***
Вечером, как и договаривались, они встретились в комнате Эви, и с самой первой секунды, когда Руби переступила порог комнаты, она поняла, что что-то произошло. Эви сидела, уставившись в окно, ноутбук лежал сложенным на столе, несмотря на то, что они собирались посмотреть фильм, и в целом девушка не выражала никакого энтузиазма от того, что Руби пришла к ней. Наученная горьким опытом, Руби на всякий случай закрыла дверь на замок и тут же присела рядом с девушкой, лицо которой было измученным и безрадостным. Почему-то сердце Стенли моментально рухнуло вниз, а в голову закрались самые ужасные мысли. — Что-то случилось? — спросила она, стараясь не выдавать в своем голосе больше волнения, чем было на самом деле. — Кто-то приклеил это на дверь студсовета, — вытащив аккуратно сложенный лист из рюкзака, Эви протянула его Руби, чувствуя, как все внутри сжимается от стыда и боли. — Марк заметил это первым, я застала его у кабинета, когда он рассматривал записку. Подрагивающими пальцами развернув белый лист, Руби моментально вспыхнула. Что-то горячее, совершенно неуправляемое и разрушительное забилось у нее в груди, поскольку единственным человеком, который на это был способен, был Уолтер. Ее пальцы бессильно скомкали лист, а взгляд моментально устремился на Эви, которая выглядела настолько подавлено из-за произошедшего, что Руби хотелось собственноручно убить парня. — Я убью его. Убью, — горячо зашептала Стенли, обхватывая Эви за плечи и крепко обнимая. — Кто еще это мог сделать, если не Уолтер? — Но разве ты рассказывала ему о том, что мы вместе? Немного отстранившись, Эви вопросительно посмотрела на Руби. Они договаривались, что при расставании с парнем Руби не станет говорить о том, что с кем-то снова встречается, к тому же они не собирались афишировать их отношения в ближайшем времени. — Нет, конечно нет, — заверила ее Руби, чувствуя, как краснеют кончики ее ушей, поскольку уйти от Уолтера она пыталась как минимум дважды, и каждый раз он отрицал то, что они больше не в отношениях, всячески пытаясь переубедить девушку. — Но он при каждом удобном случае вспоминал о тебе, поскольку я проводила с тобой больше всего времени, и он ужасно ревновал. — Думаешь, он о чем-то догадывается? Руби не знала ответ на этот вопрос. Она неоднозначно пожала плечом, пытаясь припомнить хоть что-то за последнее время, что указывало на это. Удивительно, но Уолтер больше говорил о себе и о том, насколько эгоистична Руби, чем уделял внимание тому, насколько близки они с Эви. Уолтер даже не знал о том, что неделю Руби провела в путешествиях с Эви, не знал о том, что происходит за дверьми общажной комнаты и почему Руби могла стремительно раскраснеться, когда речь заходила о ее подруге. — Он, конечно, не полный идиот, но я не знаю. Я имею в виду, мы действительно не делаем ничего такого за пределами комнаты, из-за чего можно было бы заподозрить что-то о наших отношениях. Раньше Уолтер много шутил на эту тему, но потом как-то забил, и я не думаю, что он подозревал меня в чем-то… Поджав губы, Эви опустилась головой на колени Руби. Она совершенно не понимала, что стоило делать дальше: игнорировать эту записку или попытаться поговорить с Уолтером? Она боялась сделать только хуже, но еще больше Эви боялась слухов, которые могли поползти по университету благодаря парню. Словно подслушав ее мысли, Руби тихо спросила: — Думаешь, я должна поговорить с ним? — Я не знаю… Может, он этого и добивается, чтобы мы обратили на это внимание? — Может, — задумчиво согласилась Руби, играясь с волосами Эви. — Но если этот разговор случится и он предположит о наших отношениях, мне отрицать все это? — Так будет лучше, — уверенно произнесла Эви, глядя в глаза девушки. — По крайней мере, я не хочу, чтобы сейчас об этом кто-то знал. Я не готова к тому, чтобы другие знали и обсуждали это. Прекрасно понимая это и не пытаясь уговаривать Эви передумать или пойти на компромисс, Руби точно знала, что день, когда они в открытую будут ходить по кампусу и без смущения целовать друг друга, когда-нибудь настанет. И ради этого стоило жить.***
