Каникулы Саус Парка

      Большая перемена — повод свалить курить, Твик это знает, поэтому идет за своей заслуженной порцией кофе. Жаль, что на улице все еще нереальный колотун, и приходится идти в туалет, который за эти полгода становится родным. Не понимаю, почему его обходят стороной все остальные.       Все сегодняшние уроки с Маккормиком у нас раздельно, поэтому после инцидента перед первым уроком мне так и не удается с ним поговорить. Поэтому я и иду сюда, зная, что он не упустит эту возможность — перекинуться со мной парой слов.       Он тут, но не один. Баттерс чуть ли не сидит на нем. Он, прислонившись к подоконнику, пытается отодвинуть блондина, чтобы прикурить, и только чуть кивает, заметив меня. Полноценного разговора не выйдет. Стотч чуть отстраняется, недовольно маша руками то ли на едкий дым, то ли на меня. — Удалось помирить этих двоих, — начинаю я издалека. — Ага, — кивает Кенни.       Мы продолжаем молча курить, а Баттерс переводить взгляд с меня на Маккормика и обратно, пытаясь понять причину нашего поведения. — Лео, — все еще вздрагиваю от необычного обращения и от того, как Кенни его произносит. — Сходи, пожалуйста, за кофе для меня. — Ты не пьешь кофе, — парирует Баттерс, показывая, что не оставит нас вдвоем. — Лео, — уже с нажимом повторяет Маккормик. Стотч недовольно отцепляется от него, понимая, что он непреклонен. — Он что, ревнует тебя ко мне? — выдаю я, когда блондин уходит. — Типа того, — отстранённо говорит Кенни. — Лучше бы к бабам ревновал, — фыркаю я. — Ты что-то рассказать хотел, — видно, как Маккормик начинает наполняться недовольством. — Не думаю, что это актуально после утренней выходки Баттерса, — разговор не клеится. — Только не говори, что ты был в курсе нее, — он сверлит меня взглядом. — Или вообще это ты подговорил его? — Нет, я не знал, — ошарашено произношу я. — Он был в курсе того, что ты мне сказал в пятницу. — Откуда? — недовольный вздох. — Меньше всего я хотел бы, чтобы он знал об этом. — Он был тут. Убежал сюда после урока. — Дерьмово. Ясно теперь, что он так взбеленился, — от Маккормика так и исходят лучи нескрываемого раздражения. — Ко мне подходили ребята из Шеффилда.       Неожиданная смена темы чуть успокаивает его. Настает мой черед удивленно поднимать бровь. — Что хотят? — видимо, слухи о произошедшем утром разошлись быстрее, чем я думал. — Джек хочет — встретиться, поговорить. Знаешь, о чем? — он, не мигая, изучает меня. — Не имею ни малейшего представления, — отвожу взгляд. — Такер, ты не умеешь врать, — устало вздыхает он и тянется за еще одной сигаретой. — Если я скажу, то ты можешь отказаться, а в моих интересах, чтобы этого не произошло, — сразу же сдаюсь я. Он слишком хорошо знает меня. — Ну? — сводит брови. — Джек заканчивает школу в этом году, — протягиваю я, не выдавая всю информацию в лоб. — И? — он снова начинает беситься. — Нужен человек во главе мешаных. — Я? — он начинает смеяться. — Чья эта бредовая идея? — Твика, — именно такую реакцию я и ожидал. — С чего я должен согласиться? — Чтобы Баттерс был под защитой. Чтобы мы с Твиком были под защитой. Чтобы… — Почему я? — он не дает мне закончить. — Ты точно так же подходишь на эту роль, как и я. — Потому что супер силой Супер Крэйга был супер похуизм, а ты реально переживаешь о людях, о своих друзьях. — Я подумаю об этом, — принимает он мой аргумент. — При одном условии. — Валяй, — лед двинулся. Я немного успокаиваюсь, что не нужно придумывать ещё аргументы, потому что они у меня закончились. — Если. Если Джек Уайт предложит мне его место, и если из всех кандидатур он реально выберет меня, то ты будешь по правую руку от меня в этой блядской группировке.       Удивленно распахиваю глаза — такого я точно не ожидал. — Ну, ок, — не нахожу ничего лучше, чтобы ответить. — Знай, я делаю это только ради тебя. — Я принес капучино, — на неудачной фразе Баттерс залетает в туалет со стаканчиком. За ним заглядывает светлая голова моего парня. — Пойдемте на уроки, звонок скоро, — Кенни снова становится раздраженным, а Стотч прожигает меня взглядом, будто это я, а не он, причина его раздражения.       Мы уже почти выходим из здания школы, когда меня резко одергивают за капюшон. Обернувшись, встречаю разъяренные карие глаза. Что-то много кто хочет меня прибить сегодня. — Че надо? Ты, кажется, наказан на неделю? — Картман ничего не сделает — он точно не хочет оставаться после уроков и на следующей неделе. — Если я узнаю, что ты как-то к этому причастен, я тебя убью! — шипит. — К чему? — непонимающе свожу брови. — К этому! — он тыкает пальцем куда-то за спину. — Я полгода потратил, чтобы их свести.       Смотрю в том направлении, что указал Картман — спина Клайда вводит меня ещё в большее смятение. — Донован? — Да какой, нахуй, Донован! Я про Давидович и Брофловски! — повышает голос и тут же начинает озираться, не обратил ли кто на него внимание. Снова переходит на шепот. — Я против, чтобы они размножались, но лучше так, чем они будут портить кровь чистых американцев. — А? — я просто в ахуе от услышанного. — Да, тут и делать ничего не надо было, чтобы они разошлись. — Значит, ты все-таки причастен! — хватает меня за ворот и тут же отпускает, спохватившись. — Иди на хуй со своими расистскими закидонами, — мотаю головой, чуть толкнув его плечом, направляюсь к выходу. — Знай, я докопаюсь и выясню, какую роль ты тут сыграл! — добавляет в спину, на что я показываю фак.       Конечно, если Картман что-то задумал, он этого добьется любыми способами, что не сулит никакой спокойной жизни для меня. Нервный понедельник выдался. — Где Кенни? — Твик оборачивается в конец автобуса, не наблюдая там неизменный рыжий капюшон. — У него встреча с Джеком, — я слишком устал, чтобы вдаваться в подробности, но чувствую, что моего парня беспокоит что-то еще. — Крэйг, — он не заставляет себя ждать. — Мне кажется, что Кенни в последние годы был твоим самым близким другом. Ты, правда, не знал, что он… — запинается, подбирая слово. — Правда, — обрезаю я. К чему вообще этот вопрос? — Вы так хорошо знаете друг друга. Иногда я замечаю, что в чем-то он понимает тебя лучше меня. С трудом верится, что он не поделился этим с тобой. У тебя ведь нет причин врать мне? — Тебе это что, Баттерс втемяшил? — мягко задаю вопрос, поворачиваясь на него, встречаясь со страхом быть снова преданным. — Архг! Да, нет, — начинает мяться, как всегда, когда врет. — Кенни — мой хороший друг. И твой хороший друг. И он разъебет любого, кто покусится на наши с тобой отношения. Просто знай это, — беру его за руку, чтобы добавить вес своим словам. — Хорошо? — Да, я понял тебя, — недоверие улетучивается из его изумрудных глаз. — Я люблю тебя, — добавляю, опуская веки. — И я тебя, — смущенно отвечает он.