***
За окном стоял разгар жаркого июля. Солнце нещадно пекло макушку и делало кожу Руби еще смуглее обычного. За прошедшие несколько недель она успешно закончила семестр, наметила новые классы для третьего курса и вернулась домой к родителям, которые в первые несколько дней без остановки рассказывали ей о своем путешествии в Италию. Имея какие-то итальянские корни, Руби приходилось слушать о путешествии больше положенного, а также в тысячный раз один и тот же рассказ про ее прабабушку, которая вышла замуж в Италии, а затем на свет появился ее дедушка. Лето было не таким насыщенным, как хотелось бы Руби. В основном она валялась в своей комнате, пересматривая «Секс в большом городе», а вечерами выбиралась в город, чтобы прогуляться в одиночестве или со своими подругами со школы. Кортни — одна из немногих, кто возвращался летом домой так же, как и Руби, чтобы проведать своих родителей и поностальгировать о прошедших годах. Она же была и единственной, кто поинтересовался у подруги об Уолтере. Они сидели на веранде одного из летних кафе, открытых в этот период. Солнце медленно опускалось за горизонт, но температура по-прежнему держалась в сухом воздухе. — Ты все еще встречаешься с Уолтером? Вы вместе вернулись в город? Руби глубоко вздохнула, неосознанно вспоминая о том, что Уолтер должен был вернуться со дня на день, но, честно говоря, она предпочла бы не пересекаться с ним, учитывая все последние события, произошедшие еще в Сан-Диего. Глубоко вздохнув, она неоднозначно прижалась губами к трубочке, не зная, стоит ли рассказывать Кортни о том, насколько сложными стали их отношения. Она бы обязательно начала расспрашивать, а Руби обязательно захотела бы рассказать про Эви, которая буквально перевернула весь прошедший год с ног на голову. Небрежно болтая тающий лед в стакане, Руби все же ответила честно: — Уолтер задержался в Сан-Диего, у него осталось несколько долгов по учебе. Мы все еще вместе, но я планирую расстаться с ним, наши отношения уже давно не те, что были прежде. — Многие переживают кризис в отношениях, это нормально, — произнесла Кортни со знанием дела и ободряюще улыбнулась, словно для Руби это было действительно болезненным периодом жизни. — Думаешь, он допустит это? Сколько я помню его, он всегда был настойчив. — Возможно, в этом и проблема. Взглянув на загоревшийся дисплей, Руби неосознанно улыбнулась, замечая новое сообщение от Эви. Эви всегда могла поднять ей настроение, даже если Стенли еще не успевала прочесть то, что она написала. Она так ждала конца июля, чтобы их совместная поездка как-то решилась и они вновь были вместе. Руби засыпала и просыпалась с этими мыслями, чувствуя, насколько остро ей необходимо уединение с Эви. — К тому же, я кое-кого встретила и поняла, что отношения могут быть абсолютно другими. Кортни удивленно вскинула брови и тут же наклонилась ближе, желая узнать все самые грязные подробности. — И кто же этот счастливчик? — Ее зовут Эви, — Руби смаковала этот момент, наслаждаясь тем, как вытянулось лицо подруги, а губы мгновенно приоткрылись, будто бы желая что-то сказать. — Мы встретились на прошлой хэллоуинской вечеринке и как-то само собой закрутилось… Было видно, что Кортни с трудом подбирала слова, едва веря в происходящее. Ее щеки даже чуть покраснели, а может, Руби казалось, и виной тому было горячее солнце, но вид подруги явно заслуживал отдельного внимания. Удивительно, но Кортни с пониманием отнеслась к произошедшему и даже, несмотря на явное смущение, интересовалась о некоторых вещах, типа того, целовались ли они или есть ли разница в ощущениях. Про себя Руби беззвучно радовалась тому, что смогла рассказать об этом так спокойно, не устраивая какой-то драмы, и что Кортни также спокойно отреагировала на эту новость. Уже дома, когда телефон Руби вибрировал в десятый раз, она начинала злиться. Несомненно, Уолтер нуждался в поддержке и внимании, но у девушки было чувство, словно он пытается манипулировать с помощью своего состояния. Они говорили всего час назад, однако Уолтер продолжал названивать Руби, подозревая ее во всех смертных грехах. — Хочешь, я