Единственное, на чем Эви могла сконцентрироваться, была дрожь в ее ногах. Она могла бы попытаться сфокусироваться на сбитом дыхании или высоко вздымающейся грудной клетке, или на темных спутанных волосах, щекочущих ей грудь, или на оголенной пояснице Руби, но ее ноги дрожали так сильно, что она подумала, как было бы легко сосредоточить все свое внимание именно на них. Еще никогда она не помнила Руби такой смелой и бесстыдной, нависшей над ней сверху и лениво оставляющей поцелуи у нее под грудью. Эви будто бы хотела что-то сказать, но так и не решалась, стыдливо наблюдая за тем, с каким энтузиазмом Руби сползала ниже. Она ни о чем не спрашивала и не интересовалась у Эви, в порядке ли она, но было чувство, словно не было никакой необходимости в том, чтобы спрашивать. Словно Руби знала, что ответит Эви, если она спросит. Словно не было ничего более правильного, чем то, чтобы целовать впалый живот Эви и заставлять ее дрожать. — Мне остановиться? — Руби лишь на секунду подняла голову, чтобы взглянуть на Эви исподлобья и позволить своей улыбке расплыться по лицу. — Нет, — тут же качнув головой, Эви усилием воли заставила себя не краснеть. Между разведенных коленей поселилось чувство, словно все напряжение скопилось именно там, сводя низ живота и заставляя Митчелл едва ли не плакать. Она наблюдала за Руби будто под каким-то гипнозом: как та обняла ее бедра, подвигая ближе, как коснулась губами пупка, заставляя Эви вздрогнуть, а затем аккуратно схватилась за резинку нижнего белья. — Мне продолжить? Рот Эви медленно приоткрылся. Казалось, что язык ее был настолько сухим, что она не могла даже пошевелить им, чтобы выдавить из себя то, насколько она хотела, чтобы Руби продолжила. И только когда чужие губы нарочито медленно опустились ниже, собираясь соприкоснуться с чувствительной кожей, Эви неожиданно вздрогнула от голоса, вырвавшего ее из пелены… — Твой будильник звонит третий раз, — Джоди не церемонилась, отбрасывая одеяло Эви в сторону и толкая ее в плечо, чтобы хоть как-то выдернуть соседку из сладкого сна. Не скрывая своего разочарования, Эви глухо застонала, не открывая глаз. Если бы Джоди могла подождать еще пару секунд и не трогать ее! Раздражение и разочарование боролись внутри Эви, и она, недовольно перевернувшись на спину, накрыла свою голову подушкой, крепко прижимая к лицу. — Могу тебе помочь самоубиться, если ты сейчас же не отрубишь свой будильник, — Джоди на секунду надавила сверху на подушку, а затем, отняв ее из рук Эви, отбросила в сторону. — Ты же любишь пятницы, потому что у вас совместный класс с Руби. Застонав еще громче при упоминании Руби, Эви кое-как разлепила глаза, глядя в лицо подруги и смущенно признаваясь: — Ты только что прервала мне прекрасный сон с Руби, так что не смей мне ничего говорить… — О, милая, любой прекрасный сон можно сделать реальностью, — подмигнула Джоди, нехотя вставая с края кровати и собираясь в ванную. — Тебе стоит поговорить об этом с ней.***
