En som meg

Возвращаться домой я не спешил. Понимал, что скорее всего Ранмару там не было, да и разговаривать не хотелось. Желание было лишь одно — немного помолчать. И пешая прогулка по ночному городу могла дать мне этот шанс. Шанс побыть наедине с собой и безмолвствовать, переваривая полученную информацию. Делиться этими «откровениями» я не спешил. Даже самому себе открываться не хотелось столько времени, а теперь перед фактом поставили, всё рассказали. Осталось только по полочкам разложить и можно будет жить дальше. Гидеон Йенсен оказался приятным человеком, а самое главное… добрым? Он не жалел меня и не сетовал на то, какой я плохой сын для своих родителей. Он просто принял меня, как факт, как данность и рассказал мне всё, что счёл нужным. За это я ему очень благодарен. Появилось чувство завершённости внутри. Холодный воздух освежал и помогал прийти в себя. Не то, чтобы этот ужин выбил меня из колеи, но что-то определенно произошло. Я себе никогда не признавался, что всегда безумно любил ночные прогулки и думаю, что самое время это сделать. В наушниках играла одна из любимых рок-рэп групп*, которую я слушаю еще со времен старшей школы и мои мысли невольно каждый раз возвращались к Кирино. С удивлением замечаю, что в последнее время моя жизнь замкнулась на нескольких людях, образовывая, какую-то пресловутую цепочку, которая вскоре должна разорваться (я постараюсь), чтобы каждый смог жить дальше без оглядки на меня. Как бы эгоистично не прозвучало, но теперь я чувствую себя достаточно сильным для того, чтобы у меня остался только один «элемент», который и стал для меня самым важным еще в тот самый момент, когда «всё началось». Я очень хочу, чтобы у дорогих мне людей всё было хорошо и без меня. Вся их поддержка и забота дали мне даже больше, чем я заслуживаю, и я хочу вернуть им хотя бы частично то, что они дали мне. Потому что я знаю, что вел себя по отношению к Хирото, как…. «Даже, если он скажет мне, что всё хорошо — он всё равно услышит, как я говорю о самоубийстве». Красивая вывернутая изнанка действительности, которой я жил и не видел ранее. Я никогда не говорил о самоубийстве, но… я жил в тот промежуток времени так, как будто готов умереть в любой момент и Хирото наблюдал за этим, но ничего не говорил. Что касается Мидорикавы, то он просто достоин самого лучшего. И Хирото сможет дать ему всё это, получив невероятную отдачу взамен. А что касается Кирино… У меня в голове его касается почти всё. Он стал не просто кусочком пазла в моей жизни, он стал целой картинкой, без которой я не вижу ничего. Не знаю, счел бы он это за комплимент, если бы узнал, о чем я думаю или деланно оскорбился. Честно говоря, сейчас я понимаю, куда завело его беспокойство обо мне. Он рассыпится следом за мной, если что-то произойдет. Ранмару стал «моим», как бы я не старался избежать этой привязанности — это всё равно произошло, потому что… не всё зависит только от моего желания. Это был и его выбор тоже. Порой вот так задумываюсь и понимаю, что как же мне всё-таки невероятно повезло. Пускай было не идеально, было сложно, но в конце концов я осознаю ради чего это всё. Можете называть это высшим замыслом, а можете судьбой, но зато сейчас я четко вижу алгоритм, который привел меня к той точке, где я нахожусь сейчас. Мне комфортно с самим собой. Да, другим не особо, меня все еще не до конца понимают близкие люди, но зато вместо этого я понимаю себя сам и могу компенсировать то, чего раньше не имел вовсе. — Эйтор! — внезапно меня окликнул голос, который я услышал даже сквозь песню, которая играла на достаточно приличной громкости. Видимо, кто-то очень старался привлечь мое внимание. Я обернулся и увидел Мартина, который выглядел запыхавшимся, словно только что пробежал пару километров без остановки и теперь никак не может прийти в себя. — Что-то случилось? — Ты был неправ, — безапелляционно заявил он, — Но и я тоже. — Что было в прошлом, пусть там и остается, хорошо? Я сам не в восторге от того, что было раньше, и я считаю твою неприязнь ко мне оправданной, — сказал ему я, а потом добавил, — Ты это мне хотел сказать? — Я не воспылал к тебе резкой симпатией, знаешь ли, но мне просто хотелось, чтобы ты знал, что изменится может не каждый. У тебя вот получилось, что, бесспорно, меня удивляет, конечно, но я это вижу и было бы глупо отрицать очевидные вещи. — Спасибо… Эйнар. — Ну я тогда пошел, — он сделал вид, словно бы не заметил, как я его назвал, но глаза всё выдавали, — Надеюсь, еще не скоро свидимся, — на его губах мелькнула самодовольная ухмылка и он ушел. А я так и остался стоять, провожая его взглядом, пока его фигура не исчезла за поворотом. И что это было? Вернее, по ощущениям, этого не было, но послевкусие осталось. Приятное. С нотками жасмина, бергамота и абрикоса. Как будто хорошо настроенная Эфиопия Гуджи. Сравнение странное, конечно, но для меня, как нельзя более кстати.