***
Общежитие потихоньку начало оживать после Рождественских праздников, а Джоди неожиданно вернулась на несколько дней раньше, застав Эви и Роджера сидящих на кровати с ноутбуком. Ворвавшись, подобно урагану, в комнату, она саркастично протянула: — А я уж надеялась застать вас за чем-то более интересным, — а затем, с шумом скинув на пол спортивную сумку, добавила: — Зануды. — Разве ты не должна была вернуться в воскресенье? По Эви даже нельзя было сказать, рада ли она видеть Джоди на пару дней раньше обещанного, но подруга не растерялась и уже через несколько секунд с разбегу приземлилась на кровать Митчелл. Крепко обняв ее одной рукой, Джоди прижалась холодной щекой к щеке Эви. — А разве ты не соскучилась по мне за это время? — Я наслаждалась тишиной в нашей комнате, — ухмыльнулась Эви, за что тут же получила болезненный щипок за руку. Джоди так искренне смеялась, словно точно знала, что в комнате было гораздо шумнее, чем Эви рассказывала об этом. Легонько пнув Роджера в бок, девушка понимающе подмигнула ему, а затем так же стремительно спрыгнула с кровати, сообщая, что ей нужно спуститься в прачечную. Удивительно, как Джоди всегда могла задать жару самой спокойной ситуации, но при этом не быть одной из тех надоедливых людей, которых Эви могла видеть на первом курсе и искренне ненавидеть за их несерьезность. А уже вечером они обе готовились к учебе и их комната была наполнена сосредоточенностью и умиротворением, что Эви никогда бы не поверила, что Джоди может быть такой занозой в заднице. Первые классы после отдыха были самыми тяжелыми, несмотря на то, что Эви даже умудрилась не сбить свой режим дня и по-прежнему вставала около семи утра ежедневно. Ребята из студенческого совета все еще были вялыми и будто бы не отдохнувшими, из-за чего Митчелл была особенно расстроена. Она с таким энтузиазмом продумывала их предстоящую поездку в Лос-Анджелес, что не могла дождаться, когда они впервые соберутся на кафедре и дружно обсудят это за чашечкой чая, словно в лучших Кембриджских традициях, но Олив — с кафедры искусств — то и дело, что цокала языком, когда Эви старалась проявить инициативу. Эви не могла игнорировать, как та закатывала свои глаза и постоянно вставляла какие-то мелкие комментарии, то ли пытаясь задеть Митчелл, то ли озвучить всеобщее настроение касательно первого заседания. В конечном итоге Эви сдалась, и в ту встречу больше не пыталась предпринять хоть что-то, что приблизит их к реализации поездки. Ребята больше делились впечатлениями о Рождестве и проведенном Новом Годе, а кто-то рассказывал о своих праздничных поездках домой. Эви нечем было делиться, поэтому она тактично молчала, про себя думая о том, как здорово было бы оказаться сейчас в библиотеке и подготовить задание по бизнес маркетингу. Ощущение того, что она тратит время впустую — буквально убивало ее. Практически весь январь она не видела Руби, что было весьма странно, поскольку прошедший декабрь они пересекались непозволительно часто: то в университетской библиотеке, то в столовой, то просто в коридорах кампуса, но в январе, даже на первом занятии по социологии, Эви нигде не видела Руби. Не то чтобы это ужасно расстраивало ее, но в глубине души ей почему-то хотелось увидеть ее хотя бы со стороны, чтобы убедиться, что та в порядке. В любом случае, Эви дважды заходила на ее страницу, читая ее стену и улыбаясь самой себе, словно следила за жизнью какой-то селебрити. Последняя запись Руби датировалась 17 января:«Он любит меня нежно и временами грубо, что мне хочется разрыдаться, размазать макияж по подушке, но затем он шепчет: «Я люблю тебя», и я успокаиваюсь. По крайней мере, он любит меня. И мне сложно представить свою жизнь без него — такую насыщенную и сумасшедшую, словно мы были рождены друг для друга, чтобы проходить все эти трудности вместе, любить друг друга грубо и нежно».