Руби чуть не упала на задницу, когда, едва повернув в сторону нужного корпуса, обнаружила Уолтера, вышедшего прямо навстречу ей. Это было очевидно, что появился он не случайно, а вполне намеренно, собираясь поговорить с девушкой. — Ты не отвечаешь на мои сообщения, — без всяких прелюдий начал он, пытаясь схватить Руби за руку, чтобы удержать около себя. — Какая наблюдательность, — фыркнула та, продолжая идти в нужный корпус и стараясь как можно быстрее отвязаться от парня. — Думаешь, что можешь вот так просто бросить меня и сделать вид, что мы не знакомы? Не усугубляй ситуацию, дорогая, я ведь совершенно не желаю тебе зла. Интонация в голосе Уолтера была настолько мерзкой, что Руби тотчас захотелось ударить его. Она прекрасно понимала, на что он намекал и чем любил ее шантажировать. Когда Руби написала ему о записке на двери студсовета, тот сделал вид, что это не его рук дело, а уже спустя несколько часов стал обвинять девушку в том, что та променяла его на Эви, которая раздвигает перед ней ноги тогда, когда она попросит. Руби долго думала над тем, как поступить в сложившейся ситуации. С одной стороны, она могла бы игнорировать Уолтера, и когда-нибудь ему бы точно наскучило то, чем он занимался, но с другой стороны — когда дело касалось Эви, она не могла оставаться в стороне. — Может, ты станешь более сговорчивой, если не хочешь, чтобы Эви пострадала? — внезапно схватив Руби за плечо, Уолтер толкнул ее в сторону стены, заставляя хоть как-то остановиться и обратить на него внимание. — Не смей угрожать мне и тем более впутывать сюда Эви, — в ответ оттолкнув парня, Стэнли подняла подбородок выше, всем своим видом показывая, что она не боится. — Она тут ни при чем. Но если ты не прекратишь преследовать меня и доставать ее, то, поверь мне, ты пожалеешь о том, что затеял это. Уолтер, который, казалось, на секунду опешил от напора девушки, через мгновение усмехнулся, складывая руки на груди и явно намереваясь узнать, как же Руби могла остановить его. Он никогда не помнил ее такой агрессивной и смелой. Конечно, она не лезла за словом в карман и бывала довольно дерзкой, но сейчас на него смотрела совершенно другая девушка, которую он не знал раньше. Стоило ему было заикнуться об Эви, и Руби буквально выходила из себя, намереваясь защищать свою подругу до последнего. — Напиши мне, если захочешь стать более сговорчивой, — едва успев коснуться щеки Руби, Уолтер тут же убрал ладонь, быстро следуя к выходу.***
Несмотря на частые встречи с Роджером, Эви все еще не могла привыкнуть к его чуть отросшим волосам, то и дело пропуская их сквозь пальцы и улыбаясь тому, как парень постоянно смахивал их с лица. Несколько раз он даже пытался делать какие-то укладки, пытаясь зафиксировать волосы то лаком, то гелем, но поняв, что к этому у него однозначно нет таланта, с сожалением выдал, что обрежет все к чертовой матери. Несмотря на то, что они расстались много месяцев назад, между ними все еще осталась дружба, причем, по наблюдениям Эви, она лишь окрепла. Конечно, она не могла игнорировать тот факт, что иногда Роджер смотрел на нее с таким обожанием, что любая другая на ее месте бы смутилась. А кто-то и вовсе заволновался бы о том, а не осталось ли у парня чувств и, быть может, он выжидает лишь удобный момент, чтобы вновь попробовать вернуть отношения. Роджер не был лгуном или лицемером, он действительно был самым прекрасным и добрым парнем, которого Эви когда-либо знала, и, может, именно поэтому он мог честно признаться в том, что все еще в глубине души любит ее. — Летом я перебирал фотки с пленки и нашел там нашу фотографию, это заставило меня вспомнить о былых временах, — во взгляде его было столько тепла и нежности, что Эви даже невольно подумала о том, почему же он не мог начать встречаться с кем-то другим. — Не то чтобы я думаю об этом постоянно, но тогда меня это заставило подумать о том, могло ли быть что-то иначе. — Все происходило своим чередом, — так же спокойно ответила Эви, улыбаясь ему. — Но больше наших отношений я рада тому, что ты остался в моей жизни. Ты знаешь, я