Чудный Новый год.

Инициативное руководство, или кто бы то ни был, решило перед Новым годом порадовать армейских фанатов (будем честны, больше всего визжали фанатки) пародией на «Вечернего Урганта», сперва пригласив Евгения Гинера, а затем Игоря Акинфеева. Но вишенкой, и не одной, на торте стали игроки клуба других национальностей с абсолютно иным колоритом, кому и было предложено сняться в «иностранцы пробуют». Резона отказываться не было, да и возможность поучаствовать в жизни ЦСКА больше обычного как никогда радовала. Арнор, нарядившийся сегодня в толстовку с гербом московского клуба, встретил Хёрдура у лифта, который должен был отвезти их на нужный для съемки этаж. — Есть праздничное настроение в начале декабря? — вместо приветствия спросил Сигурдссон и пожал другу руку, сразу же обняв. — Да куда там, — улыбнулся безупречный блондин и, отпустив Арнора, зашел в послушно разъехавшиеся двери лифта. — Думаешь, не отравят? Не хочется слечь с несварением. — Вот мы и выясним, кто суровее: малыш-исландец Арнор или русская новогодняя еда, — Магнуссон почти невесомо ткнул парня в нос и сразу же вышел из лифта, в ответ получив по спине за такую выходку. В студии небольших размеров, но с большим количеством людей и видеокамерой, у зеленого съемочного фона стоял стол, полностью заставленный тарелками с разного рода едой. По правде говоря, настрой у обоих был крайне позитивный, ибо что-что, а Россию-матушку они любили. — Вы как раз вовремя, — начал по-английски мужчина, контролирующий весь процесс, чье имя было ранее упомянуто руководством, но, естественно, забыто, то ли по невнимательности, то ли из-за сложности и странности русских имен. Подумал исландец, ха-ха. — Проходите, и, если вы готовы, мы можем начинать. Парни, кивая, быстро сели за стол с интересом разглядывая кем-то на заказ приготовленную стряпню. — Марио и Родриго остались довольны, послушаем мнение исландцев, — продолжал, улыбаясь, мужчина. — Пишем? Отлично. Парни, с чего начнете? — Думаю, вот это лучшее блюдо для нас, — Магнуссон, не особо заморачиваясь, указывает пальцем на бутерброды с икрой, получая одобрение со стороны Арнора. — Отлично, пробуйте. Исландцы берут по бутербродику, кусая местный деликатес. Сигурдссон, видимо, находящийся в более игривом настроении, смеется, переводя взгляд на друга. — Тебе нравится? — он тянется за водичкой, пока серьезный Хёрдур жует соленые икринки. — Слишком... рыбный вкус. — Конечно, умник, это детеныши рыбы, — вставляет Магнуссон и внезапно понимает, что по-исландски можно сморозить любую ерунду, ведь никто, кроме Арнора, ничего не поймет. — Ой, что, правда? Далее режиссер предлагает съесть непонятное желе. — Холодец? — повторяет Сигурдссон, пополняя свой лексический запас новым русским словом, которым он будет пользоваться от силы раз в году. И то сомнительно. — Я думаю, это мясо, — Хёрдур рассматривает содержимое тарелки, в принципе, выглядящее не так уж и отвратно. — Мясо? — удивляется Арнор, непринужденно и весело наклоняясь ближе к другу, отчего второй почему-то нервно сглатывает, но отбрасывает дурацкие мыслишки и берет вилку, без труда отламывая трясущийся кусочек. Сигурдссон пробует первым, оставаясь вроде как довольным, что не скажешь по его чересчур сосредоточенному выражению лица. — Нормально. — Да? — Да. — Сейчас попробую, — желе поначалу кажется неприятным, но все же холодец оказывается на удивление вкусным блюдом. — Это намного лучше, но... у нас нет ничего похожего в Исландии. Только если... — Суп с ягнятиной?