Без названия

Я писала. Не знаю, как я нашла силы это делать. Каждая минута тяжёлым камнем ложилась мне на душу. Вчера мне просто несказанно повезло, что Таша напилась, хотя повозиться пришлось даже больше, чем в прошлый раз. Тяжело вздохнув, я закрыла ноутбук. Для меня нет лучшего успокоительного, чем сочинение рассказов, повестей, книг, но в этот раз ничего не помогало. Она спала на диване, тихонько посапывая. Что будет, когда она проснётся в трезвом состоянии? Я провела рукой по аккуратно сплетённой фенечке, и уголки моих губ немного приподнялись. Я прямо представляла, как она плела её, как старалась, как заменяла нити, как громко ругалась, когда ничего не выходило... У меня просто не укладывалось в голове то, как она разозлилась из-за нас с Демоном. Обычно она бросает парней примерно на этом сроке и всегда спокойна, как удав. Неужели её и впрямь так раздражает то, что он ушёл ко мне? Или она его серьёзно любит? Похоже, что да. Проблема. - Ой, как голова болит... Ну вот, отлично. Кто не понял, это сейчас сарказм был. - Дать таблеточку? - как можно непринуждённее и ласковее сказала я. Она что-то промычала и села, держась рукой за голову. Её серые волосы спадали с плеч и путались в пальцах в полном беспорядке. Она терпеть не могла, когда они в таком состоянии. Я схватила со стола уже приготовленные две таблетки и стакан с водой и поднесла Таше. Разом осушив стакан, она сунула его мне, а потом последовал взгляд. Такой... ммм... осуждающий, что ли. Будто бы я враг народа. Раньше была откровенная ненависть, а сейчас просто осуждение и будто бы вызов. И причём в этом всём виновата я! Причём тут я вообще?! Мне хотелось крикнуть это ей в ответ на осуждающие глаза, но я не смогла. Уж извините, я не хочу портить отношения с сестрой ещё больше! Тихо вздохнув, я привстала, но тут же упала обратно на кресло только из-за чувства слабости. Я уже говорила, как я провела прошлый день? Вот-вот. Я ухаживала за ней, а в ответ - осуждение. Тяжесть. Недоверие. Вызов. Боль. Молчание. Ненависть. Я не виновата, нет, я не виновата! Зачем она так смотрит на меня, неужели не понимает?! - Как? - прервала она тишину, её голос дрожит от слёз. Я наклонила голову и сжала в руках тонкий стеклянный стакан. Чувствуя, как сейчас тресну, я слышала лишь продолжение: - Как ты смогла соблазнить его? - Я не виновата... - Это всё? - Я не вин... - Уже слышали. - Я не делала этого! Он сам! Я даже не подозревала, что... - Ну любишь же. - Да. - А что ты делала у него в шкафу? Я сильнее сжала стакан. Этот диалог невыносим. Хватит на меня давить, умоляю. - Я просто была в гостях. - В шкафу? - Да какая тебе, к чёрту, разница, почему я была в шкафу!? - прокричала я, и слёзы покапали на бедный стакан, разбиваясь о стенки. - Это совершенно не важно! Как ты не понимаешь, почему же ты такая глупая?! Он никогда не любил тебя, и я в этом виновата меньше всего! Может, тебе самой стоило бы измениться? Или ты не подумала об этом? Как можно обвинять человека в чём-то, в чём виновата сама?! - я разбилась вместе со стаканом. Я смотрела на окровавленные руки, из которых местами торчали осколки. На ноги закапали слёзы, а по осколкам потекла кровь. Таша схватила мои руки и начала выдирать осколки, пронзая меня очередной болью. - Совсем что ли дура!? Опасно ведь! А если бы осколок тебе в глаз отлетел?! - её слова были для меня размытыми. Всё, задолбали вы меня. Оба. Я выдернула руки, с которых Таша убрала ещё не все остатки стакана, и направилась к двери. - Отвали! - Обув первое, что мне попалась, я быстрым шагом направилась на улицу, навстречу весне. Уже был май и неудивительна для этого времени гроза без дождя. Только серое небо и сверкающая молния, величественная и способная уничтожить всё на своём пути, но она длится всего мгновенье, после чего исчезает навсегда. А любовь... она похожа на молнию? Если так, то почему она не проходит, а всё ещё откликается в душе ярким огнём? Я опять о философии... Я встала около остановки и начала рыдать вместе с дождём. Резкие порывы ветра срывали с меня капюшон, и ливень щедро одарял меня леденящей кожу влагой. Да, всё так и будет. Я знала. Я знала. С того самого момента, как встретилась с Демоном я знала, что не буду с ним. Иногда этот страх и безысходность засыпали у меня в душе, пока я наслаждалась своей любовью, иногда я, фальшиво улыбаясь своей душе, говорила что-то про то, что мы лишь друзья. Иногда я позволяла своей радуге пробраться сквозь тучи, но... Я не учла то, что молния сильнее радуги. Я рыдала в рукава своей толстовки, которую, к счастью, успела захватить. Подъехавший автобус манил к себе сухостью салона, и я вошла. Мне по маршруту. Я знаю, что я сделаю. Теперь точно уверена... Я как обычно прошла зайцем, и, как назло, передо мной возник кондуктор. Сколько лет назад эта работа перестала существовать из-за встроенных в автобус турникетов? И, вот те на, кондуктор! Предъявив своё удостоверение, он протянул руку: - Ваш билетик. Автобус остановился на следующей остановке, и я выпрыгнула сама, не дожидаясь, пока меня