***
4 Июля. 21:45 PM Девушка уже стоит одетая в коридоре и смотрит в зеркало, надеясь найти хоть один изъян, чтобы сразу же его исправить и выглядеть идеально. Когда в дверь неожиданно позвонили, она оторвалась от зеркала и бросилась к ней, открывая её, перед этим посмотрев в глазок. — С днём рождения, — сказал Леви его девочке и протянул красивый букет ромашек. — Это всё потому, что я Ромашкова, да? — засмеялась Настя, и приняла букет, вертя его в руках, обняла Леви за шею. — Возможно, — он стиснул пальцами её талию, — ты только в кофте? — И в шортах, — она на секунду отстранилась от него. — Я не такая дура, как думают некоторые. — А вот уже этого я вслух не говорил, — сказал он, заставляя девочку опять улыбаться. — Ещё вот, — Аккерман протянул ей какой-то цветастый пакет, ухмыляясь. — Что это? — Ну посмотри. Развернув пакет, Настя в шоке распахнула глаза: последняя модель телефона известного бренда, да ещё и беспроводные наушники! Девочка в шоке смотрела то на Леви, то на пакет. — Я не смогу принять такой дорогой подарок. Забери… Пожалуйста. — Твой растерянный взгляд — лучшее, что я видел. Я твой телефон утопил — я его и купил. — Но у меня же шестой был, а не хs! Зачем ты мне такие дорогие подарки делаешь? — после сказанного она резко обняла его, что тот аж пошатнулся назад. — Хочу и делаю, — перебирает её волосы, вертя их пальцами. — Дурак… — Ты долго ещё? В кино так опоздаем. — Сумку возьму и всё, — она убежала в спальню буквально на несколько секунд и вернулась с чёрной сумкой, которую Леви уже видел, когда они были у тёти Оли. — Пошли? — Да, — она обула кроссовки и поправила подол толстовки. — Откроешь дверь? — Да, конечно. По пути они особо не разговаривали, только Леви спрашивал вопросы про её самочувствие и не замёрзла ли она, а девочка всё ругалась на него, что надо было поменять пластырь. — Может тебя укрыть курткой? Мне не холодно, а у тебя ноги голые. — Да не надо. Тепло ведь. — Как знаешь. Замёрзнешь — скажешь. — Хорошо, — она стеснительно взяла его за руку и прижалась к ней, касаясь холодными пальцами обратной стороны его ладони, слегка царапая её. — Замёрзла, — сказал Леви и стал снимать с себя кожаную куртку, оставаясь в одном розовом худи¹ с надписью «мненеприятно», укрывая косухой девочку, которая уже особо не сопротивлялась. — Мерч от Лиззки²? У меня тоже такая толстовка есть. — Так это хорошо, — он присел на корточки и стал застёгивать куртку, чтобы Насте было тепло, и у неё опять не поднялась температура. — Не застёгивай! — возразила девочка и стала отпираться руками. — Ладно, но учти, что, если я тебя ещё раз увижу с голыми ногами… — Что ты мне уже делать собрался? — перебила его Ромашкова, которая неожиданно повеселела что ли. — Одену куртку в сорокоградусную жару, — закончил Леви. — У, какие мы грозные! — Пойдём. По приходу в кинотеатр Леви купил билеты и поинтересовался у девушки: будет ли она попкорн и газировку. Девочка опять замялась и отнекивалась, говоря, что ничего не хочет, но парень просто взял и купил большое ведёрко попкорна и отдал его стоящей в ступоре девочке. Также он купил по стакану напитков и пошёл с Настей в кинозал, ведь они пришли вовремя, и прямо сейчас уже начали запускать людей. Когда билеты проверили, брюнет повёл Настю на самый задний ряд у стенки. Там обычно садятся или мамочки с детьми, или влюблённые парочки — чтобы целоваться было удобнее, ведь там кресла двойные, и никакие подлокотники для попкорна не будут мешать. Все сели на свои места и ждут начала фильма, кроме одного ребёнка, которого до сих пор не может утихомирить мать, которая притащила сына на хоррор, да ещё и восемнадцать плюс. — Ну зачем она его… Оу… Ему было больно, — комментировала Настя, когда ребенку ответили звонкий подзатыльник, и он только после этого замолчал. — Никогда своих детей бить не буду, — поправляет куртку Леви, чтобы было удобней сидеть. — Ты хочешь ребёнка? — пьёт колу. — Думала над этим. Может через год-другой захочу, а сейчас точно нет. Да и от кого? Тут свет в зале стал медленно потухать, и все зрители затихли, ожидая фильм. А Леви переваривал сказанные Настей слова. «Хочет ребенка, но нет от кого… Ладно, сейчас надо просто смотреть фильм и наслаждаться. Потом с ней поговорю насчёт этого.» На страшных моментах Настя вздрагивала и ёжилась в кресле, иногда хватая Леви за руку, которая оказывалась неподалёку, негромко всхлипывая. Аккерман никак не реагировал, в отличие от девочки…***
