I Believe We're The Enemy

В голове шумит, по лицу размазана кровь, крики звенят ушах, как те сигналы тревоги, которые он слышал в белой комнате, когда девочка сбежала. И кровь-кровь-кровь. Влажная кровь на его лице, кровь на ноже в руке, вспышки воспоминаний, где его волосы не были черными… они были ярко-красные, ярче, чем закат в летнюю ночь. Он хватает киллджоя, пытаясь вонзить в него нож, но Фан Гоул отступает назад, перехватывая его запястья и спотыкаясь о дверной порог позади. Лезвие вспарывает его жёлтый рукав, и Пати Пойзон скалится, обнажая зубы. — Пати, — напряженно повторяет Фан Гоул. — Мы… мы поможем тебе. Доктор С. поможет тебе… Пати вырывает руку из его ладони и с силой ударяет его, но Фан Гоул уворачивается. Теперь они уже на крыльце, туман плотно обвивается вокруг них, и киллджой оглядывается на здание. — Шоу! — кричит он. — Беги к Кобре! Помоги Джету! Пати Пойзон слышит позади себя что-то, но киллджой мотает головой. Конечно. Лакей радиопирата. — Иди, помоги Кобре, я разберусь с ним. Киллджой хочет попытаться остановить его. В прошлый раз у них это не получилось, а ведь тогда у них было численное преимущество. В тот раз он допустил ошибки. Он обнажает зубы и рычит. Фан Гоул. АКА Ф.А. Киллджой. Террорист. Очень опасен. Он помнит, что ему говорили в белых комнатах, вонзая иголки в его кожу и пихая таблетки в горло. Он должен всех их убить. Так они сказали ему. — Я разберусь, ладно, Пати? Знаешь, все будет хорошо. Поверь мне. Фан Гоул смотрит на Пати Пойзона, и в его взгляде читается что-то между страхом и решимостью, но его голос звучит твердо. Он выглядит более спокойным, чем за все предыдущие недели. — Джерард, верь мне. Все хорошо. Пати Пойзон теперь знает, что это его имя, как бы сильно он его ни ненавидел. Он помнит, как киллджои называли его им, и то, как Фан Гоул произносил это имя, словно это было самое дорогое на свете сокровище, которое он не мог позволить себе потерять. Но Пати Пойзон мотает головой, потому что, что бы это ни было, теперь все по-другому. Все, что он сейчас знает, — это то, что он ненавидит их всех: ненавидит каждой клеточкой своего тела, эта ненависть засела в нем, как болезнь, он ненавидит их и не может объяснить, почему. Все, что он знает, все, чего он хочет, — чтобы они умерли. Ему кажется, что они с киллджоем словно застыли — словили шах и мат в нескольких шагах друг от друга, сцепившись взглядами. Киллджой делает робкий шаг навстречу. — Джи? — бормочет он, и хотя они всего лишь на расстоянии нескольких футов друг от друга, из-за тумана его голос звучит словно на расстоянии. — Пати, ты ведь можешь отдать мне нож, да? — Помоги мне, — хочет он прошептать, но вместо этого слышит, как говорит: — Я хочу, чтобы вы все умерли. Я хочу, чтобы в Бэттери-Сити добились правосудия, которого они заслуживают. Я убью тебя. Фан Гоул опускает голову и подходит еще ближе. — Я твой друг, Джерард, ты не убьешь меня. — Я сломлен, — хочет он закричать, но слышит: — Я хочу, чтобы ты умер. Они хотят, чтобы вы все умерли. Ты меня не знаешь. Дыхание дерет ему горло, отчего легкие горят, а голова кружится. На секунду туман сгущается, и он видит только белизну. Он словно опять оказывается в белой комнате, прикованный с окровавленным лицом к стальному стулу. Но кровь не исчезает, когда он моргает, возвращаясь обратно в пустыню. Это не его кровь. Она принадлежит другому киллджою: Джет Стару. Тому, кто поддерживал его жизнь все это время. Тому, кто не хотел причинять ему боль. Пати Пойзон убил этого киллджоя. Он мог назвать то мгновение, когда услышал его крик. — Я знаю тебя, — медленно говорит Фан Гоул, приближаясь к нему. Он держит руки перед собой в жесте капитуляции, переводя взгляд с лица Пати Пойзона на нож, который тот держит в руке. — Это не ты хочешь нашей смерти. Они сказали тебе ненавидеть нас, я понимаю, но я знаю тебя лучше, чем они. Ты Джерард Уэй. Ты Пати Пойзон. Ты лидер киллджоев и брат Кобры Кида. Ты мой лучший друг, единственный в нашей команде, у кого нет тату, и ты рисуешь комиксы и портреты и другие потрясающие вещи, а потом делаешь вид, что они ничего не значат. Ты самый заботливый человек, которого я знаю, Пати, а сейчас это не ты. Это С.