действительно безумно ценю это. — Любой другой парень на моем месте попытался бы вернуть тебя. Они оба засмеялись, и Эви прижалась к плечу Роджера ближе, чувствуя, как под ее пальцами ощущаются сильные мышцы. Любой другой парень захотел бы вернуть ее обратно, а любая другая девчонка ни за что бы не рассталась с таким парнем, но все это о других людях. Эви знала, что вселенная готовила для людей не только любовь, и, к сожалению, многие недооценивали дружбу. Сколько раз она видела то, как девушки забывали о своих подругах, когда у них появлялся парень, и вся их жизнь была сконцентрирована только на нем, но если это заканчивалось, то как невыносимо грустно было обнаружить вокруг себя пустоту. Эви знала, что к другу можно прийти всегда и получить поддержку, быть понятой, быть услышанной. Пожалуй, это она ценила больше всего. — Хорошо, что ты это ты, — мирно заключила Эви. — Жена Давида интересовалась, когда у нас свадьба, представляешь? И это перед всеми родственниками во время шаббата! — Ты не рассказала им о том, что мы разошлись? — лукаво улыбнулся Роджер, на что Эви игриво толкнула его в бок. — На это были свои причины… Лицо Роджера внезапно изменилось: глаза забегали, а улыбка медленно сошла с губ, уступая место какому-то странному смущению. Эви нахмурилась, очевидно понимая, будто бы Роджер в чем-то ее подозревал, но так и не решался спросить. Решив хоть как-то разрядить обстановку, она широко улыбнулась, довольно протягивая: — Я не стала бы прикрываться тобой, если бы нашла другого парня. Но Роджер не засмеялся в ответ и даже не улыбнулся. Быстро достав телефон из кармана, он суетливо пытался что-то отыскать в нем, отчего сердце Эви забилось быстрее, рождая какую-то панику. Что бы там ни было, она пообещала себе, что не станет врать Роджеру, хотя ее пальцы покалывало от волнения, а в грудной клетке было невероятно туго от эмоций. Протянув телефон девушке, Роджер неловко потупил взгляд, явно не зная, как себя вести. Взгляд Эви быстро бегал по строчкам, цепляясь за обрывки фраз, и чем дольше ее внимание было сфокусировано на этом, тем сильнее билось ее сердце. Казалось, будто бы вся кровь в момент прилила к ее лицу и шее, в висках пульсировало, а в ушах стоял противный шум, мешающий сосредоточиться. Она понимала, что когда-нибудь ей наверняка пришлось бы оказаться в такой ситуации, но сейчас, так внезапно, она оказалась не готова к этому. Тело ее будто бы налилось свинцом, заставляя руки тяжелеть, а ноги буквально прирасти к земле. — Почему ты сразу мне не сказала? — голос Роджера был тихим, но ощущался таким оглушающим, что Эви моментально вздрогнула, едва не выронив телефон и торопливо отдавая его в руки парню. Перед глазами Эви стояли их переписки с Руби, настолько личные и интимные, что, вероятно, они были полными идиотками, не удосужившись удалить их. Конечно, текст был далек от всякого рода виртуального секса, но вполне однозначным, чтобы понять, насколько сильно они любили друг друга и о каких вещах думали вечерами. Не понимая, почему в ней пробивается именно эта реакция, Эви ощутила, как слезы скопились в ее глазах, а щеки буквально зажгло от стыда и неловкости. Роджер смотрел на нее с не меньшим смущением, и по нему было ясно, насколько неудобно парню заводить подобную тему, но не обсудить это с Эви было бы как-то неправильно, учитывая, что Уолтер кинул ему все эти переписки. — Откуда это у него? — едва шевеля языком, пробормотала Эви, не зная, насколько уместен этот вопрос. — Понятия не имею, — честно признался Роджер, убирая телефон вновь в карман и наблюдая за тем, как девушка едва сдерживает слезы. Роджеру было интересно: стыдилась ли она этого, была ли расстроена, что он узнал, или была зла, и