подниму трубку сама? — не выдержала мать девушки, понимая, что бесконечные звонки Уолтера отвлекали их от семейного ужина. — Не надо, мам, — вяло ответила та, вновь отключая звук и переворачивая телефон экраном вниз. — Не знаю, что на него сегодня нашло. — У вас все хорошо? — встрял в разговор отец, накладывая себе салат и заботливо наполняя тарелку Руби. — Вчера весь дом стоял на ушах из-за ваших споров. — Да… то есть нет. Я имею в виду, я понимаю, что ему необходимо внимание и забота, но он будто не дает мне свободно вздохнуть. Руби не была уверена, должна ли обсуждать это с родителями, учитывая, какого мнения они были о парне, но иногда ей казалось, будто бы все то время, которое они с Уолтером встречались, родные были правы. В конце концов, ничего подобного не происходило с Эви — они могли списываться пару раз за день и не донимать друг друга постоянными звонками и бессмысленными разговорами. Эви точно бы понравилась родителям. — Милая, то, что у него умер отец — не твоя проблема. Ты и так задержалась в Сан-Диего, чтобы побыть с ним и поддержать его, — голос матери был мягким, но настойчивым, заставляя Руби чувствовать себя чуточку лучше. — Вы созваниваетесь практически ежедневно, но он действительно не дает тебе пройти и шагу без своего контроля. Разве контролируют от любви? Этот вопрос заставил Руби задуматься и в очередной раз вспомнить об Эви, которая никогда не выпытывала у нее все подробности, которыми Стенли не хотела делиться. На удивление, Эви хотелось рассказывать все самой, делиться неважными мелочами и оставлять ее в курсе всего, что происходило за день. — Наверное, ты права, — выдохнула Руби, понимая, что ей нужно немного пространства и времени, чтобы побыть наедине с собой.***
Дверца поезда с характерным звуком открылась, и Эви с легкостью выскочила на перрон, щурясь от яркого солнца и стягивая с головы темные очки. Город, в котором она остановилась, был совершенно небольшим и напоминал давно забытую провинцию. Старенький вокзал, неуклюжие дома и узенькие улочки, украшенные бесконечными знаками и табличками с названиями улиц. На импровизированной парковке у вокзала стояли всего несколько машин, зато велосипедные стойки были забиты до отказа, что и впрямь было в духе города. Длинный гудок машины отвлек Эви от мыслей, и она, подхватив с асфальта небольшую спортивную сумку, буквально бросилась на звук, чувствуя, как ее сердце переполняет невероятная радость. Запрыгнув на переднее сидение и откинув сумку назад, она тут же потянулась к Руби, обвивая ее шею руками и улыбаясь тому, как стремительно девушка нагнулась к ней, чтобы жадно прижаться к ее губам. Казалось, будто бы весь воздух в одночасье покинул ее легкие, когда ладонь Руби опустилась на ее затылок, не позволяя отдалиться, целуя так жадно и ненасытно, словно это было в первый и последний раз. — Я так скучала по тебе, — с подрагивающим голосом произнесла Стенли, аккуратно вытирая вокруг губ смазавшуюся помаду Эви. — Я тоже скучала по тебе, — поглаживая обнаженные колени Руби, Эви не могла перестать улыбаться, глядя в любимое, нежное лицо. — Поверить не могу, что я смогла приехать. — И впереди целая неделя приключений! Нагнувшись вперед, Руби быстро поцеловала девушку в нос и завела мотор. Ее телефон служил привычным навигатором, но в бардачке, на всякий случай, валялась и карта, которая могла помочь в экстренных ситуациях. Не составляя никаких точных планов, единственное, что они знали, что поедут куда-то южнее, а затем нужно будет повернуть на запад, чтобы двигаться вдоль границы.***