Л.Е.П. в твоей голове. — Я помню что был этим человеком, но я больше не такой, — хочет сказать он, но молчит. Фан Гоул делает еще шаг к нему, и Пати Пойзон чувствует себя напряженным, словно сильно натянутая резинка. Он ощущает, как бросается вперед, и видит, как эти красивые глаза распахиваются в шоке или, может быть, просто в ужасе, но затем в последний момент киллджой отшатывается в сторону, заезжая коленом в живот Пати Пойзона, заставая его врасплох. Он задыхается, воздух вырывается из легких, и кровь ударяет в голову. Он шатается и почти падает, сплевывая кровь. Он прикусил язык. — Остановись! — теперь Фан Гоул кричит, зло, но его голос срывается, словно он вот-вот заплачет. — ОСТАНОВИСЬ, черт возьми! Пати Пойзон рычит и поворачивается на его голос, но Фан Гоул хватает его за руку, подходя ближе. Он пахнет сладостями и сигаретным дымом. Глаза у него широко раскрыты, полны отчаяния, как у наркомана, который резко завязал и теперь пытается справиться с охватившей его ломкой. Он крепко, словно железными тисками держит запястье Пати Пойзона. — Они проникли в твою голову, я понимаю. Это моя вина, я знаю… Пати Пойзон помнит это. Он помнит, как женщина смотрела на него и говорила, что киллджой дал ему умереть. Что киллджой предал его и хотел, чтобы он умер. Говорила, что они все желали ему лишь зла, что они — монстры, террористы, садисты. Темные части этого мира, взбухающие, как болезни, за пределами Города. — …Но ты ведь Джерард, так ведь? Ты художник. Ты заботился о девочке. Ты рассказывал мне о питомцах, которых вы с братом хотели завести, когда были детьми, и несмотря на то, что у тебя аллергия на кошек, ты думал, что мог бы однажды завести собаку. Ты хороший человек и… Он со всей силы наступает каблуком на ногу Фан Гоула, отчего тот ослабляет хватку, и Пати Пойзон пользуется моментом, чтобы ударить свободной рукой по его локтю. Фан Гоул вскрикивает и отшатывается назад, но прежде, чем Пати Пойзон снова ударяет его, киллджой встречается с ним взглядом, откидывая темные пряди волос с лица. Теперь вместо отчаяния в его глазах он видит решительность. — Мне придется убить тебя, — говорит Пати Пойзон, и Фан Гоул выдыхает. Он качает головой. — Ну так давай, — наконец говорит он, сжав губы, в его глазах появляется стальной блеск, а затем он разворачивается и бежит. Пати Пойзон, не задумываясь, бросается за ним, оставляя позади себя лачугу, крики и остальных киллджоев, в его венах поют энергия и кровь. Он бежит так быстро, как может, мышцы горят от сильной физической нагрузки, первой за последние недели, что он провел связанным, но киллджой исчезает в считанные секунды, туман полностью поглощает его. Это умная тактика — увести его от радиорубки, где остаются раненые киллджои, и заманить подальше во мглу, где ничего не видно. Пати Пойзон бежит до тех пор, пока не врезается во что-то — он влетает прямо в капот машины киллджоев и падает на землю, давясь воздухом. В тумане транс-эм выглядит лишь как темный силуэт, но когда он встает, то различает яркие краски, наклейки и комиксы. Конечно. У них должно быть что-то… оружие? Там внутри должны быть бластеры. Ручка машины ледяная, когда