ему вообще не стоило поднимать эту тему. Медленно приблизившись к Эви, он осторожно опустил руку на ее плечо, а затем нежно погладил, стараясь успокоить подругу. — Эв, мне очень жаль, если я так озадачил тебя, я не хотел расстроить тебя… — Нет, я… Все в порядке, — сделав глубокий вдох, Эви подняла взгляд на Роджера, и чувствуя саднящую боль под самым сердцем, призналась: — Я люблю Руби, но я не хотела тебе говорить об этом не потому, что не хотела, чтобы ты знал, или не доверяла тебе, а потому, что не была готова рассказать об этом кому-либо. — Я понимаю, — тут же кивнул парень, обхватывая ее второе плечо и вовлекая в объятия. — Просто те чувства к ней… Они были впервые в жизни. Впервые в жизни были настолько сильные чувства, и я просто испугалась того, что испытывала это к девушке, но когда это оказалось взаимно, ощущение страха стало лишь сильнее. Я так боюсь этого давления со всех сторон, все чего-то ожидают от меня, и я… я просто… — Все в порядке, Эви, ты не обязана объясняться, — успокаивающе погладив ее по спине, Роджер расслабленно выдохнул, радуясь просто тому, что теперь знал правду. — Я не стану врать, для меня это действительно неожиданно, но если ты счастлива в этих отношениях, то я буду счастлив за тебя! Крепко зажмурившись, чтобы хоть как-то удержать слезы, Эви сильнее обняла Роджера, с трудом веря в то, что он настолько легко воспринял ее правду. Конечно, она не рассчитывала на то, что он станет обвинять ее или скажет что-то совершенно гомофобное, но такая искренняя поддержка была настолько неожиданной и желанной, что Эви не могла найти никаких слов, чтобы выразить, как сильно она благодарна Роджеру.***
До этого Эви понятия не имела, каково это — когда тебя насильно «выпихивают из шкафа», но когда Роджер завел разговор об этом, она почувствовала себя настолько уязвимо, насколько могла быть неуверенная в себе девушка. Ей повезло лишь с тем, что Роджер был ее лучшим другом, готовым поддержать и принять ее любой, но будь это кто-нибудь другой — она, вероятно, сошла бы с ума. Фактически сразу после случившегося Эви встретилась с Руби, чтобы рассказать ей о новостях. Благо что соседка Руби была все еще в университете, так что им бы никто не помешал. Щеки Эви были раскрасневшимися, а глаза заплаканными, так что Стенли моментально поняла, что что-то случилось, и, усадив девушку рядом с собой, тут же поинтересовалась об этом. — Роджер все знает, Руби, — на последнем дыхании произнесла Эви, наблюдая за тем, как лицо той мгновенно изменилось, а в глазах мелькнул страх. — И я боюсь, что вскоре все узнают об этом. — Откуда он узнал? — обеспокоенно произнесла Руби, чувствуя, как участилось ее сердцебиение. — Это же невозможно. Эви, которая, казалось, держала себя в руках их последних сил, мельком кивнула головой в сторону открытого ноутбука. Страх переполнял ее, потому что она понятия не имела, на что готов был пойти Уолтер, и как бы их переписки не оказались развешанными по всем стенам в университете. — Я не знаю как, но Уолтер переслал ему наши переписки, все то, о чем мы могли разговаривать по ночам… Теперь все узнают, — крупные слезы скатились по щекам Эви, и Руби моментально прижала ее к себе, шепча какие-то ругательства себе под нос. — Поверить не могу, что он сделал это, — шипела она над ухом Эви. — Вероятно, у него сохранились мои данные от фейсбука, так что он мог войти на мою страничку и прочитать все сообщения… Я убью его, Эви, клянусь, я не оставлю это просто так. Но Митчелл вдруг отстранилась, испуганно качая головой и дрожа всем телом. Она действительно не знала, как поступить с Уолтером, потому что если бы Руби попыталась как-то прижать его, то он явно бы не стал ничего терять, распространяя