Эви перечитывала это дважды или трижды, вчитываясь в каждое слово и вспоминая о парне Руби. Честно говоря, она даже не могла вспомнить его имя, да и Руби рассказывала о нем не так много: лишь то, что они были вместе со школы и что она безмерно счастлива. Эви улыбалась. Эви улыбалась и думала о том, что тоже счастлива вместе с Роджером, но едва ли любила его. Она не помнила ни единого раза, когда говорила бы ему, что любит, и всегда повторяла лишь одно: «Ты нравишься мне» или в какие-то особенные моменты могла сказать: «Ты очень нравишься мне, Роджер, ты знаешь об этом?». Эви старалась не думать о разнице симпатии и «истинной любви» больше, чем это было необходимо, потому что все это было настолько естественно и правильно, что она бы непременно просто почувствовала это в любой ситуации. Так, например, когда Руби неожиданно показалась на втором занятии по социологии и Эви заметила ее входящей в кабинет, сердце Митчелл неожиданно пропустило радостный удар, и девушка еле сдержалась, чтобы не махнуть Руби рукой, приветствуя ее. Уже поднявшись к своему месту, Стенли сама обнаружила Эви на ее привычном месте, коротко кивая головой и расплываясь в дружелюбной улыбке. Эви могла видеть, как ее подруги непонимающе перевели взгляд с нее на Руби и обратно, и Эви могла только догадываться, о чем они продолжили шептаться. Она ясно осознавала, что они с Руби даже не хорошие знакомые, чтобы собираться после класса и обсуждать прошедшие каникулы, но, по правде говоря, это все, о чем могла думать Эви, сидя на социологии и иногда мельком поглядывая в сторону девушки. Стенли не смотрела на нее, а после класса и вовсе задержалась у преподавателя, собираясь задать ему какие-то дополнительные вопросы или отчитаться по пропуску прошедшей лекции. Поняв, что с Руби никак не удастся обменяться хотя бы парочкой слов, Эви засобиралась в библиотеку, про себя надеясь, что, возможно, они смогут пересечься там.***
В комнате было тихо. Джоди даже не стала включать свою любимую попсовую музыку, чтобы хоть как-то заглушить эту тишину, поэтому они обе могли слышать, как соседи за стеной играют в приставку и громко ругаются матом, когда кто-то из них проигрывал. Лучи заходящего солнца красиво играли на коже Эви и ее кровати, где они расположились вместе с Джоди, собираясь накрасить друг другу ногти. Впервые за много недель они чувствовали себя так умиротворенно друг с другом помимо ежедневных часов, посвященных учебе. На самом деле, они не так часто оставались в комнате вместе, чтобы заняться какой-то бесполезной ерундой или просто поговорить о чем-то наболевшем. Джоди рассказывала о своем любимом профессоре и о том, с каким трудом смогла преподнести ему Рождественский подарок, чтобы это не выглядело как флирт или какая-то подачка, за которую он должен был обожать ее весь следующий семестр. Эви знала, как Джоди дорожила их отношениями с профессором и всегда боялась сделать что-то не так, чтобы не выставить себя дурой или, того страшнее, влюбленной дурой, но в этот раз все снова обошлось, и мистер Вернер был в восторге от книги, подаренной его студенткой. Джоди рассказывала про свою семью, то, как они собирались огромной компанией за рождественским столом и пели праздничные песни, а затем ели традиционный картофельный пирог и запеченную индейку. Эви всегда нравилось слушать, как другие отмечают этот праздник, поскольку ее семья праздновала Хануку еще в начале декабря. — Знаешь, было бы здорово, если бы ты когда-нибудь присоединилась к нам, — внезапно предложила Джоди, покрывая ногти подруги золотым лаком и отчаянно пытаясь не вылезти за края. — Мои родители были бы счастливы увидеть тебя. Да или просто приехала бы в гости летом или в любые каникулы. — Звучит потрясающе, — улыбнулась Эви, упираясь подбородком в согнутое колено. — Мой брат тоже хотел познакомиться с тобой, так что если он все-таки приедет в Сан-Диего, я обязательно вас познакомлю! Джоди тихонько рассмеялась, мельком бросая взгляд на подругу и кокетливо протягивая: — Посмотрите-ка, ты готова познакомить меня со своей семьей, хотя Роджер по-прежнему только слышал о них. — У нас просто не было повода и подходящего случая познакомить его с моей семьей, — пожала плечами Эви, не видя в этом ничего предосудительного. — Он в последнее время какой-то не такой… У него какие-то проблемы или что? — Джоди не хотелось быть слишком настойчивой в своем вопросе, но Митчелл уже успела