* — предлагает Арнор. — М-м... суп с ягнятиной? Давно его не ел, но на вид похоже, если заморозить, — улыбается блондин. — Я думаю, это понравилось бы многим исландцам, и... — Они бы это попробовали, и, может быть, им бы даже понравилось, — перебивает Магнуссон под летящий в догонку его словам томный «yeah» со стороны младшего, который вообще-то сказал то же самое. — Отлично, а теперь как насчет вон той оранжевой миски? — предлагает довольный самостоятельностью футболистов и своим знанием английского языка режиссер. Хёрдур берет в руку посуду с некой кашей апельсинового цвета и подносит ближе к другу. — Это... — Суп? — в один голос спрашивают исландцы, Магнуссон подносит миску к носу, а Арнор, замечая отрицательную реакцию съемочной группы, начинает перебирать варианты. — Батат*? Их просят намазать массу на хлеб, что они и делают. Сигурдссон пробует первым, пока блондин размышляет: — Да, это похоже на батат или же... помидоры? — защитник наблюдает за реакцией Арнора, откусившего ломтик оранжевого хлеба. — Суп из помидоров? — Да не суп это, Хёрдур. — Окей, — он пробует, а затем они вместе замолкают, жуя и думая о вкусе. — Понравилось? — требует ответа съемочная группа. — Да, с хлебом очень хорошо, — отвечает Сигурдссон. — Так это батат? — Нет, это кабачковая икра. — Кабачки размножаются как рыбы? — удивляется, но по большей части дурит исландец, за что получает пинок под столом. Переходя к следующему блюду, они чокаются ложками, полными самым главным и самым странным новогодним салатом – селедкой под шубой. Хёрдур отправляет ложку в рот, и терерь уже Арнор внимательно смотрит за реакцией друга, ибо этот салат его немного настораживает. Он начинает смеяться, когда Магнуссон пережевывает сие блюдо. — Тебе не нравится, — улыбается он, наблюдая за защитником, а затем отводит взгляд, наклоняясь над тарелкой, — я это вижу, не ври. Хёрдур старается никак не реагировать на столь милое замечание, он едва заметно улыбается, и в голове всплывают воспоминания подобных моментов, а после так и вообще образы одноклубника без футболки в раздевалке, поэтому он залипает в одну точку, дожевывая неприятно хрустящий лук, невесомую свеклу и соленую рыбу. — Понравилось? — оживает он, когда Арнор уже положил ложку на чуточку испачканную тарелку. Тот хмурит брови и отрицательно мычит, запивая салат водой. — Это не для тебя. Сигурдссон ставит бокал на стол, по-привычному сдвинув брови, но сразу же перестает хмуриться, услышав Хёрдура, коротко смеется, глядя на него и соглашаясь своим уверенным «no». Съемочная группа тоже получает удовольствие от процесса и просит перейти к заключительному блюду, если маринованные грибы можно так назвать. Арнор берет тарелку в руки, разглядывая ее склизкое содержимое. — Нужно сначала почувствовать запах, — советует Магнуссон. — Понюхай. Младший нюхает грибочки, Хёрдур тоже пытается уловить нотки запаха и тянется к другу, слишком, как ему тут же кажется, нежно наблюдая за Арнором, в то время как он накладывает обоим маринованных шляпок. — Я боюсь это пробовать, — шумно выдыхает защитник, пока Сигурдссон убирает тарелку на край стола. — Но они пахнут нормально, — он шмыгает носом и своими словами как бы успокаивает друга, накалывая на вилку гриб, тут же пробуя и уже собираясь высказаться, но его опять перебивает более сильный голос, который будто реально боится... растений? — Они еще и разного цвета... Хёрдур отправляет в рот вилку, когда Арнор настойчиво, но в то же время мягко, хватает его руку. — Нет, просто попробуй больше. Попробуй больше! — Магнуссон выкручивается из несильной хватки и кладет вилку обратно, пытаясь как можно меньше жевать эту гадость, а вот Арнор тычет пальцем в тарелку, повелевая защитнику съесть больше. — Нет, возьми еще! Вот этот. — Ни за что. Коротко и ясно. Сигурдссон еле-еле улыбается, вся съемочная команда тоже, явно довольная результатом и своей гениальной идеей в целом. Хёрдур тянется за хлебом, когда его спрашивают, что бы он посоветовал своим друзьям. Он выбирает красную икру, холодец и селедку под шубой. Арнор слегка удивлен последним пунктом, но спорить не собирается, соглашаясь с выбором друга. Их благодарят за посещение и просят пожелать всем хорошего времяпрепровождения. Магнуссон тянется за бокалом шампанского, так бесстыдно отвлекавшего его всю съемку, Арнор следует примеру старшего. — Мы желаем вам веселого Рождества и Нового года! — парни чокаются бокалами. — Стоп! Снято. Отлично, — в который раз повторяет мужчина и еще раз благодарит таких занятых футболистов. — А выпить-то можно? — спрашивает Сигурдссон. — О, да, конечно. — За моего сегодняшнего водителя, за тебя, Хёрдур! Магнуссон закатывает глаза.