Это была самая сумасшедшая неделя в жизни Эви и Руби, когда адреналин захлестывал с головой, а во рту ощущалось чувство абсолютной свободы. Они могли ехать точно по навигатору, чтобы добраться до ближайшего городка или свернуть в совершенно незнакомом направлении, чтобы через две сотни километров наткнуться на какую-то деревушку — выпить там по стакану местной газировки, закупиться батончиками и сэндвичами и вновь рвануть в неизвестность. Эви много думала о том, какой удивительной могла бы быть жизнь, если бы они так и продолжили ее: под шум проносящихся машин и музыки, под крик чаек и смеха Руби. Однажды вечером Эви так и спросила, не хочет ли Руби остаться здесь навсегда. — В скучнейшей Алабаме? — пританцовывая под популярную песню, Руби смеялась, увлекая в свой импровизированный танец девушку. — Ни за что, но мы можем поговорить об этом, когда доберемся до Луизианы. Их отель был совершенно неуклюжим и маленьким, но, по крайней мере, в нем не пахло сыростью, а на постель не страшно было ложиться. Руби всегда мечтала о каком-то таком приключении в стиле «Малхолланд драйв», и теперь, оказавшись здесь с Эви, она чувствовала себя самой счастливой, отплясывая под рок-н-ролльные нотки «Sweet home Alabama». Тогда Эви не стала обижаться, тут же включаясь в энтузиазм Руби и надеясь, что постояльцы отеля не пожалуются на них за музыку, разрывающую телефон. Прижавшись к девушке, она думала о том, что вряд ли настанет момент счастливей, чем этот, когда мягкие губы целовали ее щеки и губы. Под песни Бон Джови они мчали по трассе Миссисипи. Горячий ветер дул в лицо, пока Эви пыталась хоть как-то прогуглить ближайшую закусочную, потому что ее желудок уже сводило от голода, а последний сэндвич Руби отхватила себе. Эви много думала о том, что произошло на днях, когда, лежа в одной кровати, Руби положила руку ей на живот и медленно скользнула ниже. Не сказать, что это было неприятно — совсем наоборот — но Эви моментально сжалась, понимая, что испытывает такой дикий страх перед тем, как это случится. Она не была девственницей и прекрасно осознавала, как именно это происходит, но между тем Руби была девушкой, а этот опыт должен был быть совершенно другим, по крайней мере, Эви бы хотелось, чтобы он был более осознанный. — Я хотела сказать, что надеюсь, что ты не сердишься за ту ночь, — виновато обернувшись к девушке, Эви понимала, что это не совсем уместно, но Руби не спрашивала о произошедшем и не настаивала на том, чтобы повторить свои попытки снова. — Я хочу, чтобы ты знала, что пока я просто не готова… ко всему этому. Не думай, что ты не нравишься мне или что я не хочу тебя, просто мне нужно переварить эту мысль. — Все в полном порядке, Эви, — быстро отвернувшись от дороги, Руби на секунду переместила свою руку на колено Митчелл. — Я тоже не спала с девушками раньше, так что для меня это такой же новый опыт, и я понимаю, если тебе нужно время. — Хочу, чтобы все было правильно, не так, словно мы в спешке пытаемся воспользоваться неделей уединения. Руби усмехнулась себе под нос. — Боюсь, что тогда бы не вышло никакого приключения, потому что всю неделю мы пролежали бы в отеле. Засмеявшись, Эви аккуратно погладила Руби по щеке, не понимая, за что ей выпал такой шанс быть с самой прекрасной девушкой в мире. Руби была понимающей и доброй, и ей не приходилось тысячу раз говорить «нет», пока она не поймет, что что-то неприемлемо. Чувствуя, будто бы солнце согревает ее грудную клетку изнутри, Эви с нежностью посмотрела на Стенли, медленно выдыхая: — Думаю, я люблю тебя. Практически тут же паркуя машину на обочине, Руби обернулась к Эви, не желая, чтобы ее ответ был брошен, как сам собой разумеющийся. Взяв ладонь девушки и притянув ее к губам, Руби, не отрывая взгляда от глаз Эви, уверенно ответила: — Я люблю тебя тоже.***
В придорожном кафе в Техасе никого не было, поэтому, решив взять еду на вынос, Эви и Руби остановились на пустынном местечке посреди дороги. Вот-вот начинался рассвет, холодный воздух окутывал тело, заставляя сильнее завернуться в плед. Они уселись прямо на кузов машины, наблюдая за безмятежностью вокруг. Горячий кофе согревал, а ведро наггетсов приятно наполняло желудок. Прижавшись ближе к боку Руби, Эви положила свою голову на ее плечо, а руками обняла за талию. Она давно хотела поинтересоваться у девушки об Уолтере, но так и не решалась это сделать, словно так боялась получить ответ. — Руби, — задумчиво протянула Эви, ведя холодным носом вдоль шеи. — Ммм? — лениво отозвалась та, пропуская волосы девушки сквозь пальцы. — Я знаю, что сейчас лето, Уолтера нет рядом и это не имеет значения, но все же мне интересно, ты уже