боялась, что местные членистоногие меня не примут или просто не смогут говорить, но связь установилась сразу же. Паук знатно обалдел, но изначально он инстинктивно доверял мне, а уж после моей истории заинтересовался, проникся и остался рядом. И засыпать мне было гораздо уютнее и спокойнее, зная, что на тумбочке рядом мой сон хранит маленький друг. Впервые за много лет я засыпала с улыбкой.