I Believe We're The Enemy

Воздух пахнет сигаретным дымом, мягкой смесью песка и затхлости, теплой кожей стульев: все сливается в золотое сияние. Фрэнк выдыхает, как только заходит внутрь. Он даже не осознавал, что до этого задерживал дыхание. Часть Фрэнка почти разочарована состоянием радиорубки Доктора Анти-Смерть, возможно, потому, что она выглядит точно так же, как в последний раз, когда Фрэнк ее видел: солнечный свет пробивается между деревянными досками, прибитыми ко всем окнам, и падает на пол так, словно измучен собственными усилиями, песок и грязь шуршат в открытом дверном проеме и растекаются по полу усталой рябью, как мертвенно-неподвижное озеро, потревоженное легким ветром. Это почти разочаровывает: ничего близкого к лужам крови или мертвым дракулоидам, которых он немного ожидал увидеть. Похоже, Кобра и Джет прекрасно могли бы позаботиться о себе без него, даже раненые, и Фрэнк почти что чувствует себя оскорбленным. Джет с Коброй сидят по одну сторону столика, Фрэнк с Пати — по другую. Это похоже на микрокосм событий, произошедших за пять минут до этого, — как будто им нужно что-то доказать, как будто впереди их ждет еще какое-то искупление. — Ну, что ж, — Кобра скрещивает руки на груди и наклоняется к ним, нетерпеливо постукивая пальцами по линолеумной столешнице. Она выцветшая от солнца и воды, искореженная и истертая временем. — Что у вас за план? Фрэнк ерзает на своем сидении и умудряется закинуть ноги на колени Пати, прежде чем откинуться на подлокотник. Пати искоса смотрит на него с раздраженным весельем, но Фрэнк сохраняет вид неземной невинности, пока Пати не фыркает и не отводит взгляд в стол. — Пати? — Кобра узким пальцем тычет его в локоть. — Ну? Какой план? Как мы вернем девочку? Фрэнк улавливает случайное «мы» и находит, что это звучит достаточно обнадеживающе. Джет по-прежнему внимательно наблюдает за ними обоими — кажется, ничего не изменилось за последние пять минут, — но когда он замечает, что Фрэнк смотрит в его сторону, он робко улыбается. Пати покашливает. — Что ж, это не столько план, сколько… подобие плана. Расплывчатые инструкции. — Шаблон, — предлагает Фрэнк, и Пати согласно кивает. — Именно. Типа, шаблон плана. Выражение лица Кобры не меняется. — Хорошо, давайте все равно послушаем. Не то, чтобы у нас с Джетом что-то есть. Фрэнк опускает ноги на пол, а Пати неловко встает, задевая коленями неудобный угол между краем сиденья и столом, и поднимает край своей куртки. Он вытаскивает из-за пояса джинсов кипу бумаг, тех самых, которые он уже показывал Фрэнку до этого. Он держит их с настороженной улыбкой, переводя взгляд с холодного взгляда Кобры на хмурый взгляд Джета, как будто ожидая их одобрения. Но Фрэнк морщит нос. — Почему ты прятал их под курткой? — спрашивает он, и Пати пожимает плечами, как будто это должно быть очевидно. — Мне нужно было сохранить их в безопасности. Я же не мог оставить их валяться без присмотра, не так ли? Кто-то мог бы схватить их. Фрэнк тянется вперед, выхватывает бумаги из руки Пати и осторожно держит их указательным и большим пальцами. — Кто вообще захочет украсть эту грязную кипу… о, боже, — он гримасничает и откидывается назад, держа бумаги на расстоянии вытянутой руки. — Их можно было положить куда-нибудь в машину. Буквально куда угодно. И все же ты засунул их рядом со своим членом. Ты грязный, а они влажные, тьфу, — бормочет он, тыча бумаги перед растерянным лицом Пати. — Они все в твоем поту, и от них чертовски воняет. Забирай и не клади их рядом со мной. Это твой пот, — подчеркивает Фрэнк, но Пати только негодующе фыркает. Пора доставать тяжелую артиллерию. — Пати, если ты их не заберешь, они полетят в твое лицо. На этот раз угроза, кажется, работает; Пати преувеличенно закатывает глаза, но забирает бумаги назад, разделяя и раскладывая их по столешнице. Все они ужасно сморщены, чернила размазаны, но, тем не менее, разборчивы. Пати проводит кончиками пальцев по слегка размазанному логотипу, как будто ожидая, что тот исчезнет, но этого не происходит. Слышится нетерпеливый кашель — такой, когда прочищают горло, мол, «эй, я все еще здесь», Фрэнку он никогда не нравился, — и они с Пати одновременно поднимают взгляд. Кобра с Джетом все еще сидят, смотрят, выжидающе ждут, а Пати поспешно кивает, почесывает нос и переводит дух. — Итак, я уже объяснил Гоули, это из С.