он хватается за нее, она высасывает все его тепло, отчего он вздрагивает. Туман вокруг накрывает словно пеленой. Он открывает водительскую дверь и наклоняется, вслепую шаря по салону. Когда он опускает солнцезащитные козырьки, что-то маленькое падает на водительское сиденье. Ключи от машины. Он сможет выбраться отсюда. Он садится за руль, кладет нож рядом с ключами и открывает бардачок, продолжая поиски. Там лежит только сигнальная ракета, но он зажигает ее, и его ослепляет внезапная вспышка света, отчего перед глазами вспыхивают белые пятна. Машина тут же освещается изнутри кроваво-красным, его уши, словно водой, заполняются шипением. Слишком, слишком громко — это напоминает ему об электричестве в белых комнатах, когда они крепили провода к его запястьям и поворачивали диски. Не сейчас. Не сейчас. Он должен сосредоточиться. Ему нужно сохранять спокойствие. У него получится. Он делает глубокий вдох, чувствуя, как воздух свистит между губ, и продолжает шарить в бардачке, на всякий случай, вдруг там есть что-нибудь еще полезное… Пальцами он нащупывает что-то маленькое и холодное, размером с яблоко, металлическое и рифленое. Он вытаскивает предмет и подносит к нему ракету, чтобы разглядеть при свете, и его сердце почти перестает биться. Это граната: запрещенная в Бэттери-Сити, разрушительная, убивающая все без разбору. Он не знает, где киллджои достали ее, и не хочет знать. Тот факт, что у врага может быть подобное оружие, ужасает. Бэттери-Сити может пасть. Больше не будет таблеток. Не будет успокаивающего тумана, душащего Плохие помыслы. От этой мысли у него кружится голова. Не сейчас. Он должен сосредоточиться. Покончить с киллджоями. Вернуться в Бэттери-Сити. Отчего-то этот план больше не кажется такой хорошей идеей, как раньше. Он только начинает выходить из машины, как что-то врезается в него сзади — сильные руки обхватывают его плечи, ноги обвивают талию, оттягивая его назад. Он роняет сигнальную ракету, которая продолжает издавать шипение, мир размывается в красный, когда он шатается, почти теряя равновесие. — Как насчет того, чтобы ты меня действительно выслушал, мудак? — это снова Фан Гоул, который рычит ему в ухо, вцепившись в спину, словно какая-то демоническая паучья мартышка. От этой мысли у него вырывается смешок — конечно, это Фан Гоул, вся ситуация настолько нелепая, что это не мог быть никто другой из киллджоев. Хотя, они сейчас не в том состоянии. Он тянется руками туда, где должно быть лицо Фан Гоула, — царапает пальцами по его глазу, слышится вскрик, но затем киллджой сдвигается так, что теперь его уже не достать. И, как не старайся, Пати Пойзону не удается двинуть ни рукой, ни ногой. Это на самом деле унизительно. — Ты прекратишь, хорошо, Пати? — продолжает Фан Гоул. Пати Пойзон пытается высвободить руки, но ничего не выходит. — Я тебя не отпущу, так что послушай меня, ладно? Ты Джерард Уэй, и ты только что пырнул своего младшего брата ножом. Ты пытался убить Джета… — он замолкает, словно слова застревают у него в горле и душат, затем делает вдох и продолжает: — …но он по-прежнему хочет, чтобы с тобой все было хорошо. Мы все знаем, что это не ты. Пожалуйста… пожалуйста, хватит, Пати, ты нужен мне. Пожалуйста… Джет Стар. Пати Пойзон убил его. Нанес удар прямо по лицу. Кровь была повсюду. Красному он задел только руку. Провал. — Отвали от меня! — он вдруг понимает, что орет, крик вырывается из его горла, вонзаясь когтями и клыками, он корчится, извиваясь, когда Фан Гоул яростно, с отчаянием, вцепляется в него. — Отвали-отвали-отвали! Он хватается за бластер в кобуре киллджоя, неловко пытаясь его вытащить, но тот выскальзывает у него из пальцев, когда Фан Гоул