нахмуриться, недоверчиво глядя на подругу. — Я просто заметила, что он стал тихим. Эви не могла знать, действительно ли Джоди была такой наблюдательной или же Роджер нашептал ей что-то, чтобы та могла по-дружески поговорить с ней, чтобы решить проблему, но Джоди сидела перед ней, буквально предвкушая разговор. — Не знаю, завязана ли его грусть на том, что мы стали меньше заниматься сексом или нет, но это уж точно не повод обижаться на меня, — закатила глаза Эви, наблюдая за тем, как расплывается в улыбке подруга. — Я так и знала, что дело в этом! — ударив рукой по одеялу рядом, Джоди едва не перевернула тюбик лака. — Когда я вернулась, вы просто сидели и смотрели фильм. Действительно смотрели гребаный фильм вместо того, чтобы воспользоваться пустующей комнатой… — Боже, Джоди, не начинай… — Нет, серьезно, как давно это превратилось в проблему? — заерзала на месте девушка, пытливо вглядываясь в лицо Эви. — Ты и раньше говорила, что всегда была довольно безразлична к этому, но, черт возьми, Эви, это были рождественские праздники, когда ты могла бы забыть об учебе хотя бы ненадолго. Митчелл тяжело вздохнула, совершенно не зная, как объяснить подруге тот простой факт, что ей было по-прежнему безразлично. Конечно, в самом процессе бывали приятные моменты, но в целом это было настолько обычно, что Эви могла бы с наибольшим энтузиазмом и удовольствием поедать ведро мороженого из Баскин Роббинс. Она была уверена, что дело было не в Роджере и не в том, как и что он делал, а именно в ней — потому что она точно знала, что Роджер старается и делает все необходимое для ее комфорта и удовольствия. — У меня просто нет настроя на это… И тогда Джоди будто бы оживляется, она вновь заваливает Эви кучей советов, как расслабиться и почувствовать себя лучше, а затем ненавязчиво советует позволить Роджеру спуститься ниже — Эви точно была бы в восторге. Джоди кажется уверенной в своих словах, но желания от этого у Митчелл не прибавляется. — Знаешь, Роджер хороший парень, и будет действительно грустно, если вы расстанетесь по такой глупости, — протянула подруга, задумчиво выпячивая нижнюю губу и заканчивая с маникюром. — Разве кто-то расстается из-за такой глупости? — фыркнула Эви и тут же выпрямилась на кровати, пытаясь размять затекшие ноги. — Что же это за любовь тогда такая? Джоди ничего не ответила на этот вопрос, лишь улыбнулась и по-дружески приобняла подругу, обещая, что у них с Роджером обязательно все наладится.***
Студенческий совет был давно в сборе и уже активно обсуждал предстоящую поездку в Лос-Анджелес. Наконец, вместо ленивых разговоров о делах Эви слышала энтузиазм в чужих голосах, стараясь не вести себя перевозбужденней, чем того требовала ситуация. Эви всем сердцем обожала свой университет, поэтому организованная поездка на «фестиваль университетов» была так важна для нее. Она понимала, что от студенческого совета зависит репутация и лицо их университета, а заинтересуются ли будущие студенты поступлением или нет — зависит от степени их подготовленности к мероприятию. Каждый из студсовета занимался своим делом: кто-то улаживал проблемы с билетами и гостиницей, кто-то составлял примерную программу для речи, кто-то работал с дизайнером, чтобы сделать привлекательные брошюры, а кто-то думал над досугом в самом Лос-Анджелесе. Работа в кабинете кипела, так что на всем этаже можно было слушать бесконечные споры и жаркие дебаты о предстоящей поездке. Внезапно открывшаяся позади дверь не отвлекла Эви, и та продолжила рассказывать ребятам о том, что они должны сравнить программу выступления с прошлого года с тем, что написали сейчас. И, возможно, она бы забыла о присутствии кого-то за ее спиной через секунду, если бы не голос, окутавший ее с ног до головы. — Привет всем, — от осознания того, что Руби говорила позади нее, Эви почувствовала какую-то внезапную слабость и желание закрыться от посторонних глаз. — Томас сказал, что вы ищете фотографа на всякие мероприятия… — Да, Руби, проходи, — тут же вышел из-за стола парень, предлагая подойти к команде. — Я уже написал ребятам, что ты присоединишься к нам сегодня. Эви судорожно соображала, каким образом она умудрилась пропустить это сообщение в общем чате, но иногда ребята становились такими общительными, что сообщения в чате переваливали за сотню, а у Митчелл просто не хватало терпения читать все, что они писали. Кроме того, для нее стало настоящим шоком, что Томас — тот, на