рассталась с ним? Сердце Руби тут же пропустило удар, а затем еще один — сильнее. Она почувствовала, как дрожь прошлась вниз по ее позвоночнику, и ей мгновенно стало невыносимо стыдно за то, что этого до сих пор не случилось. Конечно, в тот момент, когда она намеревалась расстаться с Уолтером и даже пришла к нему в комнату, чтобы сделать это, она едва ли могла сказать: «Прости, но нам нужно расстаться» в ответ на то, когда он ошарашил ее новостью о смерти отца. Казалось, будто бы все играло против Руби, но случившееся нужно было просто переждать — она понимала это, но, с другой стороны, не хотела расстраивать Эви. Вряд ли бы Эви была в восторге от мысли, что путешествует с девушкой, которая все еще вроде как в отношениях. Будь Руби на ее месте, она даже не захотела бы целоваться — а без этого Руби уж точно бы загнулась. Главное, что про себя она точно решила, что расстанется с Уолтером, и если для этого нужно будет пару месяцев лета, чтобы переждать, пока его скорбь утихнет, то Стенли была готова пойти на это. — Конечно, мы же говорили об этом, — Руби натянуто улыбнулась, чувствуя, будто предает себя. — Просто после отъезда из колледжа мы так и не говорили об этом. Не то чтобы я хотела обсуждать это, но я точно не хотела бы быть той, с кем ты изменяешь. У Руби наверняка покраснели уши от того, насколько ужасно она себя чувствовала. Она никогда не хотела, чтобы эта ситуация произошла, но жизнь такая непредсказуемая, и вот они здесь. Она знала, что любит Эви всем сердцем, но не могла быть настолько бесчувственной, чтобы порвать с Уолтером в день смерти его отца. Так что после случившегося разговора с Эви она точно решила расстаться с парнем как только они вернутся домой. — Было бы изменой, если бы я была с ним, когда есть ты, — ласково щелкнув Эви по носу, Руби быстро оставила поцелуй на ее губах. — Нам нужно ехать дальше, следующая остановка Оклахома сити!***
Телефон вибрировал под подушкой, когда Эви еще спала, завернувшись в одеяло и образовывая своеобразный кокон. Сонно потянувшись к мобильнику, Руби автоматически ненавидела того, кто разбудил ее, и не было ничего удивительного в том, что она обнаружила несколько новых сообщений от Уолтера, который ей писал еще глубокой ночью. Сообщения были короткими, но даже в них чувствовалось все давление парня, от которого Руби уже успела отвыкнуть. [Уолтер]: Куда пропала? [Уолтер]: Ты совсем перестала отвечать на мои сообщения [Уолтер]: Может, хотя бы возьмешь, блять, трубку? Нахмурившись, Руби быстро напечатала ответ, не желая разбудить Эви. Она была зла, что Уолтер снова был пассивно-агрессивным и вел себя так, словно собирался контролировать каждый шаг Руби, и это учитывая то, что перед своей поездкой она предупреждала его о том, что в ближайшую неделю практически не будет на связи. [Руби]: Я была занята, я же сказала, что буду в разъездах. Ответ пришел практически мгновенно. [Уолтер]: Ты совсем перестала писать мне, будто тебе плевать, как я себя чувствую. А у меня, между прочим, умер отец. [Руби]: И мне очень жаль, но я пытаюсь посвятить хотя бы немного времени себе и отдохнуть. [Уолтер]: Хочешь сказать, что я тебя утомляю? Поняв, что это совершенно бесполезный диалог, Руби отключила телефон и, повернувшись лицом к Эви, осторожно приобняла ее, чувствуя, как та моментально зашевелилась. — Который час? — сонно пробормотала она, разворачиваясь в объятиях Руби, прильнула к груди той. — Почти десять, — целуя Эви в макушку, Руби на секунду прикрыла глаза. — Нам нужно вставать, иначе мы не успеем добраться до города к вечеру, а завтра уже придется возвращаться домой. — Ты бы знала, как я этого не хочу, еще почти месяц до начала семестра, и я не знаю, чем занять себя дома, без тебя. Эви крепче обняла девушку, больше всего на свете не желая, чтобы их маленькое путешествие заканчивалось. Она не хотела вновь возвращаться в рутину, в это ужасное ощущение ответственности за все вокруг, в тот мир, где она обязана была жить по определенным правилам. — Всего месяц, и мы снова будем вместе. Все будет хорошо, я обещаю.***
