Суть колыбельной

Хорошо, когда тебя знают. Знают до мелочей. И каждую боль понимают, и считают её своей.

Хёна топталась на месте и всё никак не решалась зайти в больницу. Но совесть не позволяла ей поступить иначе, не позволяла уйти. POV: Хена — Алло, Кино… — я набрала его номер, и спустя несколько секунд услышала чавканье и хриплое ответное "алло". — Чего тебе? — Я, конечно, понимаю, что мы общаемся с тобой всего ничего… но ты единственный знаешь, что я собиралась пойти в больницу. Единственный же, да? — Я никому не говорил, успокойся. С чего так волнуешься? — он продолжил что-то жевать. — Да потому что если кто-то узнает, что я боюсь, чтобы меня ментам сдали, и вместо этого хожу к этому инвалиду, который по сторонам не смотрит… Представляешь, как треснет моя репутация? А? Кино шумно вздохнул и ради успокоения обошёл два раза кухонный стол. «Я спокоен, я спокоен…» — Репутация, говоришь? Репутация пострадает? — Э-э-э, хен… Или кто ты там мне… ты чего кричишь? — Да потому что ты сама виновата! Имей совесть хоть немного! И он сбросил трубку. Не, ну а что? Почему я должна волноваться? Я видела, как мучается тот самый брат пострадавшего, когда проходила мимо него по просторным коридорам. Он выходит из палаты весь в слезах, совершенно не выспавшийся и с потухшим взглядом в пол. Я осторожно подошла к нему и потрепала за плечо. — Простите что отвлекаю… Я могу перекинуть нужную сумму. Сколько нужно? — Ты! Из-за тебя мой брат здесь в таком состоянии! Несносная девчонка! — он поднял меня над полом за воротник моей рубашки. — Я-я-я серьёзно! Ай, отпустите, я всё объясню! — Валяй. Я не думала, что он так быстро отпустит меня, я даже растерялась на некоторое время. — Это получилось совершенно случайно! Я просто ехала и отвлеклась немного… — Отвлеклась немного?! — он был в ярости. — У Идона было и так плохое зрение, сейчас он вообще почти ничего не видит! Да ещё и ребро ему переломала! Сорок тысяч… Сорок тысяч ты должна, понимаешь? И это ты просто отвлеклась?! Сколько бы людей мне не говорили, что «я сожалею лишь о том, что я не сделал», я всё больше и больше сомневаюсь в сказанном. Из-за меня страдает этот Идон, страдает его брат. И всё из-за моей невнимательности. Всё в моих руках, чёрт возьми. Может, мои предрассудки и страхи шепчут мне больше не возвращаться, но это ведь не то, на что я хочу потратить свою жизнь, верно? Нужно действовать прямо сейчас. Выходить из зоны комфорта. — Простите. Пожалуйста, простите, если сможете. Я действительно вам благодарна, что вы не подали на меня в полицию. — Ещё не поздно, — хмыкнул он. Я пересчитала деньги, которые взяла с собой и протянула ему. — У меня только половина. Я принесу завтра ещё. Он тяжело вздохнул и нехотя кивнул мне. — Айщ… Хорошо. И почему я ещё доверяю тебе? — Потому что я хочу помочь. Честно, клянусь! Он сначала долго молчит, потом так же долго смотрит в упор мне в глаза, пугая меня, разворачивается и идёт в противоположную сторону. — Как я могу называть вас? — я попыталась крикнуть ему вдогонку. — Хвитэк. Просто Хвитэк. — Он хмыкнул и всё-таки удалился с моего обозрения. Происходящее в палате до прихода Хёны Хорошо, когда по тебе скучают, делят горе с тобой, утешают, целуя в лоб. Заставляют надевать шапку в морозный день и в твой любимый чай кладут две чайных ложки сахара, как ты и любишь. Когда верят в тебя больше, чем ты сам. Когда любят со всеми недостатками и в буре твоих истерик шепчут, что ты самый-самый для них. Таким для Идона был Хвитэк. Идеальным во всех смыслах и самой главной поддержкой. Именно он держит его ещё на этом свете. Идон снова лежит без сознания, но в голове проскальзывают прекрасные моменты времяпровождения с Хвитэком, и поэтому на его лице красовалась улыбка лишь кончиками губ, но Хвитэку это все, что нужно для счастья. — Хеджонни… Ты же слышишь меня, да? Я так рад, что ты снова улыбаешься. Слезы щиплют глаза, но Хвитэк никогда не покажет себя слабым перед ним, даже если его брат без сознания. — Хеджон… Мой маленький жизнерадостный ангелочек с ярко зелёными глазками. Ты совсем скоро вылечишься и все снова будет хорошо. Кажется, жизнь вот-вот начнётся, настоящая жизнь! Хвитэк аккуратно берет его за маленькую бледную ручку и поглаживает её большим пальцем. — Хочешь, я буду приходить к тебе так каждый день? Или может, мне лучше оставаться с тобой тут до твоего выздоровления? Хвитэк ищет утешение даже в его ответном молчании, потому что по другому не может. Ему так проще. — Я всегда буду на твоей стороне. И знай, что ничто не испортит тебя. Ты прекрасен Хеджонни... Хвитэк смаргивает с дрожащих ресниц солёные слезы, давая волю чувствам. Ему кажется, что Идон сейчас, как всегда, вытрет его слезы и скажет свое «не плачь, хен, пожалуйста». Но этого не происходит. Но это ведь не важно? — Отдыхай побольше, — говорит Хвитэк, оставляя на последок лёгкий поцелуй на его щеке и тихонько выходит из палаты. Я бы хотел отнять всю твою грусть, Всю твою боль, Весь твой непокой. И ничего, что умру я – пусть, Лишь бы все было в порядке С тобой.