чьи вечеринки Эви обожала ходить — знаком с Руби, и то, как он был приветлив и мягок с девушкой, невозможно было игнорировать. Обернувшись к Стенли, Эви коротко кивнула ей головой, натягивая улыбку и стараясь не выглядеть слишком подозрительно, словно появление Руби в этом кабинете не было для нее внезапной новостью. Познакомив с остальной частью команды, Томас легкомысленно махнул рукой: — Не переживай, что не запомнишь всех с первого раза, мне потребовался для этого практически месяц. Удивительно, но Руби не выглядела так, словно ей было неловко, как часто бывало в новых компаниях — даже напротив, она сделала комплимент Олив о ее волосах и похвалила брошь Лорен, словно угадав, что та питает к ним особую слабость. Но Эви никак не могла понять, отчего чувствовала, как жар заливает ее щеки, стоило Руби появиться в их маленькой дружной компании. Кусая себя за внутреннюю сторону щеки, она попыталась привести себя в норму — вероятно, это все привычка накручивать себя, ведь она не общалась со Стенли практически месяц, но зато зависала у нее на странице с уже выработанной фобией влепить случайный лайк. — В любом случае, мы разговаривали о предстоящей поездке в Лос-Анджелес, — прочистила горло Олив, радостно хлопая в ладоши, будто бы была чертовым инициатором этого мероприятия, хотя на деле отлынивала от него больше всех. — Я просто подумала, что, может, это было бы отличным поводом устроить какую-нибудь групповую фотосессию? У нас уже тысячу лет не обновлялся уголок с фотографиями на кафедре, а также мы могли бы вставить наши фото в брошюру и на сайт университета. — Это отличная идея, — тут же поддержал ее Томас, мельком поглядывая на Руби и практически тут же переводя взгляд на Эви. — Что скажешь? Эви показалось, будто бы кровь со всего тела внезапно прилила к ее лицу, настолько нелепо она себя почувствовала. Нет, все было бы в порядке, если бы этот вопрос был задан без присутствия Руби, поскольку все знали, что Эви не особо любила фотографироваться, однако, когда это было необходимо — она делала это без лишних вопросов. Она видела, как Руби посмотрела на нее, улыбаясь уголками губ и явно сдерживая широкую улыбку, чтобы еще больше не смущать девушку. — Думаю, что это необходимо, — коротко кивнула та, стараясь смотреть куда угодно, но не на Стенли, которая по каким-то причинам заставляла Эви чувствовать себя идиоткой. — Тогда мы можем поручить это дело тебе, Руби? — вновь влез в разговор Томас, добавляя девушку в общий чат. — Нужно будет найти студию в городе, чтобы отсняться, скажем, на следующей неделе? А Лорен нужно заказать дополнительный билет в Лос-Анджелес и внести это в наши отчеты. Руби ушла практически сразу же, как только получила свое задание, которое смогла бы выполнить на выходных. Оставшись в кабинете в привычном составе, Эви даже выдохнула. Меньше всего она ожидала, что Руби появится в студсовете в качестве фотографа. Хотя, кого она обманывала, она вообще не могла представить себе той ситуации, когда Руби могла бы оказаться здесь без цели отработать какой-то косяк. Уже домой Эви практически бежала, почему-то особенно сильно желая взглянуть на страницу девушки и проверить, не появились ли там новые записи. Может, Руби могла бы что-то написать о ней? Например, то, какой красной и молчаливой она оказалась, вместо той, которая назвала Руби «шлюхой» при их первой встрече. Эви по какой-то причине была так поглощена своими мыслями, что даже забыла ответить на смс Роджера, который планировал сходить в кино этим вечером. Благо что Джоди все еще была на классах или занималась в библиотеке, и комната оказалась пустой. Эви быстро скинула с себя обувь и откинула сумку на кровать, прежде чем достать ноутбук и с гудящим сердцем зайти на фейсбук. «Это определенно ненормально», — подумала она про себя, практически краснея от того факта, что занесла страницу Руби в отдельную закладку, чтобы каждый раз не вбивать ее имя в поисковике фейсбука. Однако на ее странице не появилось ничего нового, за исключением какой-то подборки ночных фотографий Лос-Анджелеса, словно Руби уже знала, что поедет туда вместе со студсоветом. Эви даже немного разочаровалась и уже собиралась закрыть ноутбук, чтобы хотя бы переодеться и приготовить ужин, как новое сообщение всплыло в уголке окна. [Руби]: Не ожидала, что увидишь меня в студсовете? Эви даже моргнула, словно подобное могло ей только привидеться. Да и вообще, откуда у