Дитя Арахны

Элион росла нормальным, здоровым ребенком, и приглядывать за ней было одно удовольствие. Мне она напоминала то ли так и не родившуюся в предыдущей жизни дочь, то ли младшую сестру, имя которой я уже не помнила. Зато помнила, что очень любила ее — и так вышло, что, сама не заметив, к Элион я привязалась не меньше, чем к настоящей сестре. Нас всех — подразумевая меня и взрослых, — больше беспокоила, ну, если честно, я. Никто из них не знал, как вообще развиваются арахноми, а в клане нам сообщили лишь то, что мы растем быстрее людей, но подолгу остаемся в одном и том же виде, что не слишком-то улучшало понимание ситуации. Вдруг я застыну в таком детском виде еще на пару десятков лет? Или, наоборот, вырасту до взрослой особи за два-три года? Нам оставалось лишь надеяться, что все пройдет более-менее естественно. Первые пару месяцев мы просто разбирались с тем, что нас окружало. Вейра, как оказалось, некоторые основные вещи успела разъяснить своим приближенным подданным, но далеко не все, и ко многому мы были вынуждены приходить самостоятельно — они учились, я в основном вспоминала, хотя, безусловно, обстановка в США разительно отличалась от тех смутных видений прошлой меня, жившей лишь в России. Постепенно, однако, все начало налаживаться: Мириадель, точнее, тетя Элеонора, устроилась на работу продавщицей в магазин одежды и за несколько лет, освоившись, с легкостью заняла место управляющей. Алборн — дядя Томас — выучился водить и первое время таксовал, пока не заинтересовался современной инженерией и не устроился в какую-то фирму. А тетя Глория, она же Галгейта, штудировала книги по математике и спустя пару лет отправилась в учителя. Должно быть, дипломы высшего образования входили в пакет документов, подготовленный покойной королевой. Я же приглядывала за Элион, готовила еду и убирала — мне было нетрудно, а исходя из того, что я всем сообщила свой настоящий возраст, мне не боялись доверять подобные дела. Думаю, даже если бы этому телу было действительно четыре года, все равно все эти обязанности были бы на мне: дети на войне взрослеют рано и быстро. Когда все более-менее устроилось, незаметно пролетели и весна, и лето, а осенью нас с Элион отдали в садик. Моей младшей подружке было три и в действительности, и по документам, но наши опекуны настоятельно попросили определить нас в смешанную группу, чтобы я могла присматривать за «кузиной», которую со временем привыкла звать сестрой. Элион нравилось рисовать, а мне, как оказалось, было совсем несложно вспомнить свои навыки и «научиться» художественному делу с ней. Вместе мы проводили очень много времени, и хотя часто бывало, что, как и все дети, она меня слегка утомляла, мне нравилось заботиться о ней. Да и сама Элион, к счастью, была довольно послушной. В детском саду мы встретили потенциальную будущую стражницу земли Корнелию, которая, кажется, с самого детства считала себя чуть ли не главным и лучшим человеком в этом мире; однако к подростковому возрасту она присмирела, и большая часть ее высокомерия была лишь маской, редко снимаемой при посторонних. Мне смутно помнилось, что в каноне она довольно некрасиво вела себя с Элион, забывая про ту на фоне своих стражнических дел и новых подружек, так что я относилась к блондиночке весьма настороженно и не позволила ей взять шефство над наивной Элион. Впрочем, сильно вмешиваться в отношения моей подопечной с остальными я тоже не собиралась — это мне было невыносимо скучно среди малышей, а ей нужны были друзья помимо меня. Вместо детей я проводила время с пауками. Их было много на Земле, но все они не привыкли к «говорящим», как окрестили меня маленькие товарищи. Однако они охотно приползали ко мне на руки и постепенно выходили на контакт, во многом помогая мне. Постепенно, год за годом, я училась не просто общаться с пауками, но и в каком-то смысле управлять ими. К восьми я уже умела почувствовать их на небольшом расстоянии от себя и найти, а вскоре после этого мне уже не нужно было даже прикасаться к пауку, чтобы позвать его к себе. Это было