вышвырнут за шкирку. Мокрая, несчастная, потерянная, грязная я плюнула на всё и пошла пешком. Двадцать минут размышлений о жизни под дождём - то, что надо! Когда я оказалась перед коттеджем, я промокла до нитки. Передние пряди серебряных волос прилипли к лицу, но мне как-то всё равно. Я настырно позвонила в дверь. Ее открыла красивая женщина с фотографии - его мать. Как же жалко я выгляжу перед ней сейчас! Я натянула рукава на ладони, но кровь все равно стекала вместе с каплями дождя вниз. Я сильно порезалась, и она ещё шла, даже осколки торчали из рук, но мне было плевать. - Эм, простите, можно мне Дем... Гошу, - не своим, охрипшим и потерянным, голосом произнесла я. - А, хорошо. Ну вы проходите, не мокните ещё сильнее. - Да нет, я на минуту. - Я настаиваю, - хоть это был голос нежный, ласковый, но насколько твёрдо прозвучала эта фраза... У меня сразу отпало желание возражать, и я послушно вошла. - А Вы кто Гоше, простите? - Подруга, - промычала я. Она ушла наверх, выкрикивая его имя и вытирая руки о передник. Она была так похожа на домохозяйку, любящую мать, что аж сердце защемило. Через минуту они уже оба появились на лестнице. Она с полотенцем. - Да ты вся мокрая! - схватился за голову Демон, а его мать протянула полотенце мне. Оно такое мягкое и тёплое, и я просто прижала его к груди, не забывая старательно прикрывать рукавами толстовки окровавленные руки. - Что-то случилось? Почему ты промокла? Ты могла мне позвонить, я бы зашёл за тобой с зонтом. А, кстати, мам, - он обернулся и обхватил меня за плечи руками. - Позволь представить, это Василиса, моя девушка. На последних словах меня пробрал озноб. То, что я собиралась ему рассказать, то это... - А это моя мама - Евгения Юрьевна. - А! Ты та самая Лисса? Подруга, значит... - протянула она, а потом рассмеялась. - Очень приятно, Гоша много о тебе рассказывал! - она подмигнула, и я попробовала улыбнуться, хотя это совсем немного у меня получилось и скорее было похоже на печальную ухмылку. Но Евгения Юрьевна, слава Богу, внимания не обратила. - Мам! - в шутку обиженно прикрикнул Демон, а я сжалась ещё сильнее. - Ну, чего стоим? Идите на кухню... Ой, у меня же пирог есть! Шарлотку будешь? Я лишь отрицательно помотала головой и ещё больше сжалась. Видимо, Демон заметил это и легонько подтолкнул меня к лестнице. - Будет, будет. Куда она денется? - Простите, но я хотела только поговорить с Гошей. - Ох, молодость, - ахнула Евгения и приложила ладонь к щеке. - Ну ладно, знаю я ваши секреты. Пойду я, раз так. - Я понимала, что она ничуть не обиделась, но мне было как-то не по себе. - Ну ты чего? - вопросительно склонил голову Демон. - С тобой что-то не так. - Пойдём, - теперь я толкала его к двери и от этого осколки ещё больше впивались в ладони. В этой чистой и светлой обстановке я просто не могла сказать ему свои мысли. Я чувствовала, что не смогу. Лучше уж при дожде... Выпихнув его на улицу, я отдала ему полотенце. Я уже поняла, что он предчувствует что-то не то, а потому и спрашивает таким настороженным голосом. - Что-то случилось? Капли спадали с моих волос и с чёлки на лицо. Из рук текла кровь, и рукава уже впитали её. Ноги в кедах тонули в воде. При дожде незаметны слёзы, и это уже хорошо. Я выдержала эту паузу и, вдохнув как можно больше воздуха, выпустила его из лёгких вместе со словами: - Нам нужно расстаться. Тишина. Шум дождя, запах шарлотки, резкая молния и гром, ломающий ветер. Полотенце выпало из его рук, и белая чистота тут же впитала в себя всю грязь сырого асфальта. Так же как и я, наверное... Я была хорошей, теперь скажите мне, кто я? Я развернулась и убежала, шлёпая по лужам. Всё. Всё кончено. И слава Богу. Пойду, скажу Таше, что она победила, что она разбила стакан своей мелькнувшей на миг молнией. Осколки моей души оставались в лужах, по которым я бежала. Оказавшись дома, я не стала ничего снимать. Моё дыхание вырывалось из меня тяжело и громко. Ещё только вечер, но от туч, спрятавших чистое небо за собой, всё казалось тёмно-серым. Обуви Таши не было, а значит она ушла. Опять пьяная придёт, наверное. Я вошла в комнату и... О Боже! Что это!? Из моего горла вырвался крик ужаса и боли. На полу лежал мой друг, моё успокоительное, мой секретный и такой дорогой мне ноутбук. А точнее... его осколки. Он был так тщательно разбит, что, казалось, его десять раз машина переехала. Я приложила руку ко рту, и осколки порезали губы, из глаз градом посыпались слёзы. Я сползла по стенке вниз и плюхнулась на холодный пол. Вот он. Тот, кто был моим единственным другом пять лет. Тот, кто спасал меня всегда. Тот подарок родителей, изменивший жизнь. Тот, кто научил относиться ко всему проще. Тот, кто познакомил с Демоном. Тот, кто позволил найти этот лучик света в полной тьме одиночества... Он лежал на полу несколькими большими кусками и сотнями осколков. Клавиши были разбросаны по полу и тоже сломаны. На отломленной крышке ноутбука лежала записка с аккуратным почерком. Текст был написан ярко-красной помадой и, насмехаясь надо мной, гласил: "Я не виновата".