Руби ее страница? Стала бы она искать тот несчастный лайк, который Эви даже не удосужилась убрать, или она нашла ее через каких-то общих друзей типа Томаса? [Руби]: Мне показалось, что ты была не особо рада видеть меня. Поджав колени к груди, Эви сделала глубокий вдох, а затем медленный выдох. Да, появление Руби в студсовете было неожиданностью, но это не было поводом, чтобы так нервничать, словно она собирается на первое свидание. Вероятней всего, Эви просто искренне хотелось общаться с Руби и при этом не выглядеть чертовым сталкером, который отчаянно ищет темы для разговоров. [Эви]: О, я не думала, что ты напишешь мне по этому поводу. Не подумай ничего плохо, я просто не знала, что ты собираешься работать у нас фотографом, потому что пропустила все сообщения в чате о твоем приеме. [Руби]: Вот как, а я уже надеялась на парочку ругательств от тебя… [Эви]: Прости за это. К тому же, это было давно, а теперь ведь все хорошо? Руби улыбнулась в монитор, надеясь, что Эви улыбалась тоже. Честно говоря, она чувствовала себя несколько напряженно из-за того, что ей показалось, будто бы Эви избегала ее компании, не говоря уже о том, чтобы смотреть на нее или обсуждать что-то из работы в студсовете. Когда Томас предложил ей эту работу, Руби едва удержала себя в руках, чтобы не накинуться на него с объятиями, поскольку это было огромным шансом для нее как для начинающего фотографа. К тому же, там же она могла и практиковаться, и получать поддержку от университета, и узнать побольше о работе студенческого совета. Она надеялась, что Эви будет рада такой компании, но в их встречу в кабинете та выглядела обескураженной и молчаливой, и это было совсем не похоже на девушку. [Руби]: Я надеюсь на это. Хорошо провела свои каникулы? У Эви болели щеки от улыбки, она никак не могла перестать улыбаться и с трудом верила в то, что они с Руби снова вот так просто могли общаться. Почему-то ей казалось, что они могли бы стать отличными подругами, если бы больше времени находили на общение или встречи где-нибудь в университете. Эви не помнила, когда в последний раз так долго переписывалась с кем-либо, что ее пальцы уже начинали ныть, а желудок возмущенно урчал от голода. Взглянув на часы, она обнаружила, что время перевалило уже за восемь часов, что значит, они с Руби переписывались практически полтора часа. За это время они успели обсудить их рождественские каникулы и новые классы по фотографии Руби, Эви рассказала о запланированной поездке в Лос-Анджелес и о том, какие фильмы ей понравились за последние пару недель, поскольку Стенли оказалась знатным киноманом. Они разговаривали о Сан-Диего и распродажах в магазинах, о тяжелом выборе подарков под Рождество, об инди-музыке и игре на гитаре, Руби рассказывала о своей учебе и родителях, которые каждый раз упрекают ее в выборе парня, а Эви призналась в том, что за этими разговорами совершенно забыла встретиться с Роджером и лучше бы ей перезвонить ему, пока он не решил, что она ему изменяет. [Руби]: Думаешь, он бы стал ревновать тебя к девушке? Эви, смеющаяся до этого, чуть уняла свой пыл, хотя ее щеки все еще горели, а грудная клетка дрожала от эмоций. Она не знала, спрашивала ли Руби это в шутку или на полном серьезе, но какое-то совершенно незнакомое до этого чувство заполнило ее грудную клетку, мешая дышать. Эви никогда не представляла, чтобы Роджер мог ревновать ее к девушке, к тому же она никогда не была заинтересована в девушке в романтическом плане. Не то чтобы она даже когда-либо думала об этом. Она наверняка бы почувствовала, если бы ее тянуло к кому-либо, но она также знала, что была воспитана в такой среде, где о подобном выборе даже не говорили. Эви всегда знала, что ей нравятся парни, что когда-нибудь у нее обязательно будет жених, а потом парочка детей и милый домик. Все, в общем-то, как у всех. Конечно, она видела вокруг себя несколько пар лесбиянок, которые флиртовали или целовались, но Эви не испытывала к ним ничего: ни интереса, ни желания попробовать, ни отвращения. Она, честно говоря, даже никогда не целовалась с девушкой и едва ли могла припомнить за собой желание сделать это. [Эви]: Мы доверяем друг другу, к тому же он знает, что я не стану изменять ему. [Руби]: Это здорово. Уолтер ревнует меня к каждому дереву, но, думаю, если бы это была девушка, он бы воспринял это как какую-то перспективу на перепихон втроем. [Эви]: Иу-у, это мерзко. Терпеть не могу, когда парни думают таким образом. [Руби]: А при этом терпеть не могут геев, да. Такие уж двойные стандарты. Эви вновь бросила взгляд на часы. Ей казалось, что она могла бы проговорить с Руби еще целую ночь, но она даже не приступила к учебе, а ей меньше всего хотелось не быть подготовленной к завтрашним классам. Закусив губу, она быстро написала Руби последнее сообщение, надеясь на то, что через пару дней они вновь пересекутся на социологии.***
