Они не пара, но им плевать

      У них всегда были непростые отношения, но Софи любила мать. Даже если в сердцах она и говорила мерзкие вещи, она не желала видеть Магду в таком состоянии. Голубые глаза наполнились слезами, которые магичка была не в силах контролировать. Сердце рвалось на куски от осознания того, насколько больно ее матери. Жуткое, опасное, крайне жестокое заклинание — только полные безумец и маньяк решился бы его использовать. Затуманенный взгляд метнулся по просторному идеально чистому залу. Теперь Софи заметила и остальных. Кто-то еще был в сознании, кто-то уже провалился в спасительное забвение. Она даже не узнавала тех, кого видела совсем недавно. Как же так вышло? Неужели существует тот, кто способен с легкостью одолеть группу магов? И речь идет не о каких-то новичках, а об опытных, именитых магов, чьи сила и заслуги ни у кого не вызывали сомнения. В этот миг Софи ощутила прикосновение леденящего страха к своей душе. Этот был тот самый страх, от которого немеют конечности, а голова внезапно становится пустой, словно сами мысли в ужасе разбегались. Лишь тепло скипетра святой Карии дарило утешение и надежду на то, что еще не все потеряно. Даже при текущем положении целительная магия и зелья смогут помочь пострадавшим. Если поторопиться, то не останется даже шрамов, лишь ужасающие воспоминания, преследующие в кошмарах.       — Софи…       — Бежать? — горько усмехнулась девушка, в чьих глазах застыла пугающая отрешенность. — Он не позволит, да и я не хочу. Это ничего не решит.       Как это ни странно, но злости не было в душе. Она была бы уместна и понятна, любой в такой ситуации вышел бы из себя, но Софи ощущала себя опустошенной. С холодной решимостью магичка намеревалась встретиться с врагом, не задумываясь о последствиях. Это все неправильно! Так не должно быть! Глаза Софи полностью заполнились магическим светом, а энергия вокруг нее пришла в движение. Бледное лицо девушки походило на белую фарфоровую маску, полы одежды и рыжие нити волос, сквозь которые то и дело проскальзывали сияющие молнии, развевались и колыхались словно от легкого ветерка. В этот миг она походила на грозную богиню, снизошедшую в мир людей, дабы свершить справедливость. Магичка величественно взмахнула скипетром, заставляя магию волной разбежаться по залу. Целительная сила, коснулась раненых и истерзанных магов, заключая в нежные коконы. Башня задрожала, словно протестуя против происходящего.       — Вот оно что… — пробормотала Софи, осознавая, что башня подпитывалась от своих жертв. Она была монстром, растущим забирая соки и жизненную энергию других. — Как же много от нас скрывали.       Дагор был еще более ужасен, чем о нем говорили, и магичка не сомневалась, что видела далеко не все. О его злодеяниях принято молчать, словно это могло отчего-то спасти и защитить! Тот, кто решил так, просто глупец! Софи в очередной раз взмахнула скипетром, на этот раз вырисовывая над головой идеальный круг. Ее магия сливалась с энергией артефакта, многократно усиливаясь и преображаясь. Стены содрогнулись от жара тысяч молний, разрывающих ее изнутри. Башня устояла, а появившиеся трещины, начали неторопливо затягиваться.       — Похоже, у меня очередной буйный гость. И снова без приглашения… Прискорбно, но современные маги совершенно не отличаются манерами. Никакого почтения к частной собственности.       Приятный низкий баритон ласкал слух, а рычащие нотки, пробивающиеся в плавной речи, будоражили и казались смутно знакомыми. Софи готова была поклясться, что уже слышала этот голос, хотя он и был немного другим Магичка повернула голову в сторону, откуда доносился звук. В ярком свете парящего магического фонаря, по изогнутой лестнице, опоясывающей внутреннюю часть башни, чинно спускался громадный орк, одетый по последнему писку моды. Шелковая красная рубашка с жемчужными пуговицами и длинный приталенный пиджак из черной мерцающей ткани выгодно подчеркивали широкие плечи, а развязанный и свободно свисающий с толстой шеи галстук придавал образу бунтарства. Жесткие волосы были покрыты маслом и убраны в аккуратный тугой хвост, отчего лоб будто вытянулся, а морщины разгладились. Тщательно отбеленные клыки привлекали внимание к лицу и кривой самодовольной ухмылке. Весь облик орка буквально излучал благородство и богатство. Это было странное зрелище, в реальность которого не хотелось верить. Губы Софи задрожали, а в глазах промелькнуло нечто, от чего любому здравомыслящему существу захотелось бы сбежать и забиться в дальний угол, притворившись для верности безобидным трупом. Да и как тут сохранить спокойствие, когда над твоим любимым надругались!       — Ты, что с моим мужчиной сделал, гад?! — взревела Софи, замахиваясь скипетром так, словно это было метательное копью.       В тот же миг башня наполнилась завывающим ветром, чьи порывы-клинки безжалостно крушили все вокруг. Внутри просторного помещения, пронзающего небеса, зародилась настоящая буря. В замкнутом пространстве, тесно сплетенная с дикой и необузданной магией, она становилась еще более смертоносной. А снаружи в этот миг серебряный медведь снова и снова кидался на стены башни, наваливаясь на нее всеми силами, словно стремясь повалить.       — С твоим мужчиной? — Дагор с трудом успел установить магический щит. Он намеревался пафосно появиться и вдоволь поиздеваться над очередной гостьей, но все вышло из-под контроля. А ведь это он должен был застать врага врасплох! — Неужели один из этих неудачников твой муж? — хмыкнул маг, с неудовольствием замечая, что его жертвы окутаны целительными коконами. Эта сумасшедшая девчонка слишком далеко зашла! Даже скипетр стервы Карии притащила! — Что ж, тогда я помогу вас встретиться!       Дагор не собирался тратить время. Если кто-то опасен, он должен быть уничтожен незамедлительно. Что же касается игр, то они хотя и приятны, но зачастую лишь тратят время и силы. Эта фурия точно не стоит того, чтобы быть изобретательным. Достаточно прихлопнуть ее, обрушив на нее потолок! Маг самодовольно взмахнул огромной рукой, с раздражением слыша треск ткани. Как же все это раздражает! Башня вновь задрожала, но на этот раз угрожающе.       — Вот и все… Что?.. Как?..       Рука Дагора застыла в воздухе, категорически отказываясь двигаться. Более того, она ощущалась чужой и разумной, весь отчаянно сопротивлялась воле хозяина и своего тела.