все эти переписки. Эви радовало лишь одно, что они с Руби не додумывались кидать друг другу полуобнаженные фотографии и все в этом духе, поэтому это несколько обнадеживало. — Я боюсь, что мы сделаем только хуже. — Он уже сделал хуже, — повысила голос Руби, вставая с кровати и бродя по комнате. — Это нужно как-то остановить. Я не могу позволить ему разрушить все то, что у нас есть. Поднявшись следом за девушкой, Эви мягко схватила ее за руку, притягивая к себе. Рядом с Руби она всегда чувствовала себя такой беззащитной и слабой, а Руби, с этими горящими глазами и сжимающимися кулаками, казалась ей такой храброй, готовой на все ради собственного счастья. Девчонка, что на полголовы была ниже ее и всегда казалась такой умилительной, сейчас была ее маленьким воином. Обхватив щеки Руби, Эви осторожно коснулась ее губ, притягивая ближе к себе и мгновенно ощущая, как ладони девушки сжимают ее поясницу. — Я так горжусь тобой, — мягко задев носом щеку, прошептала Эви. — Ты самая смелая девушка, которую я когда-либо видела. — Что сказал тебе Роджер? — поинтересовалась Руби, поглаживая спину Митчелл. — Он злился? Обвинял тебя в чем-нибудь? Улыбнувшись сквозь короткие поцелуи, Эви отрицательно качнула головой, до сих пор не веря тому, что Роджер узнал об этом и воспринял совершенно спокойно. Рассказав об их встрече с парнем, Эви радовалась тому, что всякие подозрения с парня тут же спали, а Руби даже шутливо произнесла, что с парнем Митчелл повезло явно больше.***
Последние недели были похожи на кошмар. Эви совершенно не знала, как с этим справляться и чего ожидать на следующий день. Казалось, что каждый ее подъем и каждый час перед сном были переполнены такой тревогой, что ей приходилось употреблять успокоительное, чтобы хоть как-то контролировать свое ментальное состояние. Она чувствовала тотальную беспомощность каждый раз, когда Уолтер выкидывал что-то снова. Когда на ее парте случайным образом оказывались надписи «лесба», когда она находила клочки с записками у кабинета студсовета, когда приходили которые письма на почту с вырезкой их сообщений с Руби. Несмотря на всю свою борьбу и стремление взять все под контроль, спустя несколько недель Эви сникла, понимая, что не в силах выдерживать это. Несмотря на то, что в окружении, казалось, ничего не менялось, она чувствовала, будто бы у нее начинается паранойя относительно людей, которых она даже не знала. Будто смотрят на нее иначе, а если смеются, то обязательно над ней. Даже когда Руби хотела ее обнять в стенах университета, Эви чувствовала себя не в своей тарелке, боясь, будто бы в этом другие могут углядеть какой-то подтекст. В какой-то момент Молли поняла, что так не может продолжаться, и проблема заключается не в Уолтере или окружающих, а в Эви. Потому что все это крутилось вокруг страха Эви быть открытой и честной, именно этим и манипулировал Уолтер. Мир не перестал бы вращаться, если бы Эви призналась в том, что она лесбиянка. Никто бы не обернулся, если бы Эви поцеловала Руби в коридорах университета. Никто бы не выгнал с позором ее из студсовета, узнай они правду. Не случилось ничего бы страшного из того, что надумывала в своей голове Эви. Однако все попытки поговорить с Митчелл заканчивались тем, что та придумывала тысячу причин, по которой люди перестанут любить ее и будут считать лицемеркой. Молли не очень много знала о семье Эви, но после разговоров с Руби поняла, что у той весьма консервативная и религиозная семья, а сама Эви воспитывалась в довольно строгих правилах, и огорчить семью или не оправдать их ожиданий — означало для Эви провал всей жизни. Руби же всегда была рядом, не пытаясь подтолкнуть Эви к каким-то действиям быстрее, чем та была готова. Как-то