Дома все было привычно. Тихо. Отец сидел в своем кабинете и только улыбнулся тому, когда Эви объявилась на пороге. Мельком интересуясь о том, как она провела время, большее внимание он уделил тому, что на днях Эви должна была встретиться с директором частного колледжа, в который, как хотел отец, она должна была поступила после бакалавриата. Давид позвонил лишь вечером, обещая прийти на завтрак вместе с женой, и взял с Эви слово, что она не ограничится своим рассказом в двух словах. Лето было сухим и жарким, и, пожалуй, это было самым скучным летом за всю жизнь Эви, поскольку ежедневно она думала исключительно о Руби и о том, как чудесно они провели совместную неделю. Она много переписывалась с Молли, размышляя над тем, как пойдет дело в университете, поскольку страх публичных отношений с Руби заглушал все вокруг. С Роджером у нее никогда не было таких мыслей, поскольку это было «нормальным» и привычным. Весь оставшийся август Эви как никогда чувствовала, что живет в абсолютной лжи. Когда они проводили совместное время с Давидом и Джул, а речь всегда случайно заходила о Роджере, Эви почему-то так и не решалась рассказать правду. Несмотря на то, что отношения с братом у нее были достаточно крепкими и доверительными, Эви предпочла бы рассказать ему об этом наедине, но не во время загородного пикника вместе с его женой. Отец, казалось, и вовсе не интересовался этой темой, и все, на чем он был зациклен — это обучение и будущая работа Эви. Но Эви точно знала, насколько консервативен ее отец и что он вряд ли испытывал хоть какую-то лояльность к тому, что Эви была до безумия влюблена в Руби. Честно говоря, она даже не знала, как об этом сказать или хотя бы подвести к этому разговору, потому что ей казалось, что стоит рассказать об этом, как все выстроенные отношения между ними рухнут в одночасье. За несколько дней до возвращения в Сан-Диего, когда Давид в очередной раз завел тему о том, что Роджер наверняка соскучился по Эви, та не выдержала, понимая, что глупо скрывать хотя бы тот факт, что они расстались. Не позволяя этой драматической паузе затянуться и не давая себе солгать снова, Эви выпалила как на духу: — Мы с Роджером расстались. Еще несколько месяцев назад, на самом деле… Закусив губу, она чувствовала себя неуютно, замечая, как изменился взгляд Давида. Она любила его больше жизни, и ощущение вины с каждой секундой давило на нее все больше. — Я думал, у вас все хорошо… Почему ты не рассказала об этом раньше? Не то чтобы Давид питал какую-то особую любовь к Роджеру, ведь он даже не знал его лично, но по рассказам Эви тот был действительно хорошим парнем. — Пожалуйста, только не рассказывай об этом отцу, — взмолилась девушка. — По крайней мере, не сейчас. — Я не буду, но в чем дело? — Ты же знаешь, как проходит шаббат и наша каждая встреча с кем-то из родственников. Все ожидают от меня новостей о свадьбе, потому что все буквально помешаны на семье и на том, какой она должна быть. Даже отец, который, казалось бы, не питает к этой теме такой жгучий интерес, поддакивает за столом. Я собиралась рассказать, правда, но тогда, когда я только приехала, в шаббат я почувствовала, будто бы на меня все давят. Разве у тебя было не так? Эви почувствовала, как ее глаза заблестели, а от страха заныла грудная клетка. И, может, если когда-нибудь она смогла бы открыться Давиду и отцу, рассказав про Руби, то она совершенно не представляла, как быть с остальной огромной частью семьи. Несмотря на то, что Тора не считала лесбийские отношения грехом, Эви понимала, что это совершенно не то, что от нее ожидают. — Я… Я даже не знаю, — растерянно пробормотал Давид, явно не ожидая такой речи от сестры. — Я всегда любил Джул и мечтал жениться на ней, так что это было исключительно мое решение, без давления кого-либо из нашей семьи. — Да, но ты к тому же мужчина! — Эви горячо вскинула руки, чувствуя какую-то беззащитность. — А я в глазах остальных буду выглядеть так, словно моя жизнь лишена всякого смысла, если в ней нет парня, и чем больше лет проходит, тем сильнее тебя будут допекать тем, что необходимо выйти замуж и обзавестись детьми. Давид чуть нахмурился, разглядывая