Л.Е.П. Это планы перемещений между объектами: расписание, даты, маршруты отрядов. Здесь сообщается, куда будут отправлены заключенные, откуда они были перемещены, и здесь есть практически вся информация, которая нам может понадобиться. — Понадобится для чего? — спрашивает Джет, наклоняясь вперед. Он все еще не уверен. Ухмылка Пати слишком внезапна, чтобы быть успокаивающей — вспышка маленьких зубов и взволнованности. Он рвется вперед, прежде чем любой из них успевает вдохнуть. — Мы ворвемся прямо в штаб С.Л.Е.П. и заберем нашу девочку прямо из-под их носов. Наступает короткая тишина. Та, что дрожит от предчувствия, выдыхает собственную ощутимую тревогу. — Это хороший план, — в конце концов говорит Кобра. — Я имею в виду, если бы мы безумно хотели собственной ужасной и немедленной кончины. — Нет-нет-нет, — Пати проводит рукой по лицу и плюхается обратно на сидение, и Фрэнк, не теряя ни секунды, возвращает ноги в прежнее положение, закидывая их на бедра Пати. — Слушайте, вы уже знаете, как сокращают патрули, а по ночам истребительных отрядов почти не бывает. Всё тихо. Кобра распрямляет руки и тут же снова скрещивает их, как будто не знает, что хочет сделать — протянуть руку к своему брату или держаться на расстоянии. — Это здорово, — безапелляционно говорит он. — Но нас все равно расстреляют ко всем чертям в футе от Бэт-Сити. Мы и близко не подойдем к стене, не говоря уже о штабе. — Но у Гоула же получилось, — парирует Пати, и выражение его лица меняется, он захлопывает рот сразу же, когда заканчивает предложение. Слова повисают в теплом воздухе, покачиваясь, как казненные преступники, повисшие на обвинениях, когда Джет с Коброй синхронно поворачиваются к Фрэнку. Когда Джет произносит его имя, он звучит только обеспокоенным, а не отстраненным или заключенным в клетку. — Гоул? Ты отправился в Бэт-Сити? Что ты там делал? Фрэнк напрягается и, возможно, слишком долго молчит, прежде чем мотает головой, но надеется, что ни Джет, ни Кобра этого не заметят. Но они, вероятно, замечают, особенно после того, как Пати бросает на Фрэнка явно виноватый взгляд, а в его широко раскрытых глазах отчетливо высвечивается извинение. Фрэнк проглатывает комок в горле и опускает ноги на пол. Он делает вдох. — Итак, дело было… — Он был близко, — вмешивается Пати. — Рядом с границей Зоны 2. Я бежал из Города, когда мы встретились, и затем он помог мне вернуться сюда. То, что мы оказались в одном месте в одно время, было просто совпадением, но он помог мне избавиться от нескольких драксов, висящих на хвосте. Кобра не выглядит убежденным. — Итак, Фрэнк просто случайно встретил тебя в Зоне 2… — Да, — обрубает Пати, бросая на него резкий, нечитаемый взгляд, который Кобра успевает понять прежде, чем продолжить выпытывать. — Так или иначе, мы спокойно можем попасть в Город. Это будет легко и просто… и попасть, и выйти. — Подождите-ка, — Фрэнк наклоняется вперед, рассматривая размазанные чернила. — Зачем нам ехать в главный штаб? Почему бы нам не подождать, пока ее переведут в другое место? Пати качает головой. — Нет, ее никогда не выводили из главного здания. Директор любит внимательно следить за некоторыми из наиболее важных экспериментов, на случай, если что-нибудь случится. Девочка будет там. Не думаю, что она покидала это место хотя бы раз за все то время, пока я был в Бэт-Сити. — Значит, ты не был экспериментом? — голос Джета необычайно резок, достаточно, чтобы разрезать стекло, но Пати лишь невозмутимо смотрит на него, не мигая. Джет сидит неподвижно, его плечи напряжены, как и выражение его лица, и Фрэнк задается вопросом, верит ли Джет вообще, что это все не просто гигантский спектакль, любезно устроенный С.