очень странное умение: я чувствовала словно бы нарастающую вибрацию где-то в груди, и тогда, сосредоточившись, мне удавалось обратить это в некий зов — или же, напротив, я инстинктивно знала, куда мне надо идти к очередному членистоногому другу. Данная способность не раз позволяла мне спасать паучков, загнанных в ловушку, например, водой. Садик медленно перешел в подготовительную школу, а потом уже и в обычную, значительно отличающуюся от русских образовательных учреждений, таких, какими я их помнила. Программа была легкой настолько, что казалось почти смешной, но об этой особенности американского обучения я слышала еще в прошлой жизни. Однако в целом мне нравилось на Земле. Пусть здесь и было порой скучновато, учитывая, что я была заперта в детском теле, зато спокойно. Здесь не было войны, огня и смерти — точнее, они никаким образом не касались меня и моих близких. За годы жизни вместе мы не могли не сблизиться. Для Элион мы были единственной семьей, которую она помнила и знала, а я ощущала себя в безопасности и понимала, что это все лишь благодаря тому, что Галгейта дала мне шанс в ту памятную ночь. Она казалась теперь такой далекой, хотя первые несколько лет я постоянно мучалась кошмарами от воспоминаний после Метамура. Моя новая семья не заменила мне родителей или Фэй с Раво, но помогла отпустить прошлое и дала шанс на нормальную жизнь. И, в конце концов, я привязалась и к ним тоже. Мы с Элион росли. Я оставалась практически без изменений лет до восьми, где стала выглядеть немного взрослее, а уже в двенадцать выглядела почти на свой хронологический возраст — по метамурским меркам мне было девятнадцать, а по факту все сорок семь. Однако настолько взрослой я себя не ощущала — сказывалось детское тело и невольно меняющееся под него сознание. И все же мне повезло взрослеть хотя бы так — все списывалось на скачки роста, а не на какую-то там аномалию. К тринадцати годам Элион я напряженно ждала, когда приедет Вилл Вандом и начнется заварушка. Но прошел сентябрь и октябрь, а никакой новенькой у нас не появлялось. К зиме я расслабилась и выдохнула: быть может, никаких стражниц здесь не ожидается? Что же, тогда нам с Элион предстоит всегда прожить на Земле, и я бы не сказала, что это плохо — разве что придется думать о том, как потом скрыть отсутствие старения: из разговоров с Матушкой Араньей я еще помнила, что арахноми живут действительно долго, хоть и не так, как наги. Элион с Корнелией все-таки сдружились, но Хейл вела себя нормально, так что я старалась не перебарщивать с гиперопекой и периодически общалась с ними обеими, но чаще — со своей компанией, сложившейся у меня за годы учебы. И все же это не отменяло нашей с Элион крепкой дружбы: мы были действительно сестрами. Я привыкла заботиться о ней, а она принимала мою опеку на правах старшенькой. А еще мне удалось научить ее почти не бояться пауков — любви к ним она не испытывала, конечно, но не убегала с криками и не пыталась убить бедняжек, а обычно просто звала меня. В детстве мне нравилось рассказывать Элион сказки на ночь, заплетать ей волосы и следить, чтобы никто не обидел ее на детской площадке или вне ее. Однажды к нам привязался какой-то странный тип, в чьих глазах читались определенно нехорошие намерения, и мне пришлось сдерживаться, чтобы не напасть на него так, как я привыкла к этому на Метамуре. В тот раз я ограничилась тем, что натравила на него своих помощников и завопила во всю мощь детских легких, после чего на урода сбежались все мамочки с площадки, а два дня спустя в газетах появилась заметка, что был пойман маньяк из Миссури, скрывавшийся от властей в Хитерфилде*. А еще упоминалось, что на нем обнаружился укус какого-то ядовитого паука, и спасти мужчину не удалось. И в данном случае я хоть и чувствовала некоторую тяжесть за косвенное причастие к убийству, но, если честно, не слишком сожалела: возможно, лишь это помогло нам выиграть время, ведь маньяк уже схватил малышку Элион, когда на него набросились пауки. Долгое время мы жили спокойно. Но, к сожалению, ничто не длится вечно.

