cancer: свойства моей смерти.

Всё начинается с ропота толпы и вспышек света. Оглянешься в зал — огни мигающих фонариков, а по венам растекается волнение. На задних рядах висят огромные плакаты с признаниями в любви, а у каждого, кто стоит близко к сцене, на запястьях находятся широкие резиновые браслеты, что выдали при входе в зал, три коротких буквы на которых означают «My Chemical Romance». С каждой секундой напряжение возрастает и уже отдалённо слышатся визги и крики самых преданных и безбашенных фанатов, когда ребята выходят на сцену. Первые звуки — сигналы кардиографа, дающего осознание того, что сердце бьётся. Знание, что человек ещё жив. Нарастающий страх кружит голову и Фрэнк лишь мотает головой, пытаясь прийти в чувство. Ведь каждый концерт для него — как первый. На сцене пахнет чем-то сладким и запах так сильно бьёт в голову, что Айеро готов потерять сознание в любой момент от чувства внутри, что его с головой окунули во флакончик женских вечерних духов. Но вот раздаются первые удары барабанов и Боб включается в игру. Он задаёт парням нужный ритм и не проходит и секунды, как Майки с Рэем присоединяются. Фрэнк осматривает каждого зрителя сегодняшнего шоу и делает глубокий вдох. «Всего лишь одно шоу. Убейте их всех». Голос Джерарда заставляет софиты осветить сцену и всё внимание уже приковано лишь к солисту, сидящему на больничной койке. Игра начинается. После первых двух песен Фрэнк чувствует адреналин, что полностью заполнил его тело и разум. Тот самый, от которого сносит крышу и тот, что всегда заставлял парня носиться по сцене как бешеного пса. Хотя, если не обращать внимание на внешнюю слабость, Айеро по-прежнему выглядел так. Его энергией была пропитана вся сцена и создавалось ощущение, что именно он заряжает всех парней желанием разрушить здесь всё к чертям. Потому что иначе и быть не может, они должны убить здесь всех. Рэй замечает движение где-то справа и не успевает обернуться, как уже слева раздается громкий звук падения. Он поворачивает голову и краем глаза замечает Айеро, что даже не лежит, а дрыгается на полу как в припадке, доводя до сумасшествия весь первый ряд. Фрэнк приподнимается и в прыжке падает на колонку, что стоит прямо перед ним. Теперь его можно сравнить лишь с наездником, что успешно оседлал чертову колонку и качается из стороны в сторону, размахивая головой так, что она могла бы оторваться и отлететь прямо в зал. « If life ain't just a joke Then why am I dead? » Джерард поёт последние строчки и зал буквально взрывается: всё заполняется восторженным криком толпы и Айеро поднимается с колен, чтобы осмотрел толпу, что буквально взвывает от удовольствия. Он возвращается на своё место и осматривает каждого зрителя, что может увидеть. Его пробирает дрожь. «С чего ты взял, что это не твой последний концерт?» — раздается где-то внутри его черепной коробочки и улыбка мгновенно пропадает с лица мужчины. Ведь у него не было ответа на этот вопрос. Он отгоняет все мысли в сторону, решая подумать об этом позже, потому что уже звучит новый ритм, а следующая песня значит для него слишком много, чтобы потратить её на собственных демонов. « To unexplain the unforgivable, Drain all the blood and give the kids a show » Голос Уэя буквально погружает Фрэнка во все воспоминания, связанные с этой песней и, кажется, что на мгновение он выпадает из реальности.