— Чего ты такая довольная? — Уолтер небрежно плюхнулся на кровать рядом с Руби и вытянул ноги. — Ничего. Ей пришлось даже отложить телефон, чтобы Уолтер не доставал ее бесполезными вопросами, а зная, как он относится к Эви, это вряд ли обещало бы что-то хорошее. Руби и сама не понимала, почему они обе не кинули заявку друг другу в друзья, но после сегодняшнего класса социологии Стенли решила исправить эту ситуацию, и когда Эви приняла ее в друзья, Руби дополнила это небольшим сообщением. [Руби]: Ну что ж, теперь мы официально подружки? [Эви]: Я полагаю. [Руби]: Когда мы собираемся пойти за браслетами дружбы или типа того? Она и сама не понимала, что делало ее такой взволнованной и счастливой одновременно, и по правде говоря, она с трудом осознавала, что именно влекло ее к Эви. Может, потому что от нее веяло какой-то тайной и загадочностью, будто бы за ее, казалось бы, высокомерным лицом пряталась хрупкая девочка, способная быть милой и нежной. А может, Руби просто нравилось остроумие Эви, ее способность дать отпор на выпады, на которые обычно другие не находили слов. Руби нравилось, что с Эви можно было говорить обо всем, и хотя они еще не обсудили тему вселенского заговора масонов, не поделились впечатлениями от путешествий и не рассказали о своем детстве — Стенли была уверена в том, что лучшего собеседника, чем Эви, ей не найти. Уолтер ворвался в ее комнату как раз в тот момент, когда Руби ожидала очередного ответа от Митчелл, но, поскольку сообщения от той приходили крайне редко, она сделала вывод, что Эви, скорее всего, еще на классах или в библиотеке, и было бы ужасно некрасиво требовать от нее частых ответов. На прошедшем классе социологии они практически не разговаривали снова, если не считать их приветствие в самом начале, когда их одногруппник еще не успел подсесть к Эви, заполучив все ее внимание, а на Руби не налетели ее подруги, которые тут же завалили девушку вопросами о том, неужели они с Эви Митчелл теперь подружки. Руби нравилась эта интонация недоумения в чужих голосах, нравилось то, как другие не понимали, что общего может быть у той, что курит травку в комнате общежития и может напиться на вечеринках, и той, которая всем своим видом показывала Английскую аристократию двадцатого века. — Мы с друзьями собираемся поехать на следующих выходных на ночь в город, поедешь тусить с нами? — Уолтер откинулся на кровати, притягивая Руби ближе к себе. Обняв свободной рукой парня, она улыбнулась ему, оставляя невесомый поцелуй на губах. Ей нравилось зависать большими компаниями в каком-нибудь клубе, когда музыка била по ушам, а от алкоголя слегка кружилась голова. Было что-то совершенно безбашенное в том, как Уолтер мог затащить ее в уборную и взять ее прямо там без лишних расспросов. Это всегда было ярко и приятно, и это заставляло Руби чувствовать себя настолько отвязной и распущенной, что вряд ли Эви связалась бы с ней, зная об этом. — Я всеми руками за, — довольно протянула Руби. — Главное не берите машину, как в прошлый раз, я больше не хочу проблем. — Не волнуйся, все будет окей… — Я серьезно, Уолтер, возьмем такси и хрен бы с этой машиной. Нам повезло, что мы не попали в аварию, этот чувак водил, как болван, — поджав губы, Руби позволила прижать себя ближе, что Уолтер даже закинул на нее одну ногу, не давая пошевелиться. — Я тебе когда-нибудь говорил, какая ты горячая, когда злишься? — бедро Руби было мягким и теплым, что парень никак не мог оторваться от него, чувствуя, как возбуждение приливает все сильнее. — Каждый божий раз… Каждый божий раз, детка.***