***

Конец августа две тысячи четвертого выдался очень жарким. Мы шли из бассейна втроем — Элион, Корнелия и я, — и ели мороженое. Даже Хейл забила на диету (которая при ее фигуре была очевидно не нужна, но попробуйте переубедить девочку-подростка, очень трепетно относящуюся к своей внешности) и наслаждалась большим рожком клубничного сорбета. С наших волос еще немного капало, хотя горячее полуденное солнце вскоре должно было исправить эту проблему. Я не купалась — у меня, как и у всех арахноми, был безумный, инстинктивный страх большой и глубокой воды, не приглушающийся даже доводами рассудка, — однако с удовольствием загорала на лежаке. И все равно промокла, когда девчонки подплыли к бортику и обрызгали меня. Мне было пятнадцать в этом мире, и в данный момент я ощущала себя ровно на свой хронологический возраст, щурясь от яркого света и смеясь над тем, как Элион пыталась стереть с щеки шоколадное мороженое. — Не крутись, Элион! — весело крикнула Корнелия, стараясь ухватить пятно салфеткой, но в итоге лишь сильнее размазывая его по лицу Браун. Она наигранно надулась, стараясь не заулыбаться, и я засмеялась сильнее. — Ты сделала только хуже! — шутливо укорила я Хейл, отнимая у нее салфетку и осторожно стирая шоколад с щеки и носа своей младшей подружки. За годы заботы о ней я наловчилась делать это быстро и практически незаметно, так что вывернуться Элион не удавалось. Та показала нам язык. — Это вы виноваты, что смешили меня, — заявила Браун и громко фыркнула, после чего заработала легкий щелчок по носу от меня и тычок локтем в бок от Корнелии. Шутливо препираясь и болтая, мы дошли до наших с Элион домов. Они с Корнелией собирались посмотреть шоу по телевизору, а мне было еще нужно подготовиться к занятию по французскому — я изучала язык дополнительно, так как это позволило бы мне получить дополнительные баллы для поступления, учитывая, что я, к тому же, «выучила» русский, к которому у меня очень неожиданно обнаружился «талант». Я рассматривала медицинскую программу Принстона, но пока еще не определилась с высшим образованием окончательно. В конце концов, у меня было еще два года, я шла только в одиннадцатый класс**. Корнелии и Элион повезло больше, они были в десятом и вообще пока не думали о колледже. Мы договорились встретиться позже, чтобы все вместе пойти на вечеринку к сестрам Грампер. Это была уже почти традиция: их родители уезжали на последние выходные августа, и девочки устраивали тусовку, приглашая чуть ли не всю школу в свой огромный дом. Меня забавляло ходить туда: это действительно было как в тех фильмах, что когда-то давно смотрела русская девчонка Мирослава, воображая себя на подобном мероприятии. Да и многие новости вроде появления новых преподавателей или учеников в первую очередь выяснялись именно на таких событиях. К тому же, мне совершенно не стоило отбиваться от коллектива, даже если постоянное общение с детьми и подростками мне за столько лет успело осточертеть. Я зашла домой. Судя по лежащим в прихожей ключам, Галгейта была уже дома, и я застала ее на кухне, читающей газету под работающим вентилятором. — Привет, тетушка, — я наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку. За столько лет, проведенных вместе, мы настолько привыкли считать друг друга родственниками, что редко вспоминали о том, как все было на самом деле. Более того, нам нравилось быть (а не просто казаться) семьей, и никому не хотелось вести себя друг с другом как-то иначе. — Привет, Мира, — кивнула она, потрепав меня по все еще влажным волосам. — Как сходили в бассейн? — поинтересовалась Галгейта, отвлекаясь от газеты, чтобы посмотреть на меня. — Отлично. Корнелия наглоталась воды и дулась на нас за то, что мы смеялись, — хмыкнула я, доставая из холодильника две банки с лимонадом и протягивая одну тетушке. Та благодарно кивнула, открывая ее и делая глоток. — Они с Элион у нее дома, а у меня французский. — А вечером традиционная вечеринка