***

— Арнор, ты обалдел совсем? — блондин чертыхался уже порядка нескольких минут, ибо Сигурдссон очень умело уронил бутылку вина на белый махровый ковер в спальне Хёрдура. — Что я Мойдур скажу? Зачем ты потащился с бутылкой в спальню? — Так и скажешь, что любишь меня больше, — лыбится Сигурдссон, игнорируя последний вопрос (можно подумать, он знал на него ответ, пф) и начиная икать, ибо это должна была быть третья доза вина. — Ага, разбежался. — А глазки-то забегали! — не унимался младший, явно не видя в таком происшествии что-то сверхъестественное. — От твоего вина они забегали, совратитель, — по-прежнему злился защитник, судорожно размышляя по поводу несчастного ковра. — Оу, а у меня получилось, да? — Арнор кладет руки на широкие плечи старшего и начинает водить ими по спине, когда блондин пытается их сбросить. В конечном итоге он уходит за совком и щеткой, возвращаясь с не менее хмурым лицом. — Ну Хёрду-ур, — тянет абсолютно точно пьяный исландец, ибо в трезвом состоянии так откровенно он себя ни при каких обстоятельствах не ведет. — Ну прости. Я не знаю, зачем я сюда зашел. И я бы ничего не разбил, если б не этот злосчастный ковер. Выкинь его вообще, а то Мойдур споткнется, как я. — А еще что сделать? Мне вот пока симпатизирует только вариант с твоим убийством. Как раз будет понятно, что за красное пятно, — Магнуссон сгребал зеленое стекло в совок горстями, поэтому по неосторожности порезал себе ладонь, поначалу не ощутив этого из-за проклятого вина, проклятого Арнора и проклятого... ковра. — А почему ты сказал, что тебе понравился тот фиолетовый салат? — выдержав недолгую паузу, спросил Сигурдссон, который весьма удобно расположился на большой кровати и теперь втыкал в потолок. Ждать, пока старший сменит гнев на милость, пришлось довольно-таки долго. — Потому что он мне правда понравился. — Серьезно? Но то, как ты его жевал, говорило об обратном, — Арнор перевернулся на живот, глядя на друга расширенными зрачками. — Видимо, ты меня плохо знаешь, — Хёрдур попытался оттереть мокрой тряпкой ковер, но все было тщетно. Он поднял взгляд на парня, в глазах которого, кажется, вообще не читалось никакой вины, и фыркнул, потихоньку остывая. — А холодец? Холодец тебе точно понравился? — как ребенок, продолжал расспрашивать Сигурдссон. «Он всегда такой, когда выпьет? Мне даже нравится». Магнуссон, проигнорировав вопрос, ибо обиделся, выбросил осколки, свернул ковер и поставил в уголок спальни, за штору. Потом расскажет. Голова начала кружится, а ощущение ссадины на руке только появлялось, никак не помогая самочувствию стать лучше, так что Хёрдур устало завалился на другую половину кровати и шумно выдохнул, раскинув руки в стороны, одной даже стукнув Арнора по спине. Он ничего не сказал, а развернулся в сторону друга, наткнувшись взглядом на порез. — Что ты делаешь? — раздраженно, но с нотками безысходности, спросил Магнуссон, которому было очень лень открывать глаза. — Слизываю твою кровь, — как ни в чем не бывало произносит Арнор и продолжает заниматься столь увлекательным делом. — М-м... Стоп, что? — Хёрдур разлепляет глаза и поворачивает голову, сталкиваясь взглядом с младшим, застывшим с высунутым, окровавленным языком. — Блять, Арнор! Ты идиот? — Не знаю. Просто когда я рядом с тобой... — Поправочка, когда ты выдул две бутылки красного полусладкого, — бесится