Давид приехал ранним утром в субботу, когда у Эви еще было единственное занятие по психологии вместе с Джоди, которая продолжала пускать слюни на профессора. Эви легонько кусала себя за щеки, чтобы не улыбаться слишком широко, дабы подруга не заподозрила ее в ироничных мыслях. Джоди становилась прямо-таки дотошной, когда дело касалось домашки по психологии, а мистер Вернер всегда отличался особой мягкостью к своей любимице. Так после занятий Эви быстренько сбежала к брату, в то время как Джоди осталась в кабинете, собираясь задать несколько дополнительных вопросов профессору. Давид ждал ее у выхода из метро с небольшой подарочной коробкой, которая явно предназначалась для Эви. Давид был как обычно гладко выбрит, а его волосы лежали настолько идеально, что Эви ни на секунду не сомневалась, что они из одной семьи. Несмотря на простой прикид в виде свитера и джинсов, он все еще выглядел презентабельно и строго, в точности как их отец в молодости. Увидев брата, Эви счастливо замахала ему рукой, улыбаясь во все тридцать два зуба, но стараясь сохранить какую-то небольшую дистанцию между ними, словно какие-то обжимания так не приветствовались у них в доме. Однако Давид сам сделал несколько шагов к сестре навстречу, а затем, крепко обняв ее за плечи, в своей манере протянул: — Эвели-и-ина! Темные волосы брата заструились между пальцев Эви, и она довольно прильнула к нему, вдыхая все тот же неизменный парфюм, подаренный ему отцом. Эви всегда приходилось привставать на носочки, чтобы достать до лица Давида, и в этот раз она едва дотянулась, чтобы прижаться щекой к его прохладной щеке. Наконец она чувствовала себя как дома. Завернув в пиццерию, в которую Эви обещала сводить Давида, она не могла нарадоваться встрече с братом, рассказывая о своих делах в университете и работе в студенческом совете. Эви также много говорила о Джоди и как ей повезло, что та переехала в этом году к ней в комнату, а еще совсем немного рассказывала о Роджере, но лишь потому, что Давид сам поинтересовался об этом. Давид, в общем-то, не был так настойчив в личных вопросах, как отец, так что Эви рассказывала об этом куда охотней, прекрасно зная, что брат все равно перескажет ее слова отцу. — Роджер все еще придумывает кучу потрясающих идей для прогулок, — улыбнулась Эви, сделав заказ в пиццерии. — И ты все ждешь, когда его идеи закончатся? — лукавство сквозило в интонации Давида, но девушка лишь отмахнулась, продолжая рассматривать свитер брата. — Нет, я просто удивляюсь его находчивости, — она беззаботно пожала плечами, вспоминая их последний поход в кино, на которое они все-таки попали. — Иногда я чувствую себя неловко, словно я отдаю взамен недостаточно много, а только принимаю все то, что он делает для меня. — Ты и раньше говорила, что он вроде как одержим тобой… Эви поджала губы, стараясь выдавить из себя улыбку. Многие из ее друзей воспринимали одержимость как нечто прекрасное, и уж точно не уничтожающее качество, но, кажется, только Давид понимал, насколько безнадежно грустно это звучит. Они с Роджером не были знакомы, Эви почему-то настойчиво противилась тому, чтобы это происходило, но Давиду ужасно не хотелось, чтобы одержимость Роджера вылилась во что-то ненормальное. — Он славный парень и действительно очень нравится мне, но просто иногда мне кажется, что я не заслуживаю всего этого. Я имею в виду, я знаю себе цену, но я чувствую вину за то, что не могу отдать столько же в ответ. — Не принимай это близко к сердцу, — Давид дружелюбно сжал плечо Эви и улыбнулся. — Каждый выражает столько эмоций, сколько может себе позволить, то же самое с любой отдачей. Он должен гордиться тем, что завоевал твое сердце, потому что, я уверен, что ты весьма популярна в стенах университета, так что многие поборолись бы за твое внимание. Эви не хотела этого, но в очередной раз вспомнила о Руби, внимание которой стало едва ли не самой приятной частью посещения университета. Руби, конечно же, не стала бы бороться за ее внимание в том контексте, о котором говорил Давид, но это не отменяло того факта, что Эви нравилось получать его от девушки. Весь день они с Давидом провели за разговорами обо всем подряд, гуляя по Сан-Диего и вспоминая о беззаботном детстве. Давид рассказывал про отца, так как проводил с ним время чаще, чем Эви, рассказывал про Хануку и скромное Рождество, так как не праздновать Рождество в Америке практически невозможно. Эви нравилось, что с братом было настолько легко, что, казалось, она могла бы рассказать ему фактически обо всем, что ее беспокоило. Уже вечером, когда он вновь улетел домой, Эви объявилась в комнате с двумя пакетами еды, собираясь уговорить Джоди приготовить что-нибудь на ужин. Та едва ли не подорвалась с места, заметив подругу и возбужденно подзывая ее к себе. — Мистер Вернер предложил сходить мне на его