Веснушки

Проснулась Настя из-за того, что мерзкий будильник трезвонил на всю квартиру, будя, наверное, всех соседей с нижних и верхних этажей, но только не Леви. Он спал как удав, не переставая обнимать уже проснувшуюся девочку. Попытавшись вылезти из-под него, Ромашкова поняла, что её халат просто-напросто развязался, а Леви всё ещё обнимал её, задевая пальцами девичьи рёбра и пупок. — Чёрт, — выругнулась девушка, попытавшись приподняться, но всё никак. — Леви, вставай! На работу опоздаю, и мне сделают выговор! — Я — тот человек, который будет делать тебе выговор. Поэтому спи, пока я добрый. И ты сегодня отлёживаешься дома. — Отпусти меня, я есть хочу. Аккерман разжал руки, и девочка выпорхнула из его объятий, медленно вставая с кровати, чтобы не закружилась голова, надевая тапки и завязывая крепче пояс халата. — Я жду тебя на кухне, — сказала она напоследок и вышла из спальни.

***

— Мадам, а сколько вы весите? — спросил Леви, надевая собственноручно выглаженную рубашку, наспех застёгивая пуговицы. — Какая разница? — она на секунду оторвалась от жарки мяса и варки длинных макарон, которые она называла вермишелью, посмотрев на него всего на долю секунды, вновь отворачиваясь и помешивая спагетти. — Ты худая очень. Я ночью твои рёбра считал. — И сколько же насчитал? — с иронией спросила девушка. — Уже не помню, но их было много. А зачем ты мясо жаришь? Ты же не ешь. — Я не ем, а ты одной вермишелью не наешься. Минут через пять макароны доварятся, мясо уже готово, — она сняла сковороду с огня и поставила на холодную комфорку. — Какие мы заботливые… — прошептал одними губами Леви. — Кстати, у тебя же завтра день рождения… — Я не собираюсь его отмечать. И тебе не советую. — Просто в кино хотел пригласить… — Приглашай! — она развернулась к нему и робко улыбнулась. — Хорошо. Анастасия… Скажи своё отчество, быстрее, — он встал на одно колено. — Степановна, — давится смехом. — Так вот, Анастасия Степановна, согласны ли вы пойти со мной в кино на вечерний сеанс завтра вечером? — Прекращай уже на коленях стоять! — улыбается. — Не прекращу, пока не согласитесь, Настасья Степановна! — он взял её руку и мимолётно коснулся шершавыми обветренными губами тыльную сторону ладони. — Пойти с вами в кино для меня большая честь! — Вставай уже, согласна я. Идиот, — ласково обозвала Леви почти его девочка, поднимая его за плечи. — Ты так и не ответила, сколько ты весишь, — он едва улыбнулся уголками губ. — Тридцать шесть килограмм. Доволен? Подержи дуршлаг, — она достала его из ящика и отдала брюнету. — А сколько должна? Держу, — он стал держать дуршлаг над раковиной, которая была полностью пустая и без посуды, чему он неимоверно обрадовался. — Сорок иль сорок пять, а что? — блондинка взяла в руки полную кастрюлю и стала аккуратно выливать её содержимое в дырявую миску. — Может, тебе больше есть надо? — Наверное, — она кинула в кастрюлю кусочек сливочного масла, которое быстро расплавилось из-за горячих стенок посуды. — Давай дуршлаг. — Я сам, — Аккерман вывернул содержимое дуршлага обратно в кастрюлю с расплавленным маслом. — Аккуратней. Бросив на неё взгляд а-ля я тут старше, Леви преспокойно перемешал макароны и попросил её достать тарелки или хотя бы показать, где они находятся, чтобы он сам их достал. Дав ему тарелки и получив кивок на стул, Настя села на небольшую табуретку, ёрзая на ней, ожидая вкусный завтрак. Леви поставил тарелку на стол и сел напротив девочки, приступая к трапезе. К его счастью столовые приборы уже лежали на столе, и не надо было никуда опять вставать. — Приятного аппетита. — Приятного, — краткро бросил Леви и подметил, что мясо «слегка» жестковато, но есть можно. Можно ей об этом даже не говорить, старалась ведь. Раньше он непременно возмутился бы и сказал, что этот «шедевр» кулинарии — полное фуфло, а сейчас как-то не хочется. То ли дело в Насте, то ли в чувствах к ней… — А можно кетчуп? — нет, есть всё-таки невозможно. — Так невкусно, да? Если не хочешь, можешь не есть, вижу же, как хмуришься… — сказала Настя, всё равно доставая из холодильника кетчуп и кладя его рядом с парнем. — Спагетти с кетчупом люблю, — придумал оправдание Аккерман и добавил совсем чуть-чуть, размешивая макароны, чтобы соус был равномерно расположен. Попробовав их, Леви терпел, потому что они хрустели на зубах, как итальянские альденте, но только хуже. Это всё он со своим кино. Не надо было её отвлекать, и было бы всё вкусно. Зато в кино с ней сходит… — Я тогда тоже себе добавлю, — на всякий