валяясь в комнате Эви и неспешно перебирая ее волосы, она задумчиво протянула: — Ты знаешь, я хочу рассказать родителям о нас. — Что, серьезно? — Эви тут же развернулась в ее объятиях, оказываясь лицом к лицу. — Да, крайне серьезно, — кончиками губ улыбнулась Руби, мягко очерчивая пальцем линию подбородка девушки. — Они уже давно в курсе того, что мы с Уолтером разошлись, чему безмерно рады, и иногда они спрашивают меня о том, не начала ли я с кем-то встречаться. Блаженная улыбка расплылась по лицу Эви, мгновенно делая ее такой счастливой. В ту же секунду забылись все страхи и происшествия в ее жизни, забылся Уолтер и собственный отец, который едва ли был в восторге от такой новости. — Думаешь, они нормально отреагируют на это? — Уверена, что не случится ничего страшного, — без колебаний ответила Руби, медленно целуя девушку и притягивая ее ближе к себе, чтобы та не свалилась с кровати. — На самом деле, я думаю, что мои родители будут в полном восторге от тебя. Невнятно промычав, Эви закинула одну ногу на бедро Руби, не переставая ее целовать. Она с трудом представляла себе, как сможет признаться кому-либо в этом, хотя Молли просто советовала ей перестать скрывать их отношения с Руби. Разница заключалась лишь в том, чтобы не врать и не притворяться. Ходить за руки и делать все то, что она могла делать до этого с Роджером. А если за этими всеми действиями следовал бы какой-нибудь вопрос, то отвечать на него честно, не придумывая и не скрывая правду. — По твоим рассказам о них я уже их люблю. Руби тихонько захихикала, целуя Эви в шею и свободной рукой пробираясь под ее майку, легонько царапая ногтями спину. Они часто могли валяться и целоваться, могли гладить друг друга и сжимать грудь, но Руби никогда не старалась перейти ту черту, к чему Эви была не готова. Требовалось много времени на то, чтобы Эви становилась ближе, чтобы открывалась больше — и дело было не только в доверии или комфорте с Руби, а с каким-то внутренним ощущением того, что есть в этом что-то неправильное. Будучи воспитанной в религиозной семье, она понимала, что должна жить по определенным устоям, и лесбийский секс уж точно не входил туда. Правда несколько недель назад Эви — исключительно ради интереса — проверила Тору на существующие запреты касательно однополых отношений, и к ее огромному удивлению Тора не включала отношения между женщинами в нечто греховное. И пока Эви вновь думала об этом, рука Руби медленно скользнула к ее животу, осторожно пробираясь выше и обхватывая грудь. Тихий вздох сорвался с губ Эви, щеки загорелись, а сердце еще больше затрепетало в груди. Она чувствовала невероятную благодарность Руби за то, что она не стала давить на нее и склонять к сексу каждый божий раз, когда они могли обжиматься в постели. Руби не глумилась над ней, считая недотрогой, напротив — всегда с уважением относилась к чужим границам и никогда не предпринимала попытки к сближению, когда Эви говорила четкое: «Стоп». — Не останавливайся, — оглушенная собственными эмоциями, Эви легонько качнула бедрами против Руби, чувствуя, как жар мгновенно распространяется между ее ног. Горячо было в ногах, в животе, в кончиках пальцев, безумно горели щеки. Эви даже прикрыла глаза, боясь будто бы выдать всю свою одержимость, свою беспрекословную любовь к Руби. Ее пальцы запутались в темных волосах девушки, притягивая голову той ближе к себе и тут же чувствуя, как поцелуи Руби стали чуть агрессивней. — Скажи, если будет больно или неприятно, — между чередой укусов и засасывания кожи, выдохнула Стенли куда-то в ключицы. Казалось, будто бы весь ее мир сжался до размера одного человека, одной комнаты и узкой постели, на которой они прижимались друг к другу так