к возвращению в школу? — улыбнулась Галгейта. Я усмехнулась в ответ. — Конечно, как иначе-то, — ответила я, отпивая лимонада и качая головой. — Наверное, заночуем у Корнелии. Вы не против? — на всякий случай уточнила я, имея в виду не только ее, но и Браунов: все-таки это они были «родителями» Элион. Тетушка махнула рукой. — Главное, будьте аккуратны, — напутствовала Галгейта, и я, пообещав ей, что, как и всегда, буду присматривать за Элион, отправилась в свою комнату. За последние десять лет она не слишком сильно изменилась, разве что прибавилось книг и вещей, а еще террариум с пауком-птицеедом, которого звали Энтони — я не раз перечитывала комиксы, и это не могло не сказаться на моих вкусах, особенно уж в именах. Энтони я четыре года назад забрала в зоомагазине, услышав, как продавец возжелал избавиться от него: пауки были не в моде, а содержать птицееда просто так ему не хотелось. Я пыталась отпустить Энтони на волю, но он был трусоват, а посему заявил мне, что как и был домашним, так и хочет таким остаться. Галгейта на появление питомца закатила глаза, пригрозила, что прихлопнет его веником, если он заберется к ней в постель или еду, но в целом против не была. Элион в очередной раз удивилась моей привязанности к паукам, а Корнелия чуть не грохнулась в обморок и с тех пор отказывалась заходить в мою спальню, как и Тарани. Тарани Кук была еще одной потенциальной стражницей, но я никак не могла вспомнить, огня или воды. Девочкой она была тихой и скромной, в отличие от шебутной Корнелии, и мы довольно тепло общались, сойдясь на почве учебы: она была отличницей из-за родителей, а я просто хотела поступить в хороший колледж и получать материальную помощь на время обучения, что было доступно только очень хорошим студентам. Еще в нашей компании периодически мелькали Ирма Лэр и Хай Лин, но с первой не сдружилась Корнелия, а вторая ходила в основном только с Тарани. И, если я не ошибалась в своих воспоминаниях, вся не сбывшаяся команда стражниц так или иначе мне встретились. Я покормила Энтони и выпустила его немножко погулять, пока занималась французским. В итоге паук уснул на моем плече, а я повторяла глаголы потише, чтобы не разбудить своего друга-питомца. Однако через три часа мне пришлось вернуть его в террариум, чтобы пойти в душ и привести себя в порядок перед вечеринкой. В семь часов я надела платье и балетки, захватила куртку и мобильник-раскладушку, пользовавшийся популярностью в нынешние времена, и отправилась к Элион. Обе девчонки были уже готовы, а Корнелия неодобрительно цокнула языком, глядя на меня. — И что ты не отрастишь их? Могла бы вполне симпатично заплетать, — покачала головой девушка, рассматривая мои волосы. Они были чуть выше плеч и пострижены так, что их было трудно забрать даже в хвост, не то что в более сложную прическу. Когда мы только перебрались с Метамура, я отрастила волосы и часто ходила с косичками, но, как оказалось, чем длиннее были мои волосы — тем гуще и длиннее была шерсть у паучьей моей ипостаси. А путаться в собственных восьми ногах мне совершенно не нравилось, так что пришлось носить короткую стрижку. Она мне, кстати, даже шла. Подлецу все к лицу. — Мне и так нравится, — ответила я, поправив ободок на голове у Элион. — Вы готовы? Нам еще доехать надо, — поторопила я девочек. К сожалению, водить я пока не могла — шестнадцать мне должно было исполниться лишь в январе. Пока что приходилось обходиться автобусом или такси, но нам с Элион особо много карманных денег не давали, а ездить за счет Корнелии было неловко, так что обычно в ход шел первый вариант. Однако сегодня Хейл заявила, что в такую жару не поедет на общественном транспорте, боясь испортить макияж, и мы с комфортом устроились в подъехавшей машине, помахав из нее Галгейте — она смотрела из окна, как мы садились. Брауны были на работе, но тетушка должна была их предупредить. Дом Грампер не изменился, только, кажется, в этом году было еще