Без названия

*** Я бежала. На этих неудобных каблуках, но хоть как-то бежала. Как Таша на них ходит? Эти ещё невысокие, а она-то вообще на огромных! Я постоянно спотыкалась и боялась, что каблук сломается, и я упаду и порву платье. Хотя, наверное, не об этом надо было сейчас беспокоиться. Гораздо больше меня волновала Ада. Что она сейчас делала? Что сейчас творится в её душе? Но меня, почему-то, больше волновали туфли в этот момент. А ещё я вглядывалась в лицо каждого прохожего, которых мы встречали на пути. Ну, во-первых, они сами на нас глазели. Согласитесь, не каждый раз встретите двух подростков, которые с довольно серьёзным и взволнованным видом пробегают мимо вас. Во-вторых, я с каждым мигом всё больше и больше боялась встретить Демона. В любом прохожем увидеть эти глаза, ну и наверняка сразу в обморок. Ещё и Августин сжимает мою руку, чтобы я не упала. А я и не против. Ну, это стабильные меры безопасность, если я упаду, он меня поймает, так ведь, да? Ну и дальше продолжая успокаивать себя, я бежала вперёд. Можно, конечно, на автобусе, но такая идея ушла у нас из головы тогда, когда мы просидели на остановке несколько минут, а перед этим прямо мимо нас проехал этот самый автобус. Короче, нам в голову пришла идеальная мысль - бежать! Так, конечно, дольше, но ничего не поделаешь, раз мы такие идиоты, причём оба. Я схватилась свободной рукой за бок, который ужасно сильно заболел от бега. Такая боль терпима, но просто ужасна. От неё никто не умирал, но сразу хочется согнуться пополам или упасть куда-нибудь в траву. Но нам надо бежать, вон, уже коттеджи показались. Ещё чуть-чуть. Но у меня настолько слабая дыхательная система, да и вообще я физически неподготовленная для таких дистанций, что я остановилась и тяжело задышала. Ещё в этом платье бегать так неудобно! Августин встал рядом и нехотя отпустил мою руку, чтобы я упёрлась ими в колени. - Пошли... быстрей. Я и сама это понимаю, умник! Августин, наверное, очень хорошо подготовлен физически. Для него эта пробежка - раз плюнуть, потому что он не согнулся, как я. А вообще торопиться надо только мне. Это ко мне Демон придёт, а не к Августину! И что я ему скажу, когда приду домой вечерком, да и с Августином под ручку? Наверняка, одну он меня не отпустит даже на автобус, а позвать Демона забрать меня у дома его "любимых соседей" тоже очень и очень подозрительно. Августин дёрнул меня за руку, и я кое-как побежала за ним. Последние десять минут от того места до дома Августина показались мне седьмым кругом ада. Я бежала с этой ноющей болью в животе, вся на нервах, ещё и мурашки по коже прошли, когда ветер подул. Первое сентября, осень, начинает холодать. Скоро и инеем будет всё покрываться. От мысли о том, что лето закончилось, мне стало ещё уже и захотелось заплакать. Столько всего в один день, и уже почти вечер, и Демон, наверное, уже зашёл за мной, да и вообще... Я даже не заметила, как мы оказались около дома. Снаружи он выглядел неприметно, совершенно обыкновенно, но я-то знала, что там, внутри, очень уютно и красиво. Августин открыл мне дверь, и я вошла. Внутри тоже никаких изменений. Ни разбитых вещей, ни пыли на комодах, ни пятен на стенах... Обычно, когда я впадаю в депрессию, они появляются в доме сразу же. Августин указал пальцем наверх, и я поняла, что Ада там. Мне было страшно и неимоверно стыдно заходить к ней. Я даже не помню, как я оказалась у её комнаты, но я стояла и сверлила дверь взглядом, как будто могла уничтожить все мои проблемы, просверлив дверь. Наконец, открыв её, я бесшумно вошла в комнату. Я никогда здесь не была, но она показалась мне живым воплощением комнаты аристократки. Я даже удивилась, увидев всё это. Как будто хозяйка всего этого не была самой одинокой из тех, кого я встречала раньше. В комнате не было ничего лишнего. Стол, на котором располагался компьютер, канцелярия и календарь, жёлтые стены увешаны расписаниями занятий и грамотами, на высоких стеллажах аккуратно расположились книги - не оставляя между собой ни щёлочки, они стояли ряд к ряду. На отдельной полке стояли кубки и свисали медали, и их было столько, что я не поверила своим глазам. Массивный шкаф стоял слева от меня, и его освещал свет из окна, располагавшегося напротив. Всё вокруг было чисто, и я не заметила ни одной лишней детали. Так же я не заметила ни одной детали, утверждающей о пребывании здесь Ады. Если я только не перепутала её комнату с комнатой Августина. Вот в это я бы поверила, это так на него похоже. Я уже хотела уйти, как заметила на кровати у стены хлюпающий комок. Свернувшись под одеялом, Ада обнимала какого-то большого плюшевого мишку и еле слышно плакала. Она была абсолютно беззащитна и как будто не существовала в этой комнате. Вот только она, кровать и мишка, а всё остальное - другая реальность. Она, видно, услышала мои шаги или, наконец, заметила свет из гостиной, потому что здесь было по-вечернему темно. Прижав мишку поближе и зарывшись пальцами в искусственную шерсть, она буркнула: - Август, уйди. Прекрати меня успокаивать. Я присела на кровать и дотронулась до её головы. Пока я только нежно гладила её по голове и ничего не говорила. Когда мама была, она всегда так успокаивала меня после кошмарного сна. Допустим, это был кошмарный сон. Эта иллюзия поможет мне не винить себя ещё больше. Ада вскочила, прижимая медведя к себе, отбросив одеяло и резко встав на кровати. - Август! Сказала же, не... Она увидела меня, и медведь вылетел из её рук. Я ожидала, что она обнимет меня, скажет, что всё хорошо, просто обрадуется, но нет. Её глаза расширились настолько, насколько этого позволяют возможности человеческой мимики. Потом она соскочила с кровати и неуклюже бросилась к столу. Открыв ящик и шепча что-то себе под нос, она, наконец, нашла то, что искала. Она принесла мне стопку листов и сунула прямо в руки. Я нервно улыбнулась и взглянула на листы. На них было лишь одно слово, написанное не просто в строчку или в столбик, а в полном беспорядке. В углу уместилось несколько слов сразу, в середине буквы налезали друг на друга, но были разборчивы. Буквы были кривые, как будто у неё дрожали руки. Все листы были пронумерованы, и на последнем буквы стали даже непонятными, если бы это было ни лишь одно слово. На некоторых, а точнее почти на всех, были размокшие буквы, вероятно, смоченные слезами. Тридцать два листа. Я отложила их на кровать рядом с собой и... разревелась. Ада смотрела на меня, стояла и смотрела. Что же я натворила?! Я возненавидела себя за то, что ушла. За то, что бросила её. За то, что не прибежала с извинениями. За то, что потушила огонь в её сердце. За то, что она писала это дурацкое слово: "Вернись!" Просто за это я возненавидела себя. Она обняла меня и прижала к себе. Я чувствовала, что она тоже плачет, и от этого становилось всё хуже и хуже. Было настолько очевидно то, что Ада не собиралась подстраивать всё только ради себя. Это же совершенно не в её характере! Почему я не видела очевидного? Она гладила меня по голове так же, как и я её минуту назад. Я думала, всё будет по-другому, но сейчас я была на месте маленькой девочки, потерявшей надежду.