плотно, словно пытались слиться во что-то единое. Ее пальцы то прокручивали соски, то потягивали их на себя, каждый раз срывая с губ Эви слабые стоны, от которых желание возрастало буквально за долю секунды. Но воздух внезапно будто бы внезапно покинул все тело, когда горячий рот Руби опустился на грудь Эви, а через секунду низ живота свело приятной болью, стоило чужим зубам сомкнуться на ее соске. Эви почти задергалась в объятиях Руби, каким-то образом оказываясь уже не сбоку, а лежащей под девушкой. Ощущение страха все еще было реальным, ощутимым в кончиках пальцев и на языке, но Эви так не хотела останавливать Руби. Она позволила той сползти чуть ниже, напоминая о том самом сне, где они были так близки… Эви была лишь в легких домашних шортах, так что Руби не пришлось бы долго возиться с ними, как с джинсами, но, прежде чем что-либо сделать, она вновь подняла взгляд на девушку, пытаясь понять, стоит ли продолжать. Эви смотрела на нее из-под полуприкрытых ресниц, с алыми щеками и совершенно другим взглядом. Ее глаза блестели, рот был чуть приоткрыт, а грудная клетка вздымалась часто и быстро. Быстро поцеловав Эви под ребрами, Руби обеспокоено спросила: — Все в порядке? — Да, в полном, — тут же отозвалась та, обхватывая ногами талию Руби. Не теряя время, Руби проникла рукой сразу под резинку нижнего белья, ощутив, будто бы горячая лава моментально затопила ее пальцы. Сдавленно застонав, она накрыла губы Эви, лаская языком ее язык и медленно вводя в нее палец. Руби и сама не была уверена, насколько правильно действовала, в нужной ли последовательности и достаточно ли уделила времени тому, чтобы Эви могла возбудиться, но, судя по реакции девушки, та оказалась готова. Пальцы легко скользили внутри, чувствуя, как мышцы крепко обхватывают их, то сжимаясь, то расширяясь. Эви не могла сказать, было ли это лучше или хуже, чем когда она спала с Роджером, но точно знала одно, что эмоций у нее было в миллион раз больше, а оттого и приятней ощущались знакомые прикосновения. Совсем бесстыдно выгибаясь, Эви так хотелось, чтобы Руби была еще ближе, и когда ее рука тоже скользнула вдоль их тел, чтобы нащупать край трусов, Митчелл даже на секунду смутилась. — Ты не обязана… — Я знаю, — кивнула Эви, быстро целуя девушку. — Но я хочу этого. Эви часто думала об этом: как это будет, насколько это приятно и что именно она будет чувствовать в этот момент. Облегчение и какой-то момент эйфории моментально накрыли ее, как только Руби задрожала в ее объятиях, глубже проталкивая свои пальцы. В груди все вибрировало и сжималось, едва позволяя дышать, а тело будто бы наполнялось свинцом. Еще никогда Эви не чувствовала ничего подобного. Воздух между ними был горячий, а тела липкими, но все это казалось им обеим настолько естественным. Лежа на сбитой простыни и тяжело дыша, Руби невесомо поцеловала Эви в плечо, обнимая ее и доверчиво прижимаясь ближе. — Я люблю тебя, и я очень хочу, чтобы ты познакомилась с моими родителями. Перехватив ладонь Руби, Эви поднесла ее к губам, целуя каждый пальчик. Она все еще с трудом верила в произошедшее, что за это время Джоди даже не ворвалась в комнату с криками, что никто не позвонил и не прервал их, и что секс с девушкой — это совершенно не страшно. Она не была уверена, как именно случившееся придало ей смелости, но внутри себя Эви ощущала такую энергию, такое бесстрашие рядом с Руби, что мысль о том, чтобы остальные знали о них — не была теперь такой уж пугающей. Конечно, на это все еще требовалось время и смелость, но Эви точно знала, что вместе с Руби она могла пройти через все. Переплетая их пальцы и рассматривая их, она широко улыбнулась девушке. — Тогда нам стоит подумать, когда мы сделаем это.