дергается, и холодный пластик падает на землю, скрываясь из виду. — Вот так вот, Джи? — Фан Гоул тяжело дышит ему в ухо, опаляя его горячим дыханием, отчего у Пати Пойзона по шее пробегает дрожь. — Пристрелишь меня? Я знаю, что ты этого не сделаешь. Давай же, ты должен бороться с этим. У тебя получится. Ты сильнее всех, кого я знаю. Ты не позволишь им победить. Я знаю тебя. Ты должен сделать это ради своего брата, ради… Пати Пойзон кренится вбок и впечатывается в машину, а затем, повернувшись спиной, врезается в нее снова, вдавливая туда киллджоя. Фан Гоул вскрикивает, его хватка ослабевает, и Пати Пойзон использует появившийся шанс. Он сбрасывает его с себя, и Фан Гоул с грохотом падает на капот, ударяясь головой о силуэт паука, на какое-то время теряя ориентацию в пространстве. Мир по-прежнему красный, вспышка угасает, и Пати Пойзон не упускает предоставившуюся возможность. Он бросается вперед, обхватывая руками горло Фан Гоула, и киллджой начинает задыхаться, словно рыба, выброшенная на берег. Киллджой тут же приходит в себя — Пати Пойзон видит это по его глазам, которые становятся ясными, — и пытается оттолкнуть его от себя, царапая ногтями его запястья. Его ботинки беспомощно барабанят по капоту. Фан Гоул меньше, он более дикий и гибкий, наполненный до краев неудержимой энергией. Но Пати Пойзон сильнее него. Не ослабевая хватку, Пати Пойзон нависает над ним, отталкивая Фан Гоула дальше, пока тот не упирается затылком в лобовое стекло. Он задыхается, волосы лезут ему в лицо, он скребет по рукам Пати Пойзона, душащим его, но не может отодрать их от своего горла. — Мне жаль, — говорит Пати Пойзон, — но ты враг. Они твердили мне, что ты враг. Из Фан Гоула вырывается хрип. Натужный, захлебывающийся воздухом, который киллджой не может вдохнуть. Он издает ужасный, сухой рвотный звук, который, словно вода, наполняет уши Пати Пойзона, заставляя его чувствовать себя так, будто он тонет. Он видит кровавое пятно от лопнувшего сосуда в глазу киллджоя. Его губы двигаются. Он беззвучно шепчет имя Пати Пойзона, снова и снова, и смотрит на него умоляющим, отчаянным взглядом. — Ты сделал всё, что мог, — шепчет Пати Пойзон, но от слов его сердце сбивается с ритма. Фан Гоул действительно очень старался. Он все еще не оставляет попыток. — Мне жаль. Мне правда жаль. Мне не должно быть жаль, но это так. В этот момент глаза Фан Гоула начинают закатываться, и именно в этот момент Пати Пойзон слышит: — Гоул? Ты схватил его? Тот, в красной куртке. Пати Пойзон матерится. Он увидит свет от сигнальной ракеты даже в тумане. Он тут же прибежит. Услышав голос, Фан Гоул распахивает глаза и начинает вырываться с новой силой. Он снова тарабанит ногами о капот, брыкает бедрами, поднимая шум, чтобы привлечь внимание. — Гоул? Где ты? — голос Кобры Кида искажен туманом. Пати Пойзон не может сказать, насколько тот близок, — он может быть в нескольких метрах от них или же в дальнем углу лачуги радиопирата. — Гоул? Гоул? Ты меня слышишь? — голос становится все ближе, пропитанный болью, и Пати Пойзон скалится, сдавливая горло сильнее. — Гоул? Фан Гоул? Ты меня слышишь? Чувак? — теперь голос отдаляется, исковерканный туманом, но ясно, что он постепенно исчезает. Еще через секунду Пати Пойзон едва слышит его. Фан Гоул смотрит на него, не мигая, его пальцы сводит судорогой, а затем он тянется рукой нему, касаясь его щеки, после чего его веки опускаются, ладонь скользит по его лицу, вниз, по щеке, рту и подбородку, безжизненно падая на капот. Пати Пойзон выиграл. Он выиграл, но его победа больше похожа на поражение. Почему-то, когда он отпускает киллджоя и тот так и остается неподвижным, ему почти хочется заплакать.