— Дура, не иди туда! — шептали все девушки-зрители, когда «оч тупая гг» шла в какой-то подвал, в котором кто-то её ждал. Когда её убивали, женщины громко вздыхали и приговаривали «яжеговорила!». — Мне её жалко, — шепча это брюнету, плакала Ромашкова. — У неё был муж, дети… Семья в конце концов. А этот придурок её убил… — Если тебе не нравится кино, мы можем спокойно уйти, нас здесь никто не держит. Растрогалась-то как, — он обнял её и тоже прошептал, чтобы не побеспокоить других людей. — Успокаивайся. — Давай уйдём, я не могу больше это смотреть, — шёпотом воскликнула девочка, отстраняясь от парня. — Пошли. Мы уже его в принципе досмотрели, так что терять нечего, — они быстро собрали свои вещи и пошли к выходу из кинотеатра. Когда они покинула зал, Настя и вовсе заревела прям в коридоре, из-за чего директору пришлось её успокаивать и напоить её же газировкой. Он дал ей свой платок и повёл на улицу, придерживая её за отчаянно дрожащие плечи. — И это стоило того, чтобы так плакать? — спросил парень, когда они сели на лавочку в парке неподалеку от кинотеатра. — Мне всё конечно понравилось, но мне её так жалко! Я над Титаником меньше ревела! — вытирая солёные слезы уже мокрым платочком, сказала девочка. — Может прогуляемся? — Давай, — шмыгает носом, успокаиваясь. Через десять минут девочка уже смеялась над весёлыми историями Леви, которые он ей рассказывал. За руки они не держались, в отличие от других парочек, которым не спится ночью, и которые тоже гуляют по ночам. — Давай на лавочку сядем? — спросила риторический вопрос Настя и потащила парня к лавочке, беря его за руку. — Смысл было спрашивать? — Ромашкова рисовала какие-то узоры пальцами на его костяшках на ладони. Неожиданно девочка обняла его руку и прижалась к ней, будто боясь потерять, говоря: — Спасибо, что ты уделяешь мне внимание и время. Я ценю это. — Да не за что… — только и выдавил из себя брюнет. — Может пофоткаемся? — Фоткай, — он протянул ей свой телефон, зная, что свой она забыла дома и вообще ещё даже не распаковала. Нащёлкав несколько снимков селфи с угрюмым Леви, Настя включила вспышку и перевернула телефон, делая серийную съёмку на телефоне. Она поцеловала ошарашенного Леви в щёку, которую ему разбил вчера Кирилл, по-детски выставляя ручку на его подбородке, держа его, как пасочку в песочнице. — Отличный кадр. Может в инсту? — держа в руках телефон с открытым снимком, сказала девушка. — А как же то фото? — Там где я сплю? Можешь не удалять его, бывший меня уже всё равно нашёл. Скрываться уже нет смысла. Ну так что? — Телефон мне мой отдай. — Не. Отдам, — протянула по одному слову девочка, балуясь и уже загружая эту позорно-романтическую фотографию в профиль Леви, так ещё и с сердечком в описании. — Вы вынуждаете идти меня на крайние меры, — завязывается короткая борьба, и в этой нечестной схватке побеждает Леви, прижимая девочку к своему телу, держа в руках её кулачки. Телефон лежал у неё на животе. — Эй, отпусти! — Не хочу. — Но… Ыыыых, — она попыталась встать, но только просипела что-то нечленораздельное. — Ладно, вставай, — он резко разжал её руки, и девушка их потёрла, потому что они как-то пекли от недостатка крови. Ловкая рука Леви вытащила телефон, — 0:45 уже ого… — Сколько? — резко встала. — Я уже домой тогда пойду, — смотрит на встающего брюнета. — Я тебя провожу, не беги. — Хорошо. Выкинув в мусорку бумажные стаканы из кинотеатра, они пошли к Настиному дому, который оказался почему-то слишком далеко. Наверное, они забрели вглубь парка, когда гуляли после кино. Но дойдя до дома, девочка замялась: целовать или лучше не надо? Если так подумать, то поцелуи — это меньшее, что она может дать ему. Пока она мялась и топталась с ноги на ногу, инициативу взял парень и притянул её вовсе несопротивляющееся тело к себе, целуя в мягкие губы. Он провел языком по нижней губе, задевая кончиком линию зубов девочки, загладил нёбо, проникая чуть глубже обычного. Ромашкова обхватила холодными руками его щёки, тоже целуя его с тем же напором что и он её. Пальцы стиснули девушкину толстовку, заставляя владелицу выгнуться и прижаться ближе к директору. Когда он отстранился от неё, девушка слегка задыхалась. — Спасибо за вечер, — она едва улыбнулась и убежала в подъезд, сильно смущаясь, зная, что он смотрит ей в спину. Убежала не оглядываясь, будто боялась, но в душе она просто ликовала от счастья. И забыла отдать ему его кожаную куртку…