выступление в городской библиотеке! — едва не визжала девушка, сжимая запястья Эви. — Я умоляю, пойдем со мной, я просто умру на месте, если буду там одна! Не сдержав смешка, Митчелл рассмеялась, крепко обнимая подругу и позволяя ее телу дрожать в объятиях. Она не испытывала подобных чувств, но понимала Джоди как никто — это всегда волнительно — быть такой влюбленной, особенно если ты влюблена в своего профессора по психологии. — Ты уверена, что хочешь, чтобы я пошла с тобой? — Уверена! — закивала головой Джоди, все еще обнимая спину Эви. — Поверить не могу, что он пригласил меня… — Договорились, — ласково чмокнув подругу в лоб, Митчелл кивнула в сторону пакетов, которые она принесла. — Тогда с тебя ужин и я согласна!***
В кабинете кто-то ругался. Эви могла слышать это еще с лестницы, подходя к кафедре и надеясь, что у нее будет, по крайней мере, полчаса, чтобы побыть в одиночестве и доделать эссе. Она уже хотела было развернуться, чтобы расположиться в библиотеке, но затем уловила в чужом голосе знакомые нотки. Руби. Эви была искренне удивлена, услышав, что та сидела в кабинете студсовета за полчаса до встречи. Руби с кем-то ругалась по телефону, поэтому Митчелл не была уверена, должна ли она заходить в кабинет, но в какую-то секунду разговор Руби оборвался, и Эви осторожно повернула ручку. — Я не вовремя? Руби выглядела раздраженной и явно не открытой к любым разговорам, но почему-то стоило голове Эви мелькнуть в проеме двери, как лицо девушки моментально расслабилось, и та даже лениво махнула рукой, приглашая Митчелл войти внутрь. — Нет, конечно, это же кабинет студсовета, — протянула она и спрыгнула со стола, стараясь не выглядеть слишком некультурно. — Я пришла чуть раньше из-за того, что мой последний класс отменили. Понимающе кивнув головой, Эви поджала губы, не зная, должна ли спрашивать, на кого кричала Руби и что произошло. Она не хотела выглядеть слишком настойчивой и лезущей не в свое дело, но Стенли, будто бы прочитав ее мысли, недовольно фыркнула. — Уолтер невероятный идиот. Он завалил несколько тестов в прошлом декабре и до сих пор не пересдал их, из-за чего он находится буквально на волоске от отчисления, а у меня сейчас совершенно нет времени на то, чтобы заботиться об этом и помогать с подготовкой. — Но почему ты должна помогать ему с его тестами? — неожиданно возмутилась Эви, упуская все те моменты, когда она сама могла помочь Роджеру с подготовкой к какому-либо предмету. — Я имею в виду, он взрослый человек и сам в состоянии заняться учебой, если… не тратить время на что-то другое. Эви меньше всего хотела задеть Руби, сказав что-то неподходящее. Она не знала Уолтера лично, но слышала о компании ребят, с которыми он тусовался и о которых рассказывала Руби, и Эви вполне могла представить, что с такой компанией едва ли можно было найти время на учебу. — Иногда парни как дети, — пожала плечами Стенли и будто бы тут же нашла подтверждение своих слов в чужом взгляде. Тишина, как и молчаливые переглядки, затянулись на несколько секунд, прежде чем Эви отвела взгляд и неловко почесала щеку, не зная, что ответить. — Я привыкла помогать Уолтеру, потому что без моей помощи он давно бы вылетел из университета. Но я люблю его, поэтому не могу позволить этому случиться. — Понятно, — слабо улыбнулась Митчелл, мельком разглядывая темные колготки Руби с причудливым узором. — А еще он не знает, что я устроилась работать в студсовет, — усмехнулась Руби, отвлекая девушку от ее занятия. — Он считает, что в студсовете участвуют только задроты и зануды, а я вроде как не такая… — Вот как, — протянула Эви, с вызовом глядя на Стенли и сохраняя свое надменное лицо. — Что ж, я люблю зануд, потому что, вероятней всего, я сама ужасная зануда. Руби едва удержала себя на месте, чтобы не сделать несколько шагов в сторону девушки. Она почувствовала себя неловко и глупо и отчаянно старалась не покраснеть. Боже, почему из раза в раз она выставляла себя перед Эви такой идиоткой? — Нет… я так не считаю. То есть все ребята здесь потрясающие, и ты никакая не зануда, даже наоборот… — Руби чуть закусила нижнюю губу и сжала край своей толстовки. — Мне бы очень хотелось с тобой дружить. Звучит, конечно, совсем по-детски, но ты и правда кажешься мне безумно интересной. Усмехнувшись, Эви сделала несколько шагов к девушке, а затем, игриво толкнув ее плечом, весело протянула: — Ну так что, когда мы идем покупать браслеты дружбы?