***
Григ вместе с Артуром шли по коридору в направлении кабинета следователя. Червинский приехал в прокуратуру с самого утра, чтобы узнать, как продвигается дело Косача. Всеми фибрами своей души Григорий желал, чтобы Алексей ответил за свои злодеяния, и теперь как никогда боялся, что Алексей может избежать наказания. — Не волнуйтесь, Григорий Петрович, — успокоил Червинского Артур. — Поверьте, с той информацией, которую мы получили об господине Косаче, воли ему ещё долго не видеть. Махинации — это ещё только цветочки. — Что Вы имеете ввиду? — мужчина выгнул брови. Артур открыл дверь своего кабинета, приглашая брюнета войти. Войдя, Григорий увидел Якова, который сидел за столом. Руки верного человека Алексея были закованы в наручники, а рядом находился сержант. — Знакомьтесь — это правая рука Алексея. Яков Юхимович, — представил Артур Якова Григорию, садясь за свой стол. — Мужчина, который преданно выполнял все поручения своего шефа. Даже слишком преданно. Яков оскалился, бросая хмурый взгляд на Червинского, который продолжал стоять возле двери. — Что теперь будет? — Очная ставка, — рассказал мужчина, кивая сержанту, тот взял Якова и вывел из кабинета. — Если желаете, то можете поприсутствовать. Они вместе направились в допросную, но на полпути Артура догнал один из его подчинённых и что-то прошептал на ухо. — Отлично. Проводи её пока в мой кабинет, а когда я скажу, приведешь к нам, — приказал прокурор, направляясь в допросную.***
Алексей сидел, откинувшись на спинку стула, и безразлично скользил взглядом по серой стене помещения. Когда вошёл следователь, он даже не пошевелился. — Доброе утро, Алексей Федорович. Продолжим нашу увлекательную беседу? Алёша хмыкнул. — Ещё одно убийство произошло, и Вы решили его на меня повесить? — хмыкнул мэр. — Да нет. Убийства все те же. Заказчик один и тот же. Даже исполнитель один и тот же был. Яков Юхимович. Знакомое имя, правда? — следователь положил ручку, которую крутил в руках, заметив, как побледнел Алёша. — Он Вас сдал, Алексей Федорович. Свою шкуру ведь в первую очередь нужно спасать. Я все знаю, — продолжал Артур. — Начнём с начала? Ваш приезд в Ольховск и знакомство с покойным Степаном Вербицким, который, как Вы потом узнали, был виновен в смерти Вашего отца. Благодаря своему дяде вы раздобыли документы, с помощью которых Вы начали шантажировать его, чтобы силой жениться на его дочери, которую вы, вопреки своей ненависти и мести, полюбили, но вот незадача: девушка Вас не любила. Алексей слушал все это с выражением полного безразличия, а Артур продолжал: — Вербицкий отказался от Ваших условий, и Вы упрятали его в тюрьму за непокорность. Дочь Степана, чтобы вызволить отца, согласилась выйти за Вас. Но Вы знали, что как только Вербицкий будет на свободе, то Катерина бросит Вас, но это было полбеды. В день Вашей свадьбы Яков сообщил Вам одну очень неприятную новость. В город приехал детектив, который очень интересуется Вашим прошлым, а также встречался с Вашим тестем в СИЗО. Вы приказали Якову проучить этого человека, а также преподать урок Степану. После этого у Вербицкого случился инсульт, а детектив навсегда, казалось бы, исчез из Ольховска. Ваша жизнь успокоилась. Прошло пять лет. Однажды, на мероприятии, которое было посвящено годовщине Вашей свадьбы, Вы встречаете Григория Червинского, с которым Ваша жена состояла в отношениях ещё до того, как вышла за Вас замуж. Вы ненавидели Червинского точно так, как и Степана. В добавок ко всему Катерина узнала, что у Вас есть любовница, которая ждёт от Вас ребёнка, и уходит от Вас. Это и начинает отчёт для очередной мести. Вы даёте указания Якову раз и навсегда разобраться с Червинским и Вербицким. Яков платит медсестёр, и та вводит Вербицкому смертельную дозу снотворного. Один враг уничтожен. Вторым должен был стать Григорий Червинский, но случилась оплошность, на машине Червинского, которая в тот день была в автосервисе, в котором за определённую сумму перерезали тормоза, ехал совсем не он, а его жена, Наталья Червинская. Григорий, который стоял за стеклом и все слышал, ударил по нему от злости и ненависти. Сейчас ему хотелось убить человека, который сидел в наручниках. — Мне продолжать? — поинтересовался Артур. — Алексей Федорович, Вас уже ничто не спасёт. Ни один адвокат ни за какие деньги не согласится Вас защищать! Следователь вышел, а сержант завёл Якова. Тот сел напротив Алексея, смотря на него глазами побитой собаки. — Алексей Федорович, я ничего… — начал Яков. — Замолчи, идиот. Я не знаю как, но ты скажешь, что все это неправда! Всё, что ты здесь пел! — прошипел он. — Иначе я тебя из-под земли достану! В допросную вошла молодая женщина в темно бежевом платье до колена. Она с пренебрежением посмотрела на Косача, тот же, увидев её, потерял дар речи. — Ну здравствуй, Алексей, — улыбнулась брюнетка, положив одну руку на едва округлившийся живот. — Ты! — выдохнул он, глядя на женщину, которая некогда говорила ему о своей любви и принимала его в свои объятия в любое время. И которой он имел неосторожность рассказать все, хоть и не помнил об этом. Перед ним стояла Лидия Шефер.***
«Вот и все закончилось», — с горечью подумала Катерина, глядя на изображение отца. Молодая женщина с трудом верила в то, что её пятилетнему заключению пришёл конец, но горечь от того, что она узнала от Алексея, сидела глубоко внутри, отравляя каждый вздох. Катерина смахнула слезу, почувствовав, как на её плечи легли мужские руки, и увидела рядом Червинского. — Как ты узнал, что я здесь? — спросила она севшим голосом. — Галина позвонила, — просто ответил мужчина, глядя на неё с бесконечной нежностью во взгляде. — Всё завершилось. Косач за решёткой и, поверь мне, он выйдет оттуда ещё очень не скоро. Твоей жизни теперь ничего не угрожает! — Но будет ли она прежней? Остались лишь осколки, Григорий, и из них ничего не склеить. Всё разрушено. То, к чему я так долго стремилась, очень дорого мне стоило. Жизнь моего отца — цена моей свободы. Григорий сжал кулаки, вспоминая все, что он услышал в стенах прокуратуры. Смерть Натальи тоже была на совести Косача, но знать об этом Катерине сейчас не нужно было. Может быть, когда нибудь он скажет ей об этом, но не сейчас. — Кать, тебе нужно будет пойти к следователю. Остались кое какие формальности, — произнес он, немного охрипшим голосом. Китти кивнула и повернулась, чтобы уйти, но он не спешил её останавливать. Червинский понимал, что ей, как и ему, нужно время, чтобы смириться с той правдой, которая ранила их больнее всего. Косач села в автомобиль и, бросив взгляд на Григория, завела мотор. Впереди её ждали несколько дней одиночества, за которые она должна найти ответ на самый главный вопрос: как ей дальше жить?