больше народу. Я старалась держаться рядом с Элион, чтобы не потерять ее в толпе, и заодно осматривалась в поисках запасных выходов на случай пожара или еще какого-либо происшествия — моим приоритетом было спасение кузины, а потом уже все остальное. Было шумно и жарко, и я порадовалась, что арахноми малочувствительны к перепадам температуры. Корнелия расцеловалась с сестрицами-хозяйками и принялась обсуждать с ними последние сплетни, а мы с Элион направились за напитками и закусками: я всегда заставляла ее есть перед тем, как она захочет выпить, и пристально следила, чтобы ей не стало плохо. Мой организм крайне плохо поддавался воздействию алкоголя; впрочем, я и не пыталась напиваться в хлам, разве что на прошлом своем дне рождения. Но и тогда я лишь немного захмелела. Видимо, алкоголь воспринимался арахноми как яд, а к ядам мы были устойчивы. Мы встретили знакомых и немножко поболтали, после чего отправились танцевать. Элион пригласил симпатичный паренек — то ли Малек, то ли Салем, хотя второе маловероятно, — и она сначала не хотела оставлять меня одну, но я буквально выпихнула ее, пожелав приятно провести время и подмигнув. Сама же я отправилась на второй этаж, облокотившись о перила так, чтобы можно было наблюдать за танцполом и заодно спокойно попивать свой пунш. Элион явно хорошо проводила время и была в безопасности, а это главное. Корнелия все еще болтала с сестрицами Грампер, Ирма флиртовала с двенадцатиклассником Хорнби, моя подруга из класса по биологии Аллисон помахала мне рукой с веранды и вернулась к обсуждению какой-то животрепещущей темы. Вскоре на перила рядом со мной оперлась Тарани, чуть смущенно улыбнувшаяся мне: она всегда чувствовала себя не в своей тарелке на таких вечеринках. — Привет, Миранда, — поздоровалась она, я с улыбкой кивнула в ответ. — Ты не видела Хай Лин? Мы пришли вместе, но теперь она словно растворилась в толпе, — пожаловалась девочка. — Не видела, извини, — сочувственно покачала головой я. — Но Ирма вон там, хотя, боюсь, если ты прервешь ее попытки зааркнить Хорнби, она откусит тебе голову, — заметила я. Тарани согласно хмыкнула в ответ. — Мне больше нравится, когда все части моего тела остаются на своих местах, — ответила она. — Кстати, я вчера встретила директрису после собрания студсовета, — мы обе в него входили, но я была в составе организаторов мероприятий и играла роль скорее исполнителя: украшала шариками и лентами залы, следила, чтобы все поставки приходили вовремя, и во время школьных балов иногда вызывалась наблюдателем. Все это тоже должно было оставить хорошую пометку в моем резюме для собеседования в колледже. — В этом году у нас двое новеньких, мальчик и девочка. Мне уже поручили показать ей школу, а мальчиком вроде Мартину сказали заняться, — сообщила Тарани, от которой про новеньких обычно и узнавали: директриса обожала Кук и радостно сливала ей любую информацию. — Не повезло. Хотя если мальчик окажется симпатичным, ты всегда сможешь поменяться с Мартином. Думаю, ему разницы особо нет, — посоветовала я, и Тарани неопределенно передернула плечами, явно не слишком довольная ролью гида. Ее взгляд переместился куда-то за меня, и девчонка ухмыльнулась. — Мэтт идет, — многозначительно пропела она, и я сдержала порыв зашипеть, как бы ни взывала к этому моя паучья сущность. Мэтт Олсен был моей давней проблемой, потому что каким-то чудом я ему понравилась. Я даже жалела, что Вилл не приехала в город и команда стражниц не была сколочена, потому что тогда, возможно, он бы переключился на нее, как это случилось в мультсериале, если я ничего не путала. Я искренне не понимала, что мальчик нашел во мне, относившейся к моим якобы ровесникам как к детям, коими они для меня и были. Я не ходила на свидания, не флиртовала и несколько раз объясняла, что не заинтересована, но Мэтт все равно периодически появлялся рядом с целью разведать обстановку и узнать, не изменила ли я мнение. Иногда мне казалось, что