свои дорогущие часы и словно обдумывая что-то важное. — А чего ты хочешь сама? Эви едва не вспыхнула, моментально представляя свое будущее с Руби: большой светлый дом с кучей растений, полосатую кошку, старый фортепиано где-нибудь в гостиной и двое очаровательных детей. По сути, Эви хотела того же, но в другой форме. — Я просто хочу, чтобы все перестали следить за каждым моим шагом. Не хочу, чтобы все думали, что я идеальна, и я не хочу быть идеальной в глазах других, — присев напротив Давида, Эви осторожно взяла его за руку. — Ты не представляешь, как это тяжело — все время казаться такой и бояться сделать какую-нибудь глупость, чтобы о тебе вдруг не подумали как-то не так. — Для меня ты всегда будешь самой любимой, — сжав ладонь Эви в ответ, Давид искренне улыбнулся. — И неважно, как ты решишь поступить со своей жизнью, я в любом случае поддержу тебя. С силой прикусывая внутреннюю сторону щеки, Эви накинулась на брата с объятиями, утыкаясь ему в грудь и чувствуя, как слезы, заполняя ее глаза, горячо стекают по щекам.***
— Так мы пойдем к тебе или ко мне? — Уолтер потянул Руби к себе за локоть, обдавая горячим дыханием ее ухо. Сентябрь был в самом разгаре, учеба кипела с самого первого дня, и с самого первого дня, когда Руби вернулась в Сан-Диего, она обещала себе порвать с парнем. Согласившись погулять с ним по вечернему городу, она на протяжении всего времени думала о том, что сегодня уж точно сообщит, что им нужно расстаться. Их отношения давно не были прежними, глупо было бы отрицать это. К тому же, каждый раз, когда Руби вспоминала об Эви, она чувствовала больше, чем за все время отношений с Уолтером. Но выдавить из себя ничего не получалось. Ее рот был сухим, а горло будто бы сковывало колючей проволокой, и практически все время Уолтер болтал о какой-то ерунде, которую Руби совершенно не хотела слушать. В конце концов, поняв, что девушка теряет интерес ко всему, он и предложил уединиться в одной из комнат. Руби внезапно захотелось рассмеяться. Будто бы секс решает все проблемы за один вечер. — Я вернусь в свою комнату, а ты в свою, — едва выдавила она из себя, чувствуя какую-то удушающую панику. — Я много думала этим летом… Над тем, что происходит с нами, к чему движутся наши отношения, и поняла, что нам, наверное, будет лучше друг без друга. — Не понял? — преувеличенно бодро усмехнулся Уолтер, моментально останавливаясь и глядя прямо в глаза Руби. — Я думаю, что нам стоит расстаться, — чуть уверенней повторила та. На лице Уолтера читалась растерянность и зарождающаяся злость, будто бы он меньше всего на свете ожидал услышать от Стенли эти слова. Сжимая руки в кулаки, он тщетно пытался справиться с эмоциями. — Как ты можешь бросить меня в такой сложный момент, когда у меня умер отец? Обида вперемешку со злостью волной выплеснулась на Руби, заставляя ее сердце сжаться. В глубине души она прекрасно понимала, что это очередная манипуляция Уолтера, которых было полно в ее жизни, но с другой стороны, она действительно сочувствовала его потере и поддерживала его первые недели как только могла. Она не бросила его со словами, что ей плевать на то, что происходит в его жизни, но прошло уже несколько месяцев, а он продолжал давить на единственную проблему. — Мне очень жаль, Уолтер, я старалась тебя поддержать, как только могла. — Хреново ты поддерживала! — развел руками тот, повышая голос. — Ты встретилась со мной всего раз, когда я был дома! Думаешь, это такая великая поддержка? — Я писала тебе практически ежедневно! — Что ж, этого было мало. Помнишь, когда полтора года назад твою мать положили в больницу? Ты помнишь тот апрель? Я был с тобой ежедневно и вытирал твои сопли, и носился в аптеку посреди ночи, чтобы только ты не вздумала перерезать себе вены. Слезы моментально навернулись на глаза Руби. Она предпочитала бы не вспоминать об этом периоде ее жизни. И Уолтер действительно поддерживал ее тогда. Пожалуй, впервые за всю жизнь он был настолько заботливым и не безразличным ко всему, кроме себя, и это учитывая то, что мать Руби никогда его не любила. Уолтер бил по больному, и Руби прекрасно это понимала, не зная, что ответить.***
