Без названия

*** Через пятнадцать минут беспрерывных рыданий, мы обе успокоились, и меня посадили пить чай. Ада оживлённо что-то рассказывала Августу, а я просто смотрела в чашку пустыми глазами. Я видела своё отражение. Такая вся взрослая, уже не девчонка, а женщина, обладающая подростковыми чертами лица. Просто слишком рано для своих лет я пытаюсь быть женщиной, хоть и стала ею совсем недавно. Но кто я? Даже в институт ещё не поступила, и сейчас, только что, я вернулась туда, в моё детство. Опять одна. Опять прижимающая что-то к груди. С той же болью в сердце. Изменился только интеллект и внешность, а вот моя душа всё ещё её, той девочки. Она давно не выходит из моей головы, и я всё не могу понять почему. Потому что это я. И я пыталась противостоять этому. Но это ведь правда, эта девочка - я. И навсегда останусь ею. Навсегда. От мыслей меня оторвал чей-то голос. Это сначала он "чей-то", но потом стало ясно, что Августина. Он сначала приглушён, и только потом я вышла из своего транса и обратила на него внимание. - Илис! - А? - Мобильник. Твой звонит. Только сейчас до меня дошли остальные звуки, и да, я услышала ненавязчивую мелодию мобильника. Я приложила трубку к уху, а Августин с Адой посмотрели на меня с подозрением. - Алло? - Лисса! Ну наконец-то, ты ответила! - Демон. Внутри всё замерло, и я взглянула в окно. Уже почти ночь, темно. Он наверняка уже дома сидит! Тем временем он продолжал говорить: - Фух, ну слава Богу, я уже и не знал что думать! Ты где? - У друзей, - каким-то не своим, отсутствующим голосом ответила я. - У каких? - У старых, что пристал?! - Не у "этих" случаем? - Нет. Раздался звонок в дверь, и Ада полетела открывать. Поскольку кухня была на первом этаже слева от двери, она вмиг оказалась там. Я обернулась, чтобы посмотреть, кто это так неожиданно пришёл их навестить. Когда Ада открыла дверь, я так никого и не увидела, потому что она резким движением спецназовца захлопнула дверь с каменным выражением лица. Потом повернулась к нам и буркнула: - Дверью ошиблись. Демон отключил трубку, и я облегчённо вздохнула. Допрос окончен, я свободна. Я ещё чувствовала вину за то, что ушла, да и вообще соврала, но они - мои друзья. Я не могу поступить по-другому. Не могу выбирать. Так что хоть и тайно, но я буду видеться с ними, особенно тогда, когда смогла снова зажечь огонь в душе Ады. Больше я не должна её бросать. И не буду. В дверь настойчиво позвонили и Августин сказал: - Похоже, не ошиблись. Он пошел к двери, но Ада схватила его за рукав и замотала головой. Я не выдержала и сама подошла к двери. Ада начала умолять меня остановиться, но я шла всё быстрее. Предчувствие чего-то плохого не покидало меня до самой двери, но я открыла её, и глаза мои расширились. За дверью стоял, скрестив на груди руки, Демон. Он держал в руке мобильник, а взгляд его глаз походил на лёд. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но он оборвал меня: - У старых, говоришь, друзей. Ну-ну. Я хотел что-то сказать, но язык у меня будто онемел. В такие моменты у моего языка проявляется очень плохая привычка неметь. За меня заступился Август. Он появился в дверном проёме прямо передо мной и начал своим спокойным и твёрдым, как сталь, голосом: - Она всего лишь наша подруга и имеет право с нами общаться. - А, ну да. Особенно для тебя она "подруга". Я чувствовала, как Август напрягается, а взгляд Демона становится ещё ледянее. Вместо того, чтобы стоять и молчать, я, как полная идиотка, вступила в конфликт. - Так! - я протиснулась и встала между Августином и Демоном. - Я, кажется, уже говорила, что никому из вас не принадлежу. Тут Демон взял меня за руку и притянул к себе. - Уже принадлежишь. Глаза Августина расширились, и он прислонился боком к двери. Прилетела Ада, до сих пор не вмешивающаяся в разговор. Она встала рядом с Августом и ничего не сказала, только прижала руку ко рту. До меня не сразу дошло то, что он сказал. Я принадлежу ему. Стала принадлежать той ночью, и сама же предложила. Конечно, для Ады, и уж тем более Августина, это стало шоком. Я вспомнила