Улыбаюсь. Есть в этом что-то знакомое.
***
Мы проговорили до глубокой ночи на такие темы, которые наутро я бы вряд ли смог вспомнить, потому что мне казалось, словно мы говорили ни о чем, но и обо всем одновременно. А позже я совсем не заметил, как провалился в сон прямо на диване, куда я успел перебраться и забаррикадироваться подушками. Спал я, как убитый. Ночь без сновидений — редкое явление, но невероятно приятное. Утром обнаружил себя на кровати совсем не там, где засыпал. Уж не знаю, кто из гостеприимных хозяев имел счастье меня перетаскивать, но я этому человеку не завидую. Минут пятнадцать уговаривал себя встать, но все же уговорил. В гостиной уже сидел бодрый, как пиздец, Мидорикава с чашкой чая. Я вытаращился на него, как на второе пришествие, не иначе. Выглядел при этом он невероятно свежо, словно его вчера с нами не было и это не его я доставал вопросами на разные дурные темы, только потому что я могу. Ага, да, мы с Хирото, видимо, не спали, а он просто рядом лежал и на самом деле десятый сон видел. Мое лицо слишком громко об этом кричало, что в какой-то момент он прыснул со смеха. — Я просто привык рано просыпаться вне зависимости от того, во сколько я лег, — изрек он и был таков. После завтрака мы решили выбраться на прогулку. Вернее, он решил, а у меня не оставалось выбора. Мидорикава спрашивал, мол, покажу ли я ему Осло-местного жителя. Я покажу. Обязательно покажу. Но это будет явно не сегодня. — Сегодня, — говорю, — Будем самыми обычными туристами. Ими быть всегда интереснее. — Почему? — Можно восхищаться, как в первый раз не обременяя себя лишними и ненужными впечатлениями, которые уже когда-то с тобой случились. Рюдзи логику мою, видимо, не оценил, но и спорить не стал, за что ему большое спасибо. Ведь он и я прекрасно понимали, что все это на самом деле для того, чтобы я почувствовал себя в городе своим снова. На том и порешили. Почти сразу же мы отправились заново знакомиться с Карлом Йоханом, точнее, не с ним самим, а с центральной магистралью Осло, названной так в его честь. Прогулку начали с вокзала в сторону Королевского дворца. Было многолюдно. Здесь всегда так вне зависимости от погоды или времени суток. Шли молча. Иногда я вставлял свои пять копеек, когда ловил восхищенные взгляды Мидорикавы на архитектуру. Что делать дальше со своим пребыванием я решительно не знал и не сказать, что сильно переживал по этому поводу. Я вообще переживать за эти полтора дня разучился по таким вещам, к которым даже нормальную причину надумать не получалось. За эти несколько часов я умудрился нагуляться на несколько месяцев вперед, а Мидорикава оказался на удивление хорошим спутником. Не то, чтобы я ставил это под сомнение, но за десять лет люди имеют свойство меняться. С ним не ощущалась та разница, которую я всегда ощущаю, находясь рядом с Хирото. Что и понятно — эти оба совсем друг на друга не похожи. Рюдзи — легкий, он словно и не изменился на первый взгляд, но на самом деле стал другим. Я так и не нашел в себе решимости спросить о том, что тогда* случилось, но уверен, что причина именно в этом. И мне кажется, что даже, если я спрошу об этом у Хирото, то он не ответит. Складывается впечатление, что это что-то такое... Что-то между ними. — О чем думаешь? — спрашивает Мидорикава, когда мы уже сидим в какой-то небольшой кафешке и делаем перерыв в наших гуляниях. Он ставит напротив стакан с фруктовым соком. — О своей жизни, — честно ответил я, — И о тебе. Не знаю, на лице ли у меня написано это или все настолько очевидно, но он сразу же понял, о чем конкретно я думал. — Не делай такое испуганное лицо. Ты не первый, кто хочет это узнать. Да мне и не один раз приходилось все пересказывать тем, кто меня знал еще со времен Солнечного сада… — Я не буду у тебя ничего спрашивать, — прерываю его поток слов, — Я понимаю, насколько неприятно вспоминать то, чего не хочешь. Особенно вслух. Я тоже через это прошел. — И как ты справился? — Честно? Я убегал каждый раз, когда… А впрочем неважно. Самое главное в этом то, что я это пережил и начал новую главу. А то, что было в прошлом — навсегда там и останется. — Я рад, что ты вырос таким. — Каким? Тактичным? — Проницательным, — он хохотнул, и я сам невольно улыбнулся, — Что беспокоит тебя сейчас? Несколько минут я молчал, обдумывая, как бы произнести это так, чтобы все стало понятно без дополнительных вставок о нелегкой. — Я снова оказался там, где мне и следовало быть всё это время. Сам себе не верю и поэтому кажется, что все может превратиться в пыль в любую минуту, а сам я проснусь за тысячи километров отсюда. — Проснешься где? — В прошлом, — почти шепотом выдыхаю я, — Но сейчас там живет один очень важный мне человек, которого я не могу там оставить. Но и здесь он, вероятно, счастлив не будет. У него это место тоже ассоциируется не с самыми приятными воспоминаниями и далеко не все так готовы отпускать прошлое, как я. Мне этого сделать не удавалось много лет. — Ты же понимаешь, что твой главный враг и спонсор всех твоих проблем, надуманных и не очень — это ты сам? — Зато самый первый в своем фан-клубе. После меня там только страх.