случай сказала голубоглазая. Вдруг невкусные получились? Добавив себе побольше, она попробовала и выплюнула эту вермишель в бумажное полотеничко, — Как ты это ешь? Отдай тарелку. Леви без особого сопротивления сунул ей эту тарелку в руки и выплюнул в такую же, но только чистую салфетку уже кашу из макарон. Мерзость. — Давай по дороге зайдём и что-нибудь купим? — заливая тарелки водой, спросила Настя, думая, что она пойдёт на работу. — Ты остаёшься дома, — сказал Леви, вставая со стула и уходя в коридор. — Я не могу! — бежит за ним. — Насть, не перечь старшим. Отлежись дома. У тебя вчера была температура тридцать девять, — надевая чистые туфли и опираясь на стену правой рукой, возразил парень. — Я отработала всего один день! Я не могу заболеть! — Ты уже заболела. Я никогда ещё не видел такой реакции на то, что люди не идут на работу, — накидывает пиджак и берёт с собой телефон, который он положил на тумбочку. — Ну… — хотела хоть как-то возразить. — Всё! Я пошёл, — он поцеловал её в лоб, задерживаясь в таком положении на несколько секунд, взлохмачивая её и так нарасчёсанную макушку, после отстраняясь. — Давай, — краснея, девушка открыла ему дверь и кивнула без каких-либо намёков, чтобы он уже пошёл на работу, но до этого купил себе что-нибудь. — Не забудь купить себе что-то. Ты всё-таки не позавтракал. — Какие мы заботливые. Разве я тебя так сильно волную? — Иди давай, — она покраснела пуще прежнего и потянулась уже к ручке двери, как тут Леви обнял её и нежно поцеловал, заправляя за ухо непослушные волосы, чтобы не мешали. Настя испугалась и уж было хотела его оттолкуть, но вместо этого обняла его за шею, прижимаясь к нему всем телом, зарываясь пальцами в его угольные волосы. Тая в этом сладком тягучем моменте вместе с ним, расплавляясь в нём и его эмоциях без остатка. Неожиданно отстранившись, Леви впервые улыбнулся ей, растягивая губы в улыбке, смотря на её ярко-красные щёки, похожие на помидор или яблоко. — А засмущалась-то как, — он провёл большим пальцем по алой щеке, заставляя её ещё больше покраснеть. — Прекращай, — она робко улыбнулась и убрала его большую мозолистую руку от своего лица. — Дверь закрой, ладно? Чтоб тебя больше не пугали никакие бывшие, и мне не пришлось бы срываться с работы, чтобы спасти тебя. — Я закрою, — сказала Настя и закрыла дверь, выставляя Леви за порог квартиры. Закрыла на замок, повесила цепочку и даже ключ вставила. — Всё? — Да, умница, — сказал Леви, а из-за закрытой двери его голос звучал ниже, чем обычно, поэтому сейчас Ромашкова судорожно выдохнула и скатилась по двери, закрывая лицо ладонями. Улыбаясь, как маленький влюбленный ребенок. Но сидеть на полу долго не стоит, всё же можно себе кое-что отморозить. Быстро встав с пола, девушка обтрусила подол халата и побежала обратно в постель, чтобы не заболеть с новой силой и постараться окрепнуть перед завтрашним походом в кино. Надо же ещё подумать, что она наденет… Надо, чтобы и не как ребенок выглядеть, и не как девочки на Тверской ¹… Полежав в раздумьях ещё несколько минут, Ромашкова подорвалась и подбежала к шкафу, перемерив весь свой гардероб. Остановилась она на длинной не очень тёплой толстовке и коротких шортах, которых под кофтой вообще было бы не видно. Не пошло и не по-детски. Закинув вещи на гладилку², Настя со спокойной совестью легла спать, досыпать своё «выходное» утро. Чтобы проснуться оттого, что дверь уже чуть ли не ногами пинают, чтобы попасть в квартиру. Вскочив с постели, она постаралась не шуметь, чтобы не думали, что в доме кто-то есть. Вдруг бывший? Подойдя к двери и посмотря в глазок, Настя увидела Леви и сразу же потянулась открывать дверь. — Привет, — невинно улыбается. — Почему дверь не открываешь? — злобно спросил Леви, хмурясь. — Я спала, — оправдалась Настя. — Я вижу. Глаза соловьиные, — стал мягче с ней. — Проходи, раз пришёл, — девочка отпрянула от двери и пропустила его в квартиру. — Не, Насть, я тебе передать зашёл кое-что, — брюнет остановился и прямо в коридоре отдал ей огроменную шоколадку, которую ему типо «подарили». На деле же он купил её, чтобы сделать девчонке приятно. — Что? — удивилась. — Я думала ты кофе зашёл выпить. — Мне передали на работе в качестве презента. Я шоколад вообще не люблю, тем более молочный. Поэтому кушай. — Ну мне неудобно так-то. Тебе ж подарили ведь, — отнекивалась, но всё же взяла. — Успокойся, кушай, — потрепал по макушке. — Может всё-таки по чашечке чаю? — Не откажусь, — едва заметно ухмыляется, снимая туфли ногами.