***

— Фрэнк, слушай, может, нам не стоит этого делать? — спрашивает Уэй, подходя ближе к гитаристу, когда тот сидит на пустой сцене, осматривая весь тот хаос, что устроили фанаты во время концерта. Иногда Айеро любил приходить на сцену спустя несколько часов после окончания шоу и сидеть здесь, размышляя обо всём, что они делают. — Джи, понимаешь, мы для них не просто группа, — начинает он, не обращая внимания на слова друга. — Ты же тоже видишь этот блеск в глазах, замечаешь их слёзы? Блять., — мужчина закусил губу и похлопал несколько раз по месту рядом с собой, призывая старшего сесть рядом. Джерард бесшумно подошёл со спины и, чуть помедлив, сел рядом на указанное место, свешивая ноги с края сцены. — А все те вещи, что они нам говорят при встрече? Мы не можем просто писать музыку, понимаешь? Мы должны писать музыку, что затронет их сердца; музыку, что могла бы помочь им пройти через всё дерьмо, что мы прошли… Так что ты говорил? Айеро оторвал свой взгляд от ещё не убранных перегородок, что не дают самым ярым фанатам заползти на сцену, и посмотрел на Джерарда, что сидел рядом и задумчиво рассматривал его. — Я имел ввиду., — после всего услышанного парню совершенно не хотелось начинать диалог, ради которого он пришёл на сцену, будучи единственным, кто знал, где мог быть Фрэнк в это время. — Может, нам не стоит делать всё это? — Ты о чем? — спросил Фрэнк, поворачиваясь корпусом к другу. — О нашем взаимодействии на сцене и... Вне её тоже, — совсем тихо произнёс Уэй, уже жалея о сказанных словах. — Что-то не так? — с нескрываемым волнением задал вопрос Айеро, начиная нервно покусывать нижнюю губу, что, конечно, не могло остаться незамеченным и в следующее мгновение единственным, что делал Джерард, было бесстыдное «залипание» на уже слегка красные губы друга. — Всё так, просто... Мы с тобой лучшие друзья. Ты — единственный человек, что знает меня и единственный, кто всегда принимал меня с моими тараканами в голове. Но мы не можем быть большим… — Джи., — прошептал Фрэнк, чувствуя, как его сердце разбивается на миллион осколков, каждый из которых скоро вонзится в него и причинит ещё большую боль. — Без тебя я исчезну. Ты знаешь, что я не могу даже пару дней пробыть без тебя, чёрт, я… — Фрэнк, — серьёзно сказал Джерард, аккуратно беря Фрэнка за подбородок, приподнимая его лицо так, чтобы их взгляды пересеклись. — Я тоже без тебя исчезну. Потому мы будем рядом. Просто не так, как можем того хотеть, — тяжело выдохнул Уэй, притягивая Фрэнка ближе к себе.

***

« There's things that I have done, could never, Should never know » На этих словах Фрэнк возвращается в реальность и осматривает зал, после чего замечает ещё один взгляд, направленный исключительно на него. Он поворачивается и видит Джерарда, что стоит в самом центре сцены, но по-прежнему смотрит лишь на него. « And without you is how I disappear » — произносит он и сердце Фрэнка пропускает очередной удар. Он снова сделал это. Снова напомнил ему, чем они всегда были друг для друга. Всё оставшееся время, что было отведено на концерт, Айеро лишь каким-то магическим образом перепрыгивал с одного конца сцены в другой и делал вид, что абсолютно не замечает многозначительных взглядов Джерарда. Он замечал. Просто отныне они не должны были что-то значить для него.

***

После завершения концерта не прошло и двух часов, как Фрэнк вновь нацепил любимую толстовку и выбежал из трейлера так, будто за ним кто-то гнался. На деле же он просто хотел уйти незамеченным и момент, когда все парни вышли за газировкой, подходил идеальнее некуда для тайного побега. Парень дошёл до автобусной остановки и, сев на первый попавшийся автобус, поехал в неизвестном направлении, быстро записывая в заметках телефона номер автобуса, чтобы без проблем вернуться обратно. Он занял свободное место и включил на плеере до жути привычный и родной его сердцу альбом Misfits «Famous Monsters». Под любимую музыку всегда легче думается. Парень весь вечер не мог перестать прокручивать в голове тот самый момент с концерта, на который никто, кроме него, не обратил внимания. На такой важный момент никто просто не мог обратить внимание. Потому, что их связь даже перед огромной толпой фанатов оставалась лишь между ними. Джерард смотрел на него с грустью и тоской, когда говорил слова, что они когда-то посвятили друг другу. Даже иронично, что не просто когда-то, а в день, когда они расстались. Но значило ли это что-то для Уэя так, как значило для Фрэнка, который не мог перестать думать о его чёртовом взгляде битый час, вновь и вновь вспоминая чувства, разрывающие его грудную клетку на несколько частей от внеземной тоски — тоски по самому родному человеку — так и останется вопросом без ответа. « Какая к чёрту разница? Даже если и значило, лучше никогда больше об этом не думать. Наше расставание всегда было и будет правильным исходом. Именно так и должно быть. Я могу исчезнуть без него, но, став лишь призраком прошлого, я никогда по крайней мере не причиню ему боль. Больше нет. »