You Me At Six — Take On The World
Мы забираемся так далеко в космос, как только можем. Сообщения туда не доходят. Пять месяцев лев плывет в пустоте, и за ним серебристым и золотым светом рождаются и возникают из пепла планеты. Он почти никогда не говорит со мной, и в этой тишине я учусь заново. Я учусь самым простым вещам. Режиму, к примеру. Самостоятельности. Системе. Я учу галрийский и алтеанский, приветствия на других языках. Диалекты народов, которые нам встречаются, похожи на них. Я готовлю по утрам кофе, который не кофе. Лэнс называл напиток «бобовым», и мысль об этом превращает его в нечто особенное. Например, в хорошее воспоминание. Каждое мое утро начинается с него. Там на Алтее я не знал, что делают люди в тупике. Я был повержен. Впервые по-настоящему обнажен. Чисто человеческая черта во мне дала возможность заставить Черного рассказать все обо всем (обо всех!), получить знание, на которое я не имел ни права, ни сил. Люди не должны знать о будущем, о других людях; не больше того, что сама жизнь захочет им дать (или какой-то особенный человек). Я учусь говорить с Широ и пишу ему письма. Правда, пока что не отправляю. Но с улыбкой перечитываю все свои записи. Когда я вернусь (я знаю!), мы обязательно встретимся. Я скажу тебе: привет. И: я скучал. Люди не должны так скучать, Широ. Это чувство меня однажды убило. Когда приходят письма от Кэтти и Лэнса, очень-очень редко, я сразу же посылаю ответ. Они будут идти дольше, чем если бы я развернул Черного, настроился на полет и сам бы достиг их, чтобы сказать в лицо. Однако это важный процесс: написать и нажать на кнопку, увидеть, как звук (информация) уходит в пустоту, уходит из моей головы… Уходит. Мы забираемся так далеко в космос, что перед нами не остается ничего. Новый мир — это то, что мы оставляем после себя. Все планеты, все формы жизни. Аллура, наверное, была бы рада… Оглядываясь каждый раз, я чувствую, как перехватывает дыхание. Ох, как там… красиво. Там чертовски красиво, Широ! Аллура, видела бы ты это! Если бы вы только видели… Мой лев счастлив. Он исполняет свое предназначение. Я счастлив. Я — тот, кто я есть. С вмешательством мира, со своими друзьями, с письмами, с воспоминаниями; со всем, что существует во мне. Может быть, стать паладином не означает быть им только в моменты нужности этой вселенной? Может быть, стать паладином — значит никогда не отрекаться от этого. От себя. От того, кто мы есть. В один день я сажусь за штурвал. Мне это дается легко, как будто все эти месяцы лев не стоял на автопилоте; как будто это никогда и не прекращалось — я и он. Только я и он. Одно целое. Я выкручиваю приборы, тяну за руль и поворачиваю. Этот вид всегда захватывал дух, вот и теперь… становится трудно дышать. Я едва могу сдержать слезы. Недавно я вспомнил о годовщине. Мне нужно там быть, мне нужно вернуться. Может быть, будущее и в правду нам не доступно, однако… мы все должны там быть, верно, Черный? Чтобы вас отпустить. Я чувствую жизнь через пальцы, чувствую вибрацию, которая пронизывает все мое существо; мой лев поет, и яркая вспышка света вдруг дарит тепло. На мое левое плечо ложится рука, и на правое — тоже. — Я же говорила тебе, — голос Аллуры у левого уха заставляет меня улыбнуться, — тут так… — Красиво, — мы заканчиваем фразу вместе. Я не смотрю туда, потому что знаю заранее — там никого не будет, однако думаю: спасибо, Черный. — Я так горжусь тобой, Кит, — голос с правой стороны от меня заставляет все существо гореть, — лети туда. Я поднимаю левую руку, кладу на плечо. Конечно же, там никого нет. Но я говорю: спасибо, Широ. Через