Как только Эви перешагнула порог комнаты, Джоди накинулась на нее с крепкими объятиями, обвивая ее шею и буквально повисая на ней. Теплые губы прижались со звонким звуком сначала к одной щеке, а затем к другой, и Джоди, визжа что-то невнятное, потянула Эви к кровати. — Ты не представляешь, что здесь произошло, пока тебя не было! — едва дыша от волнения, проронила Джоди. — Кстати, как ты добралась? Все было в порядке? Никто не приставал к тебе? Ты выглядишь бледной! Ты уже что-нибудь ела? Если хочешь, на кухне осталась вчерашняя паста… — Ты буквально надоела мне за тридцать секунд, — рассмеялась Эви, перебивая подругу. — Судя по тому, как ты взволнована, мои рассказы о скучном лете могут подождать. Что случилось? Джоди возбужденно заерзала на одеяле и даже чуть покраснела, что не укрылось от взгляда Митчелл. Ее редко можно было застать в таком состоянии, так что Эви сразу же поняла, что все серьезно. Даже не пытаясь скрыть свою широкую насмешливую улыбку, она откинулась к стене, наблюдая за тем, как Джоди тщетно пыталась справиться с эмоциями. — Я вернулась на неделю раньше, и мы случайно пересеклись с мистером Вернером в кофейне у нашего кампуса. Видимо, он зашел взять кофе после работы, или, я не знаю, в общем, мы пересеклись снова и он предложил мне сходить с ним на одну выставку. В итоге, мы провели полдня вместе, и это было так… Волнующе? Прекрасно? Интересно? Конечно, мы поддерживали связь все лето, но когда я встретила его снова, мне будто бы снесло крышу. В общем, мы поцеловались! Неожиданный переход рассказа едва не заставил Эви подавиться собственной слюной. Она резко наклонилась вперед, хватая Джоди за плечи и возбужденно переспрашивая: — Вы поцеловались? — Да, и это чувствовалось так… я не знаю, необходимо? — Джоди поджала губы, пытаясь перестать улыбаться, а ее глаза возбужденно заблестели. — Не говори об этом никому, ладно? Даже Руби. Это случилось всего несколько дней назад, и я пока не знаю, к чему это приведет. — А вы как-то разговаривали об этом? — с интересом спросила Эви, не желая, чтобы какой-то преподаватель вдруг разбил сердце ее лучшей подруге. — Черт, Джоди, это ведь большое дело, вы поцеловались! На секунду закрыв руками лицо, Джоди глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. То, что происходило за последнюю неделю, было каким-то настоящим сумасшествием, и она не могла отделаться от мысли, будто бы все это происходит и вовсе не в ее жизни. — Ну, мы пока не обзавелись планами на свадьбу и детей, но он сказал мне, что очень бы хотел сходить со мной куда-нибудь еще, а еще взял слово, что это никак не повлияет на мою учебу и я не стану меньше готовиться к его семинарам. Впрочем, это было справедливо. Эви не могла не радоваться тому, какой счастливой казалась Джоди, как ее прямо распирало от чувства возбуждения и какой-то интриги, когда совершенно не знаешь, что будет дальше. Наговорившись про мистера Вернера, Эви рассказала о своем лете, в особенности уделяя внимание их небольшому путешествию с Руби, и о том, как это было прекрасно. Она рассказала о давлении дома и о том, что, наконец, набралась смелости, чтобы рассказать Давиду, что они с Роджером расстались еще несколько месяцев назад. Возвращение в общежитие вновь напоминало Эви о том, насколько остро будет чувствоваться нехватка личного пространства, особенно, когда оно так необходимо для них с Руби. Они собирались встретиться ближайшим вечером, и единственное, о чём могла думать Митчелл, так это то, когда они смогут укрыться от посторонних глаз, чтобы целоваться так долго, пока их губы не нальются кровью и не опухнут. Конечно, в этом было что-то интригующее, как в случае с Джоди и ее преподавателем. Страх быть застуканными рождал совершенно иные ощущения, и Эви не могла сказать, что ей это не нравилось. Но с другой стороны, она прекрасно понимала, что рано или поздно восторг от этих тайных отношений пройдет, и она захочет жить спокойной открытой жизнью, где ей не придется прятаться с Руби по углам и не пытаться смотреть на нее больше положенного в общей