Мэтт просто поставил галочку у пункта «влюбиться» в каком-нибудь списке вещей, которые нужно сделать до колледжа, а я просто подвернулась под руку, ибо никаких других причин просто быть не могло. — Миранда, Тарани, привет, — раздался веселый мальчишечий голос над ухом, и я, нацепив улыбку, повернулась к Мэтту. — Привет, — нескладно поздоровались мы с Тарани, и я скосила глаза на Элион внизу. Прости, сестренка, но, возможно, я использую тебя, чтобы сбежать от этого разговора. — Будете сегодня выступать? — поинтересовалась Тарани. Мэтт пел в группе, причем пел весьма неплохо, так что имел уже небольшую команду поклонниц, на которых периодически переключался, когда вновь убеждался, что я все еще не хочу с ним никаких отношений. Я лелеяла надежду, что если дело не в каком-то «списке», то, может, хотя бы в том, что непробиваемая крепость казалась интереснее. Или же его тянет на женщин постарше, вот он подсознательно и чувствовал во мне взрослую тетю. — Да, через полчаса, — важно кивнул Мэтт и скосил на меня взгляд. — Ты останешься на концерт? — поинтересовался он. — Если моя сестра не устала, то да, — уклончиво ответила я. — Ой, кстати, пойду найду Элион. Хорошо вам выступить, — пожелала я, попрощавшись с Тарани и убежав вниз быстрее, чем Мэтт нашелся с ответом помимо «спасибо». К счастью, Олсен за мной не последовал, да и на этот раз выглядел скорее просто немного заинтересованным, чем влюбленным, так что я понадеялась, что он наконец-то перегорел. Я нашла взглядом Элион и решила ее все-таки не отвлекать. Вечер прошел спокойно, Мэтт с ребятами хорошо выступили, и я с удовольствием потанцевала под их песни. После вечеринки мы отправились к Корнелии и остались у нее — благо, ее родители привыкли к нашим частым визитам. Не то чтобы Хейл так уж нравилось дружить со мной, но я прилагалась к Элион, которая редко куда-то ходила без меня, и неудавшейся стражнице пришлось смириться с таким положением дел.

***

После выходных мы закупились письменными принадлежностями в букинистическом магазине в центре города — в универмаге было бы быстрее и проще, но мистер Китторн, пожилой владелец книжной лавки, всегда был очень приветлив и добр, а еще я слышала о том, как он жаловался на кризис, и не хотела лишать старика прибыли. Тем более, он всегда откладывал для нас с Элион самые красивые тетрадки и блокноты и делал хорошую скидку. Учебный год начался с заседания кружка по рисованию, в котором из близко знакомых мне людей, помимо Элион, была еще Хай Лин. Мы обсудили требующиеся декорации и украшения к танцевальному вечеру, запланированному на начало октября, я пообещала уточнить в студсовете насчет финансирования и сроков, и мы разошлись на занятия. Сентябрь все еще не успел сообразить, что он не август, и радовал жарой. Париться в душной столовой не хотелось, так что мы с Элион решили обедать на улице, рассевшись под большим деревом во дворе. К нам присоединилась Корнелия и Аллисон, та самая девочка из класса по биологии, а потом подтянулись и Хай Лин с Ирмой — они с Корнелией старались особо не разговаривать, чтобы не начать препираться. Ничего не предвещало беды, когда это случилось. Я смеялась над очередной шуткой Лэр, а Элион притворялась, что начнет кидаться картошкой в Корнелию, когда по затылку пробежал холодок очень скверного предчувствия. Мои инстинкты буквально вопили о том, что надвигается что-то очень нехорошее, способное круто поменять мою жизнь — а я просто ненавидела перемены. Как в замедленной съемке, я обернулась, застыв и наблюдая за тем, как к нам приближается Тарани и незнакомая девочка с ярко-красными волосами и брелком в виде лягушки на розовом потрепанном рюкзаке, неуверенно семенящая следом за Кук и немного испуганно смотрящая на нас. Секунды три жила моя надежда на совпадение, а потом Тарани открыла рот и произнесла фразу, которую мне совершенно не хотелось слышать: — Девочки, познакомьтесь с нашей новенькой. Ее зовут Вилл Вандом.