защитник, возвращая ладонь в свое владение и рассматривая чуть размазанную кровь. — Иди отоспись, а? А то ерундой всякой занимаешься. Внезапно Сигурдссон оказывается сидящим сверху, а его похотливое выражение лица не предвещает ничего хорошего. — То было полусладкое, а мне не достает просто сладкого... Холодца, как ты. — Ты меня сейчас желе с мясом обозвал? — сказать, что Магнуссон в очередной раз офигел – ничего не сказать. — Но ты же такой холодный ко мне, — Арнор наклоняется ближе к лицу друга, не разрывая такой важный зрительный контакт. — А ведь я намекал так долго, Хёрди. — Приехали, — выдыхает старший, которому все это начинает нравиться не нравится! Сигурдссон решает больше не распинаться и, хватая защитника за ворот футболки, плотно примыкает своими губами к губам блондина. Ступор Магнуссона позволяет младшему властвовать над ситуацией, и он начинает настойчиво целовать друга. И он отвечает. Спустя какое-то время ему перестает нравиться быть ведомым, или же, в данной ситуации, бревном, и вместо того, чтобы оттолкнуть сбрендившего парня, Хёрдур поддается волнам нахлынувших чувств. Зачем? Ведь они оба завтра же пожалеют. А черт их знает! Гори оно все голубым пламенем! Арнор, довольный, улыбается сквозь вкусный и взаимный поцелуй, томно выдыхает, когда объект его симпатий оттягивает ему нижнюю губу, сжимая в сильных объятиях талию. И все же защитник отталкивает младшего, причем сильно, но лишь чтобы принять сидячее положение и продвинуться ближе к изголовью кровати. Арнор ползет за парнем и вновь садится сверху, ощущая возбуждение в чужих штанах, сообщая их обладателю о том же. Хёрдур стаскивает ненужную теплую кофту с друга, принимаясь зацеловывать его шею, ключицы и грудь, кусая темные соски. Мысли об ужасной неправильности происходящего, конечно, закрадывались в помутненные головы обоих, только вот это никак не останавливало их носителей. Сигурдссон слишком пошло даже дышал, что уж говорить о стонах, от которых суровому (как оказалось, вовсе нет) исландцу просто сносило крышу. До одури возбужденному мальчику запрещали залезать и под футболку, и в штаны. Можно подумать, он согласен быть в этой декабрьской парилке единственным полураздетым. Черта-с два, так не честно! В то время как Магнуссон отлепился от белоснежной кожи, Арнор, воспользовавшись моментом, все же юркнул пальчиками под футболку, задирая ее и наклоняясь к оголенному торсу друга (а друга ли?). Сил препираться у блондина не оказалось, да и не всегда же только ему ласкать, поэтому он позволил младшему, начавшему весь этот новогодний беспредел, стянуть с него футболку. Парень вспомнил про порез Хёрдура и вновь облизал его ладонь, так похотливо, как это только возможно, на что тот вновь закатил глаза, выдирая руку и утягивая Сигурдссона в очередной поцелуй. «О боги, что происходит?» Арнор зарывается пальцами одной руки в белоснежные волосы старшего, второй рукой нагло проводя по возбуждению парня, за что получает недовольный рык, а после... — Милый, ты дома? Магнуссон подскакивает в постели, скидывая с себя одноклубника и хватая лежащую рядом футболку. — Как думаешь, еще не поздно тебя убить? — сквозь зубы шепчет Хёрдур. - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Суп с ягнятиной* – традиционный исландский суп, мне показался похожим на размороженный холодец, но черт их знает)0 Батат* – сладкий картофель.