компании. Ей не хотелось врать о том, какие замечательные они подружки, пока кто-то в кругу знакомых пытался бы познакомить ее с очередным парнем. Все эти мысли подкреплял и необоснованный страх заняться сексом, словно это было чем-то ужасно выдающимся и сложным. Эви даже подумала о том, чтобы всерьез почитать об этом или, на крайний вариант, посмотреть какую-нибудь порнографию. Признаться честно, она сама практически не мастурбировала, поэтому не имела никакого понятия, как доставить удовольствие даже себе, не говоря уже о другой девушке. Говорить об этом честно Руби было ужасно стыдно, даже несмотря на тот факт, что Руби сама никогда не была с женщинами — все равно она казалась гораздо осведомленней в этом вопросе. Оставаясь наедине со своими страхами и сомнениями, Эви каждый раз повторяла себе о том, что это когда-нибудь разрешится. Обязательно разрешится.***
Эви встретилась с Руби сразу после классов — среди шумных коридоров, кишащими студентами. Казалось, будто бы в сентябре всегда студентов было чуть ли не в два раза больше, чем она могла наблюдать в конце года. В огромном потоке людей создавалось чувство, будто бы никто не обращал на них никакого внимания, и это было только на руку девушкам. Хотя бы на какие-то жалкие пару минут Руби могла взять Эви за руку, мягко поглаживая большим пальцем ее кожу и мечтая о том, когда они вновь соберутся у Эви в комнате, чтобы вместе с Джоди посмотреть какой-нибудь фильм. — Как тебе ваш новый преподаватель по фотографии? — спросила Эви, понимая, что Руби была ужасно взволнована этой новостью. — Вообще-то, преподавательница, и она очаровательна, — довольно улыбнулась та, замечая нотки ревность во взгляде девушки. — Хочется верить, что мои надежды на ее сильное преподавание не рухнут через месяц, я действительно люблю эти классы. — А я тебя. Это было брошено совершенно необдуманно, почти на автомате, но лицо Эви оставалось нежным и дружелюбным, говоря о том, что она не жалела о своих словах. Ее большой палец игриво задел ладонь Руби, а губы расплылись в широкой улыбке. — Иногда мне просто невыносимо скрывать наши отношения, — пожаловалась Стенли, поджимая губы и разочарованно оглядывая толпу студентов, потому как в тот самый момент у нее не было возможности поцеловать Эви. — Я помню, что ты не хочешь этого давления со стороны других, но я искренне надеюсь, что скоро мы сможем как-то разрешить этот вопрос. Хитро улыбнувшись, Эви нагнулась к Руби, практически утыкаясь губами ей в ухо, и еле слышно пробормотала: — Я могу разрешить это ближайшим вечером, попросив Джоди уйти на пару часов. Не думаю, что она станет возражать. Едва не захныкав от невозможности что-либо сделать, Руби легонько ущипнула Эви за бок, заставляя ее отстраниться. Она должна была еще успеть сделать несколько заданий до вечера, пока они не встретятся с Эви, а теперь наверняка будет думать лишь о том, что будет, когда они останутся наедине. — Мне нужно идти, заседание студсовета скоро начнется, — напомнила Эви и, быстро нагнувшись к девушке, чмокнула ее в щеку. — Увидимся вечером. Счастливая, она практически побежала вверх по лестнице, чтобы добраться скорее до кафедры и занять свое любимое место в кабинете у окна. Ее сердце возбужденно стучало о ребра, предвкушая прекрасный вечер с Руби, и она даже успела набрать сообщение Джоди, попросив ее погулять где-нибудь пару часиков. К счастью Эви, ее соседка как раз собиралась пойти куда-то с мистером Вернером, так что это было на руку всем. Уже добравшись до нужного этажа и идя вдоль коридора к кабинету, Эви обнаружила около двери в студсовет Марка, который озадаченно рассматривал что-то перед собой, не решаясь войти внутрь. Прибавив хода, Митчелл приветливо прикрикнула парню: — Не переживай, Марк, ты все еще председатель студсовета, никто не скажет, что ты постарел за лето, — она даже засмеялась, с каким озадаченным лицом парень обернулся к ней. Сердце Эви замерло и упало куда-то в ноги, когда, приблизившись к двери, она заметила, что на ней висел обыкновенный лист бумаги, на которым большими буквами было напечатано: «Израильская шлюха».