Л.Е.П. Наверное, трудно доверять тому, кто тебя наполовину ослепил. — Нет, в конечном счете, нет. Я не был. Фрэнк прислушивается к тому, как говорит Пати, к тому, как теперь в его речи едва слышен намек на городской акцент, которого раньше не было; Фрэнку потребовалось так много времени, чтобы заметить это, но теперь, когда он заметил — его ни с чем не спутаешь. Еще одна вещь, которую С.Л.Е.П. изменил в нем: Пати Пойзон 2.0. Темнее. Жестче. С трещинами по краям. Джет моргает, а затем качает головой, тихо вздыхая, прежде чем поднять голову. — Извини, Пати, это было несправедливо. Продолжай, — говорит он, и Пати практически лучезарно улыбается ему в ответ. — Дело в том, что это штаб-квартира патрулируется многими отрядами, но я бы не сказал, что он так же хорошо защищен, как все остальное. Я имею в виду, что Пугала, которых вы встречаете в зонах, сильные, верно? Но у тех, кто в центре, большое оружие заперто. Они не готовы к атаке, как могли бы быть. Фрэнк просматривает бумаги, лежащие перед ним, но все же сохраняет дистанцию, потому что не преувеличивал по поводу запаха. — Даже если они — дерьмо по сравнению с Корсом и другими истребителями, их все равно будет слишком много. Нас окружат за минуту. Пати выглядит оскорбленным. — Ну, ты не обязан идти со мной. Я и сам справлюсь. — Тебя убьют прежде, чем ты выберешься из здания, — замечает Фрэнк, но выражение лица Пати не меняется. — Это не так уж важно, — бормочет он, и у Фрэнка кровь застывает в жилах. — Пока я спасаю ее, это не имеет значения. Требуется время, чтобы смысл сказанного полностью дошел до них, но в конце концов это происходит. Фрэнк снова открывает рот, когда Кобра перегибается через стол, хватая Пати за запястье. Тот с широко раскрытыми от удивления глазами поворачивает голову в сторону Кида. — Джи, — голос Кобры тихий и смертельно серьезный. — Могу я… могу я поговорить с тобой? Снаружи? — он даже не дает ему возможности ответить — он выходит из-за стола и тащит Пати к двери, прежде чем кто-либо еще успевает что-то сказать. Потертые ботинки Пати поднимают пыль, осевшую на полу, когда он спотыкается, следуя за своим братом. Прежде, чем Фрэнк осознает, что произошло, они оба уже выходят наружу, дверь за ними захлопывается, и он остается наедине с Джетом. С чем он, знаете, мог бы справиться, как обычно, если бы мог отвести взгляд от повязки, за которой должен был быть глаз Джета. Это сбивает с толку — смотреть на что-то в уверенности, что оно должно быть там, и не находить. Это то же самое, как когда кого-то убивают: потому что как кто-то может быть, а потом взять и исчезнуть? Долгое время единственное, что они слышат, — это резкий разговор, происходящий на улице. Он приглушен деревянными стенами, но тон его достаточно ясен: Кобра мечется между гневом и страхом, в то время как Пати пытается его смягчить, его голос тихий и успокаивающий. — Итак, — пытается было начать Фрэнк, но выходит хрипло, поэтому он облизывает губы, проводит руками по глазам и пытается снова. — Где Доктор Анти-Смерть и Шоу Пони? Теперь, когда волнение последних нескольких дней улеглось и он (относительно) уверен, что его друзья не желают ему и Пати смерти, вся его энергия начинает рассеиваться. Ноги кажутся свинцовыми, а руки ненамного лучше — он почти готов упасть. Он, вероятно, упал бы лицом вниз, если бы не сидел. Джет тяжело пожимает плечами, лицо ничего не выражает, и он смотрит на дверь, ведущую в радиорубку, прежде чем снова посмотреть на Фрэнка. — Доктор С.? Он… он там. В своей кабинке. Не выходил с тех пор, как… ну, с того времени, как вы, парни, ушли. Не то чтобы он ранен или что-то в этом роде, но он весь день просто говорит по радио, а большую часть времени даже не посылает никаких сигналов. Я думаю, он чувствует себя виноватым. Фрэнк хмурится. Доктор Анти-Смерть