пару дней реальность предстает передо мной всей своей истиной: мы плыли в одну сторону целых пять месяцев… как я планирую вернуться обратно вовремя? — Как нам вернуться обратно вовремя? Как только вопрос звучит вслух, я чувствую себя идиотом. Лев так и говорит: дурак. Одной стремительной эмоцией. В ту же секунду я сажусь за штурвал, который снова поставил на автопилот, хватаюсь за него пальцами и обращаюсь к себе. Когда я чувствую, как раскрываются крылья, дом становится ближе. Алтея никогда и не оставалась позади, верно, Черный? Наверное, ты в любую секунду мог отнести меня обратно, к своим, но хотел, чтобы я это сделал. Остановился. Я откидываюсь в кресле пилота и смотрю на приборы. Мы вернемся обратно как раз в ее день, когда мы нужны. Я закрываю глаза, пока звезды проносятся мимо, пока планеты, которые мы спасли, показываются снова, уже в своем полном расцвете, и улыбаюсь. Хорошие воспоминания заполняют меня. Первый раз, когда мы собираем Вольтрона. Широ в моих руках, мы спасаем его от солдатов из Гарнизона. Мой дом наполнен людьми. Я встречаю Мэтта спустя много лет в космосе, когда Пидж находит его. Он улыбается мне. Лэнс говорит, что верит в меня. Кэтти Холт обнимает меня. Аллура обнимает меня. Цветы — не цветы повсюду, у меня во снах, у меня в комнате. Молоко колтынэкера такое вкусное, что я пью его с удовольствием, много раз за день. Ханк дает мне больше розовой жидкости. Плечо Ханка рядом с моим. Широ принимает цветок. Мы держимся за руки. Я вижу маму в первый раз в жизни… Последняя планета, на которой мы останавливались, была похожа на огромную глыбу льда. Но когда энергия прошла через нее, все ледники растаяли; ее собственное солнце родилось заново, луны (много лун!) начали вращаться вокруг, вода разлила перед нами целые океаны (это была водная планета). Мы с Черным опустились на тот небольшой кусок суши, что там был. Я не знаю, сколько прошел путей, чтобы оказаться здесь, — подумал я тогда. Их было просто не сосчитать. Сколько жизней прожил, о тебе спросив? Это вообще была цифра, неподвластная пониманию. Черный фыркнул, а я рассмеялся. Мы много времени провели там. Единственный раз я был на океане давно, еще в своей прошлой жизни, с тобой, и был ограничен… Поэтому назло себе, назло времени, я пробыл там больше часа (даже больше двух! или трех). Когда луны только закрутились вокруг, набирая скорость, в ту самую секунду, на той планете, я стоял и пытался сосчитать, сколько же их там было! Кажется, девять… Нет! Десять! Море часто волновалось, океан бушевал. Волны были высокими, выше многих кораблей алтеанского и галрийского флота. И они были повсюду! Рассеивали внимание. Однако… Я знал, на какой мне прилив смотреть, чтобы вспомнить — однажды ты был со мной, Широ. * * * Тогда я решил, что это чувство пронесу через всю свою жизнь.Конец
EXTRA
Лэнс: На Алтее все хорошо. Мы с Кэтти, кажется, вывели новый вид цветов. Опять… Хочешь назвать его? Нам уже не хватает фантазии. Лэнс: Космо в порядке, Ханк его кормит раз пять за день. Курица или рыба — твоему волку совсем не важно! Знаешь, этим он мне кого-то напоминает… Лэнс: Космические мыши скоро станут космическими кошками. Ханк и их кормит. Ты не поверишь, они стали огромными! Лэнс: У Кэтти сломался передатчик, она передает привет. Лэнс: ЭЙ, КИТ, ЭТО ХОЛТ. КАК ТЫ ТАМ? Лэнс: ЭТОТ ИДИОТ ПОЛОВИНУ СООБЩЕНИЙ НЕ ОТПРАВЛЯЕТ, ОН ТЕБЕ ТУТ ЦЕЛЫЕ ПИСЬМА ПИШЕТ. ЕСЛИ ХОЧЕШЬ, Я ПОКАЖУ. ПРИШЛИ В ОТВЕТ ЛЮБУЮ БУКВУ. Лэнс: НЕ СЛУШАЙ ЕЕ. Лэнс: Колтынэкеру нашли пару. Лэнс: Когда бы ты ни вернулся, мы ждем тебя, Кит. Лэнс: Я скучаю… Кит: Выгляни в окно.