момент, когда думала, что Таша и Демон переспали... Я отлично понимала, что сейчас чувствует Августин. Это ни с чем несравнимая пытка, и мне захотелось успокоить его, но... Это уже случилось. Как я могу успокоить его сейчас? Я почувствовала, как моё белое платье заливает чёрной краской. Я причиняю ему столько боли, а он до сих пор любит меня! Я уже вся прогнила изнутри, а он продолжает любить... Августин снял очки и положил их в карман, потом он выпрямился и зарылся руками в волосы, будто хотел вырвать их с корнем. Когда он наконец открыл глаза, он выдавил хриплым голосом: - Ладно. Сдаюсь. Я была будто в голове Августина. Я чувствовала всё то, что сейчас переживает он. Боль. Просто адская боль. Перед глазами мелькают картинки: я и Демон в порывах страсти сдираем друг с друга одежду, целуемся... Потом сердце как будто сжимают металлические прутья, а крик застревает где-то в горле. И опять всё по кругу. Парень ушел вверх по лестнице и скрылся на втором этаже. Я так хотела броситься за ним, но Демон увел меня. Не успев сделать шаг, я почувствовала, как мою руку сжимает Ада. Так сильно, что, кажется, сейчас лопнут вены. - Нет! Не заберёшь! Демон сверлил её взглядом, а она упёрлась в пол, как баран. Она не отдаст меня. И Демон тоже. В конце концов, я расслабилась и перестала тянуться к кому-то из них. Ада, со слезами на глазах, упрямо кричала, что не отдаст, а Демон просто держал меня за руку, и этого было достаточно. - Выбирай! - наконец закричала Ада. Я знала, что это когда-нибудь случится и боялась. Боялась этого мига каждую минуту, секунду... А сейчас мне плевать. Я знаю, кого я выберу. Единственного, кому сейчас нужна именно я и только я. Вырвав руки у обоих, я пошла к лестнице и поднялась наверх. Там - Августин. И ему сейчас серьёзно плохо. Не то, что им. Пусть спорят и делят меня столько, сколько хотят, мне плевать. Единственный, кто действительно нуждается во мне сейчас - Августин. Они что-то там выкрикивали мне вслед, но я не слышала. Я подошла к его комнате и открыла дверь. Комната такая же чистая и без лишних деталей, как и у Ады. А вот в душе Августина сейчас действительно путаница. Он лежал на кровати лицом к стене, в комнате, освещённой лишь слабым светом сумерек и упрямо бил кулаком в стену. Достаточно сильно, потому что у него уже содралась кожа. Я подошла к нему и мягко взяла за руку, бьющую в стену. Таким же хриплым, потерянным и потухшим голосом, как и несколько минут назад, он сказал: - Это правда? Вот что мне ответить? Он знает ответ, но услышать его из моих уст, значит окутать себя новой болью. Но отрицать этого я не могу. Чувствую, как вот-вот разорвусь на части. Одну оставлю Августину, вторую другую по почте отошлю Демону, а третью отдам Аде, чтобы обнимать вместо медведя. Почему мне так сложно выбирать между ними? Почему они задают вопросы, ответ на которые причиняет боль? Я, собравшись с силами, шёпотом ответила: - Да. Его рука сжалась в кулак ещё больше, так, что побелела и затряслась. И только моя ладонь остановила удар в стену. В этот раз он был без очков, и я заметила, что его глаза почти такие же яркие, как и у Демона. Во всяком случае, так казалось, когда мы находимся в темноте сумерек. - Ты любишь его? Опять. Ответ причинит тебе боль! Зачем же ты заставляешь меня говорить это? На глазах выступили слёзы, и я поняла, что не хочу причинять ему вред. Очень не хочу. Настолько, что готова соврать, если надо, то даже бросить всё в бездну, но не причинять тебе ещё больше боли, разрывающей сердце. Я чувствовала, что сердце у меня начинает болеть. Мне хотелось расплакаться, но я должна держаться. Как могу, должна держаться. Но соврать я не могу. Потому что он знает ответ. Я опять прошептала, прикрывая глаза: - Да. Он сжал руку ещё сильнее. От его этого жеста мне тоже хочется сжаться. В кокон, как бабочка. А проснуться только потом, когда все успокоятся. Проснуться и ощутить за спиной два великолепных хрустальных крыла. Хотя, кажется, я уже рождалась бабочкой. Только вот крылья мне оторвали, а потом сожгли, и с тех пор я ошибочно