испытывает вину. Он задается вопросом, действительно ли кто-нибудь в пустыне остался с чистой совестью. — А что насчет Шоу Пони? Разве он не может ему помочь? Джет качает головой. — Я его не видел. Я не знаю, убили ли его или он просто хотел убраться отсюда… — он беспомощно замолкает, но есть невысказанное «я не виню его», подразумевающееся под его словами, проступающее, словно дурной запашок. — Слушай… — Джет проводит рукой по здоровой стороне лица. — Слушай, Гоул, я не собираюсь читать тебе тут лекции. Но убедись, что знаешь, что делаешь, пожалуйста. Просто… будь осторожен. — Ты ему не доверяешь, — зыркает на него Фрэнк, сердито рыча, и Джет издает смешок, указывая на свое лицо. — А что бы ты делал, будь ты на моем месте, Гоул, а? Фрэнк небрежно пожимает плечами, глядя на носки своих ботинок и проводя пяткой по кожаному сиденью. — Я не знаю, наверное. Я не знаю, — он делает паузу, не смея поднять глаза. — Так ты хочешь сказать, что не собираешься помочь нам спасти девочку? А потом Джет вздыхает. — Нам нужно будет тщательно все спланировать. У нас есть преимущество в том, что Пати знает это место лучше, чем кто-либо из нас, но я все еще не думаю, что мы можем ворваться туда и надеяться на лучшее. Нам нужен план. Но дело в том, что, Гоул… Наступает долгая тишина — тревожная, нетерпеливая тишина, тяжелая, как за несколько секунд до грозы; когда накапливается колоссальный рев, давя на бетон и отчаянно пытаясь вырваться на свободу. — Если мы вытащим девочку, — нерешительно говорит он, — если мы вытащим ее, я заберу ее отсюда. Отвезу ее в самые дальние зоны. Может, еще дальше, если смогу. Фрэнк замирает. — Что ты имеешь в виду? Почему ты… — Он ударил меня ножом в лицо, Гоул, — мягко говорит Джет, как будто сообщая о чьей-то смерти. Это бесит Фрэнка. — Он чуть не задушил тебя. Я хочу, чтобы с ним все было в порядке — конечно, хочу, он мой друг, — но она ребенок. Она заслуживает того, чтобы жить. Она заслуживает жить не в страхе. Она не должна находиться рядом с кем-то, кого довели до того, что… Все сочувствие, которое могло быть у Фрэнка, исчезает, оставляя после себя только яростную злость, сухую и потрескавшуюся. — Заткнись, — выплевывает он, скрипя зубами. — Просто… просто заткнись. Ты не ее гребанный папа. Не тебе решать, как ей жить. Не тебе решать, что с Пати. Он не какой-то психопат. Когда он пытался причинить нам боль… это был не он. Джет устало вздыхает. Либо у него иммунитет к гневу Фрэнка, либо ему все равно; как будто единственное, что имеет значение, это то, что он самоуверенный ублюдок. — Я просто говорю, что ребенок заслуживает лучшего. Что, если он сорвется? Что, если все это большой… — Если ты скажешь, что он лжет, — рычит Фрэнк, — я, блять, врежу тебе по лицу. Джет благодушно поднимает руку. — Может быть, мы могли бы поговорить с Доктором С. и посмотреть, сможет ли он вместо нас позаботиться о ней, — предлагает он. — Я просто не думаю, что мы сможем обезопасить ее, особенно когда спасем ее. Они узнают, что Пати вернулся, и захотят нас всех убить. — Ты имеешь в виду, захотят убить нас еще сильнее, чем сейчас? Джет, кажется, воспринимает это как разумный вопрос. — Он и мой друг тоже, Гоули, — говорит он, и Фрэнк заставляет себя не вздрагивать, когда Джет тянется и успокаивающе сжимает его руки. — Просто подумай об этом. — Значит, ты собираешься бросить его, как только девочка будет спасена? — Фрэнк ненавидит то, как дрожит его голос. — Просто типа «спасибо за помощь, рад, что ты вернулся, увидимся позже»? Вот так? — он сглатывает. — Так же поступишь со мной и с Коброй? Джет замолкает, как будто он еще не думал об этом, и Фрэнк готов стучать собственным лбом в линолеумный стол, как только Пати и Кобра снова входят в комнату. И когда Пати, кривя уголок рта, улыбается ему теплой улыбкой, от которой сердце Фрэнка бьется быстрее (а щеки краснеют с пугающей скоростью, боже, это так неловко), он выкидывает все мысли о Джете из своей головы.