Волною на берег меня отнесет

      Священный лес — место без времени года, деревья в кучку на окраинах сбиваются, животные ближе к теплу ластятся, ни следа нежити, река бурная поет, черепаха многовековая головой степенно двигает, цветы навстречу солнцу тянутся. Тут все пронизано мягким солнечным светом, убаюкивающей магией наставницы, шепотом лесных духов и почти осязаемой безопасностью.       Девочка у самой кромки берега безмолвно просит у Матери-воды о чем-то, лишь губы чуть заметно шевелятся, спустя секунду мягко в ладоши хлопает и плавно целебные водоросли обрывает у самого дна. Вода ласково теплеет только для девочки и заботливо приостанавливает течение, чтобы она не упала, поблескивает игриво, слепя глаза, призывает побыть с ней чуточку дольше, но девочка сожалеюще улыбается и встает с коленок.       Она не успевает и шагу ступить к дому, когда с черного выхода выбегает мальчик, начав искать что-то среди грядок. Такой маленький, тонкий, того и гляди неосторожным порывом ветра сломает, словно молодое деревце. Смешной. Сидит, тянет корень, а сил не хватает, руки — будто тростиночки, но не сдается, упрямый не в меру.       Она неслышно смеется, водоросли за пояс затыкает — успеет еще отдать, идет к нему, достает кинжал недавно заточенный, едва притрагивается, как тот почти подпрыгивает от испуга. Смешной. Он сбивчиво благодарит, улыбается, жмурится от лучей солнца и принимает нож, возвращаясь к работе.       Она уходит, оставляя его одного, все равно не сможет никак с ним поговорить. На полу дома кабан, последний из таких, девочке его жаль, и она водит рукой по жесткой бурой шерсти, могла бы говорить, спела б, по легендам заговорившие альвы одними песнями лечили.       Чужак. Стоит у стены, руки на груди сложены, взгляд холодный, в алых татуировках, напряженный — не доверяет. Ни месту, ни хозяевам. Но это не девочка с наставницей виноваты, что те животное ранили. Чужаки все одинаковы между собой, наставница обмолвилась однажды, что те имеют жестокость несравнимую ни с одним животным и жадность самой старой вороны. Мальчик похож на Старшего, не внешностью, не характером, но ощущением вокруг него.       Он вбегает, в руки наставнице растение, очень много спрашивает, говорит, и его самого слишком много. Смешной. Тут почти всегда тихо, но вместе с этим мальчиком пришел шум, гомон, топот. Девочке странно слышать, видеть столько движения в их размеренном царстве. Но мальчик выглядит так привычно здесь, словно тут и жил всегда. Ей нравится. Старший цыкает недовольно на бестолковую и непрекращающуюся болтовню, и он ненадолго затихает, чтобы через несколько секунд снова взорваться вопросами.       Пока говорит наставница, мальчик умолкает, слушает внимательно, удивляется так ярко, задумывается о чем-то, в последний момент спешно произнося свое имя. Смешной. От чего же так погрузился в свои мысли?       Девочке любопытно, неужели такие Чужаки существуют? Такие живые, немного глупенькие, болтливые, а глаза, будто кристальные озера, погрузишься — не всплывешь, даже Мать не поможет. И она глядит в самую глубину, не боится утонуть, запоминает, сколько там еще до дна, до тайны этого Чужака. А пучина затягивает все глубже, заставляя задерживать дыхание, и никто, кажется, не вытянет девочку обратно, — к себе, в ночное небо.       Мальчик отводит голову в сторону, а она замечает шрам на его щеке. Воин. Необученный, хилый, пока еще добрый, с незагрубевшими от оружия руками, но уже воин. Девочка не хочет его отпускать, ведь в другую встречу он может не быть тем же, а решение загадки так и останется под толщей кристально-голубой воды, не увидит света, поселясь где-то в подводной темной расщелине. Само озеро перестанет быть переливающейся от огоньков любопытства слепящей гладью, став мутным, посеревшим от закрытого сердца водоемом.       Чужак с топором уходит, мальчик без движения стоит, словно ждет чего-то, а ей бы чуть-чуть времени, чтоб насмотреться, вдруг больше не придет, кто же тогда вместо нее секрет глаз-озер раскроет? Быть может, другая девочка? От этого грустно на душе, та ведь не поделится. Но она не осудит, сама бы точно не поделилась, спрятав ото всех так, чтоб ни один, кроме нее, не добрался, не понял, не присвоил.       Мальчик вскоре ушами краснеет, выпаливает тирадой какие-то слова и несется вслед Чужаку. Смешной.