считаю, что смогу переродиться и улететь. Нет, не смогу. Я даже не знаю, как успокоить Августина. Он прикрыл глаза и поджал губы. Наверняка, в его голове, душе, сердце сейчас творился хаос, ему больно, одиноко, холодно, он чувствовал себя ужасно, но задал ещё один вопрос: - А меня?.. Я, без колебаний, ответила: - Да. Он чуть улыбнулся грустной улыбкой, и мне стало ещё хуже. Казалось бы, улыбка. Но сколько в ней недостигаемой мною печали, которую я не могу устранить ничем. Никаким своим ответом. Наконец, он выдохнул: - Как друга? - Да. Его улыбка стала ещё печальнее, и я не выдержала. Слёзы градом срывались с моих глаз и капали ему на сжатую в кулак руку. Мысли в разные стороны, и мне стало ещё хуже. Но до его боли мне ещё далеко. Насколько же нужно быть ужасной личностью, чтобы ответить на его вопросы "Да". Можно же сказать что угодно, соврать, хоть он и знает правду, но я сказала правду. Прости меня, Август. Я дура. Я такая дура! Он не услышит моих мыслей, но должен понять. Внезапно даже для себя, я ощутила что-то тёплое и мягкое коснувшееся моих губ. Не выдержал-таки, да? В первые секунды ко мне пришла мысль, что Демон там, внизу, но когда Августин разжал руку и сплел свои пальцы с моими, мне стало плевать. Друзей так не целуют, Августин. Я не стала сопротивляться, наоборот. Я лишь поддалась поцелую, окунулась в него с головой. Это ведь последний раз, когда ты ко мне прикасаешься, когда ты меня целуешь, так запомни этот миг, а потом... Потом забудь меня навсегда. По щеке аккуратно скатились несколько слезинок и капнули на наши руки. Кто-то открыл дверь, и на нас упал свет. Я отрывалась от Августина и встала, а он ухватился за мою руку и отпустить не мог. Смотрел на меня совершенно потерянными, наполненными горем, но немного счастливыми от поцелуя глазами. В его глазах я - предмет обожания. Вся такая белая и невинная, особенно в этом платье, и он совершенно забывает, сколько боли я причинила ему... Я мягко освободила руку и прошептала ему мягко и нежно, стараясь улыбаться сквозь слёзы: - Забудь меня. Навсегда. Всё-таки оторвавшись от него, я вышла из комнаты, пройдя мимо Демона в дверях, который был явно в шоке от увиденного. Взгляд у него не лучше, чем у Августина. Такой разочарованный и потерянный... Я, слава Богу, не увидела выражение лица Августина, когда уходила. Потому что я не выдержала бы. Больше не выдержал бы. Ада сидела на кухне ко мне спиной и спокойно попивала чай. Я прошла мимо неё, даже не посмотрев. Демон пошел за мной. Когда мы вышли из дома, я снова прошла мимо Ады, которая теперь сидела ко мне профилем в окне. Она пила чай, а по её щеке текли слёзы. Я ведь обещала не бросать! Обещала! Обещала! Обещала! Я ведь видела те листы, я ведь хотела видеть её улыбку, а в итоге всё вернулось обратно, только теперь всё хуже... Если я пойду обратно, я загублю всё ещё больше. В этот рая я хотя бы оставила хорошее воспоминание обо мне для Августина, пусть всё будет так. Когда мы пришли на остановку и сели ждать автобус, я взглянула на Демона. Лицо бледное, яркие глаза, смотрит куда-то в пустоту. Нет, сейчас он и вправду напоминал Демона. После нескольких минут полной тишины, он начал что-то говорить: - Ты... он... Это как? - Заткнись, - с абсолютным спокойствием сказала я. - Но ты... - Заткнись. - Но... - Заткнись. Это всё, что я могла ему ответить. Пока он находится в таком состоянии. Потом он сможет серьёзно поговорить со мной, и я объясню ему всё подробно. Про Августина, про меня, про Аду, про листы, про прощальный поцелуй. Про всё. В автобусе он опять начал что-то спрашивать, уже более точно. Видать, оклемался. - Слушай, я выбрала тебя, будь благодарен. И на этом он заткнулся. Какое счастье-то! Сейчас я чувствовала отвращение ко всему миру. Вообще ко всему вокруг. Было так невыносимо ощущать эти чувства, что, только придя домой, я сразу легла спать. Но уснула я ближе к утру, а до этого в голове и перед глазами у меня стояла сцена нашего разговора с Адой, а потом с Августином. И тут я поняла: я попрощалась с ними навсегда. И я разревелась.